Пошел гулять. Завернул за угол. Удар, очнулся, гипс. Люди любили эту шутку, причем, шуткой она считалась именно за то, что вероятность подобного происшествия была более чем мала. Но.. явно не в случае Киррахе.
Холодно, жестко, неудобно. В носу клубится густой запах какой-то затхлой травы. Голова.. болит так, будто ее пробили. Чуть ниже левого рога. А может и пробили.. Назойливый шум теснится в ушах, неприязно елозя по барабанной перепонке. Хочется махнуть рукой, закрыт ухо, заставить этот шум замолчать. Шелест травы, хруст песка, чья-то возня рядом, чье-то дыхание. Кто-то где-то ходит, и каждый шаг раздражает, пробуждает самые древние и глубокие инстинкты - отползти и укрыться или оскалить зубы и броситься на обидчика. Треск электрического тока. Какие-то слова.. будто на другом языке.
Неожиданно - выстрелы. Слепящий призрачный свет, все тот же хруст песка. Брызги зеленой крови впитываются в него, заставляют темнеть. Темно-зеленые лужицы колышутся на поверхности кристально-чистой воды. В руках ощущается знакомая тяжесть штурмовой винтовки, от этого ощущения по телу разливается приятное тепло. Ствол нагрелся от непрекращающейся пальбы. Защита, надежда. Потому что кроме нее, остатков отряда позади и армии гетов впереди уже ничего не осталось. Хотя нет, это ложь. Есть еще она. Солнечный свет скользит по ее волосам, заставляя их искриться золотом, водяные отблески пляшут в небесно-голубых глазах. Она принесла с собой смерть и спасение. Принесла с собой победу.
Какое-то движение отдается в теле острой болью, мышцы стонут, требуя оставить их в покое. Воздух становится свежее. Прекрасные смертоносные побережья Вермаера теряют и без того смутные очертания, растворяются в звенящей темноте. И какой-то тихий гудящий звук, который почему-то кажется.. знакомым? Пробирается в самые сокровенные глубины организма и согревает не хуже взмыленной винтовки. Непонятные ощущения. Что-то жесткое, липкое. Щекочет кожу лица и шеи, заставляя болезненно жмуриться. Голова все еще болит. И неприятная холодная тяжесть на шее, тихий металлический скрежет, когда что-то чего-то касается. Кожа чувствует, но мозг еще отказывается что-либо понимать.
Крик, возня, чье-то настойчивое копошение, тонущее в новых, но уже гораздо более тусклых призраках Вермаера.. Так хотелось попросить этих призраков оставить несчастного в покое. Всех - и шум, и крики, и хруст песка. Но вокруг будто загорались все новые и новые лампы. Как будто луч утреннего Солнца добрался до лица и бьет в глаза, просвечивая сквозь веки. Нет иного выхода - только взять ситуацию в свои трехпалые руки, отодвинуться и открыть глаза.

Плотные кожаные веки дрогнули и неохотно отползли вниз, являя чужому взору два крупных черных зрачка, очерченных переливающимся золотисто-бронзовым ореолом радужки. От света, пусть не очень обильного, зрачки немного сузились, едва заметно дрожа - фокусируясь. Пущенная мозгом волна принудительной активации скользнула по залежавшемуся телу, напрягая мышцы, заставляя сердце биться чуть быстрее. Под натиском природных анастетиков, выброшенных в кровь железами индокринной системы, головная боль немного отступила, проясняя разум. Вспомнилась Цитадель, вспомнились доки.. Шумные ксеносы, торговцы, рев двигателей, не задушенный глушилками.. Ругань и драка у импровизированного игрового стола.. Узкий проход - короткая дорога между двумя секциями.. И тяжелый удар сзади по голове.
Открыв глаза, Киррахе сперва увидел только серый потолок, все остальное сливалось с ним с сплошную бесформенную массу. Но глаза быстро привыкли к внешним условиям, проясняя картинку. В серой массе появились два крошечных огонька - два маленьких блестящих умных глаза. А в этой Галактике была только одна пара глаз, которую майор мог бы так охарактеризовать. Вспомнился злополучный отдых, планета Минотавр, жирная человеческая особь со своими игрушками - опасными игрушками. Вспомнилась и взбучка, которая последовала за беготней по Лабиринту, военно-исследовательская база Шаи'Ласа, вырвавшийся из клетки яг.. Картинки мелькали перед глазами - яркие, лишенные порядка.. Но на всех на них была она - маленькая ничем не примечательная турианка. Темно-бурый панцирь, серые клановые тату. Таких тысячи бродят по Цитадели. Но такая, пожалуй, все равно была единственная.
- Майор Киррахе. - сомнений не осталось, до сир пор саларианец еще не был уверен в том, что стоит доверять образам, возникающим в отбитой голове. "Так вот что это был за гудящий звук.." - Вы как?
- О-ох.. - приподнявшись на локтях, ГОРовец сел, рассеянно скользя ладонью по собственному телу, отряхиваясь от сырой соломы и заодно ощупывая себя. Итог: серьезных повреждений нет, оружия нет, инструментрона нет, в "карманах" ничего нет, зато есть полный комплект прекрасной боевой брони от лучших саларианских производителей.. и металлический ошейник. "Рабский. Тюрьма. Батарианцы?" Гипотеза подтверждалась присутствием у клетки вооруженного четырехглазого. Но гипотезы можно проверить позже. - Рела Ингус?.. - Киррахе перевел взгляд обратно на турианку, болезненно потирая левый надбровный нарост, покрытый крупными пятнами, чуть более светлыми, чем большая часть шкуры саларианца. И заодно бегло осматривая безопасницу на предмет повреждений. - И как только тебя.. сюда-то занесло.. - он слабо усмехнулся. - Я в порядке.. Если не считать тех фактов, что болит голова и что мы в батарианском плену.. - "Майор ГОР, а все туда же!" - Ты как?
Кажется, удовлетворившись ответом, турианка обратилась к третьему лицу в камере, которое Киррахе заметил только сейчас. Заметил, и глаза его округлились.
- Ш..Шепард? Сьюзан Шепард?
Резко напрягая мышцы, майор поднялся на ноги, пошатнулся, хватаясь за голову, которую снова пронзило болью, но, стиснув зубы, все равно преодолел эти несколько шагов, чтобы оказаться рядом с девушкой. Блестящие золотистые волосы скомкались, в них запуталась солома.. Какое кощунство..
- Шепард, ты в порядке? - он аккуратно коснулся плеча девушки и машинально отдернул руку, получив от нее небольшую, но неприятную порцию тока. Нетрудно было догадаться, что виной всему - ошейник. - Ох, во имя Богини, не провоцируй их.. - Киррахе коротко глянул на батарианцев у клетки, а потом проследил взглядом за направлением, в котором ползла Сьюзан. Там оказалась еще одна клетка. И без того крупные саларианские глаза выпучились похлеще, чем у земной рыбы-телескопа. Ладно Гаррус Вакариан - спутник Шепард, которого майор помнил еще с Вермаера, и совсем незнакомый дрелл, но.. Ярополк Волков? Как? Как?! Как вообще такое возможно?!

Подрались и помирились: Каррад Сейней и Ярополк Волков.

Каррад проснулся из-за шума чьих-то голосов и возни рядом. Дрелл осоловевшим взглядом обвел место, где внезапно оказался, поскольку точно был уверен, что засыпал он, валясь под стойкой, наклюкавшись до лиловых элкоров с крылышками. Голова сейчас не болела, что странно, принимая во внимание количество выпитого и драку, затеянную с биотиком-человеком, к которой плавно подключились остальные посетители. Должно быть, кто-то его угостил снотворным и панацелином, так что кровожадный дрелл проспал все самое интересное, в том числе и похмелье, только сушняк немного мучил. А в поле зрения оказался потолок, кусок решетки и чьи-то патлы черные, больше биотик ничего не видел, так как лежал на спине. Этого и ощущения ошейника на шее  хватило, чтобы прийти к выводу, что пират оказался в полной дыре.
Сейней повернулся на бок, чтобы рассмотреть, кто же все это время так удачно служил ему подушкой и подскочил как ужаленный в одно место, опознав знакомую морду с острыми ушами, оказавшись чуть ли не в противоположном  углу клетки. Обнаружилось, что у них с человеком целая куча соседей и даже тюремщик рядом прохаживается. Но не это привлекло самое пристальное внимание убийцы, нервно встопорщившего гребни, а то, что пряжка на штанах оказалась цела и никаких попных болей он не ощущал.
Облегчение накатило волной, а вот следующей пришла жаркая волна ярости за этот раз, еще более жуткий прошлый и вообще, какого шестиногого крокодила Волков его преследует?! Что Каррад и захотел выяснить, подскочив к человеку, и врезал ему по ребрам «ньюроком» - почти «гриндарсом», только куда тяжелее, обитым сталью, в цепях и ремешках, порождая «бум» железа о железо:
- Волков, с*ка! Это ты во всем виноват! Вставай, гнида! Какого хрена ты храпишь, когда у нас опять очередная жопа?!
Спалось ролевику хорошо и сладко – свернувшись клубочком у стены, он сопел в две дырочки, пользуясь руками в качестве подушки и поджав под зад ноги. Ничего и нигде не болело, сны снились приятные и позитивные, а бок грело что-то теплое.
Потом теплое куда-то смылось, и сквозняк прошелся по пояснице. Яра поежился, сворачиваясь более компактно под косухой, и не просыпаясь до тех пор, пока по ребрам не прилетело, а злобный голос над ухом не начал распинаться.
Волков только поморщился, выставляя в защиту ребер механическую руку, и следующий удар прошелся по ней.
Еще пять минут поспать, чего этой азари надо? Азари? А голос почему знакомый такой, аж до боли в поломанных костях и выбитых зубах, характерно мужской, низкий и вообще синерылый?!
Перехватив ногу врага, Яра резко дернул, уронив ублюдка на пол, а сам подскочил, не выпуская щиколотку дрелла:
- КАКОГО Х*Я, Б*Я?! – на более цензурное определение у Яры сейчас не хватило ни сил, ни мозгов. Вообще, обнаружить себя в камере с синерылым было, мягко говоря, пугающим. Пугающим потому что ролевик был сейчас одет очень частично – штаны, хвала Богам, присутствовали, зато куда-то делась майка – косуха, просто наброшенная на плечи, свалилась на пол, а расшнурованные «ньюроки», кое-как нацепленные на босые ноги уже начинали натирать. В распущенные волосы забилась солома, что валялась на полу, а на шее, помимо привычного амулета – Громового Колеса Перуна, обнаружилось новое украшение, куда более жесткое и неприятно напоминающее ошейник. Такой же, как и у Каррада. Что за извращение, блин?!
А самым страшным было то, что Яра прекрасно помнил, как его пригласила на ночь веселая и красивая азари, и как он ту ночь провел. Зато утро, после бокала вина, преподнесенного синекожей красоткой, было полностью смазанным. Синекожей… Бррр…
- В чем я виноват? – очень подозрительным голосом уточнил ролевик, боясь услышать ответ.
- Во всем! – рявкнул Сеней, врезав для большей наглядности железной миской Волкову по хлебальнику, кроме того, на ролевика еще и попало пованивающее тухлятиной содержимое миски. Человек упал, а дно посудины приобрело очень интересную фактуру.
Сну почему-то это не понравилось, и киборг восстал, вооруженный близнецом «тяжелого аргумента» и надел оный дреллу на башку и врезал железным кулаком сверху. Миска и Каррад красиво зазвенели. А потом Яра и вовсе схватил врага за грудки и пинком отправил в сторону мельком замеченного писсуара, собираясь помакать Сейнея мордой в то самое, что так «ароматно» на всю камеру воняло.
Охраннику-батарианцу только попкорна не хватало для полного погружения в картинку. Он уже устал тихо ржать, а успокаивать народными методами двух придурков-биотиков не спешил. Мало ли, что у них там заклинит, и пока они товарный вид друг-другу не попортили…
Но батарианца Каррад и Сандман упорно не видели, как не видели и не слышали ничего вокруг – слишком увлеклись идеей набить ненавистную морду врагу.
Сейней в последний момент исхитрился вцепиться врагу в патлы длинные и оба рухнули на пол, на какое-то время остервенело мутузя друг друга кулаками. Дреллу все-таки удалось в какой-то момент извернуться и пнуть Волкова в живот, отчего тот отлетел к стене. Заскучать Каррад врагу не дал, бросившись следом, еще раз врезав по морде и пихая рылом в какую-то дырку.
Каменная крошка ободрала широкие скулы, зато Яра перестал сопротивляться и вообще как-то подозрительно замер. Высунув морду, он в легком шоке посмотрел на Каррада, а потом выдал гениальное по своей сути, заявление:
- Слушай… Там арена!
- Где? - не понял Каррад, ослабляя хватку.
- Там! – очень понятно отозвался Волков, для наглядности схватив синерылого, и запихнул мордой в ту самую дыру, давая возможность и рассмотреть арену, и, за компанию, ощутить все прелести ободранной рожи.
- Действительно, арена, - задумчиво согласился Сейней, поняв, что ждет их обоих в ближайшем будущем, и наступил на ногу киборгу.
Продолжать выяснение отношений в такой ситуации было уже как-то не комильфо, особенно на кулаках. Скоро здоровье понадобиться, судя по всему. Первый раз с момента побудки, Яра решил оглядеться. Протез глаза позволял ему прекрасно видеть в полумраке, да и расстояние проблемой не было. Проблемой стал совершенный, абсолютный шок, когда Волков рассмотрел четверку людей-ксеносов, что находились поблизости. Начать стоило хотя бы с того, что соседом двух буйных пиратов (и пускай один был очень даже благородным – официальному мнению это не мешало!) стал Архангел, собственной шрамированной персоной, сидящий у решетки, которая ограждала одну камеру от другой. Во второй клетке контингент был еще интереснее – блондинку Яра узнал моментально – Сьюзан Шепард. Шепард. В камере. На арене. Волков нервно хихикнул, но сюрпризы на этом не закончились – так же тут находился ну очень знакомый саларианец, коего Яра хорошо запомнил еще с первой их встречи – визита ГОР на «Язон». Майор (или уже звание изменилось?) Киррахе. И, такая знакомая турианка – Рела Ингус, Служба Безопасности Цитадели.
Мозг сделал сальто и отказывался вообще выдавать хоть какую-то реакцию, ибо слишком внезапным стал такой подбор пленников.
- Шепард? – Каррад, удивленный внезапным переклином киборга (опять его как на экскурсии настигла некая морально-этическая проблема?), присмотрелся к соседям, вдруг там мелькнут знакомые розовые волосы, но вместо этого опознал обладательницу блондинистой шевелюры. Было бы, правда, странно не узнать ЭТУ женщину, как никак первый человек-СпеКТР, но со Сьюзан их связало и личное давнее знакомство.
Знакомой оказалась и турианка. Та самая безопасница, что помешала убийце оторвать врагу протез и которая на Сейнея шикала!
«Шепард то этим уродам многоглазым зачем?!» - недоумевал пират, уверенный, что самый верный способ покончить жизнь самоубийством это перейти дорогу этой дамочке. Она и десять лет назад производила неизгладимое впечатление на врагов и друзей, а сейчас и подавно. Вон, даже смерти оказалась не по зубам.
- Шепард? – эхом повторил за врагом Сон, а потом с трудом большим отвис. Сцапав стальной лапой Каррада за шкирку, Яра утащил его в угол и тихо так, сквозь зубы, чтобы не слышно было, зашипел:
- Первое, ты знаешь Сью? Второе – что она знает о тебе?
- Ну да, - не понял заинтересованности Волкова дрелл, сверля врага недобрым взглядом, очень характерным для рептилий, которым не нравиться, что их таскают как тюки неодушевленные, но все-таки соизволил ответить, криво ухмыляясь.  – Это было десять лет назад. Подробности можешь у вашей капитанши спросить. Но с тех пор мы с Шепард больше не виделись. Волков, какое тебе дело?
- То есть, ты еще не пиратствовал с «Корсарами»? – на всякий случай уточнил Яра, - Хорошо. Ты – с «Язона», если что.
- Их тогда и в помине не было. Какого хрена?
- Видел саларианца?.. Да не оборачивайся, дибил! Это майор Киррахе, Группа Особого Реагирования. Как думаешь, что он сделает с пиратом? И, ладно еще Киррахе… С нами в камере турианец. Гаррус Вакариан. Слышал, наверняка. Так вот, негласное прозвище на Омеге – Архангел. Знаешь, чем знаменит и где он тебя утопит? – зловеще прошипел Яра на ухо врагу, разжимая пальцы и подбирая косуху. Из кармана кокетливо торчала свернутая майка, при вытаскивании которой еще и носки вывалились и какая-то бумажка. Куртка была подозрительно легкая – из карманов пропало все. Вообще все – даже все долбанные обрывки фантиков. И, не было сигарет. Не было сигарет!!!
- Я с «Язона», - согласился Каррад, оценив в какой интересной компании оказался, почувствовав себя лишним в этом сборище любителей высшей справедливости, закона и Добра.
Вручив Сейнею в лапы косуху (раз с «Язона», значит подчиненный, хе-хе!) Яра быстро натянул мятую майку «Пикник», дабы перестать уже сверкать всеми своими разнообразными шрамами, шрамированием во всю грудь (очередной неласковый взгляд в сторону врага) и имплантатами. Хорошо еще, что пока никого не вырвало – видать, просто не рассмотрели толком порванную кожу на спине, да заклепки руки. Потом сел на пол, скинув «ньюрки» и натянув носки. Неспешно зашнуровался, думая, что говорить. Ничего, кроме «АХ*ЕТЬ КОМПАНИЯ!» в голову не лезло, но начинать общение с такого явно не стоило. Еще и драку объяснять, если спросят… Яра надеялся, что не спросят. И Ингус могла выдать… Сон смутно вспоминал, что ей тогда говорил. Кажется, ничего, кроме просьбы не упоминать о дрелле. Тогда, выходило логично – если оба с одного корабля, то постараются от капитана скрыть разборки.
«Ладно, решаем проблемы по мере поступления», - отобранная обратно косуха привычно обняла за плечи, Яра уже почувствовал себя куда лучше, чем пару минут назад. Интересно, а чем они так все дружно провинились?
Мужчина бросил неласковый взгляд в сторону батарианца-охранника, но прозорливо предвидел, что случиться, рискни он применить биотику. Обугленная протезированная тушка его не вдохновляла.
На выпавшей бумажке обнаружилась лаконичная запись на общегалактическом:
«Если выберешься – звони!» и, нарисованный поцелуйчик.
Заметив писульку, Каррад любопытства ради отобрал и рассмотрел.
- Навестишь подружку? – глумливо ухмыльнулся Сейней.
- Конечно, - оскалился Яра, - Мы с ней еще фистинг не пробовали, - сообщил он очень многообещающим голосом, отбирая бумажку у врага протезом и демонстративно сжимая в кулаке, под молчаливое одобрение дрелла.
Интересно, а как сюда угодили остальные? Сейней вон побитым не выглядел (не считая того, что успел на харе врага «нарисовать» Яра), значит, брали без боя – пират бы сам не сдался.
С грустью Сон отметил, что все были в броне, а он и враг – как бомжи, в гражданском. Кстати, странно, что Сейней вырядился не в броню свою излюбленную, с драконом, а в кожаную куртку (особенно Сон вис на «смайлике» на капюшоне врага), джинсы, майку «Агата Кристи» (внезапно!). Враги даже похожи внезапно были – что легенду усиливало здорово. Только один синий, а другой патлатый. Кстати, а с чего это враг «гриндара» сменил на «ньюрки»? Или, оценил после кладбища Иллиумского, как прекрасно получать по рылу с шипованого такого ботинка?
Но, помимо того, чтобы стоять, улыбаясь, и махать, надо было что-то говорить. Желательно, не матом и не обычными констатациями фактов. Волков бросил быстрый взгляд на пирата, но тот только разулыбался еще шире, намекая, что раз Яра командир, то и отдуваться ему.
- Доброе утро?

Отредактировано Sandman (9 октября, 2012г. 01:52)

"Ну, вот мы и выяснили, что все более-менее нормально... Ну, кто - более, кто - менее", - подумала Ингус, еще раз окидывая взглядом окружающих. - "И это, конечно, очень хорошо. Но теперь-то что делать?"
Делать было, определенно, пока нечего, и Рела стала присматриваться, кто чем занят. В центре всеобщего внимания была, явно, Шепард... Еще бы. Во-первых, просто невероятно странно, что батарианцы вообще посмели (и сумели, вот что еще больше удивляло) захватить личность такого масштаба... А во-вторых, как выяснилось, все, кроме Ингус, имели честь быть знакомыми с ней лично. И, естественно, сейчас здоровались. И обалдевше смотрели - ну конечно, кто же ожидал ее тут увидеть.
Саму женщину, кажется, такое внимание к ее персоне несколько злило, поэтому, представившись и пожав руку (очень человеческий обычай, но - ради такого случая - она была не пртив), Рела от человека тактично отвязалась, переключившись на остальных. Гаррус, постаравшись приободрить Шепард и коротко поприветствовав их с Киррахе, сидел теперь около решетки молча, что-то обдумывал, саларианец тоже многословием не отличался - поздоровался, коротко рассказал, как он, получил ответ от Релы, что она тоже нормально, поудивлялся на то, как сюда занесло обеих сокамерниц, и стал наблюдать за Ярой и дреллом.
А понаблюдать там было за чем. Во-первых, кажется, они получили поменьше остальных - по крайней мере, приторможенности, с которой "включались" Киррахе, Гаррус, да и сама Ингус, турианка не заметила, и ползать по полу, как Шепард поначалу, им тоже не приходилось. Это радовало, но и было странным - неужели сдались сами? Да нет, скорее, их взяли обманом - Рела прекрасно помнила, как ведет себя Волков в бою, и тактика "сдаться, пока чего не вышло" подходила ему... как крогану гладью вышивать.
Первое, что они сделали - начали друг друга пинать и трепать, но, не дав Реле додумать мрачную мысль "ну вот, началось...", предложили (назовем это так) друг другу посмотреть в маленькое окошечко (у них, кстати, в клетке тоже такое было). Увиденное настолько впечатлило обоих, что пинаться они перестали, перейдя к тихому разговору. Шепотом. На уши друг другу, причем без попыток откусить что-нибудь или хотя бы плюнуть. А потом сообщили всем, что они с одного корабля.
"Как оно все интересно, - подумала Ингус. - Что же тогда твой синий дружок сам тебя на Цитадели до корабля не проводил, а? Раз все равно по пути? А ты сам говорил еле-еле, но меня упрашивал, чтобы про дрелла ни слова? А ну вас всех в поля Новерии, не разберешься с вами... Что там хоть в окошке-то?"
Встала, выглянула в дырку в стене, гордо называвшуюся окном.
"Класс! То есть мы не просто в рабстве. Мы, к зеленым ханарам и рыжим волусам, на арене. А вот интересно, никуда попроще ты, Ингус, вляпаться не могла?" - Рела примерно представляла себе, что такое батарианская арена. Нет, бывать не доводилось, но кто-то из старших сотрудников когда-то рассказывал, как - пару десятков лет назад - СБЦ обнаружила такую арену, другое дело, что мер не приняли - видите ли, не пространство Цитадели. Бюрократия их вечная...
Вообще-то, то, что должно было приходить в голову при виде данного пейзажа, было "выхода нет". Просто нет, потому что на таких аренах пленные, на радость четырехглазым тварям, истребляли друг друга, а выживших пускали в следующий бой... И так, пока не найдется кто-то сильнее, ловче или удачливее, который и закончит твое существование (ну а что, жизнью, что ли, это назвать?).
Для Ингус понятия "выхода нет" не существовало. Вообще и в принципе. И даже, окажись она тут с пятью волусами, турианка попыталась бы чего-нибудь такое придумать и свалить, да еще и волусов вытащить. А уж тем более, учитывая состав, так сказать, участников... Да пусть их только выпустят...  Нет, батарианцы либо обнаглели вконец, решив заработать побольше - по идее, чем лучше дерутся участники, тем выше ставки, либо... либо и правда совсем-совсем не поняли, с кем связались.
От размышлений ее оторвал Ярополк.
- Доброе утро?
"Уместная фраза. Именно с вопросительной интонацией", - хмыкнула турианка про себя. Отлипла от окошка и взглянула на Яру.
- Ага... И тебе доброе. И вообще, всем, - она перевела взгляд на дрелла, улыбаясь одними глазами. - Кстати, ты не думаешь, что пора бы уже познакомиться? - "После такой-то содержательной прошедшей встречи" - Рела меня зовут.
Тем временем, Шепард тоже заинтересовалась окошком.
- Кто-нибудь знает, где мы находимся? Похоже, эти засранцы устраивают тут себе развлечения...
- Именно что, - кивнула Ингус. - Слышала о таких местах. Нелегальные бои, насколько я знаю. По крайней мере, так было лет двадцать назад... Не думаю, что их свинский досуг так уж сильно поменялся.
Рела обернулась на Киррахе, несколько беспокоясь - что он там делает-то? Пообщались, как показалось Ингус, глазастые с ним теплее всего, а особой активности, в отличие от остальных (кроме, разве что, Гарруса, тоже сидевшего тихо) саларианец пока не проявлял. Да нет, вроде, нормально все.
Усевшись около решетки - благо, троим в ряд сесть места как раз хватало, чтобы можно было говорить негромко (громкий разговор... кто его знает, приравняют еще его к нарушению порядка батарианцы... Электрический разряд вот так по-глупому получать ну совсем не хотелось), Ингус поинтересовалась:
- У кого-нибудь есть идеи, что теперь делать? Мне вот ничего не приходит в голову, кроме как ждать, пока сами выпустят. - "А вот уже потом... Только бы оказаться от них в пределах "достать руками", добавила Рела мысленно. Вслух такого прозносить не стоило - она была уверена, что остальные и так поймут, что она имела в виду, говоря про "ждать, пока выпустят", а делиться с четырехглазым планами тоже было неинтересно.

Гаррус погрузился в свои мысли, озадаченный тем, как найти способ обойти на первый взгляд безупречную защиту четырёхглазых. То, что батарианцы были известны, как работорговцы, Гарруса не смущало - он уже насмотрелся на это, когда вычищал Авгиевы конюшни. Никак иначе назвать свою деятельность на Омеге турианец не мог, а поэтому... Дело было даже не в очистке Омеги, как таковой, дело было в привычках, планах и замыслах батарианцев. Они были слишком нерасчётливы, допускали явные ошибки, а значит, схитрили и тут. Вакариан был уверен - где-то, да притаился фальшивый прут в камере, где-то, да можно закоротить ошейник, не предусматривающий защиты от этого. Привыкший находить разгадки совсем рядом, Гаррус задумался - для успешного плана стоило чем-то занять батарианца, который тем временем прекратил отвлекаться на другие вещи и сосредоточился на пленниках.
- Плохо.
А вот проснувшиеся Ярополк и незнакомый дрелл затеяли драку. Прошедший через множество спаррингов Гаррус мгновенно понял - они не в самых хороших отношениях - драка была на эмоциях, без спортивного интереса, ожесточённой. Мысль о том, что всё это хитрый план, о котором эти двое договорили заранее, не прельщала. Даже если они очнулись раньше других, а потом снова предпочли сон тому, чтобы искать решения, как выбраться сообща, это всё равно было неправдоподобно. Тем не менее, Гаррус не торопился разнимать их - ситуацию он контролировал, и не спускал взгляда с батарианца, надеясь, что тот не будет спешить с пропусканием электричества по телу двоих забияк, а зайдёт в камеру, чтобы лично утихомирить их. Это стало бы желанной путёвкой на свободу и первым шагом, чтобы где-то раздобыть оружие, а руководителей, зрителей и прочий срам смешать с тем, что было в углу этой камеры.
Но увы, страж порядка оказался не то ли слишком медлительным, то ли чересчур умным. Он не торопился пропускать по телам драчунов заряд, но и в камеру заходить не стал, а Яра и его "друг" вскоре успокоились, и, пошептавшись о чём-то, присоединились к остальным, обсуждая главный на сегодня вопрос "что делать?". Яра тем временем пояснил, что они с одного корабля, на что Гаррус едва заметно хмыкнул.
- Ну да, а Сарен сейчас обжимается с Бенезией, да простит меня Лиара.
Стоило принять во внимание некоторые подробности, на которые отвлёкся Гаррус. Первое - это была Арена, но обстановка всячески намекала на это и так, и особым сюрпризом это не стало. Второе - если Арена, значит биться их заставят друг с другом - сами-то батарианцы были увальнями - вроде бы и крепко сложены и мускулисты, но драться не умели совершенно. Гаррус помнил, какой радостью для него оборачивались стычки с представителями этой расы. Он с лёгкостью уходил от смертельных ударов - слишком неуклюжих - и успевал несколько раз ударить в ответ. Даже кроганы были куда лучше. Вакариан усмехнулся, зная, что будь рядом Рекс - он бы обиделся на такие слова.
- Впрочем, нет - будь тут Рекс, от камеры бы уже ничего не осталось, а батарианец-охранник уже бы валялся в куче собственных переломанных костей.
Вернувшись к главному вопросу "как выбраться?", Гаррус продолжал думать - пока про себя. Других способов избавиться от ошейников не было, но нужно было учесть, что они не слишком-то и защищены (особенно это касалось Яры и его взбалмошного друга), а чуть только они избавятся от ошейников, поднимется тревога и их перестреляют. Иными словами, стоило искать фальшивый прут в клетке, если таковой вообще есть, иначе их просто перестреляют. Была, конечно, слабая надежда на то, что выжить получится, и освобождение от ошейников - их задача, которую они должны выполнить, но... нет, Гаррус не считал батарианцев настолько изобретательными. Максимум, что они сделают - выпустят их против какого-нибудь чудовища, собственноручно надрессированного, пользуясь тем, что другие расы ничего не знают о фауне батарианцев.
- Обнадёживает.
Он отвлёкся от собственных мыслей на слова турианки:
- Меня больше удивляет, что большинство из нас друг с другом знакомы. Похоже, нынче батарианцы стали вести игры с собственными жизнями, либо им настолько плевать на себя, что они задумали сделать из собственной расы нечто похожее на ворча. Такие притоны были и пять лет назад - одно из таких дел поручили СБЦ - заметил он, узнав броню Релы. Было даже хорошо, что та работала на СБЦ - получался надёжный союзник, несмотря на то, к чему приведёт их Арена, с которой они пока не могли выбраться. - Я тогда разузнал об этом подробнее - пояснил турианец, к чему он вообще сказал про СБЦ - Колонии, планеты - это не играет роли, они делают такие Арены где угодно, и, как было отмечено, исключительно для собственного удовольствия. Мерзкие и порочные твари, ждущие своего истребления - чуть тише, чтобы не слышал охранник (удар током не очень хотелось, пока они толком не поняли, как действуют ошейники), произнёс Гаррус.
Майор особых предположений и идей не высказал - Гаррусу впору было светиться от счастья, но основанный на одних лишь предположениях план был мягко говоря не идеальным, и сейчас был не тот случай, когда можно было сказать о том, что это "хоть какой-то план и другого нет". В том-то и дело, что даже тот план, что был, нуждался в переосмысливании. И тем не менее...
- Кое-что есть, -  тем временем додумал Гаррус, припомнив несколько случаев из прошлого и теперь смотря на Киррахе, но после переведя взгляд на Релу - Пока что основанное только на присущим захватившей нас расе привычкам и теории, но - есть. Я успел достаточно ощупать свой ошейник, чтобы убедиться - они все одинаковые. Одинаковая функция, напряжение, независимо от того, на представителе какой расы он находится, а значит и вывести их из строя получится одним и тем же способом. Более того, контролируется подача напряжения с инструментрона. Я встречался раньше с такими системами - они использовались ещё на Цитадели, когда Кровавая стая перевозила неконтролируемых ворча. Такие ошейники были уникальными - там они использовались отдельными кроганами на отдельных ворча, здесь же всё объединено в некую единую сеть. Один инструментрон питает все ошейники. На то, чтобы поразить разрядом тока нас всех используется несколько действий и процесс не осуществляется мгновенно, что можно было наблюдать на примере с Шепард. Более того, энергия инструментрона ограничена, и поразить током нас всех у охранника не получится. Это я к тому, - пояснил Гаррус - что, избавившись от препятствия в виде замка камеры, мы сможем нейтрализовать стража и приготовиться. Второе - Вакариан мельком глянул на батарианца - на Омеге в клетках, один-в-один напоминающих эти, был фальшивый прут. Изготовлены диверсантами для диверсантов - и без постоянного надзора вполне можно сбежать. Иными словами, нарушить целостность клетки можно, а Ярополк вполне мог бы отогнуть прут. Третья составляющая - психическая. Батарианцы не славятся особым умом и сообразительностью, а значит нашего бдящего вполне можно сбить с толку. Кто-то начнёт в открытую угрожать ему, как это делала Сьюзан, кто-то - начнёт избавляться от ошейника, кто-то будет выжидать, вдруг страж окажется настолько глуп и подойдёт к клетке достаточно близко, чтобы можно было его схватить.
Гаррус сделал небольшую паузу, давая осмыслить свои слова, после чего продолжил:
- Ошейники экранированы абы как. Я упоминал, что они были рассчитаны на ворча, которые не догадались бы избавиться от них. Электроники в них по минимуму, но её можно нарушить с помощью воды, которую можно найти в клетках. Только одно "но" - наверняка не знаю, что происходит с теми, кто пытается освободиться таким способом. Он слишком явный. Ну, а остальное... Пожалуй, получить оружие мы сможем, только убедив других батарианцев в том, что мы ещё пленники - для этого нам придётся припрятать тело нашего охранника и забрать его инструментрон. Отсутствие товарища вызовет у других недоумение и злость, но не подозрения - обычно эти надменные твари уверены в своём превосходстве... - закончил Гаррус.
Но опять же, где гарантии того, что всё именно так, как было раньше..? Времена меняются, могли поменяться и все ловушки, которые были здесь. Самого турианца подстёгивало лишь то, что особенного выбора у них не было, оставалось только действовать слаженно.
- Вопросы? - шёпотом добавил Вакариан.

Странные взгляды сотоварищей по несчастью смущали не только Каррада – но если пират логично начал подозревать, что другим пленникам батарианцев удалось каким-то чудом (не иначе!) услышать что-то и разговора врагов, то Яра параноидально начал думать, что его осуждают за еще даже не озвученное вранье. Обманывать друзей (а по-другому назвать ту же Релу или Сьюзан у Сна бы язык не повернулся!)  мужчина ох как не любил, но сейчас выхода просто не видел – слишком уж красивая компания подобралась для того, чтобы говорить правду.
Яра не знал, как отнесется ГОРовец к пирату в соседней камере, но сильно сомневался, что положительно. Однако, если от Киррахе врагов отделяли толстые прутья решетки, то от Архангела спасения такого не предусмотрели совсем. И, на счет Гарруса Сон был уверен – этот не пощадит. А зачем ему щадить синечешуйчатого урода, только по иронии судьбы оказавшегося в плену у работорговцев, а на свободе ведущего себя еще хлеще, чем четырехглазые? Правильно – незачем.
- Не знаю, - тихо буркнул Яра в ответ на оба вопроса сразу, прекращая все тайные разговорчики. Слишком много перешептываний для двух честных «Робин Гудов».
Хвала Богам, Рела, кажется, не собиралась врагов сдавать с потрохами или, поверила в байку. Яра уж и не знал – что хуже. Стало мучительно стыдно за обман, и Сандман бросил на турианку совсем не вяжущийся с обстановкой и ситуацией, если только к нему в голову не заглядывать, виноватый взгляд. Они вместе зачищали станцию «Серебро» от как раз таки четырехглазых уродов, вместе потом праздновали победу и заливали впечатления у нее дома…. В конце-то концов, Ингус ему жизнь спасал. От Каррада, кстати, и спасла. А он так нагло врет. Не менее грустно стало и при взгляде на Шепард. Ну почему все так нехорошо складывалось? Перед Киррахе и Гаррусом, которых Яра заносил в список «знакомцы», стыдно было меньше, но таки было.
Не будь тут арены, и мужчина бы не заморачивался по поводу легенды, на самом деле – в камере он бы не дал начаться драке, разняв турианца и дрелла, а так… Неизвестно, что четырехглазые собирались делать – то ли выпускать пленников против зверюшек, то ли против обученных гладиаторов, то ли.. Против друг друга. Этого варианта Сон боялся больше всего, и мысленно радовался, что он самый маловероятный – заставить драться насмерть хороших знакомых, а пуще того – друзей, было сложновато. А с другой стороны – если все же случиться? Сон за себя мог поручиться – он никого не убьет, даже Сейнея, однако… Если вплывет, кто тут пират, а кто – «добро с кулаками», то может получиться неприятная ситуация, что на песчаном круге, это самое добро безжалостно дрелла и грохнет. Хотя бы тот же Архангел. А что щадить, себя подставлять? Преступник же, из банды весьма известной, стоило заметить. Вряд ли Гаррус не слышал о «Корсарах». Наверняка доводилось. И майору саларианской разведки могли «птички» уже не раз нашептать о хорошем поведении некой шайки, под предводительством крогана-садиста.
А совещание начиналось. Незаметно пнув вражий ботинок, Яра непроизвольно пододвинулся поближе, чтобы слышать тихие переговоры. Конечно, все обсуждали самое наболевшее – кстати, о наболевшем, а что Киррахе так морщится и к голове все тянется? Приложили что ли?
До Сандмана начало доходить, что не всех брали «гуманно», как его – видать, скручивали и применяли лучшие средства убеждения, известные еще с древних времен и идентичные у всех рас – дубиной по башке, чтоб аж зазвенело, искры из глаз посыпались, и темнота сознание схавала. Сколько раз сам мужчина получал таким образом, он предпочитал не думать, ибо мысли сразу же скатывались к тому, что «как еще все мозги не отшибли», и следующему вполне логичному заключению «а кто сказал, что не отшибли-то?».
Волков покосился на Киррахе, как раз сейчас высказывающегося.
«Нет оружия, говорите? Зря… Есть. Да только кто ж им даст воспользоваться-то?», - мужчина сейчас мучительно пытался вспомнить, знают ли союзники о скрытом в механизме протеза клинке, или же нет. Шепард должна была знать – на Омеге, да и потом в особняке Хока видела. Как, кстати, и Архангел.
Игнус вот не знала наверняка – при знакомстве, у Яры еще было две вполне себе живые, не механические руки, а в последнюю их встречу, когда турианка имела «счастье» оценить не только технические нововведения в организме ролевика, но и даже свежее шрамирование, Сон лезвием не махал. Не в состоянии был, да и незачем, особо. Про Киррахе Яра не мог сказать ничего определенного – он очень смутно помнил, что ходил вместе с саларианцами и сестрицей своей любимой гонять крысолаков, но из-за воздействия даров садика сильно сомневался, что тогда действительно было, а то принес Тараканий Царь на конопляном облаке… Может, и видел. А, может, и нет. Может, не упомянул специально, желая сохранить в секрете маленькое такое преимущество пленников перед батарианской братией.
Яра лишний раз убедился, что хоть протезированная конечность и была не слишком радостным дополнением к организму, зато, приносила фантастическую пользу – оружие всегда было под рукой. В руке, если точнее.
В принципе, если батарианец не будет смотреть сюда (ха-ха!) то можно и попытаться распилить решетку – сталь была хоть и хорошая, но против мономолекулярного клинка даже на вид пасовала. Оставалось только попросить четырехглазого отвернуться и досчитать до тысячи. А если тот не вовремя повернется… Мужчина и думать не хотел, что случиться – как механизированному представителю пленников ему от электрического разряда будет «веселее» всех. Замкнет еще позвоночник, и все, и останется ролевик парализованной тушкой на полу, которую даже друзья не поднимут – надорвутся же.
- Майор, - тихо окликнул саларианца Сон, решив, что хоть о лезвии стоило пока помолчать, то, если ГОРовец будет считать врагов совсем беззащитными - это принесет только беду, и следовало развеять заблуждение, - Мы оба – биотики. Вместо щита кинетического, у нас – биотические. Слабые, но два-три выстрела сдержат.
А потом слово взял Гаррус.
- Знакомы - не то слово. Интересная солянка выходит, на самом деле. Не верю я, что четырехглазые не видели, кого крали. Рела в доспехе СБЦшном, майор Киррахе тоже мирным саларианцем, что торгует резными статуэтками не выглядит. «Кто не знает Любочку? Любу знают все», точнее, уж чье-чье лицо, а Шепард они должны были хорошо запомнить. Как-никак, первый Спектр-человек, а люди для них – враги. Да и тебя, друга и соратника коммандера они не узнать не могли.
«А то и как Архангела могли вычислить», - мысленно дополнил Сон, но вслух не сказал – вдруг, не знают, а Яра сейчас скомпрометирует турианца? Хотя, вроде как батарианец не слишком интересовался, о чем там пленники шепчутся. Стоял себе и стоял – его же не трогают и попыток к бегству не предпринимают. Такая самоуверенность здорово Яру опечалила – если даже не пытается слушать, что там шестерка существ замышляет, значит, уверен в неприступности системы. А, если верить словам Релы (и, у Сандмана не было причин им не верить) промышляют они этими «игрищами» уже порядка двадцати лет, а то и больше. Значит, гхыр бы они допустили очевидные оплошности.
О которых, кстати, сейчас весьма бодро рассказывал Гаррус. Сон слегка поморщился, сразу же отмел идею с ошейками:
- Я тут только что «умывался», - напомнил он момент, когда скотина синяя звезданул миской по морде ролевика, против воду, - И, ошейнику хоть бы хны. Нет, это более высокотехнологичная модель, как я понимаю. Защищенная от такой простой вещи, как намокание. Батарианцы таки не дураки – прекрасно знают, что и как делают. И, честно, совсем не хочу проверять, среагирует ли это пакость, если я попробую применить биотику незаметно, иль же нет, - Яра вздохнул, и выдал совершенно несвойственную себе фразу, - Тут лучше не полагаться на «авось».
И, почему батарианцы не славятся умом и сообразительностью? У них половина хорошая часть космического рынка, хорошо организованные колонии, а запас пакостей беспределен. Не слишком развитая раса не захапала бы себе всю индустрию работорговли… Засранцы гхыровы. Это же считается незаконным в большинстве систем, и, как следствие, им изворачиваться приходиться только в путь для реализации своих дел…
Вопрос только один, - начал было мужчина, но осекся, заметив, что враг куда-то быстро линяет. Не сразу сообразив, что дрелл собрался делать (может, приспичило использовать писсуар по назначению), Сон и не насторожился. До первого удара. Потом в полном агхырении (по-другому назвать состояние ролевика было невозможно) подскочил, умудрившись оттащить Каррада за шкирку от стены. Конечно, упрямства и тупости врагу было не занимать, однако же, Яра не сомневался, кто выиграет в противостоянии «череп vs бетон».
- Сдурел? – прошипел мужчина сквозь зубы на ухо дреллу, который еще и вырвался, скотина – локтем двинул в живот, попав по печени. Пришлось применить уже опробованный во время веселенькой экскурсии прием – прижать к себе механической рукой, блокируя Карраду руки, и накинуть на голову Сейнея капюшон, чтобы не бухтел. Теперь, пирату ничего не оставалось, кроме как пытаться отдавить Сну ноги, но, с учетом ботинок – безуспешно. «Ньюроки» - это даже не «гады», там «стаканы» шли чуть ли не сплошняком, полностью ступню защищая, - Перестань себя вести как неадекват…
Пират вроде как подуспоколся (или сделал вид, дабы Сну потом внезапно врезать) и Яра рискнул его отпустить, возвращаясь к решетке и даже не пытаясь объяснить произошедшее – все равно, логичного ничего придумать не мог, разве что врать, что Каррад обильно воскурил перед пленением, вот его теперь и штырит качественно.
«Рела, прости… Потом, когда выберемся, я тебе честно расскажу, что тут твориться. И Сьюзан тоже».

Отредактировано Sandman (16 октября, 2012г. 19:53)

- Кое-что есть.
Вакариан, он же Архангел, в выковыривании которого с Омеги Киррахе принимал непосредственное участие, заговорил. Хоть он и сидел в соседней клетке, расстояние между ними было более чем скромным, это позволяло переговариваться и при этом не палить свои идеи батарианцу-охраннику. Говорил Гаррус много. И про ошейники, и про клетки, и про особенности Арены. После слов Релы майору стало казаться, что он тут меньше всего знает о батарианских способах массового развлечения. Да и о самих батарианцах тоже. По поводу устройства ошейников турианец может и был прав, но в существовании фальшивого прута Киррахе засомневался сразу, правда, говорить ничего не стал. Выглядел он более чем подавленным, чувствовал себя соответствующе. Все раздражало: холодный сырой пол, колкая жажда, еще недостаточно сильная для того, чтобы утолять ее тухлятиной, теснота, чрезмерная многословность Вакариана и чрезмерная же драчливость Волкова и Сейнея, который, наконец-то, изволил представиться, прилипшая к лицу солома, отдирать которую было лень.. Все было не так, как надо. Все было неправильно. Даже сесть удобно не получалось, в результате чего Киррахе перестал мучиться и просто вытянул ноги, одновременно сложив руки на груди и угрюмо глядя в одну точку. Раздражало бессилие. Раздражало, что чуть ли не все лица вокруг – знакомые. Что бы ни случилось дальше, они – знакомые, а то и друзья – будут подвергаться серьезной опасности, и он – Киррахе – вряд ли сможет что-то с этим сделать. Да и он сам будет подвержен опасности, будет вынужден заставлять их беспокоиться о нем. Сказать, что это было ему не по душе, - ничего не сказать.
- М.. – саларианец вяло встрепенулся, вспомнив, что не ответил Вакариану на прямой вопрос. – Нет, вопросов нет. - да и о чем сейчас можно было его спросить?
Заключенные переговаривались, Шепард то и дело что-то шипела себе под нос. Наверное, ее больше всех бесило такое унизительное положение. Первый человек СПЕКТР, герой войны, разоблачивший Сарена и, фактически, остановивший вторжение гетов на Цитадель.. А с другой стороны сидела Рела Ингус. Тихая, серая. Конечно, она была недовольна, но.. словно готова к самым фееричным происшествиям, которые поджидали ее на ее жизненном пути. На секунду Киррахе даже стало неудобно перед ней. Она была спокойна, он же с трудом сдерживал раздражение. И не важно, что саларианцы считаются самой эмоциональной расой в Галактике.

Звук шагов заставил майора приподнять голову, внимательно глядя на движение по ту сторону решетки. Пришли еще батарианцы. И что-то подсказывало ему, что пришли по их душу. Вот только по чью конкретно?
- Встать!
Выхода не было, все шестеро подчинились. К счастью, на общегалактическом все более-менее разговаривали. Писк ошейников неприятно давил на слух и мозги. Когда их отогнали к стене, демонстративно перезарядив винтовки, Киррахе не секунду показалось, что сейчас их попросту расстреляют и все. Мало ли что случается.. Но его «ожидания» не оправдались. Правда, он не был уверен, к сожалению это или к счастью.
Обращение к нему стало для саларианца неожиданностью. С одной стороны, оно даже принесло облегчение. Означало, что первым будет он, а не кто-то еще. Что ему не придется смотреть на то, как умирают другие. «Малодушно. Отвратительно.» Киррахе не сопротивлялся и не дергался. Послушно подошел, повернулся, сунул руки в прорезь решетки. Затем вышел из клетки, глядя прямо перед собой пустым взглядом полуприкрытых глаз. Однако когда батарианец занес над головой майора глухой шлем, крупные саларианские глаза раскрылись, с них скользнули ясность и уверенное желание бороться. Их он и передал оставшимся в камере, бросив в сторону пленников короткий пронзительный взгляд.
Темно и глухо. Глубоко вздохнув, Киррахе закрыл глаза, предусмотрительно защищая их на тот случай, если шлем снимут резко, а снаружи будет яркое освещение. Кандалы затрудняли движение и неприятно оттягивали конечности к полу. Грубый приказ сопроводили толчком под лопатки, и ГОРовец аккуратно, на ощупь, двинулся вперед. Впрочем, слишком аккуратно ему идти не давали, то и дело подгоняя в нужном направлении. Майор терпел, у него не было выхода. Ощутив укол в область шеи, саларианец вздрогнул. Затем велели ждать. Когда ты стоишь в неизвестном месте, в теории предполагая, что с тобой может случиться в дальнейшем, на руках и ногах – кандалы, а на голове – шлем, лишающий тебя минимум двух органов чувств из их итак более чем скромного количества, время движется очень медленно. Только глухая тревога и ощущение чего-то странного, растекающегося по венам.
Наконец, приказ снять шлемы был дан, и Киррахе спешно освободился от неприятной штуки, которая со звоном грохнулась на стальной пол. В ту же секунду массивный шлюз прямо перед майором пришел в движение, медленно отползая вверх. Свет и правда был ярким.

Помедлив, ГОРовец осторожно сделал несколько шагов. Бронированная обувь бронекостюма захрустела по песку. Криво усмехнувшись, Киррахе обвел взглядом Арену, которую несколько минут – или часов? – назад наблюдал из крошечного окошка. Наверное, сейчас Шепард, Ингус, Волков и Сейней так же смотрели на него. Правда, беглый осмотр не выявил, где именно находятся эти окошки. Зато выявил мощное силовое поле, куполом накрывающее Арену. Простора здесь было больше, но выхода, опять же, никакого.
Батарианский голос, усиленный динамиками, оповещал всех присутствующих о том, что сейчас будет. Представлял участников, рассказывал правила, предупреждал, что случится, если эти правила не будут соблюдены. Глянув вперед, Киррахе почувствовал, что внутри у него похолодело. Мало знакомый с обычаями батарианцев, он не предположил, что те дойдут до такого. Напротив стоял собственной персоной Вакариан, и дальнейшее развитие событий стало однозначно и понятно. Растерянный, саларианец сперва попятился, но вовремя остановился, вспоминая про натирающий кожу ошейник и данные инструкции. А голос из динамиков все вещал и вещал, подкладывая на чашу весов и жизни оставшихся в клетке, и даже физиологию. Поджав губы, майор с неохотой признал, что батарианец прав. То, что сперва было списано на страх, оказалось действием какого-то вколотого в кровь вещества. Впрочем, страх от этого никуда не делся. Зато почти перестала болеть голова. Учащенное дыхание, сердце, колотящееся в ребра со скоростью отбойного молотка.. «Обидно будет.. умереть от передозы.. какой-то дряни..» - мысли же, кажется, напротив, ползли медленно и неохотно. Холодящее покалывание в мышцах, которое трудно описать словами, настойчиво требовало движения. На секунду Киррахе стало страшно. Настолько страшно, насколько вообще глубокое значение может иметь это, казалось бы, обыденное и хорошо всем знакомое слово. Превратиться в слепое кровожадное животное и умереть в луже собственных слюны и крови? Или, что еще хуже, убить в таком состоянии? И что будет, если он убьет Вакариана, рыча и кусаясь, как больной лихорадкой ворча? Кто будет следующим? Рела?
Но лишь на секунду. Плотно сжав зубы, майор выпрямился, с достоинством и прекрасным самообладанием, которые он пока еще мог себе позволить. Пока быстрый саларианский обмен веществ не оказал содействие проклятому батарианскому яду. Пусть вокруг беснуются трибуны, пусть эти недоразвитые животные ловят оргазмы и истекают слюной, глядя, как брызжет на песок разноцветная кровь. Выход остается всегда. И когда из середины поля появилась своеобразная тумба, увешанная оружием, Киррахе лишь уверился в своем мнении. Вопреки ожиданиям ведущего, саларианец не бросился вперед, сломя голову, а спокойно подошел к стойке, рассматривая оружие, и сделал это одновременно с Вакарианом. Интересно, что творится сейчас в голове у турианца? Кто его знает. Если бы Гаррус рванулся бы в стойке с намерением все забрать.. Хотя нет. Не рванулся бы. Не таким его знал Киррахе.
Подняв руку, ГОРовец взял «Палач», осмотрел, посчитал количество патронов и повесил пистолет на пояс. Оружие лишним не бывает. Туда же – на пояс – отправился и кинжал. Наконец, сомкнув пальцы на древке копья, Киррахе коротко кивнул Архангелу, повернулся к турианцу спиной и направился обратно. Броня в прекрасном состоянии, кинетические щиты исправны и включены. Шесть выстрелов, конечно, не выдержат, но саларианец и не собирался пока стрелять и не думал, что Гаррус собирается поступить иначе. Просто пристрелить друг друга – скучно же. Да и нужен был майору хотя бы один термозаряд из этого «Палача». Чтобы пустить его себе в висок, если дело станет совсем плохо. Умереть от руки Архангела – черт с ним. Потерять самообладание и превратиться с животное – нет.
Неожиданная слабость в ноге заставила саларианца резко сменить траекторию и остановиться, наклонившись и упершись тупой стороной копья в бетон, присыпанный песком. Нет, это была не слабость. Наоборот, резкое напряжение в одной мышце. Организм требовал движения, и требовал настойчиво, грозясь и вовсе лишить саларианца моторного контроля над телом. Неровно и прерывисто дыша, Киррахе не без труда выпрямился, мелко аритмично подрагивая, и развернулся лицом к Вакариану, широко взмахнул копьем, отводя его себе за спину, и расставляя длинные изящные ноги шире. Он имел очень мало опыта рукопашного боя, но Гаррус, возможно, имел его еще меньше. Да и копье.. экстравагантная архаичность. Турианец был сильнее, крепче и лучше защищен, саларианец – быстрее, изворотливее. Одинаковая броня, одинаковое вооружение. Одинаковая «бодрящая» дрянь в крови. Осталось дождаться, когда Вакариан своим видом или каким-нибудь действием сообщит, что он готов.

Одна мысль никак не давала майору покоя – какое событие будет считаться окончанием боя? Неужто чья-то смерть?

«Да что ж это такое!» - расстроенно подумал Каррад, из-за отвлекающих маневров русского не услышав замечания турианки, - «Мешают тут всякие бедному маньяку снять стресс, зачем ты на мою голову взялся, скотина!?»
Донести эту мысль до врага Каррад не успел, прерванный торжественным и грозным явлением батарианцев, которые, как оказалось, приперлись за саларианцем и соседом по камере. Работорговцы вели себя весьма профессионально, оставляя лишь буный простор для фантазии, что же там делается за спиной. Однако, если дрелл правильно понял намек, они все здесь успеют узнать это на собственной шкуре. Однако быстро же батарианцы решили начать гладиаторские бои. Пленники едва прочухались, даже не успели испугаться толком и проникнуться своей печальной участью, но, может, в этом есть какая-то своя логика? «Красные Корсары» хоть и баловались продажей живого товара, всякми подпольными боями не занимались. Хотя вот согласно рассказам Иноуэ и Сектота в прошлый раз тоже не особо мусолили с началом боев. И заставляли их драться друг с другом.
Не самая приятная новость для всех.  Н, если честно, участь Киррахе и Вакариана не сильно волновала пирата, сдохнут, туда им и дорога, меньше будет проблем у «Красных Корсаров».
«Кто же с кем будет драться следующим?»
С кем-кем а Шепард драться не хотелось совершенно. Выпить в баре, набить вместе морды и намекнуть, что предложение набить татуировку в силе, да, но не драться. Это симпатичная блондинка еще в ту их встречу сумела произвести неизгладимое впечатление своими боевыми навыками и упорством матерого бойцовского пса, и раз эта девушка сумела стать СпеКТРом, то ее таланты на поле боя стали только лучше.
Безопасница? С ней пирату тоже не хотелось драться но совершенно по другой причине. Вдруг эта милая турианка опять выдаст что-нибудь эдакое, какой-нибудь психологический приемчик, что опять подвесит его мозги? Каррад, как смотрел на Ингус, так сразу вспоминал тот приступ идиотизма со своей стороны.
Вот пусть девушку лучше между собой дерутся. Публика такое  любит, так что еще в живых обеих оставят. Да и логичнее это будет.
- Не думаю, что дело ограничиться одним боем для ваших друзей, Шепард, но я с радостью вам помогу сровнять это место с землей, - недобро улыбнулся убийца.
К сожалению, сбежать сейчас не представлялось возможным. Чертов батарианец не отрывал своих глазок от пленников. Тут либо во время боя стоило попробовать прорваться, только сомнительно, чтобы организаторы не предусмотрели такой резвости со стороны гладиаторов, либо после. Осталось только придумать, как эти бои пережить.
Поняв, что делать в ближайшее время все равно нечего, Каррад присоединился к врагу, чтобы понаблюдать за тем, что творится на арене. Бойцы, как и обещал комментатор, выглядели крайне взвинченными, несмотря на то, что таковыми, по первыми впечатлению, не были.
«Чем же их накачали?»
Набор оружия тоже о многом заставлял задуматься. Особенно, если Сейнею выпадет драться с Волковым, который такими глазами смотрел на копья и глефы на той злосчастной выставке. Охохо. Правда там еще нож были, пистолеты, и зная придурочность человека, вряд ли тот будет драться всерьез, осталось только не забыть об этом на арене. Особенно, если их накачают той же дрянью. Насчет ролевика с его очень альтернативным мышлением, дрелл уверен не был, зато зная себя, мог с уверенностью сказать, что для озверения ему много не надо, полдозы и кому-то очень захочется крови. Особенно вражеской, а Сон для успешности побега должен оттуда более-менее целым выползти.
«Ладно, задачи надо решать по мере поступления», - решил пират,  с большим интересом изучая приемы ГОРовца и СБЦешника. Пригодится.
- Волков, - поинтересовался Каррад, - а ты на кого ставишь?

Боевой тандем Гарруса Вакариана и Киррахе представляет..

Наверное, такие моменты очень подходили для того, чтобы задуматься о смысле жизни. Казалось бы, чего тут думать? Сейчас, когда ты стоишь на арене с копьем наперевес, а напротив тебя – серьезный противни, смысл один – выжить ради того, чтобы выжить. И только чуть позже приходит понимание того, что, возможно, за это придется заплатить какую-то цену. Посильную ли? Не этим же животное отличается от разумного существа – возможностью поставить ценности моральные над базовыми потребностями организма? Тогда, как задача животного – выжить и размножиться, гуманоид способен отказаться от этого.. порою ради совсем уж непонятных целей. Вроде тех странных человеческих женщин, которые умирали от голода, до последнего уверенные в том, что они толстые и что им нужно худеть. Как можно было отказаться от базовой потребности живого организма в пище ради сомнительной эстетической красоты? Богиня, как можно было отказываться ради этого от жизни? Они ведь даже умирали от голода! Куда, черт возьми, делся инстинкт самосохранения?!
Сейчас думать было тяжело. Будь здесь Мордин, он бы подробно и увлеченно описывал бы процессы, происходящие в саларианском организме под действием стимулятора. Выброс адреналина в кровь, и так далее, и тому подобное.. Но Мордина здесь не было, оставалось только прислушиваться к собственным ощущениям. Где-то в подкорке неприятно пульсировала низменная тревога – организм предупреждал об опасности физиологического характера. Бывает ведь, что земные кролики так пугаются, что умирают от разрыва сердца. Киррахе имел все шансы разделить судьбу несчастных кроликов. Только не от испуга.
Сейчас же приоритеты спутались, мозг, едва соображающий от чертового яда, трещал по швам. Убить? Умереть? Отказаться от боя? Везде были свои минусы и свои плюсы. Сложно было выбрать. Киррахе не готов был стать причиной смерти кого бы то ни было из тех, кто остался там, в клетке. Или стоял перед ним. Они все были товарищами по несчастью, были «своими». Или умереть у них на глазах? Было бы это лучше их собственной смерти?
Решать.. не хотелось. Думать. Было. Тяжело.
Бой был начат без удара гонга, первым ударом. Батарианцы наверняка рассчитывали на то, что затяжное начало позволит им причинить вред кому-то из пленников, которые остались в камере. Гаррус был готов потанцевать, и при этом сделать вид, что всё выглядит очень даже натурально. Наркотик, вопреки опасениям, его не дурманил, координацию движений не замедлял, и не превращал всё, что находится чуть дальше одного-двух метров, в размытые пятна. Однако, Вакариан отметил, что боится. Чуть меньше, чем во время атаки гетов на Цитадель и... по-другому. Каким-то ненатуральным было то чувство. Проведя первые несколько ударов скорее для собственной разминки, Гаррус попытался провести трёхходовку копьём, заканчивая это дело этакой подсечкой по ногам - удар, больше рассчитанный на то, чтобы повалить, но не причинить вреда. Киррахе прекрасно понимал преимущество турианского организма над саларианским, а потому ловко отпрыгнул, уйдя от первого – прямого и простого – удара. Судя по всему, Гаррус чувствовал себя значительно лучше, чем ГОРовец, выглядел спокойным и уверенным. Преимущество, причем существенное. От остальных ударов саларианец так же ушел посредством виртуозного прыганья по арене, только пару раз блокировав удары древком собственного копья.
Это выглядело этаким спарриангом, а против него Гаррус ничего не имел, даже было интересно, чего они стоят друг против друга. Турианец обязательно поддержал бы эту идею в мирное время, но сейчас понимал, что если они каким-то чудом выберутся, единственный спарринг, который он предложит майору - это спарринг по количеству выпитого в ближайшем баре.
А ещё играло роль и отношение всех зрителей к тому, чем сейчас были заняты гладиаторы. Гаррус считал, что никто из батарианцев не обладает достаточными данными в психологии других рас, чтобы определить их игру, а власть, находящаяся в руках невидимого отсюда комментатора наверняка будет ориентировать на одобрительные крики толпы. Вопрос только в том, что они жаждут крови. Гаррус не собирался оказывать им такую честь.
У Киррахе же уже не хватало сил на то, чтобы думать о высоком. Выжить и не убить – та еще задачка. Выжить и не убить – это нужно было держать в голове до последнего. Можно было забыть даже собственное имя, но это короткое и, вроде бы, простое правило – нет. Присыпанная песком поверхность одинаково мешалась обоим сражающимся, так как обувь бронекостюма то и дело соскальзывала по песку. Пожалуй, это давало некоторое преимущество Вакариану, который, в отличие от майора, не делал высоких ставок на то, чтобы бегать и прыгать по арене. Потом – копье. Попрыгав с ним с снова заняв устойчивое положение, ГОРовец взмахнул причудливым оружием, перебросил из одной руки в другую, оценивая. У копья оказалась превосходная баллистика. Прочное древко, острое, но не мономолекулярное лезвие. Прекрасно. Вес копья можно было выгодно использовать. Жалко, что не было возможности потренироваться бою с этим оружием. Очень жалко. Приходилось учиться прямо на ходу. И на виду у нескольких пленников и нескольких тысяч батарианцев.
Пригнувшись к бетонному полу, Киррахе уверенно скользнул вперед с твердым намерением контратаковать. От колющих ударов он отказался сразу, не смотря на соблазн – попасть по относительно неповоротливой и крупной тушке турианца было бы несложно. Другое дело – смысл в этом? Майор банально уступал Вакариану по весу, а потому такой выпад скорее всего печально закончился бы для него самого. Киррахе выбрал скользящие удары наотмашь, пытаясь использовать баллистику и вес копья. И первый же удар должен был использовать взятый ГОРовцем разгон и пройтись снизу вверх наискосок по груди турианца.
Гаррусом постепенно овладевал азарт. Страх, навеянный вколотым наркотиком постепенно отступал, а разгорающийся внутрь огонь пока был подконтрольным. Он рассчитывал на контактный бой, однако ловкий Киррахе (Гаррус приврал бы, сказав, что он не удивился прыти майора) был куда проворнее ударов самого Вакариана. Сам Гаррус не стал практиковать такую технику, поскольку телосложение не слишком позволяло, к тому же он не знал, сколько времени продлится бой, и решил справедливо экономить силы - мало ли что. Динамичный бой был отвергнут Гаррусом ещё по одной причине - невозможность прыгать по арене в его броне. Песок был не самым лучшим покрытием, и Гаррус предпочёл свести свою активность к минимуму - по крайней мере, пока бой позволяет это делать. О том, что это всё-таки не спарринг, не давала забыть толпа, жаждущая крови.
Взгляд турианца был направлен в глаза Киррахе, хотя в том, какие эмоции выражают глаза саларианцев, Гаррус знал чуть лучше, чем поэзию ханаров. И тем не менее, любое движение в бою можно было увидеть, просто глядя друг на друга. Гаррус уже не обращал внимания ни на то, что было вокруг, рискуя сиюминутно оступиться на неудобном покрытии, и просто выжидал хода майора. В бою они только примеривались друг к другу, но помня о том, какими роковыми ошибками для них будут паузы, Гаррус решил навязать бой (а каждое мгновение на этой арене было для него вечностью). Майор, впрочем, ушёл с короткой дистанции и бросился в атаку. Гаррус вовремя оступился, и решил не уходить с линии атаки, а принять удар - тот был неудобен для самого Гарруса, и как раз был рассчитан не столько на силу, сколько на ошибку турианца. Архангел и правда замешкался, но в итоге сжал копьё двумя рукам, поставив его горизонтально, и чуть отклонился назад. Киррахе атаковал на скорости, значит такой удар пойдёт по инерции и наконечник копья рискует просто пропороть брюхо турианца, поэтому нужно было соблюдать осторожность и выгадать подходящий по скорости момент.
Отклонившись назад, Гаррус блокировал этот удар, после чего ударил по копью Киррахе, направляя его вниз. Равновесие было потеряно, но турианец не растерялся, используя своё копьё, чтобы восстановить равновесие, и нанести удар древком по груди Киррахе, заставляя того отступить назад. Майор, выпустивший копье из одной руки после неудачной атаки, отшатнулся и едва не упал, тем более что вес копья был весьма непривычным дополнением к схеме тела. Толпа наверняка ожидала, что кто-то из них повалит другого, выхватит нож и закончит этот бой кроваво и красиво, но Гаррус радовался. Хотя бы тому, что даже тысячи зевак и чётко расписавший их судьбу комментатор бессильны над самим спаррингом.
Киррахе перевел дух и скользнул взглядом по броне на груди. Удар древком она выдержала на ура, на ней даже не осталось заметных царапин. Кажется, копье было удачным выбором для этих двоих. Перехватив оружие поудобнее, саларианец снова ринулся в атаку, заметив то, что Гаррус решил по возможности оставаться на месте. Что ж, почему бы и нет. Когда между двумя ксеносами оставалось чуть больше метра, то есть, тот предел, на котором майор мог бы огрести от контратаки турианца, Киррахе резко подался назад, едва не подскользнувшись на песке, воспользовался своей маленькой хитростью и с размаху полоснул копьем по открытому боку оппонента. Лезвие со скрежетом прошлось по броне, оставляя глубокую царапину, но не более. Гаррус замешкался - атака Киррахе оказалась быстрой, сложноблокируемой, и, что самое главное - неожиданной. Из-за того, что Киррахе сделал движение назад, прежде чем нанести удар, Гаррус подался было в противоположную сторону, а удар добавил инерции. Турианец крепче сжал копьё, но вместе с тем не смог сразу нанести ответный удар, поскольку покрытие арены и в этом случае сыграло против него. Однако ликование саларианца длилось недолго. Категорическое неумение обращаться с подобным оружием привело к тому, что ГОРовец, не рассчитавший сопротивления брони удару, попросту выпустил копье из рук. Препротивное ощущение, будто желудок с перепугу попытался спрятаться промеж легких, и майор змеей скользнул в сторону, на бегу подхватывая отлетевшее в сторону оружие. Гаррус удержался на ногах, но момент, чтобы контратаковать саларианца, удачный удар которого не прошел без ошибок, упустил. Внутри проснулся самый настоящий азарт, манящий забыть о том, что этот бой следует вести осторожно, однако Гаррус держался, твёрдо помня, что обещал себе, майору, Шепард, и вообще всем, кто угодил вместе с ним в эту ситуацию. На мгновение Вакариан отвлёкся - посмотреть, насколько глубока царапина, оставленная копьём, и гадая, настолько ли у Киррахе глаз-алмаз, или тот просто положился на удачу?
Запоздало - но Гаррус пошёл в атаку, решив теперь избрать другой подход - удары были рассчитаны не на силу и технику, а на скорость. Тем не менее, Гаррус постарался, чтобы удары лезвием были зрелищными, но не опасными для майора - во всяком случае, никто не оговаривал стиль боя. Древком же целился более точно, стараясь больше ударов делать неудобными  - по ногам. Киррахе, отследив смену тактики со стороны оппонента, спешно попятился, уворачиваясь от ударов лезвием, впрочем, замечая, что Вакариан еще достаточно себя контролирует, чтобы сражаться в щадящем режиме, и старательно отпрыгивая от уже более точных и внятных ударов древком. Выглядел он напряженным, как струна, которая вот-вот лопнет. Мгновенные саларианские реакции, отработанные рефлексы, прекрасная физическая подготовка - нет, движения Киррахе совсем не походили на грациозный танец. Скорее на поведение мелкого, но очень умного хищника, который прекрасно понимает, что грубой физической силой ему более крупную добычу попросту не одолеть. В скорости Гаррус однозначно уступал ГОРовцу, но удары турианец наносил достаточно быстро, чтобы не дать майору времени даже хотя бы замахнуться копьем. И в какой-то момент один из выпадов увенчался успехом, древко с силой врезалось в ногу Киррахе ниже колена, и тот, покачнувшись, рухнул на присыпанный песком пол. Наблюдающие за боем батарианцы одобрительно взревели, но саларианец, по возможности не давая Вакариану даже гипотетической возможности его прихлопнуть, шустро откатился и вскочил на ноги, тяжело дыша и отплевываясь от песка, который кое-где прилип к коже с правой стороны лица. Забился в сочленения брони и хрустел там во время движений. Дышал майор глубже обычного - воздуха не хватало, а мелкую напряженную дрожь, пробирающую его, можно было заметить только, разве что, хорошенько присмотревшись.
В груди турианца что-то неприятно ёкнуло - причём звоночек был как тревожным, так и радостным. С одной стороны, Гаррус контролировал себя так, чтобы не пуститься вслед за майором и не начать атаковать дальше, не давая прийти в себя. С другой же стороны, страх за друга никуда не делся. Всё естество турианца было против этого боя, и, следуя негласному кодексу чести, Гаррус был готов проиграть хоть сейчас, более того, с его стилем боя поражение было бы более вероятным исходом для Вакариана. И вместо этого - никакого выхода, или хотя бы намёка на выход из такой непростой ситуации. Комментатор ничего не сказал про то, когда бой считается законченным - значит, в теории должно было хватить потери сознания, вот только проверить наверняка будет всего один шанс. Следуя нехитрой логике, Гаррус решил, что батарианцам невыгодно избавляться от хороших бойцов, которые заводят публику, даже не пролив ни единой капли крови, поэтому растерзание проигравшего было сведено к минимуму. Задача была не так проста - аккуратным, но сильным ударом в голову можно было вызвать не только потерю сознания, но и проломить череп. Шанс был всего один, и именно от этого зависел успех битвы. Памятуя о том, что исход боя будет куда более логичным при победе майора, Гаррус не пошёл в новую атаку, ожидая сюрпризов со стороны майора. И как жаль, что нельзя сказать о своих планах - дерзко, здесь и сейчас, чтобы друг, занявший боевую стойку напротив, нашёл подтверждение не только во взгляде турианца, но и получив разрешение устно. Гаррус даже пожалел сейчас, что наркотик больше не приносит особенного эффекта - а для того, чтобы всё выглядело более реалистично, достаточно было принять нечто, замедляющее координацию - тогда и пропущенный удар мог принести желаемый эффект, который сейчас был отключением сознания. Ожидая ответной атаки, Гаррус решил рискнуть, чтобы со стороны возможные выпады Киррахе не выглядели как постановочные, и сделал несколько ложных выпадов, показывая зрителям, что хочет запутать своего противника. Но на самом же деле - только помочь другу. Бой выходил коротким, но батарианцы наверняка рассчитывали на это, поэтому в клетках и были другие - для замены, как бы ужасно это не звучало. Батарианцы наверняка знали, какими умениями в бою с таким оружием обладают все похищенные, и поэтому похитили именно их.
Киррахе же не думал ни о батарианцах, ни о чем бы то ни было еще, кроме турианца напротив и увесистого копья в его руках. Гул толпы звенел в ушах, раскаленным свинцом разливаясь в подкорке. Судорожно уворачиваясь от ударов и колошматя Вакариана в ответку, ГОРовец смутно - очень смутно - осознавал, что важные вещи ускользают от сознания. "Выжить и не убить" впивалось в мягкие ткани мозга так, что можно было ощутить, как струится зеленая кровь из несуществующих ран. Саларианцы в своем филогенезе никогда не были опасными хищниками, но сейчас на заднем плане шевелилось что-то такое чуждое, жестокое, хищное. И это хищное бесилось, требовало крови, это хищное раздражали унизительные попытки Гарруса сражаться понарошку. Образы тех, кто остался в клетке, моральные принципы, ценности, запреты, правила.. Стискивая зубы, Киррахе прилагал титанические усилия, чтобы помнить.. что у него на поясе все еще висит "Палач". Шесть термозарядов. Слегка прищурившись, майор увидел во взгляде Вакариана.. Наверное, такое он уже никогда больше не увидит. И не дай Богиня кому-то увидеть это в глазах близкого и друга. Это безмолвное принятие поражения. Хуже было бы только "Убей меня". Разбуженный наркотиком хищник взвыл, заглушая сознание, и Киррахе рванулся вперед, до ломоты в костяшках сжимая пальцы на древке копья. Хотелось заставить воспринять сражение серьезно. Хотелось заставить почувствовать себя врагом. Хотелось заставить испугаться. Заставить! Неожиданное остервенение майора стало сюрпризом для Вакариана, и тот только оторопело отбивался. Может, что-то даже говорил, что Киррахе этого уже не слышал. Новые и новые удары оставляли глубокие царапины и даже трещины на броне турианца. Контратака - и ГОРовец отскочил в сторону, прищурил лихорадочно блестящие глаза и неожиданно прыгнул, отбивая древком своего копья копье Архангела, да прыгнул так, что приземлился аккурат чуть ниже плеч Вакариана, складывая длинные ноги и в это мгновение напоминая огромную тощую лягушку. Хищную лягушку. Вес майора, увеличенный ускорением прыжка, свое дело сделал - Гаррус пошатнулся назад и грохнулся на бетонный пол, гремя покоцанной броней. Сильные саларианские ноги вновь вытянулись, и Киррахе перемахнул через поваленного оппонента, приземляясь в метре от него.. к нему спиной. Уперся коленом в хрустящий песок, опустил голову, судорожно хватая ртом воздух. Крупная дрожь заставляла упертое в пол древко копья тихо скрежетать по песку. В голове была каша. "Не убить".. "Не убить.. "Не убить".. Ведь он действительно едва не убил. Одного усилия было бы достаточно, чтобы вонзить лезвие чуть ниже подбородка турианца в тот момент, когда тот падал. Но получится ли остановить собственную руку в следующий раз?
Гаррус чувствовал, что достаточно смог вовлечь Киррахе в бой, и что от той тренировки, которой он начинался, уже не осталось и следа. Бой перестал быть разменом ударов, и приобрёл в скорости, жёсткости и общей остервенелости, которую только усилили неистово орущие зрители. Вакариан чувствовал - это то, откуда нет пути назад. Они сейчас ходят по лезвию, поскольку и он, и Киррахе уже слабо контролировали себя, но ровно настолько, чтобы вид крови соперника смог отрезвить и вогнать каждого из них в нормальное состояние. В какой-то момент Гаррус перестал отдавать себе отчёт в своих действиях, и открылся - только на мгновение, чем майор и воспользовался. Это не было преднамеренной ошибкой, просто Гаррус решил использовать такую тактику. Она была опасной, но эффективной, и всё же майор успел раньше. Гаррус снова пришёл в себя уже лёжа на полу арены и глядя на несвободное небо. Киррахе сейчас напоминал ему хищную птицу, вышедшую на охоту - настолько он был ловок, проворен и не допускал ошибок.
Вдохнув так глубоко, что ребра заломило, и это на секунду привело потерянного саларианца в чувство, Киррахе выпрямился, не поворачиваясь к Гаррусу. Тот в это время приподнялся, дезориентированный такой атакой, больше похожей на сцену из старого кинофильма "Чужой", чем на сражение гладиаторов. Мгновение - и майор развернулся так резко, что это движение было едва уловимо взглядом. Украшенная длинными гребнями голова Вакариана мотнулась в сторону, редкие капли синей крови брызнули на песок. Хватило бы их, чтобы утолить жажду крови тысяч ублюдков, собравшихся здесь?
Наркотик всё же оказал своё действие, и Гаррус почувствовал это, когда его положение изменилось - а вставал он достаточно резко, однако повернуться не успел, и новый удар оппонента вышел как раз таким, как сам Гаррус и хотел - достаточно сильным, чтобы боль пятном расползлась по глазам, мешая разглядеть хоть что-то, а ноги подкосились. Задержавшись в неестественном - и потому пугающем - положении на секунду, которая кому-то могла показаться вечностью, турианец безжизненно упал обратно, теперь уже не двигаясь. Будь этот удар лезвием - и знаменитый Архангел был бы мертв. Но удар был тупой стороной древка. Достаточно сильный и зрелищный, чтобы его можно было считать окончанием боя. ГОРовец очень на это надеялся. Обессиленно пошатнувшись, он едва удержался на ногах, но не выпустил из рук копья, мутно и с искрами надежды глядя на неподвижного турианца. Разбросанные по опустевшей голове останки мыслей подсказывали, что, может, стоит подойти к Вакариану, посмотреть, все ли в порядке.. Но нет. Стальной ошейник давил на пульсирующую под кожей вздутую вену, рев трибун казался чем-то далеким и бесконечно чужим. Впрочем, таковым он и являлся.
Хищная мразь в глубине души заглохла, оставив на своем месте только измученный происходящим разум, не способный на продуктивную деятельность. Наверное, это была самая отвратительная, самая ужасная победа в жизни Киррахе.

- Договорились, скотина, - прошипел в ответ пират, потирая ребра. – на биотический шелбан?
Далее оба врага прилипли к решетке, чтобы не упустить ни одну деталь из боя. Вопрос Волкова дрелл гордо проигнорировал, посчитав  риторическим. На арене события происходили куда интереснее, чем моральные страдания русского.
И саларианец, и турианец сражались хорошо, несмотря на то, что для обоих оружие явно было непривычным, но они дрались. Поначалу Каррад был уверен в победе Архангела, все-таки крутой парень и крепкий такой. Да и на ГОРовце та дрянь, что обоим гладиаторам вкололи, быстрее сказалась.
Но выиграл все-таки Киррахе.
«Черт», - расстроился Каррад, поняв, что проиграл пари. 
Как он и подозревал, столь именитых участников убивать не стали сразу. Только идиот поднимет руку на дойную корову, когда та еще приносит молока. Вот начнет публике надоедать, тогда заставят драться до смерти.
Победитель упал на песок, то ли действие наркотика сказалось, то ли отрубили его с помощью ошейника. С такого расстояния не разглядишь. А вскоре стало не до того, так как батарианцы явились по души следующих участников. Процедура повторилась. Надо уродам отдать должное, они знали как не оставить шанса таким опасным пленникам на попытку  побега до боя на арене.
«А если после?»
У выживших могут появится кое-какие шансы. От побитых пленников вряд  ли кто будет ожидать особой прыти.
«Осталось только как-то выжить».
Первым выбрали Волкова. Дрелл чуть зубами не скрипнул. Он терпеть не мог ждать. Да и зная дебильность врага, если Волкову в пару дадут девушку, тот возьмет усядется на песочек и ничего делать не будет, что для обоих кончится плачевно. А вот Волкову надо было выжить. У него единственного был ключик к их свободе, не учтенный четырехглазами.
Но следующим выбрали самого Сейнея. Должно быть, показательный мордобой батарианцам понравился. Оно и к лучшему. Лишний раз набить врагу морду это ж одно удовольствие даже если получиться, что и на потеху толпе. Плевать. Но этот бой любители кровавых зрелищ надолго запомнят.
Каррад, проходя мимо уже упакованного Волкова, треснул ему нью-роком по голени, вроде как со  злости, а на деле, чтобы подать сигнал врагу. Уж удар эдакой обувкой Ярополк ни с чем не должен был перепутать.
Потом их вели коридорами до арены. Напрасно они не стали кренделей лишних выделывать – дрелл с его идеальной памятью мог бы легко воспроизвести маршрут с закрытыми глазами. Хотя сие знание вряд ли бы сильно поможет при побеге. Они же не на арену бежать собрались.
Вскоре они остановились. Пришли, похоже. Потом последовал укол в шею.
«Наивные какие, мы и без дополнительных стимулов друг другу  уроем,  достаточно   гостиницу вспомнить, как сразу по ребрам врагу дать хочется», - подумал пират, разминая кисти, чтобы восстановить кровообращение, когда с них наконец-то сняли кандалы.
Сейней с мрачной рожей посозерцал арену, оценил наличие песочка, который можно использовать в качестве отличного отвлекающего маневра на том, у кого оба глаза свои, и затянул оные мигательной перепонкой под речь хренова комментатора.
«Уебок четырехглазый».
Но главное все-таки Каррад вычленил из трепа: они могут выжить, если придутся по вкусу публике. Вдохновляло мало, но с другой стороны …
«Разогреть толпу? Щас мы вам разогреем…»

Очнулся Киррахе не сразу. Процесс перехода от бессознательного состояния к абсолютно сознательному занял у него не мгновение, как часто бывает, не минуту и даже не пять минут. А как если взять какого-нибудь зверька и бросить его в канаву. Сначала надо открыть глаза, потом подняться на ноги, набраться сил и сделать шаг, затем второй.. А лапы скользят по сырой грязи, когти бессильны. Выбираться – тяжело, долго, постоянно кубарем скатываясь обратно, и иногда кажется, что проще остаться там, на дне, в холодной луже, потому что умереть – проще, чем бороться. Но два момента снова и снова поднимают изможденное тело на ноги и заставляют карабкаться. Первый – в теле еще лишком много сил, чтобы смерть пришла скоро, второй – мысли о том, что сдаваться еще рано, что все это – жалкая слабость, и что там снаружи есть то, ради чего следует попытаться еще раз.
Когда саларианец с трудом разлепил глаза, вокруг него снова была вонючая тесная клетка. Глаза вскоре привыкли к полумраку, и он различил в своей клетке Ингус и Шепард, в соседней будто бы было пусто.. Потом обозначилось неподвижное тело, у которого, собственно, и сидела Сьюзан. «Гаррус..» Он надеялся, что это Гаррус. И что турианец в порядке. После последнего удара током произойти могло все что угодно.
Судорожно глотнув воздуха, Киррахе выдохнул едва слышный сдавленный стон, сжимая зубы. Действие проклятого яда закончилось, оставляя после себя все не самые приятные симптомы банального отравления. Тошнота, неясное головокружение.. Тупая ломящая боль в мышцах, которым в пылу битвы пришлось напрячься слишком сильно. Все тело будто накачали жидким свинцом. Майор снова закрыл глаза и откинул голову назад, прислушиваясь к этому отвратительному ощущению.. словно где-то за глазами в глубине черепа пульсирует кровь. С такой силой, что это можно почувствовать. И этот тупой жгучий зуд на коже, заставляющий неприязненно  морщиться при малейшем движении.. Что это – электрические ожоги, ГОРовец еще не знал.
- Киррахе... Ты здесь вообще? Вижу, вижу, что здесь. Ну-ка, давай аккуратно мы с тобой...
Этот голос.. Тихий, с металлическим отзвуком, таящий глубоко в себе искреннюю тревогу и пропитанный трогательной заботой. Он удивительным образом не раздражал пухнущую голову, в отличие от криков комментатора и рева зрителей на арене.
- Вакариан.. в порядке? – хрипло пробормотал майор, не сопротивляясь сильным и уверенным рукам турианки. Да, там, на присыпанном песком бетоне, он уже был не в состоянии думать, но сейчас.. Если бы выяснилось, что Гаррус все же мертв, что убит тем ударом, завершившим бой, Киррахе никогда бы себе не простил. Болезненный укол стыда заставил его отвести взгляд куда-то в сырую грязную стену. Все они – живые и разумные существа вокруг него – оставались сильными, не ныли, не жаловались. Не стонали, в отличие от него. И готовы были сражаться до последнего. Даже женщины. Массивные надбровные наросты дрогнули, хмурясь. Он – Киррахе – тоже будет сильным. В конце концов, можно было уже перестать удивляться несправедливости, жестокости и прочим качествам, без которых жизнь в Галактике, возможно, стала бы гораздо лучше. Углубляться в философию сейчас было не место и не время.. и не то агрегатное состояние. Нужно было выжить и не превратиться в животное. И спасти.. «Да кто я такой, чтобы кого-нибудь спасать..» - с досадой подумал ГОРовец, закусывая нижнюю губу.
Подошла Шепард, села рядом, впрочем, оставаясь в непосредственной близости от все еще бессознательного Архангела, благо, размеры клетки позволяли. Она беспокоилась за него – и немудрено. Киррахе не знал, сколько времени они были знакомы до той самой встречи на Вермаере, но с тех пор прошел не один год, на обоих прибавилось лишних шрамов. Наверняка эта парочка уже много раз вместе, бок о бок, выскользнула из цепких лап смерти, да еще и посмеялась над последней для пущего эффекта. Такие вещи сближают.
- Спасибо, что не убили его, Киррахе.
Саларианец горько усмехнулся и повернул голову к Шепард. Взгляд скользнул по протянутой руке, и майор, моргнув, приподнялся, чтобы ответить на рукопожатие. Черт, она ведь не виновата, в конце-то концов. Она – просто человеческая женщина, которой прямо-таки феерически везет на приключения, из которых живыми не выходят. И даже если она этого не показывает, никогда не покажет, ей тоже нужна поддержка. Не костлявое саларианское плечо почти незнакомой амфибии, конечно, но.. хоть что-нибудь. И нет, не потому что майор заподозрил в Шепард слабость. А просто потому, что.. Кто знает, сколько еще ей предстоит пережить и сделать? Кто знает, не сломается ли она под всем этим?
- Не думаю, что за это стоит благодарить.. – негромко отозвался ГОРовец, переводя взгляд на Вакариана. «Тем более что.. был близок к этому.» - признать это было чудовищно нелегко, но необходимо. Шепард неожиданно похвалила их бой и способности, и Киррахе приподнял уголки губ в ответной улыбке. Похвала от первого человека-СПЕКТРа, шутка ли. – Спасибо, Шепард.
И СПЕКТР вернулась к другу. Проводив ее взглядом, Киррахе попытался расслабиться. Рела была права, следовало отдохнуть, набраться сил, по возможности развеять неприятные физические ощущения, неприятные чувства.. Им еще предстояло побороться за свои жизни и за свою свободу. А что потом.. Об этом саларианец пока не думал. Проблемы стоило решать по мере их поступления. Не без удовольствия майор отметил, что пока Шепард хлопочет над Гаррусом, Ингус взяла на себя наблюдение за состоянием второго пострадавшего. Что-то маленькое и теплое шевельнулось в душе. О Киррахе давно никто так не заботился, и сейчас, в этой маленькой вонючей клетке, на сырой соломе, без воды и еды.. ГОРовец задумался над тем, сможет ли он когда-нибудь отблагодарить турианку в той степени, чтобы она поняла, насколько на самом деле он ей благодарен.
- А я сейчас схожу посмотрю, как там наши дерутся, и к тебе вернусь.
«Арена» - остро кольнуло в мозгу, заставив коротко содрогнуться все тело. Они все еще были на этой чертовой арене, а это означало.. Стало понятно, почему в клетке с Вакарианом больше никого нет.

Рывком поднявшись на ноги и скрипнув зубами от новой волны целого букета буквально сногсшибательных ощущений, Киррахе, пошатываясь, подошел к крошечному окошку, игнорируя Релу, даже если та и предпринимала попытки уложить его обратно. Оперся о холодную стену, скользнул взглядом по уже знакомому месту. Волков и этот синешкурый дрелл. Странно и непонятно, по какому принципу выбирались оппоненты. Увиденное.. не на шутку обеспокоило Киррахе. Эти двое были словно.. рады? Напряжены, готовы к бою, на лицах застыл азарт, зубы оскалены в широких ухмылках. Они однозначно были знакомы, но.. так ли, как о них думали? Тогда, во время своего визита на "Язон", майор этого дрелла не видел. Конечно, мог просто не попасться на глаза, но..
Слова батарианца-комментатора заставили сердце майора пропустить удар, но это было мелочью по сравнению со словами человека, что последовали за этим.
- Мы поймали обоих «Мясников с Иллиума», безжалостно разделавших двадцать три человека, как подсказывает газета. Демонстрацию шокирующих фотографий развешанных по памятникам внутренних органов мы уже опустим, каждый видел сам.
«Там было красиво..» - будто повторял про себя ГОРовец, не дыша, не моргая. – «Ночь, кладбище.. Как они визжали.. Девке выпустили кишки, наматывая их на статую азарийской богини – сделали удавку на шею.. Визжал саларианец, когда вырывал ему глаза.. Сколько было крови из разрубленной лопатой брюшины.. Лопаты – это сила..»
Закованные в броню пальцы напряженно скрипнули по каменной стене, выскребая из нее мелкую крошку, с тихим шелестом осыпавшуюся на солому. Хотелось скрыть возникшую в них дрожь. Перестать удивляться несправедливости, жестокости и прочему, да? Вспомнился тот злополучный день, начавшийся с нападения двух пиратских фрегатов. Вспомнилось крушение и то, как отчаянный Арзо вскидывал снайперскую винтовку, надеясь сбить метким выстрелом заходящий для новой атаки истребитель. Много вспомнилось. Мед.отсек и аутистичная девушка с короткими темными волосами, грязные коридоры, недоверчивый молодой парнишка, ухоженный сад с каннабисом, песни под гитару, глаза Иммо, косящие в разные стороны, смех Сарбы, темные коридоры и предсмертный визг крыс-переростков, меткий выстрел бывшей безопасницы по единственной лампочке, грохот ведер, поиски иллюзорного таракана – героя местных мифов.. Вспомнилась уютная кухня, чай с травами, резь в горле и веселые истории, рассказываемые засыпающими героями дня. И полная женщина с добрыми глазами. Вспомнился отлет и грустные лица «аэгоровцев», механические пальцы Ора, переключающие цветную иллюминацию на обшивке фрегата. А потом отчет начальству.. Все это было. Ведь было же? И это он – Ярополк Волков – вырезал двадцать человек? Он наматывал на статую чьи-то кишки? Он вырывал глаза саларианцу? «На "Язоне" властвуют не деньги или авторитет, там ценятся дружба, взаимопомощь, благородство, снисходительное отношение к недостаткам и отличиям одних членов экипажа от других, взаимное уважение, командный дух и прочие добродетели, характерные для человеческой расы прошлого века...» – так Киррахе тогда писал в отчете.
- Я ошибался.. – уже слабо контролируя, думает ли он или говорит вслух, пробормотал саларианец, впиваясь пальцами в чертову стену. Горечь затмила разум, пробуждая обиду, досаду, гнев. «Все, во что я верил, стало ложью» - сказал как-то один персонаж какого-то старого мультфильма, и пусть все было далеко не так глобально, но смысл передавало на «ура». Со стыдом Киррахе признал, что действительно – верил. Доверял. Путешествие на Жоаб он вспоминал с легкой, немного смущенной улыбкой, затем увлеченно рассказывая своим знакомым о том, какие они необычные и замечательные – эти люди. И что же – ложь? И тогда все это было фарсом, иллюзией? Если те двадцать три живых существа умерли в таких мучениях, выходит тогда саларианцы «Аэгора» могли разделить их судьбу? Беззащитные, глупые, как маленькие дети, как слепые котята. Именно глупым слепым котенком чувствовал себя майор Группы Особого Реагирования Союза, герой войны с гетами и прочие звания, которые сейчас казались неважными.
Раздраженно оттолкнувшись от стены, саларианец вернулся на свое место и улегся так, как его тогда устраивала Рела. Не стоило лишний раз беспокоить заботливую турианку. Если бы можно было заткнуть себе уши, не слышать того, что происходит и еще будет происходить на арене.. Не слышать слов. Глухое остервенение червем грызло душу, и чертовы батарианцы со своей ареной уже не казались такими уж моральными уродами.. Для них это была норма. Их вековые традиции, их культура. Они были честны и искренни. Они не пытались обмануть и прикинуться невинными, когда били Киррахе по затылку чем-то тяжелым, когда тащили сюда, когда выгоняли на арену. Все перевернулось и невыносимо давило на мозги. «Должно же быть объяснение.. Хоть какое-то объяснение..» На секунду ГОРовец пожалел, что он вообще саларианец. Наивный, инфантильный, эмоциональный, как ребенок. Но черт возьми, ведь саларианцы должны быть одновременно и подозрительными, хитрыми, изворотливыми! Никогда не подставлять спину под удар! Почему, почему он не был таким? Почему все было так сложно?

Гладиаторствовали: Ярополк Волков и Каррад Сейней

Мы с тобой одной крови,
Мы с тобой одной породы.
Нам не привыкать к боли,
Если имя ей – свобода…

- Значит, щелбан биотический, да?! – задорно выкрысился Яра, глядя на не менее красочно скалящегося Каррада. Наркотик в крови обоих «пиратов» сорвал последние тормоза – уже не было мыслей, что «надо оставить врага более-менее целым», «на нас смотрят», «это из-под палки батарианцев». Хотелось разбить вражью рожу в кровь, да еще и отпинать как следует.
- Ну, давай! Подставляй лобешник! – и дрелл подставил. Сон, не будь дурак, тут же от души, с оттягом щелкнул ему по лбу, живой рукой… Засветившейся биотикой. Каррада отнесло на несколько метров, а Яра, вдохновившись таким оборотом дела, прыгнул следом, выставив копье и намереваясь насадить на него пирата, как ящерицу на палочке, которой во «Врагах» так Шелена вкусно хрумкала.
О бобиках в пирожках и созвучности своей фамилии с семейством псовых Сандман как-то не подумал, а зря, ибо дрелл, уже поднявшийся на колени, тут же замахнулся ножами, крест на крест, и, не успевший выставить древко копья мужчина обзавелся красочным разрезом на майке. Хорошо, что только на майке.
- Ссс*ка, - прошипел Каррад, не торопясь пока нападать, вместо этого предпочтя сделать круг почета вместе с врагом. И смотрится со стороны красиво, и время выиграть дает. – Вечно ты меня втягиваешь в какие-то идиотские истории, макака патлатая.
- Я?! Тебя?! Да ты ах*ел, ящерица долбанная! Из-за кого мы, б*я, застряли в той сраной гостинице?! Кто отличился повальным слабоумием и на Спектра набычил?! И, кто, блин, нажрался, - каждую свою обвинительную фразу Яра сопровождал выпадами копья и впечатляющими, хоть и фактически бесполезными, перекрутами оружия. За спиной, перед лицом, сбоку… - Леший тебя в четырех позах на сук насади, в чертовой Припяти?! Кто, бл*дь, вообще все это дело начал?!
- Ты все и начал! – взревел в ответ Сейней, выгадав момент, отвел очередной выпад копья  в сторону кинжалом и, оказавшись у вражины за спиной, не смог себе отказать в удовольствии хорошенько пнуть урода по тощей заднице от души. – Ты убил моего питомца, гнида! Ты затащил меня на экскурсию и ту выставку, му*ак. И кастеты я тебя красть не заставлял, кстати. А водишь ты просто п*здец!
К сожалению, получить по ребрам, прилегший отдохнуть в песочек Волков не захотел, чуть-таки не исполнив свою мечту с дрелльим шашлыком, но пират ушел из-под удара, пригнувшись, за что получил от врага ударом «ньюрока» в живот.
Сейней обиделся и засветил в Волкова «деформацией», так что какое-то время отдыхали уже оба.
Дрелл пришел в себя первым – «деформация» все-таки страшная штука... Спасибо хоть, не «перегрузка» - а то бы рука отвалилась точно. Хотя… У ублюдка не было инструментрона. Додумать эту мысль Яра не успел – только начал подниматься на четвереньки, стараясь унять дергающиеся и воющие от боли мышцы, как ему прилетело по морде с вражьего ботинка. Хорошо так приложил – мужчина перевернулся, грохнувшись уже на спину, но снова атаковать себя не дал – выставленное копье древком садануло дрелла точно в солнечное сплетение, заставив отступить. Пока враг прочухивался, Яра поднялся, сплевывая кровью, перехватил копье обеими руками, широко замахнулся, отгоняя Каррада.
- Это ты витрину разбил, урод! – оскорблено взвыл Яра, задетый в лучших чувствах и публично уличенный в воровстве, - Твой ворча пытался сожрать мою сестру! И за питомца я уже извинился! Мы за него даже выпили, засранец!
Наркотик и ярость – плохие товарищи в бою. Даже для опытного бойца ближнего боя, коим и являлся Яра – шутка что ли, двадцать один год только и делать, что учиться махаться? Но, ошибки совершают все – по крайней мере, Сон тщательно обставил все это как ошибку. Ролевик чуть разбежался - два шага, сокращая расстояние. Резко вгрызся наконечник копья в песок, а сам Сон, вцепившись в древко обеими руками, резко выбросил вперед обе ноги, лягнув Сейнея в грудь и челюсть. На тренировках после такого маневра, Сандман успешно приземлялся на ноги, умудряясь в процессе выбрать нужный угол для выдергивая копья. Но тут… Яра отлетел назад, как дернутая за ошейник псина, нелепо шлепнулся на песочек, выпустив упавшее оружие.
- Да б*я! И это тоже из-за тебя!
«Ох*ел ты, Волков» - хотел сказать Каррад, но не успел, как и затормозить свое падение с помощью биотики, врезавшись в подставку с оружием и выронив ножи при этом.
- Кха, р-р-ролевик, - страшно выругался дрелл, хватая первое, что под руки попалось. Попались «Палачи».  И.. дальше врубился инстинкт. Увидев, что русский повернулся к нему задницей и резво пополз от дрелла подальше, то бишь удирал от злобного хищника в одном синечешуйчатом рыле, Сейней не мог не выстрелить. И в следующее мгновение взвыл, скатываясь за стойку.
- Чтоб ты сдохх, - прошипел дрелл, которого левая рука слушаться перестала, должно быть, вывихнул. Зато правая так и чесалась отомстить за товарку и пистолет держала твердо, что очень быстро понял Волков, поймав пятой точкой пулю.
А понял Сейней, что Яра понял благодаря громкому матерному воплю, повествующему о всяких извращенцах, что только в жопу и пытаются засадить. От серьезной физической травмы Яру спас щит, а вот от моральной уже ничего не спасало.
Спрятавшись за колонной, ролевик высунул механическую руку и помахал факом, дразня дрелла, и тут же конечность убрал. Колонна… прятки. Сон неожиданно расхохотался во всю мощь легких – мысль действительно веселила до дикости:
- Кто не прятался от хила
За колонною в бою,
Настоящим приключенцем
Не считается пока.
Не кричать ему: "Ну где ж ты?!
Хил, лечи меня скорей!"
Не бежать ему с кладбона,
Матерясь на все лады!!!
Снова приступ истерического, но искреннего смеха сотряс тело ролевика. Какое сражение? Яре и без того уже стало очень хорошо. А если урод колонну обойти попытается, то Сон знает, как правильно драпать. А еще говорят – видеоигры бесполезное занятие!
Обматерив Волкова, Сейней для успокоения души и профилактики еще немного пострелял. Публике вроде бы понравилось. Еще ржет киборг звезданутый.  Удостоверившись, что обойма пуста, Каррад запустил и пустым пистолетом, когда привлеченный тишиной Ярополк высунулся из укрытия и чуть не схлопотал пистолетом по морде, но дрелл немного не рассчитал бросок, и оружие всего лишь чиркнула по колонне, высекая искру над башкой у человека.
После чего русский предпочел опять спрятаться.
- Выходиии, - прошипел дрелл, вставая, и запихивая найденные ножи за пояс.
Ролевик в матерной форме отказался, и Каррадд понял, что придется за этой скотиной идти, ловить за патлы длинные и вытаскивать из укрытия.
«Оторву», - подумал пират, зло скалясь. При этом, если бы его кто спросил, что именно собрался дрелл отрывать, тот бы, пожалуй, затруднился ответить. Хотелось  человеку открутить все. И ручки, и ножки, и башку.
Хотя протезированную руку отрывать было весело, аж до кровавых волусов в глазах. Убийца даже башкой мотнул, отгоняя яркое и такое приятное воспоминание. 
Левая рука по-прежнему почти не двигалась, и с этим надо было что-то делать, и, Каррад осклабился, придумав отличный способ с помощью врага решить эту проблему. Пират дополз до колонны и высунулся, положив левую конечность Яре на плечо с не тонким намеком.
Сон красочно вздрогнул, и, не разворачиваясь, цапнул Каррада за так опрометчиво выставленную конечность. Сначала, Сандман резко встал и дернул Сейнея за руку, услышав мелодичный такой хруст суставов. А потом завершил движение, просто перекинув пирата через себя и приложив того хорошенько об колонну спиной. Пускай со своим ревматизмом помучается, хе-хе. Отскочив, ролевик отбежал к центру арены, подхватывая посеянное в процессе боя копье.
- Что такое, Каррад? Никак, грыжа развилась, двигаться не дает? – насмешливо протянул Яра, скалясь и слизывая с губ выступившую кровь. Надо отомстить ублюдку за удар, - Иль, геморрой уже вылез? У тебя в медкарте указано возможное появление этой напасти, - Сандман злобно рассмеялся, глядя на приближающегося чешуйчаторылого.
- С-с-с*ка! – благодарственно взвыл Сейней, приложившись спиной об колонну. – Чего? Какая на х*й грыжа? – Странно, я его вроде не кусал. – Моя медкарта?!
Вот тут пират решил, что ему надоели всякие гнусные и неправдивые намеки и геморрой и грыжу он сейчас точно кому-то обеспечит. И, плюнув на ножи, незатейливо заехал человеку в ухо острое.
Яра отшатнулся, мужественно принимая удар:
- Ну да. Помнишь, чудесную прогулку по Элизиуму и последующие приключения? Маша составила тогда медкарту – само собой, мне выдала посмотреть, - Яра перехватил светящийся биотикой кулак Сейнея протезом, хекнул, почувствовав отдачу, и, сложив правую руку в горящий синим кулак, залепил уроду в нос. Что-то хрустнуло, и Яра ошарашено замер, выпустив конечность дрелла из стальной клешни.
Хрустнуло. Обычно – хрустел в драках нос Ярика, а не Каррада. Мужчина резко почувствовал себя прямо-таки отомщенным, но торжество долго не длилось, к сожалению. Потому что озверевший от боли дрелл оказал ответную любезность, зеркально повторив движение и с таким же результатом для волковского носа.
Вот теперь все в мире встало на свои места. Сон, потеряв на мгновение ориентацию из-за вспышки боли, разорвавшей мозг и лоб, отшатнулся, уперся копьем в землю. И, тут же вскинул оружие, устремив от плеча, лезвием вниз, целя Карраду в бедро. Слишком поздно он вспомнил, что калечить ноги противника не самая умная идея в свете будущего теоретического побега. Остановить удар не получалось, зато вышло чуть скорректировать направление. Острие, а после и древко свистнуло в миллиметрах от самых ценных для любого мужика органов, все-таки Сейнея не задев, а замерший по таком случаю дрелл только и сумел, что ошарашено выдохнуть:
- Огхырел?!
- Ну, упс… - пожал плечами Яра, и видя, что дрелл уже закипает – встопорщился аж весь, резко дернул оружие обратно, таки засветив Карраду древком и выигрывая пару чудных мгновений для того, чтобы отбежать. А потом Сну пришла в голову идея. Но, как бы донести ее до врага?
- А еще, ты даже дверь открыть не можешь нормально! – воскликнул он.
«Идеальная память… Только попробуй протупить, сцука», - Яра вспомнил пятую их стычку, Ванкувер и корабль. И, последующие прекрасные события.
Снова разбег к врагу, по пути мужчина весь загорелся биотикой, «чарджнулся». Но, не в Сейнея, а мимо, в барьер, что ограждал арену, выставив перед собой копье. Ускорение, чудовищный выплеск биотики пришел со стороны. Таки понял, поддержал «броском», что и высоту ролевику дал, и ускорение дикое уже поверх родного разгона.
«Всегда пожалуйста», - подумал Каррад, усмехнувшись.
Но, как обычно – все хорошие идеи ломаются на корню. Яра с силой впечатался в барьер, сполз практически с восьмиметровой высоты, шлепнувшись на песок. Нда, не вышла попытка побега…
«Ну, упс», - снова вспомнил девиз «Язона» Сон.

Бьются колодцы лиловыми звездами,
Мир опрокинут в небесное дно,
Ночи свиваются в теплые гнезда, и
Звери - они идут над землей,
Звери - они идут за тобой,
О-ой,
Рано ли, поздно ли, стой!
Но мы же крови одной…

Оценив, что идиотина не справился, дрелл со зверской мордой неторопливо и размеренно, рисуясь на публику, подошел к Волкову, взял его за чертовы патлы длинные и хорошенько приложил об ограждение. И не только, потому, что врезать хотел. Надо ж урода спасать, пусть батарианцы считают, что Сон всего лишь промахнулся, а дрелл добавил именно для того, чтобы человек так красиво сполз жуком недобитым.
- Придурок, - с чувством выдохнул Каррад и еще раз приложил мордой Волкова, размазывая красную кровь, что публику привело просто в неистовство. – Ессссть еще столь же блестящие идеи? Мазила.
- Пошел ты, - просипел Яра, лениво отмахиваясь протезом. Голова гудела, а плечо правое, кажется, радостно хрустнуло. Просто хрустнуло, вывих или перелом? Сейчас, под действием наркотика и адреналина не понять, - Убить тебя – вот и вся идея, уррррод, - неожиданно совершенно по-звериному прорычал мужчина, выворачиваясь и бросаясь на Сейная – откуда только силы взялись! Разве что и вправду – как и любой славянин (ну, относительный) имел Яра в прошлой жизни животное обличие, и сейчас память души вернулась.
Прижав дрелла к песку тяжестью собственного тела, ролевик надавил тому на горло живой рукой, протезированной съездив по боку. Толпе удушение нравилось, а умников, которые знали, что дреллов, вообще-то, не задушишь, на трибунах, похоже, не было. Или, молчали, наслаждаясь схваткой.
Каррад покладисто закатил глаза, даже засипел для правдоподобия. Хорошо, что зрителям видно не было, с каким выражением морды Сейней удушается. Очень красноречивым таким. Волков удивился, что даже хватку ослабил, чем дрелл и воспользовался, воткнув ножик Ярополку в бок. 
- Выкуссси, таракан недоделанный, - прошипел дрелл, клацнув зубами.
Яра взвыл, дернувшись. Нож был не мономолекулярным, и от этого было, мать его за ногу, еще хуже – лезвие мономолекулярки обжигало огнем, а вот обычное рвало плоть. Сон согнулся, пуская удар лезвия к ребрам, чтобы не повредить органы, навис над Каррадом. Капли крови с подбородка срывались, падая вниз. Хрипя, мужчина дотянулся протезом до ладони Сейнея, сжал стальные пальцы поверх чешуйчатых. Раздался очень смачный хруст, подкрепленный уже воем пирата.
- Выкусил, придурррок!
Полученная рана окончательно сорвала все тормоза – забыто вообще все на свете. Существовал только враг и цель: убить.
Дрелл изогнулся, пнул Яру в живот, заставляя отстраниться. Нож из искалеченной руки выпал.
- Шшшшто ты, - морду Каррада перекосило на редкость зверски, синечашуйчатое чудовище, а не представитель разумной расы, да и только. – До тебя, урррод бессмозглый, мне как от Земли до Луны пешком!
Пират в процессе описания умственных способностей врага сумел кое-как сгруппироваться и незаметно собрать в правый кулак немного песка. Увлекшийся перелаем с гадом корсарским Волков не обратил внимания на копошения коварного дрелла и оказался достаточно близко для старого доброго трюка с песком в глаза. Яре, конечно, такой фокус был страшен лишь на половину. Глазному имплантату не помеха, но человек все же рефлекторно прикрыл морду рукой, чего Сейней и добивался, собираясь врезать правой в живот, пока Ярополк открылся, но вместо живой плоти кулак, светящейся биотикой, встретил пустоту, отчего дрелл потерял равновесие и опять упал мордой в песок.
Сандман покорно принял правила игры, отпрыгнул, а потом и вовсе, отошел к тумбе с оружием, давая Карраду время подняться и начать соображать, что за гадость враг готовит. А Яра готовил. До этого, во всех стычках, Сон против дрелла не использовал «нову» и пора было наверстывать упущенное. Резкий разворот, посмотреть на шипящего и приближающегося врага, злая усмешка, болью отзывающаяся на разбитых губах и… Удар кулаком по земле, расходящееся биотическое марево – словно взрывная волна, взметнувшая песок.
Сейнея подхватило словно перышко, сильно матерящееся такое перышко. Однако в этот раз полет длился куда дольше, так что синий дрелл, резко засветившийся как вышедшая ныне из употребления лампочка Ильича, сумел уже у самого барьера притормозить и зависнуть, показывая Робин Гуду прекрасно понятный тому жест, даже несмотря на то, что пират не мог оный воспроизвести правильно в силу своих анатомических отличий, неторопливо при этом планируя вниз.
Когда Сандман распрямился, шипя сквозь зубы нецензурности и едва удерживаясь от того, чтобы не схватиться за проткнутый бок, Каррад красиво светясь, стекал с ограждения. Ролевик решил ему помочь ускориться, швырнув зажатое в пальцах, уже отмеченной кровью на древке копье в цель, а после, схватив второе, лежащее на тумбе, бросился в «чардже», добить.
Сейней успел в последний момент извернуться, как настоящая ящерица, выгнувшись и пропуская копье с ролевиком на прицепе мимо себя – брошенное прокосило прилично – вот уж чем-чем, а метанием копий Яра за свою ролевую карьеру не занимался в нужном количестве, и теперь об этом очень жалел.
Ролевик замер, сгорбившись, почти касаясь отведенным вниз плечом плеча врага. Копье смотрело в землю. Но, прежде чем Сон успел повести оружие вверх, пытаясь дрелла рассечь, тот резко бросился вперед, кулаком смачно залепив по уже раненому боку, а зубами вцепившись в ухо. Целил-то в шею, но тут Яра среагировать успел, подставляя менее жизненно важный орган и забыв, что шею защищает ошейник.
- Вшаю фать! – разочарованно взвыл пират, сквозь зубы, но добычи не выпустил, и еще раз-другой врезав по раненному боку. Ухо оказалось невкусным.
- Да ты ах*ел! – дергать головой мужчина не стал – кусок острого уха тогда бы остался в пасти чертового урода. Вместо этого Сон протезом Каррада за харю схватил, сдавил пальцы, заставляя раскрыть челюсть. Будь у Сейнея челюсть еще своя – наверняка бы хрустнула. А так выдержала. Копье шлепнулось на песок – Яра второй рукой перехватил Каррада за грудки. Тот жест повторил, скалясь окровавленными зубами. Ролевик, не останавливаясь на достигнутом, шарахнул Карраду лбом по уже сломанной переносице, чувствуя, как от резкого движения уже начинается головокружение.
- Сссс*ка! Ты… Слюни подбирай! – взвыл упавший на песок Яра, негодующе глядя на сидящего напротив Каррада – тоже не удержался на ногах. Летающая у дрелла над головой крайне зубастая дама в огромных, шипованных ботинках и с гитарой-лезвием кокетливым, прокуренным голоском сообщила, что мозги надо беречь, галлюциногены не потреблять и черепных травм не получать. Слышал бы ее Сейней, то, пожалуй, бы согласился, но так как дреллы не научились еще ловить глюки от собственной слюны, то это, несомненно, мудрое напутствие прошло мимо его сознания.
- Да пошел ты на х*й! - пират показательно сплюнул розоватую слюну, - нет, я тебя есть не буду, урод ненормальный!
- Хвала Богам!

Предрассветное утро
Пахнет и весной и волей,
Сны мои в тигровых шкурах
В маковом гуляют поле…

Подскочили оба, но дрелл оказался первым – резко развернувшись, урод с размаху залепил Яре по скуле с ноги. С «ньюрока», да. Стального. И по стали, судя по ощущениям. Нога аж онемела. Но месть, как говорится, сладка. А человеческую челюсть от удара ничто не защищало.
Мужчина улетел на песок, уже мало что соображая и только чувствуя, как вышеупомянутый скрипит на зубах и забивается в ранки на разбитых губах, сильно садня.
Следующий удар дрелл нанес по стальным же ребрам, видимо, забывшись. Но, кожа-то поверх них все равно была – Сон снова взвыл.
Чужие пальцы вцепились в волосы, поднимая ролевика над землей и помогая принять вертикальное положение. Сандман какое-то время прикидывался дохлым волком, чтобы через секунду, когда дрелл разжал руку и сложил кулак, повторить маневр с ботинком. Только если Сейней бил с разворота по скуле (счастье, что уже давно сломанной в хлам и замененной имплантатом, а потому не треснувшей), то Яра на развороты не тратил сил – замахнулся снизу вверх, как мяч пинают. И, пнул дрелла в челюсть.
Видимо, сплав ставили врагам идентичный, ибо Каррад тоже отделался только травмами кожного покрова – челюсть у него, по крайней мере, не отвалилась.
У корсара искры из глаз посыпались и, кажется, он увидел ту зубастую музу, что-то пытающуюся до него донести очень красноречивым маханием гитарой, но из-за звона в голове не расслышал.
«Какая же она страшная», - как-то отстраненно подумал Каррад, - «И зубы как у Ушбека».

У луны на задних лапах
Золотые колокольцы,
В облаках полосатых
За клубком бежит солнце…

Пират взвился на ноги быстро – куда быстрее, чем мог ожидать ролевик, пытавшийся утереть идущую носом кровь, ибо глотать ее уже надоело. И, тут же полоснул ножом снизу вверх. Яра, защищая живот, выставил ногу, за что и поплатился – лезвие пропороло кожу штанов чуть ли не от пояса до колена, оставило мелкую царапину на бедре. В прорехе показались веселые серые семейники в зеленые улыбающиеся черепушки.
- Извращенец, - обреченно булькнул Яра, в отместку пиная врага по уже больной левой руке и засветив по черепу протезом (по уху было бы сильнее, да у дрелла такой анатомической детали не наблюдалось), заставляя отлететь.
- Урою, - невнятно пообещал Сейней, отплевываясь и тряся головой. Он попытался встать, но вышло это далеко не сразу. Почему-то верх и низ так и норовили поменяться местами. Но все-таки песок должен был быть на полу, а сверху арену прикрывал купол, не так ли? Убийца был почти уверен, что прав, но его мозги так растрясло, что шевелить извилинами более-менее было крайне тяжко.
Сандман медленно отошел назад, поднял копье, чувствуя, как кровь стучит в голове, мир радостно кружиться и ноет все тело. Да сколько же можно?..

На двоих одно сердце,
Девять королевских судеб -
И бесшумные звери,
И бесстрашные люди…

Дальнейший эпизод марлезонского балета, то есть кровавого побоища, изумительно напоминал классические китайские фильмы-боевики, посвященные сходке двух пьяных мастеров. Или медведей. Но тоже очень пьяных. Оба бойца, шатаясь, встали и поперли на встречу враг врагу по причудливым траекториям, состыковавшись только на третьем заходе. Они вцепились в клинче и затоптались на одном месте, но не столько для того, чтобы побить, а столько взаимной поддержки ради. Передохнули пару минут, перевели дыхание, чуть не заснули, но хорошего помаленьку.
Апатию быстро вылечил пират, не упустивший случая двинуть Яре по боку больному. Сон упал, попытался отползти, получил вялый пинок в бедро от Каррада. Того тоже уже шатало. Приободрившись, мужчина поднялся на ноги – уже далеко не изящное и смертоносное движение бойца, а нелепый, тяжелый подъем разложившегося зомби из могилы. Обернулся, и глаза Яры удивленно расшились, ловя отблески биотического «броска».
Отлетел Сон знатно, пропахав красивую борозду, украшенную красными брызгами крови и несколько раз перевернувшись.
Пока Волков корячился, пытаясь принять вертикальное положение, Сейней опять вспомнил чертову гостиницу, утро, что придало ему должный запал, и креветок, что привело его к здравой мысли воспользоваться биотикой и почтить память невинно загубленного деликатеса. Замысел удался, а русский летал ничуть не хуже бедных креветок и так же успешно мог бы изображать НЛО. Во всяком случае, публика одобрительно взвыла и разразилась бурными овациями.
«Все, больше не могу», - подумал Яра, однако, вместо того, чтобы сдаться, резко оттолкнулся руками, выставил протез, по которому скрипнул нож Каррада, оставив рукав косухи болтаться скромной тряпкой. Схватил ублюдка за ногу, дернул, распоров ладонь шипами ботинка, уронил рядом. Засветившись, взлетел, становясь на ноги, два легких шага вперед, прописал уроду по ребрам с ноги – с мыса удар в бок, потом пяткой с размаха в центр груди.
Дрелл, переняв ценный опыт по «ронянию» противника фокус повторил, тоже рассадив ладонь об «украшения обуви», но поднялись враги синхронно. Сон первым выставил руку, схватил Каррада за майку. Тот отшатнулся от резкого движения, треск материи и в ладони удивленного ролевика остался кусок черной тряпки с почти уже не читаемым из-за кровавых пятен названием «Агата Кристи».
- И кто после этого из нас извращенец?!
- Гхррр! – только и смог выдавить Сандман, просто кидаясь на Сейнея, дабы добить уже урода и не мучиться.
«Как же достал-то, а!» - хором подумали враги.

Встретимся ли мы снова,
Там, за поворотом круга?
Мы с тобой одной крови,
Отражения друг друга…

Перехваченный «пером» нож Яра заметил слишком поздно – успел заслониться рукой, спасая глаза – и второй рукав косухи разрублен вдоль, длинная царапина по предплечью – от кисти до локтя.
- Козел! – оскорблено взвыл ролевик, протезом Карраду ударив в живот. Тут уже его хвалебные мышцы пресса не спасли – стальной кулак надежно выбил дух, заставив пирата согнуться. И, пока гад в себя не пришел, Яра сложенными «замком» руками ему по спине добавил. А потом схватил за ошейник, протащил мордой по песочку, но далеко не утащил, сил уже не было…
Ответить, а так же исправить ошибку человека касательно своей видовой принадлежности Сейней не смог, судорожно ловя воздух. Ролевик, не будь дурак, добавил еще уже по спине, так что пират почти отключился и не смог воспротивиться «покатушкам». Но русский по ходу опять забыл, что дреллы плохо душатся, и, когда, вдоволь повозив вражину по песку, Волков вознамерился отплатить убийце пинками по ребрам,  отдохнувший Каррад сумел опять перехватить ботинок и немножечко уронить русского, пусть тоже немного отдохнет. А лучше вообще, сука, не встанет.
Пират, выбив из Ярика дух, увлекся тем, что раскрашивал спину ролевика, пытавшегося уползти, кровавыми росчерками ножа, скрипящего и выбивающего искры от соприкосновения со стальным позвоночником. Сон, мало что видя, протянул руку, нащупал древко копья… Сжал пальцы, подтянул к груди колени, приподнимаясь и, пропустив оружие подмышкой, вогнал во врага. Жалко, неглубоко и не смертельно – «всего лишь» воткнул наконечник дреллу в плечо, чуть ниже ключицы, до середины. Зашипев так, что у Сна кровь в жилах застыла, Сейней отшатнулся, «снимаясь с крючка», вырвал из руки ролевика оружие и сломал древко о колено. Судя по сдержанному нецензурному комментарию – колено он тоже ушиб. Но, месть же сладка? Яра только успел подняться на ноги, почти ничего не видя из-за длинных патл, что засраные песком и кровью легли на лицо «И чего косу не заплел?» закрыв обзор. Дрелл воспользовался моментом, кинулся на Сна, вгоняя обломок копья в правый бок и выплачивая долг с процентами – вошел наконечник куда глубже, и порвал ткани серьезнее.
- Сдавайссся, Волков, сдавайсссся, - Каррад надавил сильнее, не тонко намекая на печальное положение русского. – Иначе я тебя убью.
Сон прохрипел что-то невразумительное, пытаясь свернуться клубком и зажать пальцами рану. Закон жанра был нарушен – вокруг поверженного ролевика не расползалась быстро лужа крови – песок все успешно впитывал. Недаром же крыли арены именно им.
- Сд-даюсь, урод…
Круги перед глазами внезапно расширились, захватили все пространство, и Сандман позволил себе отключиться.
Дрелл напоследок пнул тушку врага, обвел злым взглядом беснующуюся и воющую толпу и вскинул руки со сжатыми кулаками. Кажется, так и должен вести себя торжествующий гладиатор.
«Нагнуть бы вас всех, с*ки, и уе*ать».
Вся эта катавасия за куполом бесила. Движение, крики, хотелось броситься и растерзать все живое. Адреналин в крови никуда не девался, а стойкий запах крови навевал воспоминания о юных годах, когда вот так же вся команда первого его корабля собиралась и смотрела, как Сейнея «воспитывают».
- Идите вы все на х*й!
И на этой радостной ноте сознание помахало ручкой победителю, тот пошатнулся и упал.

Мы с тобой одной крови,
Мы с тобой одной породы,
Нам не привыкать к боли,
Если имя ей – свобода…
Где же ты, мой враг, кто же ты, мой друг?