На самом деле, девочка с необычным именем "Терранова" никогда не рождалась в семье Уилсон.
Терранова - третья из приемных девочек и вторая по старшинству в большой семье, обладатели фамилии которой известны как потомственные военные.
С детства о факте приемышества каждый из детей прекрасно был осведомлён. Так же как и о том, что любить их будут на одном уровне с родными детьми. И действительно: Нова и две её младшие сестры воспитывались, кормились, одевались, обучались так, будто на самом деле были родными. Лёгкий флёр второсортности начал ощущаться Новой лишь тогда, когда появились запреты на собственный выбор будущего.
Потому как лишь она заартачилась желанию матери быть впихнутой в какую-нибудь из лабораторий с научной программой по изучению коровьей сыпи, ибо "тыжедевочка".
Иными словами, Терранова была названа Террановой потому что Миранда Уилсон хотела дочь-учёную, а не дочь-слесаря или дочь-солдата. Потому что Миранда Уилсон хотела для девочки будущего исследователя.
Терранова исследователем стала. Но в совершенно ином смысле. Потому что Винсент Уилсон хотел маленькую армию.
В довольно юном возрасте она поступила в военную академию, а закончив (причем с отличием) - ушла служить в Альянс. Как и её старший брат до неё. Как и младшие братья-сёстры после неё.
По карьерной лестнице путь для неё оказался удивительно гладок. Будто по маслу. Причём топлёному.
И хотя Терранова всегда списывала всё на свои навыки, нельзя было исключить и факт влияния отца на её жизнь, судьбу, да и то самое продвижение по службе. Общими усилиями из крепкого родительского совета (а где надо было - и угрозы), исполнительности самой Новы, она дослужилась до младшего лейтенанта в возрасте двадцати трёх лет.
Правда, к тому моменту родительская радеющая помощь куда сильнее влияла на продвижение по службе, нежели навыки Новы и её желание дальнейшей, собственно, службы.
Однажды задание она провалила. А затем ещё одно.
И ещё.
И ещё.
Пока не дошло до увольнения.
Криков сколько было - не счесть. А Терранова была довольна складывающейся ситуацией.
В конце-концов, она устроилась телохранителем к одному из независимых учёных, изучавших протеанские артефакты, и вполне успешно строила карьеру на новом месте.
Сперва - действительно в качестве телохранителя. Затем - правой руки. Добытчика информации, тихо приторговывающего нелегальным товаром.
А после - любовницей и наконец женой.
За годы вращения в этих кругах Терранова обросла массивной сетью знакомых, знакомых-знакомых и знакомых-знакомых-знакомых. Так же она старалась не сбрасывать со счётов и старых сослуживцев, и друзей семьи, и их друзей, и друзей друзей... Большая семья - не так уж и плохо. Она позволяет иметь достаточно жилеток для внезапного плача. Либо плечей, на которые можно опереться в случае чего.
Возможно, характер Новы никого из них к себе не располагал, а вот её исполнительность и безотказность в помощи - вполне.
Посему, когда вся эта белохалатная сеть во главе с её мужем получили приглашение присоединиться к Инициативе Андромеда, Терранова присоединилась к ней тоже. И сама того не осознавая, потянула за собой старшего брата и младшую сестру.
Правда, в итоге всем им пришлось разделиться. Дважды.
Первый раз - в самом начале. Нова попала на Нексус как боевая единица и прошедшая переподготовку специалист разведки. Со связями отца или нет, а её навыки очень пригодились бы в новой галактике.
Так считала не только Нова, но и некоторые из бывших её сослуживцев, которые и поспособствовали зачислению её в списки. Основной костяк знакомых учёных также попал на Нексус. А вот её муж и сестра - на Гиперион. Улетали они все обещав друг другу скорую встречу.
Которая, к сожалению, не произошла.
Золотые Миры, которые им обещали, оказались фальшивкой. Всё в Андромеде было не таким, как на то рассчитывали. Разумеется, люди были не довольны. Разумеется, люди начали бунтовать.
С бунтовщиками Терранова изначально не была. Она была среди тех, кого разморозили для подавления бунта. Но в конце итоге,  изгнали и её. Потому как разрывавшаяся между сторонами конфликта Нова приняла мысль о том, что уж лучше погибнет в попытке выжить, нежели медленно сдохнет от недостатка ресурсов на Нексусе.
Но нет.
Не сдохла.
Присоединившись к Слоан Келли, Терранова участвовала в выбивании кеттов с Кадары, а после - и в обустройстве жизни на их маленьком нелегальном "аванпосту". Потому что тогда это казалось предельно правильным. Да и альтернативы-то никакой не было. Разведывать на Кадаре было особо нечего, на Нексус возвращение было невозможным. Поэтому Нова занялась тем, чем умела: она подалась в наёмники. Причём не простые, а достаточно заковыристые.
У неё всё ещё остались друзья на Нексусе. И появились новые друзья на Кадаре. Нова пользовалась по максимуму открывающимися возможностями.
Пока все думали, будто она с Отверженными душой и телом, Нова работала и на Нексус тоже. Пока на Нексусе думали, будто Новы больше не существует, её знакомые учёные приступили к изучение первых образцов инопланетной технологии тех, кого называли "Реликтами".
Когда на Кадаре начал зарождаться Коллектив, Нова поучаствовала и в их поддержке. Как в боевой, так и в информативной.
Возможно, Нова (крайне-крайне редко называющая своё полное имя и тем более - фамилию) уже и сама не помнит, на кого работает. Но пока система продолжает держаться, она будет продолжать так делать. Потому что а) выгодно и б) по-другому она уже не умеет.
Со временем из всей массы не- и доброжелателей выделился один достаточно молодой одноглазый кроган по имени Бун, который стал напарником и хорошим другом Новы. Они не просто вместе справляются со всеми передрягами, но вместе и живут. Чтобы было не так одиноко.
На одной из миссий по вылазке они с группой обнаружили разбившийся челнок ангара. Исходя из логики "что упало - то пропало", да и смерти всего экипажа, челнок группа прикарманила себе. На починку потратили почти полгода и уйму ресурсов, зато обзавелись личным летательным аппаратом.
После получения вестей о "Гиперионе", Нова радовалась ровно один день. Она была уверена, что её муж всё ещё находится в крио-стазе. Однако увидеться с ним у неё нет никаких возможностей.
Её брат, судя по слухам, развлекается с ребятами из ударных отрядов АПЕКС.
Это и было второе разделение. Несмотря на встречи и сотрудничество, все они, некогда бывшие единым целым, оказались по разные стороны баррикад.
Пусть и никогда друг с другом не воевали.

Нова всегда, с, пожалуй, подросткового возраста обладала чертами характера флегматичной личности. Она всегда была спокойной, уравновешенной, отличающейся терпимостью и гибкостью мысли человеком. Она не склонна к проявлению эмоций ни поступками, ни словами, ни выражением лица. Нова никогда не умела быстро переключать настроения, как по щелчку пальцев. То же относится и к принятию опрометчивых поступков.
Иногда даже перед тем как закончить предложение или представиться, она до пяти раз сперва прокрутит фразу в голове или даже разыграет целую сценку, продумывая каждый вариант ответа собеседника. У многих неподготовленных личностей такое поведение может вызвать резонный вопрос: она вот сейчас уснула? Да нет.  Если огромные глаза Новы погасли, будто в мозгу выключился свет, а рот не издаёт звуков - это она так думает. Потому что в общении с самыми эмоциональными, важными и сложными личностями Уилсон предпочитает держаться если не отстранённо, то очень собрано и безэмоционально - точно. Сдержанно, если одним словом.
В работе продуктивна исключительно при наличие свободы действий. Если запереть в вольере - раскиснет, зачахнет, помрёт повесившись на силе воли, скрученной в канат. Увлечений за пределами поля деятельности достаточно мало, если не полное отсутствие. Без постоянных влипаний в неприятности себя ощущает скорее амёбой, нежели человеком, и если закинуть это тело на вечеринку - уснёт, скрутившись в углу.
Обладает достаточно специфическим чувством юмора. В прочем, непонимание её шуток окружающими её совершенно не волнует.
Никогда не забывает лица людей. И на удивление - очень злопамятна.

Свободная.

---

- Кольт?
Нова поперхнулась чаем, убрала кружку от губ. Она всегда держала кружку достаточно странно для военного человека образом: исключительно за ручку и оттопырив мизинчик в сторону, как мифические английские аристократы. Конечно, если не хотела погреть руки.
Но чай уже успел остыть. И об холодный напиток греть ладони было бесполезно.
Айя была прекрасна. В своей особой, индивидуальной несуразности и невозможности. Планета, где по соседству с гигантскими пальмами,  огромными лианами в руку толщиной и травой выше человеческого роста соседствовали действующие вулканы и выжженные пустыни, по которым прогуливались огненно-песчаные смерчи. Странные и одновременно прекрасные, удивительные природные явления соседствовали друг с другом как просто два человека различных темпераментов, пытающиеся ужиться в одной комнате. И ни один не заходил на территорию другого.
Потрясающе. Удивительно. Прекрасно. И нелогично.
Айя - нелогичная планета.
Нова вздохнула. Утёрла расплескавшийся чай с подбородка. Бун - всего-лишь кроган. Он не поймёт.
- Кольт?
- Да, Бун, - наконец отозвалась она. И отпила из чашки ещё. - Я всё ещё здесь.
- Что-то случилось?
- Это всё чай виноват, - мотнула Нова головой и чашкой. Из-за дурацкой привычки держать чашку именно так и никак иначе,
она едва не выскочила и не полетела в иллюминатор. Было бы обидно, если он разбился. То есть, ещё сильнее.
- Остыл, да? - спросил кроган так, будто ему действительно было дело до остывшего чая.
- И мы облажались. Неправильные координаты для сброса груза. Кукуруза улетела в жерло вулкана. Девочка останется без подарка на день рождения.
Нова отодвинула чашку. Несколько раз кликнула по высветившемуся интерфейсу омни-инструмента, открывая раздел заметок. Там она хранила копию "журнала записей пользователя". "Записную книгу операций". Куда, кому и что - если кратко.
Она нахмурила брови, вчитываясь в текст. Судя записям, всё было верно. Судя по полученному в виде простреленного лобового иллюминатора и нарисованного мужского полового органа на двери челнока - нет.
- Это всё Айя виновата, - вздохнула Нова. - Ты когда-нибудь бывал там?
Кроган перестал копаться отвёрткой в термозаряде ровно на секунду. За эту же секунду успел нахмуриться, сделать задумчивое лицо,
наверное, произвести в уме какие-то расчёты. И в конце концов, тряхнув массивным подбородком, сухо пробубнеть:
- Нет. Не был.
И насколько Нова успела разобраться в своём напарнике за полгода общего сосуществования, разговор этот можно было считать законченным. Разговоры у них вообще редко когда продолжались дольше трёх минут. Рекордом было пять. Но тогда они оба были патологически пьяны.
Уилсон откинулась на спинку кресла, подкладывая руки себе под голову. Крутанула его, чтобы повернуться к иллюминатору. Не за тем, чтобы поглядеть туда. А чтобы закинуть ноги на приборную панель. Так мечтать было удобнее. Даже с открытыми глазами.
Например о том, улыбнулась ли маленькая ангара, если бы попробовала одно человеческое кулинарное изобретение: взорвавшуюся кукурузу, которую они называли "поп-корн". Понравилось бы ей? По вкусу пришёлся бы больше сладкий или солёный?
Нова хохотнула про себя. И подумала, что тоже не отказалась бы сейчас от поп-корна. И какого-нибудь фильма. И даже - наверное - чьих-нибудь объятий.
- И сигареты, - сказала она это уже вслух. - Люди много всякого барахла протащили в задних карманах. Интересно, протащил ли кто-нибудь сигареты. Совсем в идеале - кубинские.  Кстати, Бун, откуда ты знаешь о Кольт?
Кроган фыркнул.
- Оттуда, откуда же ты знаешь, что меня зовут Бун.
- Ну да, ну да...
Нова приставила два пальца ко рту, представив, что держит в руках сигарету. И затянулась. Выпустила облако невидимого безвредного несуществующего дыма. Несмотря на отсутствие сигареты, на душе всё-таки стало как-то полегче. На ноль целых и две десятых. А может даже и на один процент. Потому что на поиск настоящих сигарет времени у них всё-таки нет. Времени нет ещё и на любование снимками планеты, на которой они никогда в жизни не бывали.
Как и, в принципе, на сожаления о том, что чей-то попкорн улетел в вулкан из-за продажи неправильных координат.
На сожаления вообще никогда не должно быть времени - Нове вбили это в голову давным-давно. Сперва отец, затем - жизнь. Поэтому она и не сожалела.
- Где растворитель, Бун?
Она сочиняла текст сообщения, в котором за всё извинится. Но сперва - отмоет неприличный рисунок с двери челнока.
А затем - нарисует такой же на окне заказчика.
Один - один.