Уоррен между тем облюбовал одну из скамеек с тем же азартом, с которым молодые люди ещё так легко возвращают себе уроки озорного детства. Да, вы не ошиблись, скамейки были излюбленным место ночёвки Харли до приличной жизни, а что поделать? Иной раз полежишь, иной раз никто и не выгонит. Он привычно смотрел на людей, чуть сощурив глаза по привычке, некоторое обилие лучей солнца внушало ему какую-то боль, не натуральную, а подсознательную, и хотя её не было, он не мог заставить себя полностью избавиться от сморщенного выражения лица. Слишком ярко для него, мужчина успокоился лишь тогда, когда надел чёрные очки, и повернувшись к Саре стащил их с лица, потому что это выглядело ещё неестественней. Ему было интересно наблюдать за ней, особенно за тем что она решила очевидно расслабиться и позволить себе побыть ближе к природе… и вот она оставляет ботинки и спокойно садится. Уоррен не мог ещё пойти на такой шаг, его собственная натура была куда более грубой и диковатой, но он вполне был согласен с тем, что сидеть около неё, это лучше чем скамеечное воздержание. Поэтому, мужчина спокойно перешёл к ней и как-то совсем по-обыденному упёр руки в бока.
- Кажется, кто-то возвращается обратно на Землю, да? – и присел рядом, и приподнял палец с цепочкой от ключей, да, Уоррен обладал массой странностей говорящей о том, что он выходец именно с Земли. В его районе все ещё были обычные замки и перейдя сюда в Космос он буквально расстался с этим, но ключи и цепочку хранил, как побрякушку. Мало кто знал, что умелые руки инженера могли и это превратить в нужную вещь, но для чего так делать тут? Он повертел на указательном пальцем цепь и ключ. Вращения цепи и ключа напомнили ему часы, да… он что-то забыл и от чего-то ушёл. Сознание всё ещё работало не чётко, но от резко пережитых заново воспоминаний, у него буквально нахлынуло что-то внутри. Уоррен набрал грудь воздуха и выдул его совсем машинально, а потом протянул ей цепочку. Желтоватые от времени звенья возвращали его туда, где он был немногом в другом положении. Тоже с ней, и нельзя не сказать, что он был спокоен именно поэтому. Он улыбнулся ей, кажется она тоже о чём-то призадумалась и не позволил её мыслям течь совсем дальше от него… Опытный в таких делах человек, сразу берёт всё внимание для себя и фокусирует его, Уоррен не был теоретиком, но практика позволила ему. Он сделал ту шалость которая пришла как и многие его мысли из той самой глубины подросткового периода – пощекотал её за пятку. Пусть люди знают, что даже на искусственной траве, искусственной станции, искусственных систем, сидят живые люди смеющиеся от щекотания пяток. Нельзя сказать, чтобы Харли сам думал так глобально, для него это было просто… «пощекочи её, не дай ей уйти в себя совсем». А между тем в себя ушёл он, погружаясь в то, что всё-таки было.
***
Тонкая натянутая струна. Она реагирует на его слова как-то очень внимательно и настороженно, словно они сейчас оба наступили на края очень опасной мины нажимного действия. Собственно так оно и было, Уоррен осязал как раз то, что сейчас она находится очень близко к нему и реально, и духовно. Похожее состояние, похожее волнение, похожие гаммы нервов, похожая зубная щётка в чаш… а, не с щёткой, это он забежал вперёд несколько. Ладно там поцеловаться или обняться, а вот зубная щётка в чашке любимой женщины это серьёзные намёки. И он не шутил, если бы он проснулся в той самой метафорической ситуации, без одежды с женщиной, то первым бы делом проверял не кольцо, а ту самую шаблонную общую чашку с щётками, бритвой и чем-то ещё. Но сейчас что-то было настолько иначе, что он посмотрел на неё и уловил только оттенок её фразы.
- Говоришь, есть вещи которые люди могут делать без смущения, да? – прозвучало из её уст несколько иначе, он с природной иронией-юморком было думал сказать что-то в духе «кроме того чтобы сожрать все чипсы», но дурацкий апломб испарился сам, когда он глубже распознал тон фразы и то что он подразумевала. Это было странное состояние, хоть у нас и двадцать второй век, а все равно такое чувство словно они сейчас стояли с ней в боевой позиции с мечами, какая-то ужасно-режущая тишина и ужасно-тонкая грань движений и морали. А потом она решительно двинулась к нему, и тут ты решительно понимаешь две вещи, первая – что ты не знаешь, как тут реагировать, а вторая – что собственно, опоры нет ни у чего. Он попробовал было довериться рефлексам и стабильному чувству восприятия, а оказался уже на полу с тем, что целовал её и собственно всё вышесказанное было уже далеко не важным делом. Оно, да было… где-то там, в другой галактике, в другом измерении, быть может в третьем или четвёртом… О таком обычно не думаешь, когда у тебя на руках плачет дорогой человек и просит прощения. А потом проступили эмоции, так всегда бывает когда долго их подавляешь или резко выпускаешь. Конечно же он принял её, ответил и успокоил, правда вместо романтического, предпочёл прагматическое и смеясь из-за того что он не смог сделать это сразу, достал платок и вытер её лицо и прижал палец к её губам сразу с фразой.
- Даже не продолжай. Ни слова о внешности... ты прекрасна, - и продолжил вторым поцелуем, чтобы у неё банально не было времени ответить. А ответ между тем где-то терялся между двумя людьми которые лежали на кухонном полу. Ещё совсем недавно Уоррен мог бы иронично пошутить, что в прошлые времена это бы показалось странным любой другой разумной жизни… Он был большой философ улицы и голодного режима, этот Харли, то теперь ему вдруг показалось донельзя смешным, что азари, саларианцы и турианцы наблюдали бы за ними и не понимали почему люди могу такое делать даже на кухонном полу. Ему стало настолько смешно, что он не смог подавить улыбку и прижал её к себе теснее, спрятав её голову на груди и занявшись вплотную её волосами.
- Эмоции, да? Я вот тоже иногда плачу, когда натираю глаза луком, чтобы естественней выглядело, правда сейчас, он мне похоже ни к чему, - и шутливо показал на то, что хотя он и не плакал, глаза у него тоже были мокрыми и полными влаги. Он спокойно прижал её к себе и взял её за руку, так словно брал её кисть как вещь и попросив её обхватить за руку, изобразил подобие наручника.
- Мисс Кенсингтон, с этой минуты, я под вашим арестом. Прошу вас, помните что у меня есть право хранить молчание, адвокат и звонок другу. Но так как мой друг вы, то я прошу передать вам, что вы затронули моё сердце и я готов сказать это в виде чистосердечного признания, - за такие слова правда была возможность получить чем-то тяжёлым, зная Сару и её бурный нрав, Уоррен нисколько не сомневался, что есть какая-то грань, но шутил он по большей части от того что была его натурная привычка, а не манера.
- А если без дураков, то кажется у нас неплохо выходит. Мы перевернули стул, чуть не сломали стол и хохочем на полу… да? – его слова утонули в ещё одном поцелуе... А что же было дальше?...
***
- Ай… - прикрикнул он на секунду увлёкшись и будучи поражён своим же оружием но только в шею и под руками. Чтож, к её тонкому смеху добавился слегка сумасшедший смех Уоррена, в котором были нотки просительства, поскольку не ожидавший такого наёмник проиграл эту партию и теперь сам выступил жертвой щекотательных мук. Прохожие могли слышать взрывы хохота и обрывки «Сара, пож…», «Я уже не могу… перес…», «Люди вокруг, подумай…», «Сара, хватит…», «Сара…» - конечное взывание к её имени уже было не воплем, а каким-то стоном смехом и совершенно красный от напряжения и со слезами в голосе и на лице, Уоррен пытался отдышаться и вытянул руку, пытаясь угомонить.
- Так, тихо, я просил помощи, но чувствую что я так сойду с ума от смеха, - и он опёршись руками шумно выдохнул, пытаясь отрезвить своё состояние хохота и потирая волосы, всё вокруг словно трещало от резкости.
- Оххх, кажется пронесло. Это было очень неожиданно, не ждал от тебя такого ребячества, - тоном взрослого правового во всех делах он сказал и даже демонстративно поднял подборок, а потом «растаял» и поднялся совсем, он теперь почти не щурился на свету.
- Пойдём? Или ты ещё хочешь посидеть? Я бы с радостью хотел же так, как и ты, но, кхм, я боюсь что во мне слишком много тараканов относительно внешнего вида мужчины и ботинок, - Уоррен странно чуть повёл бровями.
- Знаешь, у меня всегда были одни лет до пятнадцати. Просто одни, старые, но верные и потом когда я как-то купил себе 4 пары, на меня смотрели как на дурака, а я просто не мог поверить что у человека может быть их больше одной пары. Мне это казалось, ну… слишком неестественным, поэтому я всё же останусь в них, - он виновато улыбнулся, на самом деле ему просто казалось смутительным что-то снимать при людях, любое упоминание обнажённости автоматом дёргало его к тому что у него могут эти самые ботинки украсть. Это глупо, но примерно так оно и выглядит, когда человек живёт в этом, эти вещи вживляются и даже если ты становишься миллионером, то крайне редко ты забываешь привычки. Он внимательно смотрел в её глаза.
- Ты мне расскажешь же всё? Я всё-таки много пропустил о тебе и твоей жизни. Хотелось бы заполнять пробелы, а я тебе расскажу о себе. В частности о том прелестном местечке где мне довелось служить, - он улыбнулся и совсем спокойно взял её пальцы в свои. Нет, ничего символического, просто теперь это приносило ощутимое спокойствие, теплоту и даже какой-то символизм. Уоррен был строгим внешне, но эта строгость имела свою разницу, к примеру насчёт поцелуев на публике или всяких таких вещичек. Он просто считал что есть «маленькие жесты» их не должно стесняться, а есть то, что ты должен делать лишь у себя с собой, хотя это и покажется странным, но так происходило из-за его инженерной деятельности. Всю важную работу в мастерскую, а мелочи – их можно и так, хотя иногда всё приходится делать, но за качество тут мало кто ручается. Он пожал её пальцы и начал рассказывать. Кажется, начинал он с того момента где они расстались в прошлый раз, когда они символически отметили новое назначение Харли и у неё тоже было какое-то событие, как же? Ах, кажется, у неё было отличие по службе. Оно и верно, военные люди и должны связываться такими же поступками, но не забывать, что они все ещё люди. Он улыбался и думал. Уж он и Сара – точно люди, люди до мозга костей… и продолжал рассказ.
Отредактировано Harley Warren (27 марта, 2017г. 01:11)
