Эшли лежала в своей каюте и смотрела в потолок. На часах было полпятого утра по Цитадели, спать можно было еще два с половиной часа, но у неё ни в одном глазу. Сегодня корабль по плану останавливается на Омеге на мелкий ремонт обшивки, и у Эшли будет время, чтобы улизнуть. Теперь - навсегда.
Возможно, ей придется постараться, чтобы покинуть борт корабля, но никто не объявлял, что она под арестом или несвободна. Правила остались теми же - пока корабль в доках, можно сойти ненадолго.
В каюте Эшли было темно, и горели только встроенные в стену лампы, что шли по всему периметру комнаты. Напротив маленькой койки Эшли располагался шкаф с зеркальными дверями, и во время отбоя на нее всегда смотрело собственное отражение. Сейчас ей казалось, что так и есть. Лежа на боку, она смотрела в глаза собственному отражению, и оно словно смотрело на нее в ответ. Её это не пугало - пусть на нее смотрят знакомые глаза, пусть перед глазами будет знакомая комната, а не безликая стена. Иначе Эшли просто забудет, где она и что с ней сейчас происходит.
Она перевернулась на спину, все также не отрывая взгляда от своего отражения, и положила ладонь на живот, болезненно сморщившись. Раньше она злилась на тех, кто хотел причинить ей вред, злилась на ситуацию, в которой оказалась, а теперь было просто грустно. Еще и от того, что сама себя загнала в такое положение, что не поговорить ни с кем. И нельзя прямо сейчас сорваться и побежать к тому, к кому хочется сильнее всего.
В такое время почти все спали, но некоторые оперативники могут вернуться с задания или, наоборот, отбывать, и если её увидят убегающей с корабля в несусветную рань, могут начаться вопросы. И опять подозрения. Но Эшли уже не могла валяться без сна и покоя, мучить себя, киснуть в собственном безделье. Сев на койке, она хлопком включила свет и нашла взглядом ботинки, что валялись в углу.
Она думала только об убежище, о котором говорил Заид. Он же так и не рассказал, что это за место, где оно находится, как долго ей придется там жить, так что теперь, когда Эшли было особенно грустно, она фантазировала на тему. Она воображала себе хижину в горах, бунгало на пляже, навсегда выкупленный номер в гостинице, даже самодельную хату в трущобах на Земле, и раз за разом понимала, что любой из этих вариантов осчастливит её. Что угодно осчастливит её, только бы никто до неё не добрался.
Она даже не понимала, в чем вся штука. Почему, когда ночной клуб становится местом теракта - Эшли находится там, если батарианские работорговцы собирают урожай рабов - она среди них, если в чьем-то теле решают вырастить органы на продажу - это должно быть её тело? За что ей все это? Совпадение ли это все, или кто-то решил измучить её насмерть? И когда, черт побери, это прекратится... Дойдет ли она вообще до места встречи, не попав в лапы очередному мучителю?
Эшли собрала себе сумку и грустно смотрела в почти пустой шкаф. Почти все её личные вещи уместились в большой спортивной сумке, которую Эшли носила на плече без особого дискомфорта. Вся её жизнь, все нажитое. Нормально ли, в тридцать лет уместить все свое имущество в одну сумку?
Не все, конечно. Был еще бар. Но Эшли не было там уже так давно, что и возвращаться туда было как-то неловко. Отчисления еще поступали, и то хорошо.
Она осмотрелась, проверив, не забыла ли чего. В углу сиротливо пылилась бейсбольная бита, которую Эшли когда-то трепетно любила - как-то пришлось использовать этот антиквариат как оружие ближнего боя, и оказалось, что это чертовски весело. И эффективно. Так что в приступе сентиментальности бита тоже отправилась в сумку - денег Эшли хватит хоть на двадцать таких бит, но на этой еще сохранились засохшие шматы мяса хасков. Совсем мелкие, которые уже не отодрать.
Правда, когда к милым пожиткам в сумке прибавилось все оружие Эшли, она начала кряхтеть. Тяжеловато, действительно. А в грузовом трюме еще ждала её любимая броня, добрых двадцать кило верного металла, ничуть не постаревших за все те годы, что Эшли ей пользовалась. Но целый набор брони она с собой не унесет. Хотя...
Хотя на Омеге многие ходят в броне, да и полная экипировка Эшли совсем не помешает. Если уж ей и суждено еще раз очутиться непонятно где и без оружия, то у нее хотя бы будет броня.

Уходила она быстро, чтобы ни у кого не было времени задуматься, почему гремят шаги, и куда отправилась Эшли в полной экипировке, когда ей ясно и доходчиво объяснили, что она может не напрягаться и отдыхать на корабле. Даже слишком доходчиво, Эшли бы даже сказала, настоятельно. Настойчиво. Это был как бы домашний арест, но никто этого слова вслух не произносил.
"Я становлюсь параноиком", - сокрушалась Моноган про себя, не забывая, что она ведет себя подозрительно без явных причин и предпочитает броню удобной одежде, тоже без явных причин.
Но когда она вышла из доков Омеги и сощурилась от яркого света чего-то, похожего на подобие солнца, ей стало так хорошо, что захотелось отметить это сигареткой. Но нельзя. Теперь нельзя, что б тебя, и пить нельзя! Ничего нельзя, да еще и грудь с животом распухли. Как бы Эшли ни любила всякого рода зависимости, она не могла думать о своей беременности плохо, и задумываться об аборте - тоже. Ей казалось, что это если не последний, то единственный её шанс обрести какого-то рода спасение. И, наверное, она мечтала об этом.
Её сторонились. Она выглядела очень странно, в своей массивной броне и в шлеме, и со спортивной сумкой через плечо. Железный человек пошел в тренажерку. Никто не решится сейчас напасть на неё или попытаться похитить её.
Клуб "Стрела" был довольно симпатичным заведением, особенно после недавнего ремонта - когда Эшли была тут в первый раз, помещение пострадало от взрыва, аж пол провалился на уровень ниже. Тоже безумный был денек, оставил Эшли перелом руки на память.
Народу сегодня здесь хватало. Эшли устроилась у барной стойки, и стала ждать. На все вопросы бармена о том, что ей налить, она отвечала грубо и немногословно, не заказав даже воды без газа - не хотела снимать шлем. Анонимность в общественном месте ей очень даже нравилась.
Прождала она недолго -  интересующая её фигура появилась какое-то время спустя, и, оглядываясь по сторонам, прошла в темный угол, ни с кем не пересекаясь. Он сидел и ждал, и ждал он молодую красивую женщину, по которой, должно быть, очень скучал.
А подошел к нему незнакомец в шлеме.
- Привет, - её голос усиливался через маленькие динамики в нижней части шлема, и она звучала отчасти как робот. Один только вид хмурого заидова лица так успокаивал её и... будто на землю возвращал, обратно во вменяемое состояние, что она стащила с себя шлем, забыв про свою паранойю и анонимность - только чтобы наклониться к нему и поцеловать а щеку со шрамом. - Я готова ехать куда угодно, - добавила она негромко, и выпрямилась, поправив сумку на плече.

- Я никого не видела, - коротко откликнулась Эшли, пока они выходили из клуба. Светиться в таком людном месте, конечно, не самая хорошая идея, но, как ни крути, им нужно было место встречи: в "Загробной жизни" слишком напряженная обстановка, и у стен там есть уши, в "Адских псах" встречаться слишком глупо, дорогу до ночлежки Джейда она не помнит, так что нужен был ориентир, который трудно потерять. Будучи частой гостьей Омеги, за все эти годы Эшли так и не научилась на ней ориентироваться - такая была станция. Говорят, даже те, кто здесь родился, едва ли имеют представление о реальной конструкции построек на астероиде.
Интересно, вернусь ли я сюда?
- Ох ты черт! - она быстро пригнулась, слитным движением уходя Заиду за спину, и врубила оборону, усиливая свои щиты. Стрелявший явно знал, чего ожидать от мишени - на Омеге от противника щитов не ожидают, если это не космический путешественник, которого сюда занесло попутным ветром.
Они с Заидом быстро загрузились в ближайший аэрокар, пока снайпер пытался оклематься от встречного огня, а хозяин транспортного средства пытался (неуверенно) отстоять свою собственность.
Эшли ругала себя за то, что действительно не предвидела этого. Она думала, что раз ей удалось просто покинуть корабль, то самое трудное уже позади - только найди транспорт и свали подальше. А нет. Хорошее в такой ситуации было только одно - Эшли знала, что не зря параноит. Значит, она еще не сошла с ума, и ей действительно есть чего бояться.
Нашла чему радоваться.
- Хорошо, - рассеяно кивала Эш, поглядывая через плечо в заднее стекло, а потом глянула на Массани, - а тебя-то за что? Это из-за Шепард? - она посмотрела на его руку, которой он сжал её ладонь в перчатке. В этой огромной перчатке её рука наконец стала соизмерима с его кистью по размерам, при том, что перчатки были ему в облипку, как тряпочные.
- Я тоже рада, - тихо ответила она, но её слова затерялись в шуме внутри и снаружи аэрокара. Эшли убрала руку и снова повернулась назад, высматривая хвост среди потока каров. Одним глазом следила и за дорогой, глядя, куда Заид уводит аэрокар - он вышел из общего потока и увел машину между двумя зданиями, и теперь отличить хвост  будет проще. И преследователям, конечно, легче выловить их среди остальных машин, но, пожалуй, они с Заидом были из тех, кто скорее разберется с проблемой сейчас и на месте, чем откладывать неминуемое на потом.
- За нами хвост, - сообщила Эшли, пока лезла на заднее сидение за оружием, что лежало в сумке - там покоилась её винтовка "Кризе", она же гранатомет с прицелом в простонародье. Эш редко пользовалась этой штукой, но сейчас момент был идеальный. - Даже не один...
И правда. За ними следовал не один кар, а целых три. Заид выбирал не легкие пути, а птица-тройка не сходила с намеченного им курса. Это точно хвост.
"Оборона" все еще работала, усиливая её щиты в несколько раз. Устроив заряженную винтовку на коленях, Эшли надела шлем, чуть повозившись с замками, и повертела головой, устраивая полупрозрачную прорезь на уровне глаз - иногда надеть как следует не получалось с первого раза.
- Сейчас немного подует, - она опустила стекло в двери со своей стороны и выглянула из него, приподнявшись на сидении. В броне она была намного объемней, и плохо ощущала то, что творится вокруг неё - прямо сейчас она пыталась протиснуть себя и не самую маленькую винтовку в узенькое окошко, да еще и так, чтобы иметь возможность грамотно прицелиться, но в конце концов у неё это получилось. - Заблочь двери, быстро!
Тяжеленная "Кризе" для неё сейчас была что хрупкая китайская ваза - отдача немаленькая, вес тоже, но найти другую такую у неё вряд ли получится. Уперевшись коленом в спинку пассажирского кресла, Эшли прицелилась - отсюда безопаснее всего попасть в капот кара слева, что прямо сейчас шел на обгон. Она зажала спусковой крючок до тех пор, пока винтовка сама не выпустила в цель мощный заряд.
Бум! Кар круто подкосило, и водитель потерял управление - теперь куда бы он не направлял аэрокар, его уводило все левее и левее. Теперь мишень стала поудобней, и Эшли выстрелила еще раз, представляя взору жителей этого квартала Омеги прекрасный взрыв в воздухе.
- Минус один, - будничным тоном сообщила Эшли, вернувшись в салон, и перезарядила винтовку. - До двух других мне не достать, разве что ты попробуешь. Бери винтовку, я возьму управление.

Заид её подачу проигнорировал, да и Эшли сама пожалела о сделанном - аэрокар им попался такой, что развалился бы, если бы внутри него кто-нибудь вздумал бы чихать. Их повело не хуже, чем тот, что Эшли только что сбила, и под указания Массани Эшли принялась сгребать свои пожитки в одну кучу - винтовку бросила на сумку и потащила её на себя, попутно запихивая "Кризе" внутрь и перекидывая ремень через плечо. Потом Заид схватил её за локоть и утянул за собой - сквозь стекло шлема Эшли вперилась в приближающийся асфальт, и попыталась принять такое положение, чтобы при приземлении ей не переломало ноги - по асфальту она покатилась кубарем в обнимку с тяжеленной сумкой, слушая возмущенные визги-писки ВИ своей брони.
Пока они поднимались, по ним уже успели открыть огонь - ВИ заверещал о том, что уровень щитов снижается. "Оборона" отрубилась раньше времени. Решив не тратить время на то, чтобы достать оружие и зарядить его, Эшли бодрым бегом, ойкая, понеслась за Заидом вслед. Ноги ныли и лодыжки хрустели, а в висках било с огромной силой, будто у неё вот-вот случится инсульт.
- Заманиваем, - гаркнул Массани, и Эшли торопливо кивнула, взглядом оценивая местность. Для перестрелок место идеальное - есть открытое пространство, есть, где укрыться. Нормальный снайпер выкосил бы все мишени минут за три или пять, а у Эшли с Заидом на это может уйти около десяти. Блеск.
Эшли перепрыгнула через невысокую оградку и приземлилась на корточки, с облегчением свалив сумку на землю. Её ноутбуку, что болтался внутри, к этому времени настали кранты, должно быть. Вооружившись "Индрой", Моноган запихнула внутрь два термозаряда и взглянула на ситуацию через перекрестье. Вот Заид убрал одного из снайперки.
- Тоже минус один.
- Ну ты не сравнивай, я-то целый кар положила, - пробубнила Эшли, впрочем, достаточно громко, чтобы он услышал. В прицел она словила гладкую кругленькую голову в странном шлеме, словно из эластичной ткани - странный шлем разлетелся на тысячи кусочков вместе с головой, оставляя на стене кровавый след.
- Это еще нахрена? - крикнула Эшли ему в ответ, высматривая следующую мишень. - Мы от них ничего нового не узнаем ведь.
Черт знает, зачем ему эти люди и нелюди живьем. Впрочем, неизвестно, зачем его ищет "Цербер", если не из-за Шепард. Даже если причины преследования ему неизвестны или непонятны, это все равно неважно. Не передумают же они на полпути.
Проулок, в котором все это происходило, озарил яркий красный луч, направляющийся в сторону Заида - Эшли отследила источник луча, но тот, в чьих руках было это оружие, находился сверху, за ограждением, и Эшли не могла в него попасть. Зато могла выкурить из укрытия, полупив по стене очередью "Индры" - луч исчез, а снайпер куда-то побежал, отбивая чечетку каблучками.
Кто каблуки-то надевает в погоню, а, - Моноган прокашлялась, проверяя свои щиты. Она снова попыталась включить "оборону", но омни-тул её завис и не отвечал.
Ладно, - она продолжила мониторить проулок. Красный луч показался снова, и у Эшли в ответ на это нашлась граната, которую она метнула наверх, туда, где сидела снайперша. Граната выдала себя писком, и каблучки снова застучали, а потом полыхнуло с хлопком.
- Я ВСЕ РАВНО ТЕБЯ ДОСТАНУ! - зачем-то рявкнула Эшли, усилив свой голос через динамики. Почему-то ей безумно хотелось поймать и замучить эту церберскую шлюху, которая решила тихонечко поубивать её и Заида, сидя в уютненьком укрытии.
Они притихли, рассортировались. То и дело раздавалась стрельба, но Заид, кажется, уже юркнул в укрытие, и отстреливался оттуда. Ей хотелось бы видеть его, понять, откуда стреляет он и где находится, но тактически им лучше находиться порознь, чтобы иметь возможность друг дружку прикрыть в случае чего. Но хотя бы голосовая связь не помешала.
Пока Эшли целилась в мужика, который явно Заидом не был и стрелял туда, где Заид, вероятно, был, по её укрытию открыл огонь кто-то другой. Эшли снова спряталась за ограждением, ожидая, пока у стреляющего закончатся патроны и надеясь, что выстрелы не пробьют металл, из которого сделано ограждение. Прошло. Она снова высунулась и быстро поймала череп в белом шлеме в прицел - и он тоже разлетелся на куски.
Сколько там их осталось? Непонятно. Эшли плохо оценила проулок - хреновый он для перестрелок. Потому что она со своей позиции не видит, кто где находится - почти все преследователи засели наверху. Окружили их кольцом, надеялись расстрелять тут, как загнанных в тупик собак.
Да хрен там. Она коленкой запихала свою сумку в темный угол, чтобы забрать потом, и быстрым бегом понеслась к лестнице наверх, сама не зная, чего ожидала. Под рукой у неё были мины, гранаты, клинки на рукавице - она устроит им кровавый ад запросто, а одного-двоих оставит в живых, так уж и быть.

Когда Заид кивал и жестикулировал, Эшли понимала его без слов. Гранаты они метали синхронно, и в укрытие возвратились тоже одновременно - под шлемом Эшли улыбалась, будто играла в какой-нибудь волейбол на солнечном пляже. Массани, оказывается, обзавелся огнеметом, и это существенно упрощало дело - гончие обратились в бегство. Моноган не стала терять времени, помня о том, что Заиду еще нужны пленные. Зачем-то. Она доверяла ему безоговорочно, и если ему надо - достанет.
- Со входа прикроешь! - и прыгнул на этаж ниже. Эшли так не могла - она переломала бы себе все ноги, поэтому вместо прыжков двинулась бегом по лестнице вниз, гремя своими тяжелыми ботинками. Сумка со всем её барахлом, должно быть, давно уже полыхает - огонь охватывал недостроенное здание, и совсем скоро сожрет их пути к отступлению. Заканчивать нужно быстро. И чисто. Чтобы никто не унес отсюда ноги живым, не успел доложить кому следует, что их видели вместе. Иначе потом никакого покоя не будет.
Эшли поймала в прицел женщину. На каблуках - и прострелила ей колени несколькими выстрелами, так, что снайперша рухнула на землю, вскрикнув душераздирающе. К ней метнулся штурмовик, и получил пулю в затылок - рухнул мертвым грузом сверху на ту, которую хотел спасти.
По Эшли нещадно шмаляли - Заид жарил нескольких из огнемета, а те, кто увернулся, пытались пробить щиты Эшли. Те держались на последнем издыхании и готовы были вот-вот лопнуть, но Моноган ответила еще одной гранатой - и вскрикнула, когда взорвавшаяся в огненном потоке граната привела к взрыву. Да такому, что стены пошатнулись, а на шлем Эшли стала сыпаться штукатурка.
Когда стихли вопли и стрельба, Эшли быстро пришла в себя и осторожно, неторопливо опустила винтовку. Пламя разгоралось все сильнее, и пора было уносить отсюда ноги. Но осталось кое-что.
- Одна у нас есть, - громко и отчетливо сообщила она Заиду, и указала на тонкое тельце, что ворочалось под мертвым штурмовиком в тяжелой броне. Эшли протопала к этой кучке, спихнула труп со снайперши ногой, и взяла раненую за шкирку. Та весила не больше пятидесяти килограмм, и по телосложению походила больше на какую-нибудь биотичку или разведчицу. А она, смотри-ка ты, своими ручонками за тяжелое оружие взялась.
Воротник на броне снайперши был короткий, так что для удобства Эшли стиснула её за волосы, и, мотнув головой, обратилась к Заиду:
- Пошли отсюда. У меня там чемодан сгорел уже десять раз.
И потопали, рука об руку, рядышком. Эшли тащила за собой обездвиженную снайпершу, за которой тянулся кровавый след - её коленям окончательно и бесповоротно наступили кранты. И не поставишь уже навороченных протезов, какая печаль. Потому что жить ей осталось недолго.
- А ты крут, - заявила Эшли, и в её голосе было слышно улыбку. Сквозь заидов шлем она видела его глаза, и готова была поклясться, что они тоже улыбались. - Но я не понимаю, нахрена нам нужна она, - и мотнула головой чуть назад, указывая на стонущую жертву.

Заид умчался в пожар так быстро, что Эшли и сказать ничего не успела - а потом таращилась на огонь, как баран на новые ворота, и сама не знала, чего ждать. Все полыхало, громыхало, и под шлемом у Эшли запотело лицо даже от температур снаружи. Отковыляв чуть дальше от огня, она стащила с себя шлем одной рукой, и, когда пленница стала брыкаться, треснула её оным по макушке - та успокоилась, а Эшли вздохнула полной грудью раскаленный воздух, и глаза у неё заслезились.
Свой кулек она уже и не ожидала увидеть, поэтому приятно удивилась, принимая его из заидовых рук. Когда пленная перестала оттягивать руку вниз, жить стало заметно проще, но ненадолго - на другом плече повисло килограмм двадцать отличного металлолома.
- Снимай броню, - послышалась команда. Эшли бы пошутила, но настроения не было. Косясь то на Заида, то на цербершу, Моноган отчаянно пыталась догнать, в чем суть, но потерпела неудачу. Броню все-таки принялась снимать, решив, что у Массани есть какой-то план.
Броню эту она любила страшно, надо сказать. Никакие казенные нагрудники "Цербера" и рядом не встанут с этим чудом бронепроизводства, которое при всей своей массивности и весе уже ощущалось если не второй кожей, то просто верхней одеждой на холодную погоду. Броня была не новая, без ереси вроде встроенных компьютеров и датчиков сердцебиения, зато добротно перенесла столько внешнего воздействия, что никому и не снилось. Что нагрудник, что наплечники были испещрены царапинами, вмятинами, потертостями, но ничего серьезнее косметических повреждений знать не знали.
По неясным причинам в последнее время Эшли несколько раскабанела, и броня снималась и надевалась с трудом. Скорее всего, это припухлость на нервах - срок беременности был слишком мал, чтобы отражаться на комплекции.
Заиду ведь еще стоит об этом узнать. Стаскивая громыхающие поножи, Эшли кинула на него болезненный взгляд, пытаясь прикинуть, как он отреагирует на новости, и почему-то ей казалось, что он либо будет несказанно рад, либо впадет в состояние шока от того, что доставшаяся ему женщинка оказалась неидеальной в конце концов.
Сам он тем временем раздевал пигалицу, которая на перестрелку нацепила каблуки. Делал он это сноровисто, быстро, не церемонясь, и, наблюдая за этим, Эшли вдруг вообще выпала из происходящего - зацепилась взглядом за его руки, и все. Ревность - вообще смешное слово, и сейчас вот вообще не к месту, а вот внезапно накатившая потребность - понятие уже поближе. Она давно его не видела.
- Цепляем твою броню на неё.
- Ага, - присев на корточки, Эшли принялась укладывать снайпершу в свою броню, и ловко застегивать ремешки и замочки. Девочка, кажется, от кровопотери и болевого шока отрубилась насовсем. Или нет? Какие-то невнятные стоны из горлышка еще вырывались.
- Се ля ви, - сухо сказала ей Моноган, и поднялась на ноги с корточек. Она догадалась, до чего додумался Заид. Отчасти - идея довольно ничего себе, если прикинуть, что Призраку на беглую лейтенанта не совсем уж не наплевать, и никаких экспертиз не последует. Даже из расплавленных, зажаренных останков можно кое-что понять, а если тело сгорит в пепел - а был ли смысл? Попытка - не пытка, в общем-то. Броню только жалко.
Кар долго искать вообще не пришлось - да вон он, блестит в тупичке. Закрытый - Эшли проверила. Ну, нет такого окна, которое дулом "Кризе" бы не выбило, а у Заида, быть может, еще что потяжелее найдется. Заведут уж как-нибудь.
Она облокотилась задницей о капот, и спрятала лицо в ладони, представляя себе, что спит. Что лежит лицом в подушку. Что всего этого вокруг нет, а впереди только отдых, безответственный и блаженный.
Рука как-то сама легла на живот потом, пока она смотрела на темную фигуру, приближающуюся со стороны пожара. Она прищурилась красными глазами, воспаленными от горячего воздуха - нет, это тот, кто нужно, а не оставшийся про запас преследователь.
Когда он подошел поближе, Эшли стянула ремень своей сумки с его плеча, и положила её на асфальт - нужна короткая передышка, нужно и можно сейчас немного постоять, чтобы потом понестись дальше. Нагрудник у Заида был горячий и жесткий, и щека у Эшли вспыхнула, но это лучше, чем ничего. Зато сзади за его броню можно удобно ухватиться, чтобы обнимать - одной рукой приобняла его за талию, и прикрыла глаза, разлегшись на нагруднике, как на подушке.
- Это был такой... Пи8дец...

Потный он был, уставший, запыханный, как и она. Эшли было не слишком удобно раздеваться прямо на улице, хоть и в этом тупичке, где не было больше никого, кроме них, и когда она легла спиной на капот аэрокара, то почувствовала, что скользит задницей вниз - если бы Заид за бедра её не держал, то давно бы лужицей стекла на асфальт. У Эшли от огня и усталости слезились глаза, а в горле першило - все время хотелось откашляться, но это прошло. Массани пытался и броню с себя стянуть, но пока он возился с застежками своего нагрудника, Эшли притянула его к себе за шею и поцеловала настойчиво, бормоча в его губы "да забей ты", а другой рукой вслепую и неуклюже пыталась снять с него ракушку, что защищала самое интересное место.
Нагрудник они с него все-таки стащили, но на то, чтобы и футболку снять, не хватило ни рук, ни желания - Эшли сминала её в кулаках, мимолетно подумав, что так даже удобнее - есть, за что ухватиться. Сейчас, обнаженная, ласковая, стонущая она была совсем не похожа на ту себя, что громыхала броней, отправляла людей на верную смерть одними руками и совершенно не боялась за свою жизнь - это вообще кто-то другой, а она может только за плечи заидовы держаться и шептать ему на ухо, где её схватить, как её держать, чтобы не соскользнула, и как двигаться. На мгновение, когда пожар стал таким сильным, что Эшли на своей коже ощутила густую влажность, она даже забыла, где они и что происходит, и обмякла на несколько секунд, вцепившись в Заида, как клещ, и прижимая его к себе, к колючей щеке прижимаясь. Хотелось, чтобы он подхватил её под бедра и унес в аэрокар.
Но они еще побыли в таком положении, слушали, как огонь пожирает недостроенный завод. Эшли, закрыв глаза, тяжело, но медленно дышала, не выпуская Заида из объятий, и находилась словно на грани сна и яви. В какой-то момент, несмотря на то, что она лежала голой на аэрокаре, ей подумалось, что так удобно ей не было еще никогда.
- У меня от тебя ребенок будет, - тихо и с улыбкой сказала она ему на ухо. Улыбка тут же подернулась чем-то нехорошим.
Она, наверное, не будет ему говорить, что с ней приключилось в полете. А зачем? "Цербер" они оставят позади, оторвутся от него и забудут, будут в безопасности. А волновать его просто так, без причины, да еще и рассказывать, что его детище перенесло еще в утробе - да зачем? Можно нарваться на скандал, крики, "как ты могла" или "вот дура, а я говорил!"...
А можно нарваться и на другое совсем. Как-то она не подумала сначала.
- Ну... В смысле... Если не хочешь, будет только мой, - неловко уточнила Эшли, мягко отстраняясь и принимая вертикальное положение.

Как он засуетился. Эшли усмехнулась, и принялась натягивать на себя комбинезончик, странно поглядывая на расплывающееся на капоте пятно. Мда. Как подростки совсем.
- Ты что же, думала, что я тебя пошлю куда подальше с такими новостями?
- Я... Ммм...
Как бы так сказать, чтобы не задеть. Можно ли его вообще задеть? Да можно, конечно. Со словами лучше поосторожней.
- Как бы... Не знаю, мне всегда казалось, что такое только в кино бывает. И... Ни я, ни ты не похожи на всех этих, которые только и ждут, когда распашонки покупать надо. - поняв, что несет она что-то не то, Эшли закрыла рот. Выдохнула. - Ну, да. Не уверена была, что тебе все это нужно.
- Балда ты.
Что ж такого магического в этом моменте, когда тебя вот так обнимают, с абсолютно безмятежным видом? Эшли улыбнулась такой улыбкой, которая бывает только на лицах женщин, что в жизни ни дня не работали и досуг скрашивают выбором занавесок в дом, и поцеловала его в шрамы на щеке. Плюхнулась на пассажирское кресло, а Заид закинул её саквояжик на заднее.
- Полетели, - констатировала она, свернувшись в клубок в кресле. Плевать, куда лететь. Куда угодно. Лишь бы там ничего не горело, и никто не стрелял.
Сверху Омега радовала видами несуразных, кое-как отстроенных зданий, слепящими вывесками, хиленько работающими рекламными экранами. Астероид, благо, немаленький, и на аэрокаре можно добраться до квартала, где их никто подстерегать не будет. Правда, у Призрака на Омеге было много рук, которые прямо сейчас, возможно, готовы сцапать счастливую молодую семью. От этой мысли Эш нахмурила брови.
Когда все это пройдет? Как бы хорошо с ним ни было, возвращаются эти поганые мысли - а вдруг, а что, а если... А если все закончится плохо, а если их убьют? А если раскусят, в чем их преимущества, и вонзят нож в спину, сцапают там, где ожидаешь меньше всего? А если они снарядятся в долгий полет, отправятся на другой конец галактики, в убежище, и подохнут на борту корабля?
- Пообещай мне, что увезешь меня. Что защитишь, - вдруг сказала Эшли. Это вот "пообещай", прочие варианты выражения той же мысли редко шли на язык, и любые позывы сказать что-то подобное она в себе всегда пресекала. Потому что и сама за себя постоять может - вон, скольких людей собственными кишками накормила, пока выбиралась из подпольной лаборатории, и ничего. И еще потому, что обещать подобное - это ложь почти всегда, и фразу "пообещай, что все будет хорошо", Моноган ненавидела всей душой. Потому что это вранье и красивые слова, которые смысла не несут, а вспоминаются потом с горечью. Но, черт возьми, сейчас ей надо было это услышать. И Заид, скорее всего, скажет это так, что поверит даже она.
- Капот мы засрали, как школьники, - усмехнулась Эшли вдруг, прикрыв лицо рукой. - Выдает с потрохами, кто мы и про что мы.