уэйн райдер разыскивает

имя на твой выбор, хочу что-то необычное типа астория или сиерия
freya beha or somebody else

► возраст: 21
► деятельность:  студентка
► родной город: о-клэр или какой угодно еще

ты депрессивная. вот то, что я знаю о тебе наверняка. видел, как ты улыбаешься, от силы пару раз, это я об искренней улыбке говорю, а не о том оскале, который ты демонстрируешь окружающим. просто я вижу тебя такой, какой ты не хочешь казаться окружающим. настоящей вижу. в тебе течет постоянное сумасшествие, я даже не знаю, откуда это в тебе взялось. вроде нормальная девчонка, родители обычные, клерки, средний класс, деньгами не обижена. вот только мир тебе видится в темных красках, ты пропускаешь мимо все хорошее, зацикливаясь на вещах мрачных и непонятных тебе. я спрашиваю: что такое страх? а ты отвечаешь: не знаю, это когда страшно. а почему страшно? черт знает. в тебе черт поселился, не иначе. иногда ты изрекаешь такие высокие философские тексты, что хочется тебя задушить, лишь бы замолчала. а иногда сидишь рядом тихая, незаметная, слившись с обивкой дивана, слушаешь меня, киваешь, на глазах слезы или это от лампы так отсвечивает. я стараюсь тебя понять, но ты ни там, ни здесь. какой-то призрак во плоти. по жизни потерянная и непонятная. однако развлекаться умеешь. ходишь по барам, куришь крепкие, пьешь со мной наравне. а потом мы едем в мою квартиру, лежим на полу и говорим о том, о чем нормальные люди не разговаривают.

- а в другой Вселенной мы тоже встретились?
- наверняка, ты мне вчера снился. шел по пустыне с замотанной головой, в тюрбане каком-то.
- это знак, что пора сваливать отсюда, малыш.
- а как же я?
- у тебя универ.

и я вторую такую не встречал, сколько по миру ни колесил. ты какой-то особенная. я тебя люблю, как подругу, как человека, не как женщину. ты настолько близкая. понимаешь меня. я тебя спасаю, спасаю и спасу. а ты меня учишь. чему? черт его знает, но я с тобой меняюсь как будто. в лучшую сторону. начинаю думать о многих вещах, о которых раньше не хотел. например, встретились ли мы с тобой в той, другой Вселенной, малыш.

► дополнительно:
сделай ее именно такой. не от мира сего. вдохни в этот набросок жизнь, заставь ее дышать и говорить. не отходи от образа. и я буду любить тебя безмерно! приходи и получай кайф от игры, от форума, идейничай.
сам я пишу от 3 тысяч, пишу не так уж и часто, так что темп игры не высокий. пинания не люблю, поэтому хочу игрока под стать, чтобы не жаловалась на мой пост в неделю. но я буду стараться чаще же. если вдохновишь.
грамотность важна. хотя бы минимально правильно пиши слова и не блюй запятыми. я злюсь.
в остальном я хороший, правда. хочу отыграть этот космос, приходи ко мне скорее

ваш пост

Веселиться. Я протянул руку Жени и помог выйти из машины. Слово резануло мне слух, не так я видел истинное веселье и не так ощущал себя накануне такового. Не сказать, чтобы я делал это под принуждением, однако не было чувства, что я получаю кайф от того, что ее рука сейчас лежит на моем локте. Это не прикосновение, а жест приличия. Таким же жестом этикета была вся ее жизнь. А я хотел искренности во всем. И она могла доказывать мне сколько угодно, что ей хорошо с ними, что ей очень хорошо со мной, что ей не нужны деньги и она готова оставаться просто рядом. Но я знал, что она запуталась, мне удалось подорвать ее систему ценностей, подвести ее к черте, на перепутье, и заставить выбирать. И все, чего я добивался, - это освободить ее сознание от культа денег. Хочется верить, у меня выйдет.
Эта девочка научила меня некоторым вещам: от банального до высокого, которое приходит в голову во время хорошего накура, в очищенное сознание. Я никогда не хотел, чтобы она стала, как я, но все равно дал ей выбор, направлял, если она путалась в чем-то, рассказывал все то, что знаю я сам. Это должно было изменить нас обоих. А она просто принимала меня, и я не боялся быть каким-то "не таким", знал, что для Жени я всегда тот самый.
Был повод загордиться, но и тут я не стал поддаваться этим низменным инстинктам. Уж если я и урвал такую куколку, то стоит сказать спасибо Вселенной, а не себе самому. И вот уже не я правлю балетом, а ее тонкие пальчики. Может, хоть на минуту стоит дать ей полную волю? Что она будет делать тогда? Здание из стекла в хуеву тучу этажей - вот чем закончилась моя свобода и началась ее власть надо мной. Я ожидал этого, пусть так. Лифт везет нас вверх, быстрый, просторный. Так и хочется нажать на стоп и впиться в нее, вцепиться в эти плечи и целовать, стаскивая параллельно ткань с шелковой кожи. Я хотел ее всегда, видел лицо с играющим на нем светом, тонкий стан - и меня одолевало непреодолимое желание иметь ее, держать и сжимать крепко, не отпускать от себя ни на миллиметр. Такое животное ощущение было мне не понятно, его природа не ясна, но я ничего не мог поделать.
И я вцепился в нее, как только за нами закрылись двери. Мне было уже совершенно наплевать, что я треплю ее волосы и компрометирую нас в глазах  тех, на чье мнение лично мне совершенно плевать. Нахожу ее ладонь - она такая горячая - и забираю в свою, я хочу контролировать все ее тело, это уже маниакальная идея. Ее губы сдаются под напором моих, тонем в этом моменте, прижатые друг другом к холодной металлической стене. Лифт мчится, а я уже залез пальцами ей под одежду и ласкаю кожу, не отпуская все еще губы из плена. Удивительная женщина, черт возьми, просто удивительная.
Створки открываются как раз в тот самый момент, когда Жени оправляет на себе наряд. Я стою рядом, как ни в чем ни бывало. И только огонь в глазах все еще выдает нас обоих, но кто заметит в приглушенном свете зала такие мелочи.
- Жаль, что у меня в доме нет лифта. Это приключение недетски заводит, - я беру ее пальцы в свои, поигрывая ими, как на клавишах фоно.  Ну что ж, даже если сегодняшний вечер будет отвратительным, мы все компенсируем лифтом. Ведь эти штуковины имеют слабость застревать.

джей иерусалим разыскивает

evelyn 'ava' laurent
margot robbie

► возраст: 27
► деятельность: преподаватель в висконсинском университете.
► родной город: О-Клэр.

Новый преподаватель математики молод и весел, и Джанет клянется, что у него все тело в татуировках. Эва не особенно ей верит — Джеймс появляется в школе исключительно в наглухо застегнутых рубашках, — но спустя несколько месяцев случайно встречает его на улице в обычной футболке. Выясняется, что Джанет не врет, а еще — что у Джеймса есть девушка, которая торжественно держит его за руку и все время что-то шепчет на ухо, от чего Джеймс смеется, как кретин, привлекая к себе внимание прохожих. Эва тяжело вздыхает и говорит, что ее это абсолютно не интересует. Марлоу двадцать пять, ей пятнадцать, никаких шансов.
Джеймс увольняется из школы за полгода до ее выпуска. Никто толком не знает, почему. Эва изредка видит его в своем районе — между их домами не такое уж большое расстояние, — и как-то раз останавливается, чтобы поздороваться. Джеймс смотрит на нее мутным взглядом, криво ухмыляется и, кажется, не узнает.
Они встречаются вновь на вечеринке, которую устраивает ее старший брат. Эве уже восемнадцать, и она готова выпить все, что есть в баре, просто потому что может. Визит Марлоу с женой ее чертовски удивляет, но позже, как следует надравшись и осмелев, Эва решается подойти. Наутро она просыпается в его постели, мучаясь от стыда и похмелья, и теряет дар речи при мысли о том, что жена Иерусалима обо всем узнает.
— Вряд ли, — отзывается Джей, пожав плечами. — Она под метадоном.
Визиты в дом Марлоу постепенно становятся для Эвы обычным делом. Наркотики ее не прельщают, но она курит травку в компании Мари, а потом уходит: Эва не любит наблюдать, как та на пару минут отпрашивается в туалет и возвращается совершенно поплывшая, с ненормально блестящими глазами. Джей никак не комментирует зависимость жены. Эва, запирая за собой дверь спальни, не задает вопросов.
В октябре две тысячи девятого Мари умирает от случайного выстрела. Несчастный случай, виноваты все — и при этом никто, потому что полиция не может найти одного-единственного подозреваемого, а участники вечеринки не помнят, у кого в руках был пистолет. Джей запирается в доме на две недели, никого не пуская внутрь, а потом уезжает в Европу. Проходит полгода, прежде чем он возвращается.
Эва остается его постоянной любовницей, хотя втайне рассчитывает на большее. Ей еще нет двадцати пяти, но все равно хочется поскорее завести семью. Эва учится постельным трюкам, ходит на кулинарные курсы и трижды в неделю посещает спортзал в надежде, что Иерусалим не захочет смотреть на других женщин, имея (что под рукой, что в принципе) такую. План отчасти срабатывает, но предложения руки и сердца Эвелин не добивается.
Год назад Джей уезжает в Милуоки и внезапно возвращается оттуда с новой женой. Эва плачет навзрыд, проклиная ту суку, которая ему приглянулась, а потом все равно вытирает потекшую тушь, поправляет макияж и выбирает лучшее нижнее белье — даже имея свидетельство о браке, кольцо и метиску, которая прописалась в его доме, Иерусалим возвращается к ней. По привычке или ради разнообразия, Эва не знает. Она улыбается, открывая дверь, и стискивает зубы, когда Джей уходит.
Эва ненавидит Марго так же сильно, как когда-то ненавидела Мари, но боится, что Иерусалим заподозрит неладное, если умрет и вторая его жена.

► дополнительно:
изначально Эва планировалась как Дженнифер Лоуренс, но внешность придержана, так что Марго — запасной вариант;
меня не интересует, сколько вам лет, как вас зовут, где вы живете, и чем занимаетесь в свободное время;
я пишу в третьем лице и предпочитаю динамичную игру постами по 2-4 тысячи знаков, хотя везде возможны исключения;
гифки в анкетах, трогательные_эпитеты_через_андерлайн, прочие украшения — мимо, thx;
ролевая ревность — это мило, но нет;
мой персонаж — мудак, я предупредил.

ваш пост

Чашка падает на пол очень медленно. Джей успевает подумать, что мог бы ее перехватить — до того, как она со звоном разбивается на мелкие осколки. Может, действительно и мог. Но, в любом случае, не стал пытаться.
Иерусалим не любит сломанные вещи. Чинить их — утомительное и скучное занятие, в котором нет необходимости, потому что всегда можно купить что-нибудь целое. Эта его политика распространяется на все: от тостера, который приносит Марго (говорит, перестал работать таймер, посмотришь? Джей смотрит на Марго и вечером приносит новый тостер), до окружающих людей. Люди вообще часто отрабатывают свое. Становятся бесполезными и утомляют. Марлен, когда он внимательно к ней приглядывается, не выглядит испорченным экземпляром. Она все еще ему интересна — и в этом, по сути, заключается корень всех ее проблем. Иерусалим слишком быстро привязывается к тому, что его развлекает. И он совершенно не умеет вовремя останавливаться.
— Мы три недели не виделись, забыла? — цокнув языком, спрашивает Джей. Марлен замирает, как испуганный маленький зверек, и явно ждет, что он вот-вот начнет кричать. А может, она думает, что он на самом деле пришел ее избить. Идея, на самом деле, неплохая — если бы он получал удовольствие от драк с женщинами. К счастью для Марлен, это не так. К несчастью для той же самой Марлен, есть целая невероятная тысяча иных вещей, которые поднимают Иерусалиму настроение. Малютка Джин Граймс могла бы ей рассказать, но зачем, когда Коэн и сама в курсе.
— Ты даже не позвонила спросить, как мои дела, — укоризненно подмечает он, убирая прядь соломенных (что по цвету, что на ощупь) волос ей за ухо. Джей, разумеется, в самом деле не ждал, что Марлен хоть раз объявится на горизонте, но ничто не мешает ему теперь картинно страдать от ее равнодушной жестокости. В конце концов, могла бы хоть сообщение из вежливости написать. Все-таки, это она его подстрелила, не наоборот.
Он постукивает указательным пальцем по бинтам, под которыми скрывается аккуратный хирургический шов. Иногда заживающая рана начинает дико чесаться, так что Иерусалиму хочется лезть на стены и биться головой о них же, но сейчас она почти его не тревожит. Ноющая боль не в счет, с ней легко справляются таблетки. Втайне от Кида он пару раз подтягивается на перекладине, вбитой дома в коридоре под потолком, но напряжение мышц почти сразу приводит к тому, что Джею к чертям собачьим сводит руку до локтя. Приходится оставить мысль о полноценных тренировках на ближайшие полтора-два месяца. По самому благополучному прогнозу.
Тем не менее, он уверен, что пресечь вполне ожидаемое сопротивление сумеет без особых проблем. Если Марлен вообще рискнет дернуться; после того, что она натворила, усугублять свое положение и злить Иерусалима еще больше — не самый мудрый тактический ход. Про какую-нибудь глобальную стратегию Джей даже не заикается: чтобы играть людьми в шахматы, нужно иметь трехзначный уровень интеллекта. Марлен же не способна продумать, что будет делать с трупом в собственном доме. Вспомнив о выражении ее лица в момент, когда Коэн поняла, что тело нужно будет еще как-то ликвидировать, Иерусалим опять негромко смеется. Не считая дыры в районе шеи, ему понравилось.
— Помнишь, я говорил, что буду чертовски зол? — уточняет Джей, притягивая Марлен к себе. Ей приходится задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Как приходилось обеим его женам — что бывшей, что нынешней. Невысокие, с темными волосами и пухлыми губами — наверное, можно сказать, что у него есть определенный типаж. Разглядывая Марлен, Иерусалим подумывает как-нибудь на досуге сдать ее в ближайший салон: пусть перекрасят обратно, потому что блондинка из нее, конечно, совершенно отвратительная. Лоск в стиле Нэнси Спанджен проебал свой очаровательный шарм, когда Нэнси сдохла, и ни днем позже.
Марлен действительно вырывается, как он и ожидает. Совершенно безрезультатно — тоже, как он и ожидает. Она ничем не может его удивить, но Джей, впрочем, не за этим пришел. Ему всего-навсего скучно, и хочется немного повеселиться. А принципиальный отказ Марлен от нижнего белья значительно упрощает задачу, хотя она и без этого никогда не была особо сложной.
— Так вот, я тебя почти простил, — великодушно сообщает Иерусалим, любуясь выражением ее лица. У Коэн очень тонкие запястья, их легко можно перехватить пальцами одной руки, пресекая любые попытки вырваться или, к примеру, садануть по больному плечу. Она сжимает бедра, но ровным счетом ничего не может сделать, когда Джей просовывает ладонь между ее ног.
Собственное тело в таких случаях предает Марлен максимум минуте на третьей.
Он никуда не торопится. И, в отличие от нее, ничего не делает просто так.

vivi
elle fanning

► возраст: 18
► деятельность:  работает в цветочном магазине
► родной город: пытается это выяснить

Мы с тобой не общались, потому что ты меня не видела. Я неприглядная, а ты особа яркая и улыбчивая. По тебе и не скажешь, что ты из потерянных. Такой заразительный смех, глаза, наполненные жизнью и светом. Я знаю, ты не виновата в том, что счастлива, просто я тебе завидую и не верю. Мне кажется, что в глубине души ты скрываешь что-то ужасное и гнусное. Если все так хорошо, то скажи мне, Виви, почему ты не осталась на попечении у той милой семьи? Ты солгала о том, что интернат для тебя второй дом, что ты просто не можешь жить без него. Уверена, там все не было гладко. Добродушный дядя и милосердная тетя оказались не такими, какими ты их представляла. Ты рассказывала истории о бесплатном мороженом, беззаботной жизни, приличной школе, но разве в это можно спокойно поверить? Маленькая, наивная моя Вив, хватит уже надевать радостные маски и говорить всем, что ты в порядке. Однажды я видела тебя, забившись в угол, как маленький котенок, разрываясь от плача, ты глотала боль вместе с солеными слезами и соплями. Ложками. Половниками. Она ведь никуда не уходит, верно? Помню, ты так сильно старалась понравиться всем приходящим гостям. Белоснежное платье [такого ни у одной девочки в группе не было], туфельки с бабочками, мелодичный голос, прекрасные манеры. Ты как принцесса из тех самых книг, что нам жертвовали, только настоящая. Какого же было твое разочарование, что для тебя на свете не осталось адекватных людей. Лишь садисты и гребанные педофилы. Пора спустится на землю, принять реальность такой, какая она есть.
» виви [перевод - жизнь] выросла в интернате. ее родители были лишены прав в ряду того, что мать - наркоманка, а отец не удосужился признать дочь;
» она приветливая, добрая и лучезарная. ребенок-мечта была, есть и будет. совсем не похожа на девушку из детского дома. отлично ладит с людьми, неплохо рисует, самостоятельно изучает иностранные языки. свободно говорит на французском, планирует слетать в париж при первой же возможности;
» однажды была отдана в семью, из которой потом сбежала. попросила смотрительницу никому не говорить, что с ней случилось. была изнасилована и жестоко избита супружеской парой;
» обожает пересматривать вечное сияние чистого разума. верит, что сможет найти свою любовь. сейчас ни с кем не встречается, но активно знакомится с интересными молодыми людьми;
» с недавних пор ищет своих настоящих родителей. объяснить, почему она это затеяла, не может. в этом ей помогает оили, хотя и считает эту затею глупой до невозможности;
» несмотря на то, что виви работает в цветочном магазине, она стремиться получить высшее образование. бывает, что целыми днями торчит за книгами. также подтягивает оили по разным предметам для поступления в университет;
» живет вместе с оили. эту квартиру им предоставило государство. в планах переехать и выйти замуж. но чем больше девушки живут вместе, тем меньше она этого хочет;
» единожды между подругами случалась сексуальная связь. после этого случая они долго не разговаривали друг с другом. неделей позже пообещали, что это больше не повторится;

► дополнительно:
Виви очень интересный персонаж. По сути я даю вам полную свободу. Вы можете сделать с ней все, что захотите. Только пожалуйста, не пропадайте и развивайте ее. Вместе мы найдем ее родителей, разберемся с личной жизнью и пустимся в невероятные приключения. Как насчет Парижа? Виви и Оили очень разные, но пока они вместе, ничего не может случится. Я обеспечу вас игрой, графикой, если она вам приглянется, своей заботой и любовью. На самом деле, мне нужен не просто игрок, но и человек, с которым можно было бы общаться. Я по натуре добрая, не кусаюсь, поэтому пишите, звоните я вас очень жду 

ваш пост

дам, если попросите

marla
astrid berges-frisbey

► возраст: двадцать лет
► деятельность:  медсестра
► родной город: о-клэр

марла жила во мраке.
марла была мраком. я видел, как ее окутывает черная пелена из людских страданий, криков и стонов. я чувствовал, как эта тьма поглощает и меня. она впитывала меня, словно губка, притягивая к себе своими красивыми тонкими руками, цепко обхватывающими мою шею.
она выдернула меня из привычного мне мира, где я загнанным волком бродил по улицам города, поправляя спадающие с носа очки.
она выдернула меня из рук ненавистной мне матери, отдав мне взамен тепло своего тела и, казалось, любовь, которую я никогда не испытывал.
она подарила мне наслаждение, передаваемое через тонкую иглу, героином поглощавшая каждую клетку моего тела, оставляя взамен такое нужное мне спокойствие и нирвану.
она помогала мне общаться с Богом, в которого я никогда не верил, и смеялась над моей ничтожной матерью, которая ни разу за свою жизнь так и не смогла с ним хотя бы обменяться парой фраз.

“я не застал ее на том самом обляпанном спермой кресле,
в котором она, накинув на голые плечи теплое одеяло, читала Кинга и смеялась в голос.
я не застал ее на грязной, пропахнувшей оливковом маслом, кухне,
где каждое утро она готовила блины с сыром и с ветчиной.
а потом выбрасывала их в помойку, потому что они «получились не такими идеальными».
я не застал ее в спальне на голой кровати без постельного белья,
где она лежала, уткнувшись в полоток, пытаясь сосчитать все трещины и пятна.
я не застал ее в собственной жизни.”

она ушла. ушла так же быстро, как и появилась, пронеслась вихрем по моей хрупкой вселенной. ушла, оставив горький привкус обиды и злости вперемешку с дьявольской ломкой, от которой сводило челюсть. она забрала с собой все, что напоминало о ней: наши совместные фотографии, аромат ее любимых духов, которые сводили меня с ума. она забрала себя, полностью, всецело, не оставив мне даже воспоминания. хоть что-то, ради чего я мог жить.
она забрала три долгих, вечных года моей жизни.
она забрала меня.
и внезапно я проснулся.
я очнулся от долго сна, который кружил мне голову, не давая взглянуть правде в глаза: я жил в двухкомнатной маленькой квартире, где воняло мочой и дешевым пивом, а сам я не мог узнать себя в зеркале.

► дополнительно:
просто напишите мне, и я расскажу вам, какой я вижу марлу и кем она будет для меня.
сразу скажу, что она - мое прошлое. и хочу я ее видеть тут для того, чтобы отыграть мое тяжелое прошлое, в котором она была ключевым персонажем.
в общем, я жду вас.
спасибо за внимание.

ваш пост

Я слишком часто видел ее глаза, смотрящие прямо на меня. Глаза, отдающие ржавчиной, словно сама душа, грязная и непромытая, просилась наружу, стоная и прося помощи. Казалось, что она не слышит этих истошных криков, но что-то в ней говорило «помоги мне».
Я слишком часто слышал ее запах в том баре, где я видел лишь зверье. Скот, по венам которых текла уже не кровь, а водка вперемешку с наркотиками. Скот, воющий и лающий на своих и на чужих. Они словно тонули в озере с огненной водой. И только ты стояла на берегу в красивом шелком платье, наблюдая сверху за тем, как наш мир катится к чертовой матери.
Я слишком часто представлял, как трахаю ее на полу в кухне, пока она кусает мои руки, плотно закрывающие ее рот.

Она тогда много говорила. Она трещала, будто целую вечность не могла найти человека, который бы смог выслушать поток ее мыслей. Она говорила о мире и о вселенной, о преданности и предательстве, о сексе и любви, не выпуская из рук стакан с горячительным напитком, словно он служил ей опорой и другом, подталкивающим ее и говорящим «давай же, думать – не стыдно». Я слушал ее тихо и смиренно, впитывая в себя каждое ее слово, пытаясь понять ее. Пытаясь прочувствовать каждую клеточку ее тела, ее души, запертой в каменном панцире жестокого и окружающего мира. И когда казалось, что этот панцирь вот-вот даст трещину и разойдется по швам, она своими собственными руками заделывала его обратно, не давая сокровенному вырваться наружу. Боялась, что люди стадом втопчут ее нутро копытами в грязь. Еще и смеяться будут, громко и неприятно, зачем это нужно?

Она танцевала в красивом и легком платье цвета морской волны среди наркоманов и шлюх, с завистью на нее смотревших. Она закрывала глаза, пытаясь слиться с громкой музыкой, которая выбивала своим жестким ритмом лишние мысли. Она не слышала злых языков,  она отталкивала руки завистников и завистниц, пытавшихся разорвать ее платье, чтобы она, не зависящая ни от кого и ни от чего, хотя бы раз почувствовала себя голой и беззащитной.
Она была другой.
Другой?

Она  - целительница. Она послана людям, чтобы лечить их души и израненные тела. Она будто отбирала заточенные ножи у судьбы, которая снова и снова пыталась нанести удар по их сердцам.
Она – храм. Она принимала путников, сошедших с ума на перепутье. Путников, которые отчаялись найти покой, умиротворение и какой-то смысл дальнейшего существования. Она принимала их у себя, одаривала их лаской, которую могла дать только она. Только ее руки, вычерчивая линии на их коже, могли заставить тело расслабиться и подчиниться ее воле. Только ее поцелуи способны были свести с ума и вознестись на седьмое небо. Только ее стоны возрождали их к жизни.

Я был одним из тех, кто хотел сорвать с нее защиту, выстраиваемую ею столь долгие годы. Я был одним из тех завистников, понимающих, что она – это не я. Что она жила в другом мире, свободном от предрассудков, лжи и ненависти.
Я хотел сломать ее. Хотел взглядом просверлить в ней огромную дыру, из которой бы просочилась она настоящая. Хотел увидеть ее слабую, просящую о помощи, рыдающую боли и обиды.
Она должна быть такой же, как все.
Должна?

Она спасала людей, а спасителем должен был быть я.
Она облегчала их страдания, а облегчать страдания должен был я.
Она, она, казалось, что вся вселенная крутиться вокруг нее. Она подстраивается под нее, под ее желания, но ведь это я должен был быть центром всего. Ведь со мной говорил Бог, со мной, а не с этой чертовой шлюхой из бара, которая забрала у меня мое предназначение и пустила его так, как ей хотелось.

Чертова, чертова шлюха.

[align=center]***

Она впорхнула в мою квартиру, села на подоконник, продолжала что-то вещать, но я не слушал ее. Она смеялась своим звонким смехом, докуривая очередной косяк, пока я запирал за собой дверь на ключ, кладя его во внутренний карман куртки.
Теперь это – твоя клетка, Нэнси. Не золотая, нет. Клетка с железными прутьями, ржавыми, как и твои глаза. Я хочу, чтобы ты билась о них крыльями, пытаясь вырваться наружу, в тот мир, в котором ты привыкла жить. Но его больше не будет. Сегодня для тебя все изменится. Сегодня я проведу тебя в ад. И когда тебе будет казаться, что хуже уже быть не может, что лучше смерть, чем тленное существование, я выпущу тебя наружу, заставив жить с этим на сердце, снова и снова прокручивая в голове события этого вечера.   

«Почему ты молчишь?» - ты оглядывалась вокруг, начиная осознавать, что твои ноги занесли тебя не туда, куда нужно. «Кажется, мне пора». Ты уже не пела, разливаясь звонким голосом по всем уголкам этой квартиры. Этого склепа, где, как я планировал, ты оставишь свои надежды. Я взял тебя за руку.
- Будет лучше, если ты не будешь вырываться. Иначе мне придется сделать тебе больно, - прозвучал мой голос, словно сталь, охладившая тебя и выдернувшая из мира ярких красок.  Теперь же вокруг был лишь полумрак запыленной студии и запах гнили. Исходивший от меня или от тебя?

весь форум ждет

святой отец
keanu reeves, edgar ramirez or vladimir putin

► возраст: в возрасте, ~ 40 годочков
► деятельность: священник и экзорцист в одном лице
► родной город: абсолютно все равно

очень короткая заявка, но на то есть свои причины.
нам абсолютно все равно, какая тяжелая или, наоборот, завидная жизнь у персонажа.
нам абсолютно все равно, какой характер у него будет [но лучше, конечно, чтоб это был примерный церковнослужитель].
главное, чтобы он посвящал себя всего богу, был крайне религиозен и суеверен, а еще верил во все эти потусторонние штучки и за отдельную денежку изгонял демонов. в принципе, тебя реально ждет полфорума. все хотят прийти на исповедь и замолить грешки. чур, я первый. так что, чувак, все в твоих руках.

► дополнительно:
чувак, просто тащи и будь активен! поверь, ты только переступишь порог форума и к тебе тут же набежит толпа желающих исповедаться. будешь изгонять демонов и продавать индульгенции! это же круто!

ваш пост

с любой ролевой

сайлас ищет девочку

Lola Winston
TAYLOR MARIE HILL

► возраст: 16 лет
► деятельность: школьница, официантка в закусочной
► родной город: Фолл Крик

Ты родилась в мрачном захолустье, в городке под названием Фолл Крик, где ровным счетом ничего не происходит. Твоими родителями были Лорна и Остин, она – любительница героина и завсегдатая местной лечебницы, а он – святой человек с доброй душой и открытым сердцем, пытающийся изменить мир к лучшему. Мне было восемь или около того, когда в нашей с Лорной жизни появился твой отец. Он был социальным работником и навещал нас чаще, чем это требовалось. Мать быстро пошла на поправку: Остину удалось вытащить ее из глубокой пропасти саморазрушения. Подозреваю, что именно в этот период Лорна и забеременела; она была влюблена в твоего отца и хотела измениться ради него. После твоего рождения мы перебрались в О-Клэр, где Остин купил дом для нас всех. Денег хватило только на жилье в трущобах, но ни я, ни Лорна не жаловались, потому что другой жизни, кроме выживания, мы и не знали. Семейная идиллия продлилась не так долго, как планировала наша мать: однажды мой отец – чокнутый и отпетый уголовник, заявился к нам в О-Клэр и прикончил твоего блаженного папашку, разрядив в него всю обойму. Крови было море, помню, как сейчас. Похоронив Остина, спустя год, Лорна начала понемногу приходить в себя: ее лучшими друзьями вновь стали героин и третьесортное пойло, которое она могла раздобыть, ты же, белобрысая и сопливая, была отдана мне и я воспитывал тебя, как умел. Мы с тобой стали хорошими друзьями, а позже и любовниками, когда ты стала понимать, что к чему. Я не был твоим первым парнем, твое решение лишиться девственности с Риком Карни было осознанным выбором, как ты мне самоуверенно заявляла, но утешать тебя после и доказывать, что секс – это не так уж и противно, пришлось именно мне.
Сейчас мы по-прежнему живем в О-Клэр, в доме, в котором ты выросла. Лорна сбежала от нас еще тогда, когда ты училась в начальной школе; мать ты не любишь и считаешь себя полноправной хозяйкой в нашем с тобой жилище. Ты классная и все успеваешь: сносно учишься, а по вечерам подрабатываешь официанткой в местной закусочной «У Энди». Год назад наша маленькая семья из двух человек, увеличилась вдвое, к нам перебрались мой бойфренд Льюс и его младший брат Зак, на которого ты положила глаз и очень быстро взяла в оборот. Иногда мы все вчетвером напоминаем сумасшедший дом или мексиканский сериал, где непонятно, чья роль главная. У нас никогда не бывает тихо, с нами никогда не бывает скучно. Мы довольны своей жизнью, и менять в ней что-то вряд ли решимся.

***

Тебе давно не нужно объяснять, что такое хорошо и что такое плохо. Ты умеешь распознавать полутона, читать между строк и чувствовать людей. Это всегда помогает другим людям, но не тебе: ты слишком разборчива, чтобы прикипеть к кому-либо. О тебе нужно заботиться, тебя нужно любить и оберегать, но тебе это нахер не сдалось. Ты считаешь себя сильной и самодостаточной девушкой, и возможно, таковой и являешься, только этого никто в нашей долбанутой семье еще не понял. Ты легко идешь на контакт и можешь без смущения протянуть руку дружбы человеку, только потому что он улыбнулся тебе. Не пренебрегаешь разного вида зависимостями, считая их не целью, а средством достижения удовольствия. Любишь секс и компенсируешь им собственное одиночество. И это, пожалуй, единственное, что тебя гложет и съедает изнутри: по-настоящему ты не принадлежишь ни одному из нас троих. Не потому что ты этого не хочешь, а потому что мы этого не хотим.

► дополнительно: Здесь тебя уже ждет трое парней, жаждущих твоего юного тела, поэтому будь мила, адекватна и грамотна, чувство юмора тоже с собой приноси, лишним никогда не будет. То, что между нашими четырьмя персонажами помимо эмоциональных и родственных, запутанные сексуальные отношения, пусть это тебя не воодушевляет/не пугает, это не является нашей главной сюжетной линией, главное тут то – как герои со всем этим справляются. Свою анкету я тебе с удовольствием предоставлю и в целом помогу, чем смогу. Мне неважно какое количество знаков в твоих постах, мне важно то, как ты чувствуешь персонажа и ситуацию, в которой он находится. Сам я стараюсь писать коротко и по делу, то же ценю и в других. Не люблю нынче модные посты-простыни и выражения а-ля «зима моргнула стаей белых лебедей, его озябшие исколотые пальцы пытались собрать льдинки с ее бездонных глаз». Короче, я - норм, если ты тоже норм, то приходи, скучно не будет!   

ваш пост

От удара я не удержался на ногах и упал на землю, прижимая ушибленную руку к себе и заскулив. В это самое время мудила подобрал мой нож, неловким жестом полного лузера закрыл его и сунул в свой карман. С ножом жаль было расставаться, я любил его. Я редко когда привязывался к вещам, но этот нож был мне по душе. Я купил его всего за пять долларов еще когда мне было пятнадцать, с тех пор мы не расставались, он был чистокровным американцем, как и я, а не какой-нибудь вшивой китайской хуйней.
Этот пидор все распинался, а на деле же просто не знал, что со мной делать. Не знаю, почему я так решил; если бы он хотел стрелять, то выстрелил бы, нет? Или он ждал извинений? Ага, сейчас. Я молча показал ему средний палец, глядя с ненавистью и дикой злобой. Если бы у него не было пушки, то, честное слово, я бы вцепился ему в самую глотку.
Мне показалось, что он уже был готов сломаться и отпустить меня за так, но вдруг этот псих передумал. Сначала я решил, что ослышался. Да ты блефуешь, урод! - хотелось заорать мне, но я промолчал, глядя на него совершенно растерянно. Видя, что я слабо догоняю, он вновь приставил пушку к моей голове; я тут же склонил ее на бок, отводя взгляд и теперь глядя прямо перед собой.
- Ты че, бля, извращенец? - С пренебрежением и возмущением в голосе спросил я, все же надеясь, что это блеф. Но, к несчастью для меня, это не было блефом, а лишь издевкой, унизительным наказанием, которое я, по его мнению, должен был понести.
- Бля! Ладно! - Отозвался я в ответ на его ор, поднимаясь с земли. Я молча стащил с себя толстовку вместе с футболкой и со злостью швырнул ему под ноги, мол на, сука, подавись. - Только сделай одолжение, начни дрочить свой облезлый хуй, когда я уйду.
Я все никак не мог примириться с происходящим, хоть меня и поимели по полной. Но у этого мудозвона была пушка и не в моих интересах было, чтобы он применил ее. Расшнуровав тяжелые ботинки, я выпрямился и щелкнул пряжкой ремня. Мои драные джинсы полетели этому обмудку в рожу, но он вовремя среагировал и отпрянул, снова выходя из ситуации этаким непобедимым супергероем. Уебок хуев.
- Доволен? - Громко спросил я, стоя в одних трусах и надевая ботинки на ноги, их я не собирался ему отдавать, пусть хоть застрелится. - Счастливо оставаться, мудозвон ебучий, - грубо попрощался с ним я, ведь кроме грязных ругательств мне ничего не оставалось. За ними я скрывал свое позорное поражение, надо же так. Отойдя от него на безопасное расстояние, я развернулся к нему лицом и показал два средних пальца на прощанье, скрываясь в ночи.

Я вернулся домой далеко за полночь, но Лола еще не спала. Она сама открыла мне дверь и ахнула, оглядев меня.
- Сайл! Где твоя одежда?
Она даже всплеснула руками и прижала своим маленькие ладошки ко рту.
Тупая идиотка.
- Бля, Ло, - зло отозвался я, - ничего сейчас не говори!

Заявка составлена при участии Льюиса Рида,
за что ему отдельное человеческое спасибо.

выбор за вами
sean teale этожемондетысячачертей!

► возраст: 22-23
► деятельность: студент университета о-клэра, направление выбираете сами
► родной город: европейское происхождение

типичные отношения.
типичных двух.
ты улыбаешься и смотришь на меня на вечеринке возле озера. смещая диджея, переставляешь песню и посвящаешь эту композицию мне. arctic monkeys – do i wanna know? ты серьезно? да, ты определенно знаешь, как завоевать расположение девушки. ты зовешь меня на танец и я просто не могу отказать. мы оказываемся в центре внимания. две звезды. два ярких пламени, которые нашли приют друг в друге.
- я сегодня за тобой приеду, и мы поедим кататься на байке. это не обсуждается.
одно монотонное слово в ответ и улыбка в трубку. что я чувствую к тебе? мне с тобой хорошо. мне кажется, что я тебя люблю. но, похоже, мне всего лишь кажется... прости...
три месяца нашей игры. игры «а давай навсегда?».
нашу дочку бы звали евой, а сына китом. помнишь, как долго мы спорили на этот счет? я помню. нет, это не потому что я так сильно этого хотела, как ты. просто у кого-то хорошая память на разные мелочи.
мы идем под руку в университете. все шепчутся о нас. все знают нас. быть частью элиты — это значит постоянно слышать как кто-то с пристрастием обсуждает твою личную жизнь.
во время обеда лежим на траве за учебным заведением и разговариваем о всякой ерунде: еда, музыка, погода, спорт. можем спорить о чем-то и разбегаться по разным сторонам, но ты всегда плюешь на гордость и подходишь первым. и вот мы снова вместе.
все идет свои чередом.
но обрывается на определенном моменте.
в моей жизни появляется другой. а ты ревнуешь, ты — собственник.
— он просто друг, милый. просто друг. я не виновата, что нас сделали партнерами по организации этого чертового праздника!
повышаю голос и психую.
вру себе, а вместе с этим обманываю и тебя.
скоро наши полюса разойдутся. тебе будет больно, но ты переживешь и через n-ое количество времени встречу тебя с другой. мы не скажем друг другу «привет», мы вообще притворимся незнакомцами. незнакомцами, связанными тонкой нитью в прошлом.
все пройдет. и лишь сердце в грудной клетке сделает неловкую паузу при виде до одури знакомых глаз.
а я перестану чувствовать себя последней тварью. ведь, как там говорят? ах да, сердцу не прикажешь. это неконтролируемо.
что сейчас? сейчас, я продолжаю теряться в этом чертовом пространстве и пытаться избегать тебя, несмотря на то, что мы до сих пор в отношениях.
я стану той, кто будет вставать между вами в каждом скандале о том, кому я принадлежу.
я буду преградой, которая попытается сохранить вас целыми и невредимыми.
я никогда не дам вам друг друга покалечить.
я не прощу этого себе.

► дополнительно:
хочу эмоциональной игры. неважно от какого лица. неважно с какой буквы и с каким заковырками. сама пишу от пяти до семи тысяч символов, желательно чтоб у вас было не больше восьми-девяти, самооценка падает при таком :с хочу чтоб вы были веселым, ебнутым на голову и открытым человеком. люблю помимо форума общаться с человеком в других местах. да-да, я из таких людей, которые требуют эмоционального контакта не только в постах. мне это жизненно необходимо. общительность и активность почитаются. ps, я оч странный человек и немного наркоман, так что у вас должно быть одно из двух: крепкие нервы или пачка марихуаны в кармане, чтоб мы упарывались вместе.

ваш пост

закрываю глаза, заставляю себя
поверить, что это только сон,
что ты рядом со мной, ты не дашь мне упасть,
и я опять спасен.
. . . . . . . . . .
        Сегодня я опять сорвалась. Глубокой ночью, когда в доме царила тишина, через окно своей комнаты я выбралась наружу. Никогда не понимала, зачем я это делаю, ведь никто не запрещал мне уходить ночью через дверь. Наверное, это осталось привычкой из моего прошлого, странной и непонятной привычкой. Но в том то и была моя суть, иногда я сама не давала отчёт своим действиям. Я бежала подальше от тёплых воспоминаний, которые не давали мне покоя уже долгое время, я пыталась сбежать от себя и от своих чувств. Я снова вливала в себя алкоголь. Я снова пыталась забыться уединяясь с другими. И даже лёгкие наркотики не помогали выгнать тебя из моей головы. Забавно, но я не могла дать определённое описание тем ощущениям которые испытывала по отношению к твоей персоне. Но я знала одно, что ни к какому человеку на этой полной дерьма и гнили планете, я не относилась так, как относилась к тебе.

        Я вернулась ровно через сутки, а, возможно, прошло и пару дней. Я не знаю сколько я отходила, все что я помню - я проснулась на холодном кафеле в квартире полной мусора после очередной, полной хаоса и разврата, вечеринки. Я поднялась, смыла с лица подтеки от туши и, не найдя свою обувь, босиком отправилась домой. Перебирая босыми ногами по мокрому тротуару, я взирала на звезды, которые освещали мне дорогу. Мы с тобой все ещё были под одним небом. Интересно, что ты сейчас делаешь? Возможно, развлекаешься с очередной пассией залегшей в твою постель, только из-за того что ты известен, а ей же надо будет похвастаться перед своими перекрашенными подружками о крутом опыте в постели со звездой. Странно, но мне даже не противно об этом думать, ведь это твой выбор, а я рада, когда у тебя все хорошо.

        Окно служило мне дверью. Наверное, поэтому некоторые из моих сестёр предпочитали думать, что я загнанная в клетку мышь, которая всегда сидела дома. Ведь они не знали, что в этом доме я бываю реже них. Меня забавляла эта мысль. Они посвящали себя учёбе и работе, а я посвящала себя бессмысленным развлечениям, которые помогали мне сохранять равновесие на тонкой нити, проведенной над этой бездной, которую люди называли словом «жизнь».
Скинув с себя одежду, оставаясь лишь в одном нижнем белье, подхожу к стене. Стене, которая раньше ограждала твою маленькую вселенную от моей. Сердце разрывается на миллионы частиц, когда я осознаю, что тебя там нет. Лишь одна мысль о том, что ты в пару метрах от меня сопишь в своей кровати, согревала меня одинокими холодными ночами. А теперь и этого у меня не стало.
        Я словно зависимая, еле слышно, подобно маленькой серой мышке, пробираюсь в твою давно пустующую комнату. Открываю шкаф, беру твою футболку и пытаюсь вдохнуть запах, я пытаюсь сымитировать твоё пребывание рядом со мной. Я надеваю её на себя. Хожу по твоей комнате словно по музею. А потом резко поваливаюсь на твою кровать, на которой когда-то засыпала рядом с тобой после долгих ночных разговоров или, заполненного тёплым чувством, молчания.

        Я засыпаю, но проснувшись под утро, спешу покинуть твою комнату. Семья не поймёт. Семья осудит. Хотя, чего в этом такого криминального? Я просто привязалась к тебе, как бездомная кошка, которая обрела любящего хозяина. Мы не делали ничего аморального. Мы знали границы, которые провела нам жизнь. Да и я вообще не знала, были ли чувства, которые я испытывала к тебе, той самой любовью, которую так прекрасно описывали в книгах. Ведь я думала, что любила своего парня с глазами цвета свежей ржавчины и с его ужасно прокуренным голосом. Я всегда считала, что любовь это когда он подходит к тебе на вечеринке с очередной бутылкой пива и говорит "о боже, детка, ты сегодня как-никогда сексуальна, так бы и взял тебя прямо сейчас в кабинке мужского туалета". Раньше, мне всегда было достаточно подобного. Но узнавая тебя, я начала узнавать другую, более прекрасную жизнь.
        Так и проходили мои дни без него. Без человека, который стал моей зависимостью, без присутствия которой, я постепенно настигала дна. Моя душа требовала его, как никого другого.
. . . . . . . . . .
        Очередная бессонная ночь. В последние время я могла уснуть только после значительной дозы снотворного. Именно эти белые таблетки помогали приглушить мой внутренний голос, который разбирал мою жизнь по частям и пытался разложить все черно-белые кадры моего существования по полкам. Я лежу, сложив руки замком на груди, подобно мертвецу перед тем, как крышка гроба закроется и его погрузят в землю. Я считаю все выступы и неровности на потолке. Я вспоминаю волшебные дни, когда лежала аналогично, но вместо потолка надо мной сеяли звезды. Однажды, при падении одной из них, я загадала наивное детское желание: найти дом и человека, который поможет забыть мне обо всем. Я считала глупым тогда, верить в чудеса, но чем чёрт не шутит. Но чудо произошло. Все случилось так неожиданно, и так же неожиданно, я начала терять все это.

        Я слышу шорох. Странно, обычно в это время все давно уже крепко спали, лишь отцовский храп был слышен из родительской спальни. Я резко встаю с кровати и прислушиваюсь. Нет, мне вовсе не показалось. Я слышу, как кто-то передвигается в его комнате. Стена, ограждающая наши комнаты, казалось, была сделана из картона, ведь при желании можно было услышать каждую мелочь, даже такую, как ручка скользила по чистому листу бумаги. Кому среди ночи из членов семьи это понадобилось? Ведь раньше, когда я по ночам пробиралась в его комнату, не единая душа не позволяла себе в неё заглядывать.
        Я встаю с кровати и бесшумно выхожу из своей комнаты. Сворачиваю в комнату Джеймса. Моё сердце замирает, а по телу пробегает лёгкая дрожь. Это сон? Да, скорее всего мне все же удалось уснуть. Ведь этого, чёрт бы его побрал, не может быть! Зачем ему нужно было уходить? Чтобы потом снова вернуться? У этого человека вообще есть совесть? Меня накрывает сумбурным потоком эмоций, с которыми я не могу совладать. Во мне борются: неутомимая обида и в тоже время безграничное счастье, что я вновь вижу его, человека, без которого даже каждый вздох давался мне с трудом. И я не знаю какое из этих чувств одержит победу.

        Он ощутил моё присутствие. Я выдыхаю и пытаюсь успокоиться. Ведь если я начну скандалить, то обязательно разбужу абсолютно всех домочадцев. А этим людям рано вставать, им точно не до наших разборок.
Он оборачивается и предлагает мне сигарету. Я вхожу в его комнату и приближаюсь к человеку, которого должна называть своим братом. Подхожу так близко, что чувствую его неровное дыхание у себя на лице. Около двадцати секунд я ни разу не моргнув смотрю ему в глаза. Своим взглядом я хочу передать всю ту боль и обиду, которая шла за мной по пятам каждый долбанный день, после того как он меня покинул. После продолжительного зрительного контакта, я, не отходя от него, беру предложенную мне ранее сигарету. Отстраняюсь и делаю первую затяжку, пытаясь успокоится и подобрать нужные слова.
— тебе и вправду, было так сильно похрен на меня, что ты смог так молча обогнуть порог и свалить из дома?  — я снова смотрю в его глаза, ведь именно они всегда говорят за человека. Словами можно соврать, но в глазах всегда можно разглядеть правду.
— а хотя, знаешь, да и чёрт с ним, — тень улыбки на моём лице, — я просто рада тебя видеть. я просто хочу знать все. где ты был? с кем ты был? был ли ты счастлив? Все же тоска по Джеймсу перебила все чувства и с гордостью взошла на пьедестал. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть про его эгоистичный поступок. Но одно я знаю точно, я так сильно соскучилась по нему, что пощечину за его поганое поведение я отложу на другой день.

Э К Л Е Р  Х О Ч Е Т,  Ч Т О Б Ы  В Ы  Б Ы Л И  З Д Е С Ь ВОЗЬМИ ВНЕШНОСТЬ: СТАНЬ ЛУЧШИМ НОВИЧКОМ, ПОЛУЧИ ПОДАРОК

hector
aaron taylor-johnson
 
► возраст: 28
► деятельность:  владелец небольшого бара + такой же небольшой подпольный криминал.
► родной город: о-клэр.

the more that you slap me, the more that it turns me on,
cause you love me, and I love you more.

ублюдок. чудовище.
я тебя ненавижу.
я хочу переломать тебе все пальцы, когда перед зеркалом замазываю тональным кремом очередной синяк.

ты говоришь, что я отвратительна.

это был просто спор. охмурить бармена и развести его на что-нибудь бесплатное. ты не повелся, сказав, что ребенку алкоголь не продашь, а я всерьез увлеклась совсем недетской игрой. звучит, как какая-то пошлятина, но, наверное, это и есть пошлятина. потому что люди не должны знакомиться в барах. они должны знакомиться в библиотеках, милых кафешках или на берегу моря.
я была навязчивой.
да, я действительно навязывала тебе свою персону - сначала в шутку, а потом вполне серьезно. я даже заявилась к тебе домой, думая, что держу ситуацию под контролем. ты решил меня проучить, и я получила то, что хотела. наутро ты назвал меня другим именем.

теперь мы живем вместе, потому что ты так хочешь.

я тебя ненавижу. ты слышишь? каждый ебаный раз я повторяю тебе это снова и снова, когда ты заваливаешься домой обдолбанный, пахнущий отвратительно дешевыми духами какой-то суки. когда ты, трезвый или пьяный, орешь на меня, что я шлюха и что ты знаешь о моих изменах. когда ты не появляешься дома две ночи, а наутро покупаешь мне цветы. когда я в истерике собираю вещи, крича, что ухожу от тебя к чертовой матери, а ты меня не отпускаешь. никогда не отпускаешь.
знаешь, почему? потому что я твоя персональная игрушка.

you fuck other people, and I fuck other people,
you a slut but i'm equal, i'm a mutt,
we're both evil in our ways

мы деремся. мы постоянно деремся, и я все время хожу с синяками, а ты с царапинами через пол-лица. мы изменяем друг другу. и это не секрет для нас обоих. но каждый раз новость о новой измене выводит из равновесия как тебя, так и меня. ты спишь с другими, потому что тебе так хочется, ты не в силах совладать со своими желаниями. я же изменяю скорее из мести. мы стоим друг друга, ты это прекрасно знаешь. и ты всегда возвращаешься. потому что я такое же чудовище, как и ты.

what you say, what you do,
i'ma hunt you down 'til i find you,
no matter where you run, i'll be right there,
right behind you, in your nightmares,
all the flowers, and the candy,
all the times that you threw it back at me,
you told me you hate me, you're gonna hate me more,
when you find out, can't escape me whore.

ты погряз в долгах. твоим разумом завладеют наркотики. ты сломаешь обе жизни, принадлежащие тебе.
я не смогу убежать.

► дополнительно:
все достаточно стандартно, я не вижу смысла говорить о заинтересованности, ответственности и блаблабла.
просто будь.

ваш пост

по первому требованию.

micah foss
josh hartnett

jake mcdorman

► возраст: 32
► деятельность:  социальный работник, волонтер
► родной город: о-клэр

часть 1

"мне было двадцать два. я радовалась, что младшенькая первая из нашей семьи отправилась получать диплом, мама, наконец, получила свой со средним образованием, а брат больше не докучал визитами и просто ушел. на этот раз слишком надолго, поэтому казалось, что навсегда. и даже по причинам своих кромешных пиздецов не появлялся, научился выкручиваться сам, а может просто понимал, что от нас ему никакого толка: ни денег, ни связей. мне было двадцать два, и я думала, что теперь мы заживем. я заживу и перестану быть заложницей своего семейного гнезда, этого "домика на севере", который я любила больше всех остальных домов, но мне так хотелось двигаться дальше.
какое-то время я ходила на курсы по истории и женскому праву, решила, что стану феминисткой и буду выступать против гендерного неравенства. там я встретила майку. майка был очень искренним человеком, непохожим на циничных мужчин, бывавших в нашем доме и материной постели. его воспитали мать и тетка, и он хорошо понимал две вещи: как тяжело быть женщиной и как тяжело жить с женщиной, но понимание этих вещей давало ему четкое представление о том, как устроен мир на самом деле и что кроме него, единственного мужика в семье, никто этим двум бедняжкам не поможет. он помогал: закончил школу, получил бакалавра по социологии, поездил по миру, собирал друзей и деньги, которые отправлял домой, а потом занялся благотворительностью и помощью малоимущим семьям, в число которых сам однажды входил.
познакомились мы на одной из волонтерских акций, где по обыкновению раздают горячую еду, одеяла и теплую одежду. это был тот мужчина, которого можно не бояться, с которым можно не бояться быть собой и чувствовать, наконец, свою силу. такого раньше я не могла себе позволить, я подавляла в себе любые проявления воли и чувства собственного достоинства. иной раз даже не представлялось такой возможности и постепенно срослось с самооценкой. майка, не ведая, исправлял меня, как исправляют осанку, он сделал мне предложение, и мы поженились, отпраздновав свадьбу скромным пикником в кругу друзей и семьи рядом с охотничьим домиком кого-то из приятелей."

майка – бывший, некогда очень любимый муж нефилим, ее лучший друг, и даже тогда, когда брак развалился из-за ее наркотической зависимости и проблядского образа жизни, они не перестали общаться. более того, майка стал единственным человеком, который носился и окучивал нерадивую супругу в то время, как она блевала, загиналась от ломки и пыталась свести счеты с жизнью. все началось с того, что мать нефилим заболела, рак обнаружили на последней стадии, поэтому врачи сулили ей всего лишь год, но год сузился до каких-то там трех месяцев, к чему любящая и преданная дочь, для которой мать была единственным оплотом во всей ее скудной жизни, была совершенно не готова, если к такому вообще можно подготовиться. поэтому когда матери не стало, нефилим позабыла про себя и свое личное счастье, а также человека, который существовал где-то вне серой реальности и был послан богами в качестве небесного подарка. она стала изменять майке направо и налево, иногда делая это специально, чтобы только почувствовать, что она все еще здесь, в сознании и чуточку жива. добрый, порядочный муж стал для нее слишком правильным и докучающим занудой, с которым было невыносимо оставаться наедине, потому что тот начинал задвигать про веру, силу духа, силу прощения и умение отпускать. нефилим буквально ненавидела его, она так думала, но нефилим ненавидела всех и все, в особенности себя, поэтому отношение и поведение ее были совершенно неадекватны и невменяемы, и майка это терпел, будто бы знал, что все наладится. он будто бы смиренно глотал все ее измены, оскорбления и провокации, сдерживался, а когда не сдерживался, уходил, чтобы не возбуждать конфликт. нефи это не нравилось еще больше. она буквально умоляла его сделать что-нибудь, что-нибудь ужасное и неприятное в отместку, но тщетно.

часть 2

"мы не собирались ширяться. винс сказал, что это можно только курить, а когда я выпала из реальности на занюханном вельветовом диване и пыталась вспомнить лицо мужа, он перетянул мне ногу жгутом там, где смог разглядеть слабо проглядывающую вену, и вколол полкуба героина.
я не помню, что чувствовала при этом. что было потом тоже не помню. с тех самых дней все смешалось в одну серую массу, затянуло туманом, таким тягучим, как нуга или безвкусный кисель, который мы с сестрой и братом пили в детстве. очень. много. безвкусного киселя. во рту привкус железа, щеки впали, мне было тяжело смотреть на себя в зеркало, поэтому я перестала. так же, как и перестала приходить домой или есть. винс просто жил вот так, но уже завтра ему почти ничего не стоило все бросить, даже покончить с героином. по крайней мере, мне так казалось, таким он мне представлялся. а я не могла – все, к чему я прикасалась, ту же вызывало во мне сильную зависимость, которая совсем скоро становилась невыносимой. в какой-то момент винсу это надоело. он думал, что я уеду с ним и буду его «классной девчонкой», а я оказалась помоечной героиновой блядью, и ему стало противно. этому псу с кривым членом и носом, который не был достоин и мизинца майки, он фыркнул и вручил мне мои вещи, сообщив о том, что теперь я съезжаю. то, как мне раздобыть новую дозу его сраного героина, на который он сам меня подсадил, его не волновало, так же, как и новое место моей ночлежки.
мне было страшно идти к нам домой. точнее, в тот дом, где мы когда-то жили. на самом деле, это была квартира майки, он купил ее сам. заработал на нее. ее нельзя было назвать роскошной, и она не располагалась в фешенебельном районе. просто была: одна спальня, одна ванная комната, одна кухня и маленькая кладовая, куда майка складывал свою зимнюю экипировку и сноуборд с лыжами.
я проходила мимо кирпичного пятиэтажного дома, смотрела в окно и просто боялась зайти, мне казалось, что майка уже достаточно повидал и выслушал, чтобы теперь позволить мне переступить порог. но когда все варианты кончились, я постучалась в последнюю дверь, и майка принял меня. вот такую помоечную блядь. он, конечно, молчал и пытался сдержать подступающие слезы жалости и отвращения от одного моего вида, не считая принесенных друг другу душевных увечий, но протянул мне руку, когда больше не было сил стоять на ногах."

когда нефилим постепенно возвращалась в себя и согласилась побороть зависимость, они все это время жили вместе. во-первых, ей совершенно некуда было пойти, во-вторых, даже если бы она куда-то пошла, вряд ли бы о ней позаботились так же, как это делал "зануда-муж". нефилим стало лучше, она начала посещать психиатра, ходить исправно в диспансер, отмечаться у докторов с успехами, и когда и без того разрушенный брак висел ненужным аппендиксом, они решили официально развестись, заключив другой негласный договор: не терять друг друга, общаться, быть друзьями, слать открытки на рождество, ходить вместе в парки и походы, спать в палатках и травить тараканов на его кухне. все, как раньше. только теперь майка часто уезжал, встречался с новыми женщинами, славными и не очень, пропадал в своем волонтерстве, многочисленных друзьях, с которыми нефилим уже нельзя было общаться. для них она превратилась в бывшую жену, выпившую не один литр крови у их благородного друга, лишком хорошего для "стервы-нефилим". стерва-нефилим почувствовала себя очень одинокой, и хотя романтические чувства к мужу давно прошли, она все еще очень любила его и не могла вот так резко лишиться его всеобъемлющего внимания, которым никогда не была обделена. но нужно было двигаться дальше. и она двигалась, потому что он этого хотел.

часть 3

"майка все еще не звонил. и нефи тоже не звонила ему. они долгое время почти не общались, что сильно пошло обоим на пользу, хотя нефи почти каждый день вспоминала его: руки, тонкие пальцы, трехдневную щетину и появляющуюся седину на висках. его вдумчивые глаза, слишком мудрые. они ее раздражали. а теперь – нет. она вспоминала о нем с трепетом. не такими, когда они стояли посреди огней рядом с деревянным домиком на своей свадьбе и танцевали слишком медленный танец под звуки живой гитары, а таким, который приходит только с опытом и каким-то особым пониманием вещей. нефи всегда удивлялась его спокойствию, его терпимости и самоотдаче. казалось, что ничто не способно его вывести из себя, но майка просто умел отпускать: людей, ситуации, целые жизни. сколько он их прожил за все свои тридцать два года? сколько из них отпустил? наверное, все. и, должно быть, это правильно.
но однажды он позвонил. на фоне играла музыка и отдаленно раздавался женский смех, но он позвонил ей, чтобы спросить, как дела и что у его новой подруги есть место в католическом хосписе. место сиделки. специальное образование для этого не нужно, потому что всю важную работу выполняли настоящие санитары и медсестры, например, его новая подруга лола. а нефи нужно было только убирать за стариками утки, расправлять занавески, подавать им еду, кормить и еще читать перед сном.
- довольно простенько, но платить будут больше, чем теперь. ты бы смогла потом пройти медицинскую подготовку, если хочешь. или просто вернулась бы в школу, изучать историю.
этот человек знал о ней буквально все, поэтому нефи даже не спорила и не задавала вопросов. она только поинтересовалась, когда приступать и нужно ли ей будет носить передничек. майка рассмеялся и выдал ей все координаты."

сегодня, сквозь годы помой, боли, слез, слабости и силы, они продолжают присутствовать в жизни друг друга. вроде бы негласно, не отвлекая попусту, но заключенный ими некогда договор все еще действует: и открытки, и походы, пусть не такие частые, и простые вылазки в родной паб, где можно играть в бильярд и слушать старые песни из музыкального проигрывателя – все это имеет место. майка живет другой жизнью, он не изменил своим принципам, не предал любое дело, нет, он просто стал жить жизнью, в которой нефилим больше нет. по крайней мере, так наполнено, как все прошлые пять лет. конечно, это нормально, так и должно быть, но нефилим это понимание все еще с трудом дается. когда они видятся и расстаются на долгие недели или месяцы, а потом встречаются случайно где-нибудь в супермаркете, и майка слишком жизнерадостно и, по ее ощущениям, дежурно, встречает ее приветливыми объятиями, нефи хочется сбежать от тоски, которые эти встречи приносят. иногда она так делает, мол, извини, завтра рано вставать, давай в другой раз, и смотрит тому в жизнелюбивую широкую спину с красивой девушкой на плече. а иногда снова приходит, потому что оказалось, майка – и есть тот самый оплот, жизнеутверждающий стержень, без которого все слишком не так, ей нужно, чтобы он был рядом.

► дополнительно:
я зануда. и псих. накатала тут том. на самом деле, скинула половину из анкеты, потому что там все очень подробно писала, и не поделиться этим просто какое-то кощунство с моей стороны. я даю вам свободу в сюжетах, отношениях и вообще везде, потому что романтического будущего у нас уже не будет, но вы мне нужны на постоянной основе, потому что их связь, так или иначе, продлится до скончания дней обоих. ну, а наша до тех пор, пока кто-нибудь не вырубит мне интернет.
короче, готовьтесь быть оставленным здесь на маленькую вечность.
с радостью отвечу на вопросики там всякие в любом месте, кроме айсикью. и еще будьте готовы предъявить посты. я не привереда вообще, но тут такой персонаж, через себя пропускаю, хочется, чтобы все было максимально комфортно.
альтернатива внешности у меня одна: jake mcdorman, но может у вас будут какие-то предложения хорошие.

пост не самый лучший, но отсюда

[float=right]
[/float]
ну привет, ребята, ждали меня?

мне кажется, я произношу эту фразу вслух, но на деле лишь давлю то, что от осталось от моей улыбки, когда вваливаюсь, сутулая, в жилище очередного одноразового друга. ребята не приветствуют никого. они даже не разговаривают друг с другом. они просто сидят, лежат, стоят, подпирая стену с видом полной отчужденности, каждый в своем забытье. у некоторых разве что хватало сил на музыку: любитель гитар и брутальных женщин бренчал что-то в углу рядом с красным абажуром. девица, пристроившаяся рядом, в этом свете казалось еще более распутной, чем была на самом деле, что вся эта сцена стала бессмысленной, сюрреалистичной.
эту квартиру я знаю. она похожа на десятки прочих, где винс нанюхивал меня азотом или жег героин, чтобы его можно было курить.
не сходящая с лица ухмылка – моя гримаса, с которой трудно справляться, потому что теперь я постоянно под кайфом. мои веки не поднимаются, я не могу заглядывать в глаза и фокусировать на чем-нибудь свой взгляд, иначе кажется, что вот-вот накроет самая страшная волна галлюцинаций. я не знала, какой она предстанет, но уже боялась встречи с ней. вдруг это будет джуди, которая раньше была моей матерью, а теперь только кучка пепла в саду нашего дома из детства.
лейф и апата не хотели хоронить ее на нашем участке, эта идея их смущала, даже отталкивала. мол, давай, как нормальные люди, – на кладбище, но я настояла на своем. а когда мы закопали ее прах, я больше не возвращалась в наш домик на севере, боялась приближаться, объезжала за километр. а так как никто, кроме меня, туда не ездил, наш дом совсем опустел. теперь там живет четыре призрака.
гребаный дом с привидениями.

эй ребята.

я забираюсь на скрипучий диван, подбираю под себя ноги, скрючиваюсь. рядом со мной какой-то парень. возможно, я с ним знакома. он пальцами перебирает лезвие, демонстрируя ловкость. железка в его руках гипнотизирует меня, и я снова давлю неадекватную улыбку. она точно была не к месту, наверное, я это понимала, но в тот момент мне казалось, что все хорошо. все хорошо: мир рушится на заднем фоне, дома, небоскребы, машины взрываются, люди гибнут, плачут, женщины, дети, старики, мужчины, которые когда-то были сильными и высокими, а теперь просто тени собственных амбиций – все это умирает, а мне славно от того, что какой-то парень крутит в руках лезвие.
он замечает меня, как будто до этого я прикидывалась невидимкой, и проводит гладью своего лезвия по моему оголенному бедру, забираясь под юбку. рука машинально пытается его оттолкнуть, но я так слаба, что через секунду не имею ничего против и отдаюсь моменту. мне нравилось, когда случайные люди прикасались ко мне, причем чем настойчивее и дальше, тем лучше, тем явственнее я ощущала себя и свое присутствие в этом мире.
я пока еще здесь.
этого и еще многих вещей майка мне дать не может. он хочет водить меня по церквям, паркам, нотариальным конторам и риэлторским компаниям, чтобы можно было продать или обменять наш дом на севере на какой-нибудь другой дом, в который бы мы с ним переехали из нашей маленькой квартиры. как будто дурацкий дом мог все исправить. но больше всего меня раздражала его невесть откуда проснувшаяся религиозность.

понимаешь, неф, это просто вера во что-то. высшая сила. я не говорю, что это панацея, но сейчас она бы помогла тебе.

мне поможет хорошая доза.

я ластюсь к этому незнакомцу, но он кажется мне могущественным мужем, которому в любой момент позволено взять меня. я буду сопротивляться, потому что мне нравится играть, но я стала так быстро уставать, что еще пара новых таких мужей, и мне захочется только подчиняться.
я знала, что это был не винс. от винса пахнет едким потом и дешевым одеколоном, но он продолжает душиться им, потому что это подарок его сестры, и потеть. обильно, в любое время года и суток. он наркоман со стажем, это о многом говорит. один из маминых парней напоминал мне его. мне было четырнадцать, когда тот передознулся и его настиг приступ эпилепсии прямо на нашей кухне. и да, он так много потел, что когда пытался катать нас на спине в лучшие его дни, мы спустя минуту слезали с его мокрой рубашки.

уф... ну и упрел же я.

а ночью он просыпался уже в холодном поту и поднимал весь дом, переворачивал нашу комнату, будто дети могли прятать от него наркотики.

винса здесь не было, по крайней мере, мне так казалось. обычно он вел себя слишком громко, был излишне заметным, что хотелось скрыться. он брал меня за голову, потом за шею, будто я его собственность (хотя кого мы обманываем), и резко притягивал к себе. он все делал слишком импульсивно, дерзко, и сначала это обескураживает, потом свыкаешься, третья стадия - "я достойна такого обращения".
и это правда.
парень с опущенной головой, отросшей бородой и с бутылкой пива в руках кажется мне нелепицей во всем этом сброде. друг, ты зашел не на тот праздник. он смотрит по сторонам, будто ждет кого-то, но он точно никого не ждет, просто пытается найти такую минуту, чтобы уйти и остаться незамеченным. ему здесь не очень нравится, и я его понимала. кому вообще может понравится этот сраный притон?
принявшись буравить его своим расплывающимся по всей комнате взглядом, наконец, получила ответную реакцию. он взглянул на меня однажды, но быстро отвернулся. однако за этой время я успела почувствовать, как ушат его отвращения облил меня с ног до головы. даже пальцы занемели. может, они занемели по другой причине, но мне сделалось душно. вместо того, чтобы начать дышать или выйти на свежий воздух, чтобы прочистить голову, я захихикала смехом гиены, скукожилась вся, не отводя глаз от паренька.

да, я знаю, кретин, я все знаю, думаешь, ты лучше меня? хера с два.

я все еще молчу.

чья-то рука берет меня за волосы и срывает с дивана на пол. по тому, с какой ненавистью это было сделано и едкому перемешанному запаху всех зловоний, я поняла, что это винс вернулся на праздник. он кричал что-то и много плевался, иногда специально. он бы плюнул прямо мне в лицо, а я бы не поняла, почему, но уже согласилась бы с любым его шагом, потому что ничто не могло меня ранить больше, чем отсутствие смысла в моей жизни.
как бешеную собаку, его хотели было оттащить, но эта совсем не та вечеринка, поэтому все перестали рыпаться – одолела лень, атрофирование мышц и мозгов. всем было насрать, как и всегда. они толком не понимали, где сами пребывали в этот момент. я пыталась подняться самостоятельно, и когда, наконец, получилось, оскалилась и заиграла скулами на лице, но больше от того, что меня одолел озноб и нервные судороги.
- отвали, - промямлила я слишком мягко, даже не надеясь казаться убедительной, и вернулась на диван. к тому времени знакомый с лезвием исчез, и я развалилась на старом диване в одиночку, взбираясь ногами по стене. представление не закончилось. винс попытался сделать со мной то же самое, только еще разъяреннее, сильнее, чтобы я, тонкая девчонка, сломалась окончательно и боялась дышать в его присутствии.

Laetitia Bloom
Ollie Henderson

► возраст: 25
► деятельность:  работаешь в книжном магазине
► родной город: калифорния

    я люблю тебя, моя маленькая летиция. сколько бы тебе ни было, ты для меня всегда останешься маленькой и горячо любимой сестрой. я останусь с тобой навсегда, никогда не брошу. и я знаю, что ты поступишь точно так же. ты - единственная константа, в которой я могу быть уверен на все сто процентов. но какая ты?
    твоя кожа подобна воде, язык же твой - огонь. голос твой, как тонкое железо - уверенный, но тихий: ты никогда не кричишь, никогда голоса даже на пару тонов не повышаешь. 
    ящик пандоры - тебе пальцы в рот не клади, а то ты и откусить их можешь. ты жестокая, ты холодная, ты суровая, тебе нестрашно. тебе все равно. ящик пандоры, в котором спрятаны не только пятьдесят оттенков грязи, страха и боли, но и кое-что секретное, что никому (так уж и никому?) не придется никогда узнать: ты не любишь других людей. поправочка: ты не любишь людей, н е с в я з а н  н ы х узами искусства. художники и скульпторы - это твоя стая. это свои люди. им можно доверять. осторожно, но можно: ворон ворону глаз не выклюет. ты сама мечтаешь стать великим скульптором, но почему-то медлишь, ты все медлишь и откладываешь. почему?

    ты спорщица. ужасная спорщица, с тобой довольно-таки проблематично найти общий язык, если твой оппонент неубедительно аргументирует свое мнение. тебе не хочется распыляться на чернь, ты с самого раннего детства все фильтровала, подвергала сомнению, отрицала. через негатив. ты на все смотришь сквозь призму негатива. в отличие от таких сомнительных вещей как «порыв», «всему свое время», «вдохновение», «без тени не было бы света» и так далее. поэтому ты медлишь со своим собственным искусством, позволяя этому миру высасывать из тебя жизнь день за днем?
 ты всегда знала одну истину: если на твоей груди висит мишень, то рано или поздно туда кто-нибудь чем-нибудь да стрельнет. и тут повезет тебе только в том случае, если этот самый стрелок ввиду своей неловкости промахнется. но сей исход - непозволительная роскошь, поэтому на тебе никогда не было мишени: ты всегда предпочитала кольчугу, от нее больше проку. к тому же ты всегда чувствовала себя в ней уверенно, а уверенность в себе - ключ ко всему. 
    ты охотнее веришь в темную сторону человеческой души, поэтому, как тебе казалось, была застрахована от таких вещей как «боль», «разочарование», «страх». только со смертью матери ты поняла, что нет, ты себя обманывала. тебе это тоже оказалось не чуждым, хотя ты всеми силами старалась ни в коем случае не давать слабину. ты всегда старалась держаться сильной. нет, ты и так сильная. ты хотела быть самой настоящей скалой. поэтому твое лицо редко когда выражало эмоции, оно чаще всего оставалось решительно равнодушным (поэтому все и думали, что ты не испытываешь вообще никаих эмоций). за исключением тех моментов, когда тобой овладевал гнев: тогда ты похожа на могущественного дракона, извергающего шквалом клубы губительного пламени. о да, преображение грандиозное. и страшное.
    в отличии от меня.. ты хорошо училась и даже закончила колледж искусств. я всегда говорил тебе, что ты умница, но ты всегда меня одаривала в такие моменты грузным молчанием, так что мои слова в воздухе сами мастерили виселицу для самих себя. а что им еще оставалось?
    ты всегда поддерживала мое стремление стать писателем, всячески меня поддерживала и подбадривала. когда же я провалился, ты всячески пыталась помочь мне справится с разочарованием, но мне этого было мало, я уехал. думал, что навсегда, но врал тебе, что вернусь. а там и правда вернулся.
    как мы оказались в о’клэр? я продолжал гаснуть и становиться тенью того человека, каким некогда был. ты решила взять дело в свои руки, коли на это более не способен я. я тыкнул пальцем в карту.. и вуаля.

► дополнительно:
еслм ты придешь и останешься, я буду тебя холить и лелеять, очень-очень сильно любить. к тому же закину графикой и идеями. приходиииии 

ваш пост

[align=right]в качестве утешения нам дается час там, час тут, когда вопреки всем обстоятельствам и недобрым предчувствиям, наша жизнь раскрывается и дарит все, о чем мы мечтали, но каждый, кроме разве что маленьких детей (а может быть и они не исключение), знает, что за этими часами обязательно придут другие, гораздо более горькие и суровые. и, тем не менее, мы любим этот город, это утро; мы – постоянно – надеемся на лучшее..

вы покидаете каменный кров.. и твоему взору открывается оно - м г н о в е н и е. один лишь миг.   
    поймать это совершенство. запечатлеть его в памяти так, словно это приключилось с тобой буквально пару секунд назад..
    взмах ресниц.
    небо. величественные небеса, разрезанные горами, что из-под вод земных вышли.
    моргаешь. другая перспектива - а как волнительно!
    воды сменяются горными хребтами, те же - синонимом невесомости.
    не замеченная ранее изумрудная прорезь каскадов скалистых, наложенных на солнечный свет. водные алмазы там, внизу, внизу, внизу.. и так дышится легко, как будто раньше не могла. как будто раньше просто-напросто не умела. просто не умела. нечем было дышать - не тот воздух. твой с пылью смешан, меж людьми перемешан, заботами забит до отказа - дешевая подделка! ты раньше не дышала. ты раньше не жила. не жила.
     совершенство может длиться лишь мгновение - как от него  можно требовать большее? но.. не уходи, мгновение! постой! куда же ты? зачем так скоро ты уходишь? останься. позволь еще н е м н о ж е ч к о  с тобою да наедине побыть, ну лишь самую малость.. разве каждый день этот мир у твоих ног бывает? тот самый мир, который буквально пару-тройку дней назад тебе досаждал, всячески донимал и изнурял тебя?
    взгляд падает на твоего случайного попутчика: ты читаешь в его глазах что-то исключительно новое; то, что еще не успела увидеть в течение этих дней. оно и понятно: ты его совсем не знаешь.. но что-то все же подсказывает тебе, что ваши ощущения где-то на одной оси, где-то совсем-совсем рядом.. а ведь пару-тройку дней назад ты  совершенно искренне возненавидела его всей мелкой душонкой и готова была убить с особым великодушным садизмом: повседневность, повседневность, планы - вот что отравляет, дух убивает. она ставит себя превыше всего. уйти бы от нее. но куда? она везде, она тонко подменяет собой любой уклад.

**

    ты подошла почти к самому краю - не сорваться бы так случайно. да и даже если? в таком случае тебе уже ничто не поможет, а ради таких последних воспоминаний и вовсе не жалко совершить такую оплошность. ты все всматривалась вдаль, словно пыталась что-то найти. найти что-то такое, что бы смогло раз и навсегда изменить твою жизнь. да ты уже другая, дана. а какой ты станешь.. рассказать тебе?
     совсем скоро ты сядешь в машину к человеку, которого -точно так же, как и ноя- возненавидишь фактически в первую секунду. это навсегда изменит твою жизнь. своеобразный неработающий шлагбаум, которому суждено разделить твою жизнь на «до» и «после», он даже затмит великую красоту этого момента, этого «здесь» и «сейчас». ты полюбишь его, но вашу мини-версию затасканного счастья задушит ваша склонность к разрушению. ты родишь от него сына и назовешь его в честь дедушки со стороны твоего отца, которого никогда не знала, но к тому моменту вы перестанете быть с лассе лишь номинальными родственниками и так сблизитесь, что тебе не захочется дать ему другого имени. твой рок никогда не узнает о сыне. не позволишь. и никогда не простишь. ты навсегда вернешься в лоно семьи и будешь тяжело переживать смерть лассе и отсутствие своей сестры, которая в очередной раз отправится в путешествие. ты никогда не поймешь, что же именно она там ищет. да и не задумаешься: у тебя будет более важная задача. твой сын станет для тебя лучшим другом. он достигнет большего, чем ты. все благодаря своей целеустремленности, которая непонятно откуда у него: уж точно не от тебя или от рока. от ингрид? от лассе? ты остановишься на этом варианте. он достигнет большего, но все это, казалось бы, не будет ему сильно нужно: дикий. дикая грация, мимикрирующая под повседневную нормальность. ваша дикость и сделает вас самыми дорогими друг для друга людьми? дикость. твоя дикость - единственная твоя черта, которая пройдет с тобой весь путь от начала до конца. единственная твоя константа. даже когда ты заболеешь болезнью паркинсона. но до этого всего так далеко, дана. зачем торопить события?

**

     - знаешь, когда я тебя впервые встретила, мне и представить было сложно, что я когда-либо скажу тебе хотя бы слово благодарности. а сейчас скажу. спасибо, ной. правда.
     легкая улыбка тенью легла на твоем лице.
     тебе казалось, что это совершенно естественно. что так надо. так же просто, как и ходить, дышать, слышать шепот ветра, различать цвета и просто-напросто с у щ е с т в о в а т ь. ты его очень плохо знаешь и не всегда можешь проследить логику его поступков. но если бы он тебя не сбил, то ты бы продолжала мечтать однажды побывать на языке тролля, но вряд ли бы что предприняла. или бы предприняла, но гораздо позже, будучи совершенно иным человеком. а это уже совершенно другая история, не терпящая сослагательного наклонения и тебя совсем не интересующая. раньше тебе казалось, что ты бы все на свете отдала, чтобы изменить что-то в своей жизни, переписать, перечеркнуть, подправить.. оказавшись здесь, тебя сбило одно простое осознание: зачем? все твои поступки, все твои ошибки привели тебя сюда. и ссоры с семьей, и авария, и внезапное столкновение с ноем. и тонны ненависти. и неопределенность. и паника. и та самая непонятная мерзкая тварь в пещере с огромным количеством отвратительных лапок. и ливень.. сменившийся вашим мгновением - все будет иначе. отныне и вовек все будет совершенно по-другому. отныне и вовек. навсегда.

АКЦИЯ НЕДЕЛИ

sons of anarchy & bikers 14/07 - 21/07. Неделя посвящена касту сериала "Сыны анархии", а также всем байкерам. Если вы берете внешность или персонажа, причастного к теме, вы автоматически получаете набор радостей: - 15 плюсов в репутацию; - 10 баллов в выбранную команду; - возможность заполнить акционный шаблон анкеты; - комплект в придачу совершенно бесплатно, без смс и регистрации. а, нет, зарегистрироваться все-таки придется с; ЖДЕМ ВАС //

Oliver Grayson
David Mazouz

► возраст: 14
► деятельность:  подросток, учится на дому
► родной город: Лондон, Англия

Ты долгожданный ребенок, родившийся у двух любящих людей. Мы с твоей мамой были молоды и, пожалуй, безрассудны, чтобы бояться трудностей. Мы просто хотели семью, потому что любили друг друга, а потому у нас появился ты. Мы не были богаты, а потому мне приходилось пропадать на работе, я хотел дать тебе все и, наверное, даже больше. И спустя два года твоей жизни, я мог позволить себе баловать тебя, покупать игрушки, купить просторную квартиру, где ты бы рос. Уже с детства ты был смышленым мальчиком, предпочитая плюшевым зверям кубики и конструкторы. Тебе нравилось думать, нравилось размышлять, и в этом ты пошел в меня, своего отца.
Когда тебе было четыре года, твою мать зверски убили. Мы тяжело перенесли утрату, и после трагедии пытались учиться жить заново. Я хотел быть для тебя лучшим отцом, примером, опорой. И ты никогда не узнаешь от меня правду. Ты никогда не узнаешь, что на моих руках кровь твоей матери, и даже если тебе подобное расскажут, ты не поверишь. Хотя, ты слишком умный, чтобы игнорировать возможность проявить свой острый и живой ум. Но понравится ли тебе исход?
Возвращаясь к той трагедии, ты смог пережить ее, и, пожалуй, лучше меня. Я же начал сходить с ума, но и об этом ты не знаешь. Теперь у тебя есть я и твой дядя Алекс. И вот твоего дядю я ненавижу всей душой, а ты любишь его всем сердцем. Ты добрый, как твоя мать, справедливый, чистый. Я восхищаюсь тобой и пытаюсь дать все, что тебе нужно, чтобы ты стал и был лучше меня. В школе ты пытался проявить себя, записался в шахматный клуб, тебе нравилось думать и просчитывать шаги. В третьем классе ты уже занял первое место в турнире по шахматам. Ты подавал надежды и с каждым годом школа становилась для тебя тесной в рамках интеллекта. Но ты молчал, послушно посещая занятия.
Твоим лучшим другом стал дядя Алекс, хоть он и не блистал безумным интеллектом, он был тебе интересен, поскольку рассказывал сказки и безумные истории, а также запросто читал наизусть Шекспира. Начитанный, веселый и безумный, он привил тебе любовь к музыке, и я не мог препятствовать ей. Ты пошел учиться в музыкальную школу, играл на фортепиано, и, казалось, не было ничего, чего бы ты не умел. Твой энтузиазм, твое стремление и желание добиться высот делали свое дело. В этом ты походил на меня и на моего брата, мы оба захлебывались амбициями и строили свои жизни по своим планам. И ты, должно быть, будешь таким же.
Ты слишком окружен нашей любовью и нашей опекой. Яркий пример тому - наше с братом соперничество в твой одиннадцатый день рождения. И мне было обидно, что тебе пришелся по вкусу синтезатор от твоего знаменитого дяди, чем дорогой, классический рояль от своего отца. Такие моменты заставляли меня ненавидеть брата больше, но я терпел все ради тебя. Я никак не могу воспрепятствовать вашему общению, тебе с ним нравится. Он как-то провел за кулисы собственного концерта, а однажды вытащил тебя на сцены и ты играл вместе с ним дуэтом. Казалось, что ты покорил всю Англию, а Алекс разделил свою славу с тобой. Я же остался в тени.
Три года назад умер твой дедушка, а мы переехали в Америку. Я старался чаще быть дома, но ты понимал, что я работал, а потому не всегда удавалось мне посвятить весь день тебе. Школы тебе пришлись не по вкусу, уже тогда ты называл американцев посредственными, а потому я обещал тебе искать лучших учителей, которые стали бы тебя учить на дому. Чтобы ты не скучал, я подарил тебе щенка ирландского волкодава, которого ты окрестил Викингом, а покуда дяди Алекса не было рядом, пес стал лучшим другом.
Спустя три года после нашего переезда, к нам приехал Алекс. Теперь он обычный человек, но он все так же любит тебя и раздражает меня. Ты поддерживаешь его и сочувствуешь его падению, ведь теперь он живет в страхе, что однажды его убьют, ведь он стал свидетелем того, чего не должен был видеть.

► дополнительно:
Отец: я очень хочу отыграть это. Связь злодея, который безмерно любит своего ребенка! И ребенок должен быть умным, без детского лепета. Я буду рад, если в персонажа добавят больше харизмы и переживаний, эмоций! Ну и да, флуд, общение вне всем обеспечим! Безумие и веселье) будем вместе стебать твоего дядюшку! Приходи, не наглядный наш!
Дядя: ты - мой любимый_единственный племянник, фактически гарант моей безопасности, потому что из-за нашей привязанности друг к другу твой отец не может мне ничего сделать. нет, ну как ничего.. это все очень сложно. приходи и начнем свое расследование, негоже твоему папеньке ходить безнаказанным. так хоть пусть понервничает, за ум возьмется хд
а вообще готэм-каст - это чудесно. приходи, бэтмен

ваш пост

Последние две недели были тяжелыми для меня. Мать была сама не своя, поскольку Роберт пропал со всех радаров: перестал отвечать на звонки, не появлялся дома, и сам не особо шел на контакт. С каждым днем волнение матери становилось все больше и больше, а потому, оно выливалось на меня безграничной заботой, которая в моем возрасте была мне уже непонятна. Казалось, будто она потеряла сына, и я начинал злиться на брата, что тот так поступает с ней. Радовало лишь то, что в марте мама обязательно устроит свой традиционный семейный ужин, и если Роб пропустит его - тогда можно по-настоящему паниковать. К слову, это понимала и мать, а потому до сих пор еще не были образованы поисковые отряды, чтобы поймать Роберта. Более, чем уверен, что она вполне их организует, если Роб не появится еще с неделю.
Я предложил ей отправить ему факс на работу, раз уж он не отвечает на звонки и, признаться, это заметно оживило мать. Я любил смотреть в такие моменты, когда она получала то, до чего так долго пыталась добраться, даже если ее целью был собственный сын. Ее глаза живо блестели, а на лице появлялась улыбка, она сразу же с головой погружалась в дело, а именно удалилась из моей комнаты в свой кабинет, чтобы отправить сыну факс и напомнить ему об ужине. Итак, факс он получил. Было приятно слышать брата, хоть я и отвечал ему с некой обидой. Обидой за собственную мать, поскольку она очень любила Роберта, а когда он так делал, он буквально не находила себе места и сходила с ума. В такие моменты меня становилось слишком мало для нее, и ей нужно было видеть своего старшего сына.
-Я вообще не понимаю, куда ты пропал на две недели, - говорил я, зажимая телефон между щекой и плечом. Говорил я отвлеченно, поскольку пытался найти чешско-английский словарь у себя в комнате, - а вообще, прослушай автоответчик на своем телефоне. Удивишься, скольким людям ты не безразличен, - я случайно уронил телефон под кровать. Уверен, сейчас Роберт слышал непонятное шуршание и мое ворчание на фоне, - да и то, что каждый месяц у нас ужины, ты прекрасно знаешь. И да, если ты не придешь на ужин, то я приду к тебе и... - я явно не умел угрожать, поскольку люди даже и не верили в мои угрозы, уж больно я был "милым" для всех, - в общем, ты будешь страдать так же, как страдает мама, понял? И не забудь ей купить какой-нибудь утешительный подарок, например ее любимые фисташковые конфеты, - предложил я Робу. По голосу он был каким-то уставшим, так что, можно было предположить, что у него просто были проблемы на работе. Возникал только один вопрос, если он зарабатывался так, то почему Белла не могла отвечать на звонки его телефона, пока он отдыхал после тяжелого дня? Однако я оставил пустые размышления и с нетерпением ждал ужина с семьей.
В день ужина она уже с утра была на ногах. К слову, мое утро началось днем, поскольку ночь мне, отныне, была отдана на учебу. А вот из-за такой "тишины" со стороны Роберта, сегодня в меню его любимые блюда. Мясной рулет и большие макароны-ракушки, фаршированные острым фаршем.
-Вкусно пахнет, - улыбнулся я, садясь за стол, чтобы позавтракать, - Роберт не звонил? - аккуратно спрашиваю я. Мама, услышав имя старшего сына, покачала головой.
-Альби, приготовишь что-нибудь? Мне нужно съездить на работу. Так что, кухня в в твоем распоряжении, - говорит мама и, подойдя ко мне, тепло целует меня в макушку.
-Надо полагать, что это будет пирог с мясом. С огромным количеством мяса. Просто с целой скотофермой для Роба, - с долькой сарказма протягиваю я, на что мама тепло улыбается. Наверное, она думает, что из двух ее сыновей хотя бы один из них мужик, который ест все, что когда-то двигалось, имеет высокий рост, красивых девушек и работу связанную с цифрами. И, вероятнее всего, именно это определяет мужчину в ее понятии. Я же до конца своих дней буду для нее мальчиком.
-Приготовь десерт, а то будет слишком много мяса на один квадратный сантиметр на столе, - мама усмехнулась и ушла одеваться, в то время, как я продолжил завтрак. Долго думать, что приготовить, не пришлось. Все обошлось шоколадным пирогом и клубничными кексами. Мне нравилось готовить, нравилось смешивать ингредиенты, а потом смотреть, что из этого получится. Иногда я представлял себя алхимиком, но маме всегда не нравилось, когда я наигранно делал "смех злого доктора", доставая выпечку из духовки, поэтому я пообещал, что так дурачится буду в ее отсутствие. И пока ее не было, я дурачился и просто превращал кухню в хаос.
Ближе к вечеру приехала мама и не одна. Вместе с ней была ее подруга Сьюзен Льюис, они вместе работали и были соавторами какой-то научной работы мамы, которую я, к своему стыду так и не прочитал, хоть и обещал. Пока Сьюзен была в уборной, мама рассказала, что ту бросил муж, ей тяжело оставаться одной, а потому мама решила, что было бы не плохо развеять ее тоску вот таким вот ужином.
-Добрый вечер, - улыбаюсь я, и протягиваю руку Сьюзен, чтобы познакомиться, - я Альберт, приятно познакомиться. Может кексу? - Я подвигаю поднос со своим творением, предлагая ей угоститься, - я пойду пока переоденусь, - предупредил я маму и поднялся в свою комнату.
Пока меня не было, пришел Роб. И как бы он не расстроил маму, я был рад, рад, что он пришел. Я не вышел, я выбежал вниз к брату. Наверное, это привычка с детства бежать к нему. Он уже сидел в гостиной и ворковал с Сьюзен. Я огляделся, желая поприветствовать Беллу, но, как ни странно, ее не увидел. Брат меня буквально вытолкнул из гостиной, что мы оказались снова в коридоре.
-И тебе привет. Нежность не твой конек, скажу я тебе, - недовольно говорю я, отходя от брата, - какое тебе дело до Сьюзен? Она мамина коллега, они вместе опубликовались. Ее недавно бросил муж, так что мама решила, что ее лучше не оставлять одну. А где Белла? Она уехала куда? - я предположил, что она могла бы уехать в командировку какую, а потому Роб сегодня был один. Однако все это было странно, поскольку она всегда старалась не пропускать наши ужины и уже стала членом семьи.
Мама пригласила всех за стол, к нам еще присоединились наши старинные друзья. Их дети уехали из страны, а потому мама стала все чаще приглашать их на ужины, чтобы развеять их тоску. Я сидел рядом с братом. Мама сегодня как-то выделяла его среди прочих, с особой гордостью рассказывая о блюдах "как он любит".
Далее все мы рассосались из-за стола, и как бы я не пытался пообщаться с братом, мне мешала Сьюзен, которая, казалось, питала острый интерес к персона моего братца. Что же, он мужик, с высоким ростом, с работой над цифрами, с девушками, к числу которых теперь относилась и Сьюзен. Во всяком случае, я решил не мешаться, а просто, усевшись в кресло, уткнулся в планшет, как примерный подросток. Мама чересчур увлеклась своими старинными друзьями, я бестолковой игрой, что мы оба не заметили, как пропал Роб и Сью. И вот мне приспичило в туалет, и я замечаю картину, которую, наверное, не должен был вообще видеть. Роб, весьма потрепанный и запыхавшийся выползает из ванны. За ним выползает Сью точно в таком же положении. Сказать, что я удивлен - ничего не сказать.
-Ты что творишь? - тихо, но взволнованно спрашиваю я, - а если бы мама увидела? - я тяну его за руку и отвожу в сторону. Сьюзен уже успевает уйти к гостям, - а как же Белла? Ты ей изменяешь что ли? Да еще здесь.. Роб, что у вас случилось? - не нужно быть гением, чтобы догадаться, что, скорее всего, Роб и Белла поругались, а потому он сейчас здесь один и имеет в уборной родительского дома абсолютно левую Сьюзен, абсолютно аморльно.

Dean Graves*
Karl Urban

► возраст: 41 год;
► деятельность: лесоруб (владелец лесопилки);
► родной город: О-Клэр.

Из досье Элизабет Хэмингуэй на мистера Грэйвса:
"Данный индивид нелюдим, на контакт всё-таки идёт. После общения с ним были выделены характерные черты: принципиальность, честность, постоянство, бесстрашие, усидчивость. Из негативных можно отметить упрямство, безразличность, нетерпимость, угрюмость. Не поддаётся на давление. Превосходный следопыт и охотник, для жизни в современном обществе эти навыки бессмысленны строитель и плотник. Что касается его физических данных, то это человек сильный и выносливый. Работать с ним сложно, но всё же может быть плодотворно."

Дед Дина был человеком жёсткой закалки, и воспитание внука в основном взял на себя. Дина любили, но не показывали этого, что тоже повлияло на становление его характера. Дед научил его всему: как рубить лес, как выживать, как чинить машину, дом, как держаться с населением. После своей смерти дед оставил свою землю в наследство внуку, а это добрых восемь гектар. Огромная территория с лесной проседью за городом. Итак, он начал строить дом, будучи мастером на все руки, за работу он взялся основательно. Был построен добротный, крепкий, небольшой дом с подвалом и чердаком, к которому вела тропа от главной дороги. Ему вполне уютно вдали ото всех. Соседей у Грэйвса не было, да и он не особо стремился к общению. При всём этом, каким-то образом он умудрился встретить женщину, полюбить её и жениться. Правда, ни детей, ни счастья в конце концов этот брак не принёс, и после шести лет брака, Дин развёлся.
Может быть, он и думал насчёт того, чтобы переехать, вот только всё это так и осталось в мечтах. Он занялся собственным бизнесом: построил лесопилку недалеко от дома и потихоньку начал брать заказы. Живёт Дин безбедно, многого ему не требуется, он не избалованный, любит труд и тишину. И для человека столь консервативного и оседлого вся жизнь разом перевернулась в день, когда на его земле нашли труп Тары Томпсон.

- Как вы объясните, что тело девушки было найдено именно на вашем участке?
- Вы видели мой "участок"?! Да если бы я был маньяком, я бы тоже закопал её где-нибудь здесь!
Так началось знакомство Дина с капитаном Хэмингуэй. Она стала его назойливой преследовательницей, и в конце концов Дин решился помочь ей с расследованием.

► дополнительно:
Имя предложено только как вариант, вы вправе взять любое другое. Хотелось бы опытную и уравновешенную девушку-интроверта.

ваш пост

Лиз потёрла уставшие глаза указательными пальцами, потом размяла шею и снова посмотрела в монитор. Отчёт по делу всё ещё находился на той же стадии, ни тебе строчки прибавления, ни слова. Ничего. Элизабет прокрутила ползунок вордовского листа вверх, потом снова вниз. В начале отчёта значилась тема и её имя. Она прочитала это раз пять, если не больше, надеясь, наверное, вернуть себе силы писать. Или хотя бы понять, к чему в итоге необходимо прийти... Но в голове по-прежнему было пусто. Хэмингуэй перевела стрелку на пустую строчку и её пальцы нависли над клавишами клавиатуры. Ну же. Хоть что-нибудь? Она знала этого монстра лучше, чем кто-либо, так почему сейчас, как назло, её пожирало полное неведение?
- Сколько ты здесь? - послышался вопрос. Лиззи дёрнулась и оторвала взгляд от пустого листа и посмотрела на мужчину в дверях. - Когда ты в последний раз отдыхала?
- Не время. - последовал короткий ответ. Девушка вернулась к своим тщетным попыткам что-то изложить в электронном документе. Она написала «Часовщик». Довольная проделанной работой, Элизабет наградила себя глотком кофе, что стоял у неё на столе. Напиток оказался ледяным... Лиз вовремя совладала с лицом, чтобы не показать этого вошедшему мужчине. Сколько она и впрямь просидела здесь?
- Тебе нужно развлекаться, - продолжал говорить назойливый самаритянин, переживающий за физическое и психологическое состояние британской коллеги. - Нет, правда.
Его лицо неожиданно показалось над монитором. Элизабет нервно дёрнулась, не от испуга, а скорее от накопившегося напряжения, в котором всё это время она пребывала. Лиз подняла глаза и посмотрела на мужчину. Дэн Мартин был отставным копом из Вашингтона. ему было сорок восемь, и ушёл он из полиции из-за травмы, полученной в ходе задержания одного преступника. Он перебрался в О-Клэр не так давно... Кажется, меньше года назад? И когда ему позвонили с просьбой принять детектива из Скотланд-Ярда, он принял её. Дэн должен был встретить, показать ей страну, рассказать об особенностях менталитета, помочь при заселении. В общем, никакой толковой помощи, по крайней мере касающейся непосредственно расследования. Американские власти считали, что теперь дело Часовщика полностью под их юрисдикцией. Вот только разрешение, с которым Хэмингуэй ходила не расставаясь, связывало им руки.
Дэн улыбнулся, очевидно, поняв, что мысли Элизабет снова были не с ним.
- У тела есть потребности, - многозначительно кивнул он, подхватил чашку с кофе и направился прочь из комнаты.
Скольких она наслушалась... «Нужно развлекаться», «Займись собой», «Тебе необходимо снять напряжение» и всё такое прочее. Разумеется, Лиз знала о потребностях в еде, сне и отдыхе. Но если первые два аспекта жизни ей требовались по мере жёсткой необходимости, то последнее предполагало под собой желание. Если она не хочет, то зачем ей отдыхать? Отдых подразумевает под собой леность, а леность имеет свойство быстро развиваться и поглощать здоровый рабочий организм словно злокачественная опухоль. А Лиз боялась заболеть.
- Иди отдохни, Лиззи, - сказал на прощание Дэн, и вскоре Хэмингуэй услышала как за ним захлопывается дверь. Девушка откинулась на спинку стула и вперила пустой взгляд в стену. Часовщик в её голове. В её жизни, он полностью завладел её временем, её отдыхом, ею всей...
«Иди отдохни, Лиззи» - снова звучат слова Дэна. Они повторяются до тех пор, пока до Элизабет не доходит, что это твердит её собственный внутренний голос, с полным отсутствием интонации Дэна. Лиз сохранила файл и выключила компьютер. Потом она поднялась, взяла куртку, закрыла офис и вышла на улицу. Свежий воздух был непривычен. Укутавшись в куртку, Хэмингуэй зашагала по дороге на автомате, практически не соображая, зачем и для чего идёт - была просто потребность размяться, подышать воздухом, отдохнуть. Элизабет заставляла себя идти и идти. Она осматривала стены домов, нередко яркий свет, горящий в окнах, реже ей попадались вывески, всё ещё горящие рядом с табличками "Открыто". Лиз не заходила в магазины, она проходила мимо них и каких-то увеселительных заведений, из которых доносилась музыка или смех. В её голове свой ритм отбивал Часовщик. Элизабет опять потёрла глаза и переносицу. Сделав несколько шагов, девушка остановилась, через улицу находился бар с тусклой вывеской и до слуха не доносились отвратные биты музыки. Бар с выпивкой, может быть, спортивным каналом или дартсом. Так, кажется, развлекаются "нормальные" люди? Элизабет облизнула губы. Перешла дорогу и вошла в этот бар.
Затхлый запах был ей привычней, нежели вечерний свежий. Лиз прошла к барной стойке, стараясь особенно не разглядывать местный контингент. Она всегда смотрела на людей чересчур внимательно и цепко, а здесь это вряд ли нашло бы должный отклик. Пройдя к стойке, Элизабет, кажется зацепилась за одного из парней взглядом, но постаралась как можно скорее отвести взор в сторону. Она подметила, что этот человек почти пяти футов, крепкий и уже изрядно подвыпивший. Порез под его скулой говорил о том, что он плохо бреется, в спешке, значит, скорее всего он работает в какой-то фирме или при начальнике, который не терпит опозданий. Это говорит о нём, как о человеке, привыкшем потакать своим пристрастиям и алкогольной зависимости, но при всём прочем, он... Элизабет прикрыла глаза и тяжело вдохнула воздух через нос. Она помешалась... Расценивает даже совершенно незнакомых людей, просто отдыхающих в баре.
- Что будете?
Хэмингуэй открыла глаза. Перед ней стоял приятной наружности бармен, улыбающийся и ждущий заказа. Она бывала в пабах в Лондоне, и всё равно с полминуты молча таращилась на бармена, а потом просто попросила "чего-то менее удаляющего в голову". Возможно, вернувшись домой, она сядет за ноутбук или за блокнот и попытается написать отчёт.
- Эй, налей-ка этой крошке чего покрепче, - прохрипел почти над самым ухом чей-то скрипучий голос. В нос ударил неприятный запах перегара вперемешку с табаком. Чья-то грубая рука фамильярно легла на плечо Элизабет. Она сначала посмотрела на растатуированные пальцы, а потом перевела взгляд на лицо их владельца. Это был тот самый тип с царапинами на лице. При более близком рассмотрении, они показались Лиз ещё более неприятными.
- Я уже сделала заказ, другой оплачивать не буду. - спокойно ответила Хэмингуэй.
- И не нужно, - хохотнул в ответ расцарапанный, - я за тебя заплачу.
- Предпочитаю свои счета оплачивать сама, - варьировала Элизабет. Как только бармен поставил стакан на стойку, она выложила десять долларов и, взяв стакан, умудрилась, ни капли не разлив, высвободиться из чужих "объятий". Она прошла к столику, рядом с которым стоял один-единственный стул. Его она и заняла. Глупо было думать, что этим она обеспечила себе уединённость. Её новый преследователь схватил ближайший свободный стул и, приставив к её столику, занял место прямо перед Элизабет.
- Ну, крошка, скажи-ка как тебя зовут?
«И это действует?» - подумала Хэмингуэй, с сомнением глядя на своего нежелательного собеседника. В нём говорил алкоголь, и начинал он говорить с раздражением. Лиз бесстрастно предложила:
- Почему бы вам не пойти и не попытать счастье с другой?
- Ты что же из этих чёртовых феминисток? - уже со злостью в голосе спросил мужчина. Элизабет с запозданием поняла, что подобрала неправильные слова, поэтому пришлось недоуменно покачать головой.
- Не понимаю, о чём вы.