Челнок ровно гудел-стрекотал, ложась на курс, отделяясь от корвета, неподвижно замершего над искрящимся шариком родной планеты саларианцев. Ярко-зеленым, в белых мазках облаков, до чертиков похожим на Землю. Заид уж давненько стал за собой замечать, что от мыслей о планете, где на свет появился, непонятно начинает в груди щемить. Несильно. Под чуть учащенное сердцебиение.
А сейчас сердце херачило как ненормальное. Метка на шее так и вздрагивала – хорошо, воротником средней брони Альянса закрыта. И лицо закрыто – окаменевшее. Застывшее в гримасе ярости.
Она перехлестывала через край – ярость. Он сидел неподвижно на скамье, держался за поручень, и внешне был безучастен – а внутри будто бы взрыв за взрывом раздавался. Какого-нибудь фрегата в космической пустоте – отчего-то сейчас вспоминался тикающий заминированным трюмом «Ацтек», и даже совсем не База Коллекционеров.

Его короткая увольнительная после возвращения прошла незамеченной. По сути, если б не гребаный педант Тейлор, Массани мог с Моноган и больше времени провести, но это уж как сложилось. Дальше был разбор полетов, ремонт, долгожданный отдых, пьянка и прочая суета, растянувшаяся почти на двое суток.
За которые от цыпы не поступило ни единого сообщения.
Худо-бедно ему удалось, с помощью ребят-технарей, организовать защиту на обещанном ей канале. «Нет сообщений», - высвечивалось равнодушно на его скупое «проверка связи».
«Нет сообщений».
Миновали третьи сутки, не изменилось ничего. Вспоминать о последней встрече, короткой, словно выстрел, было тошно. Массани не привык в себе копаться, заново переживать, перемерять, переоценивать и задумываться над сказанным и произошедшим. Еще тошнее было понимать, что, похоже, вляпался, как последний идиот, когда поверил бабе.
Что-то дергалось в душе с яростным «но ведь не могла!», и оказывалось нахрен в шлюз выброшено несокрушимым опытом Заида Массани в природе человеческих отношений. Человек человеку – волк. И точка. Черт побери, ему не впервой, если в рожу плюют. Утерся, да потопал дальше. Чего рассусоливать?
Но мысли исподволь закрадывались, неожиданными, непрошеными гостями. Нет-нет, да замечал он за собой, что отчаянно обмозговывает варианты и способы, какими цыпа могла попытаться удрать из «Цербера». И облажалась, например. И теперь не может ответить по той простой причине, что плавает где-то в открытом космосе, да без скафандра.
Дьяволы б его драли, это было нелепо. Это было чуждо ему до нелепости – в какой-то момент, возясь на технической палубе «Нормандии», Массани даже расхохотался в голос. И у тех, кто этот смех слышал, встали дыбом волосы. Потому что звучало в нем неприкрытое, воплощенное безумие. И смешнее всего было то, что он на пятом десятке лет настолько потерял голову из-за бабы.
Неправильно. Нелогично. Глупо. И никуда не деться, хоть топай ты, утершись, по всей Галактике пешком.
Заид сунулся было к Лоусон, но та сказала, что не имеет информации о членах других ячеек – и, похоже, не врала. СУЗИ на его запросы тоже ничем не смогла помочь. Он уже задумывался над тем, чтоб пойти к Шеп, чтобы та подсобила ему с помощью своей подружки-азари, как вдруг инструметрон слабо, робко пискнул входящим сообщением.
Неизвестный источник. Два слова, слитые в единственное – «мэйдэй».
«Гребаный майский день», - ухмыльнулся Массани, с непередаваемым облегчением ощущая, как возвращается – хотя бы отчасти – в себя. В привычную схему существования, снова обретая цель.
Выяснить, откуда прилетело сообщение. В первую очередь. А для этого надо было снова сойти на берег – Омега, дьяволы б тебя драли, давно не виделись.

- Это будет дорого и непросто, - жабомордый щурил веки, складывал трехпалые ладони домиком. Кругом пиликало, шипело, переговаривалось и стрекотало бесчисленными терминалами, записывающими и транслирующими устройствами. Прямоугольники мониторов слепили в сумраке небольшого полуподвала, где с потолка свешивались гроздьями паутины разнокалиберные провода, и немного воняло жженой изоляцией.
- Плевать, - отозвался Массани, глаза прикрывая, чтоб ненароком в рожу не плюнуть саларианцу. Слишком бесил. Слишком расточительно обращался с его временем, кусок жабьего дерьма.
- Хорошо, - чуть растягивая гласные, отозвался один из самых ушлых его информаторов. Один из самых отпетых сукиных сынов в Галактике, каких только дел не проворачивавший. У них это вообще семейное было – отец ублюдка тоже промышлял торговлей информацией, и ее добычей. Заид его пережил, всецело полагая, что подобных дерьмецов больше не существует – ан нет.
- Правительственная тюрьма, надо же, - донеслась до него скороговорка жабомордого. – Так-так…
Номер, на который прилетел «мэйдэй», никто с Заидом бы в жизни не связал. Ему не привыкать заметать следы, так что кто бы ни изучал в саларианской правительственной тюрьме загадочного адресата, неизбежно уперлись бы во что-нибудь типа гетского сервера. Или еще какую невообразимую херню.
- Как интересно. Через одни стандартные галактические сутки планируется визит официальных представителей Альянса, с целью депортации заключен... ной.
- Что о ней известно? – Массани рывком оказался у терминала. Саларианец смерил его отчужденным взглядом, и снова уткнулся в консоль.
- Немного. Подозревается в политическом заказном убийстве, что-то связано с батарианцами, - Заид уже не слушал. Складывалось. Черт побери, времени и вовсе в обрез.
- Что насчет делегации Альянса? Откуда, что, как?
- С Цитадели, - саларианец охотно, даже малость чересчур, переключил консоль. И назвал сумму.

Корвет, размерами чуть больше приснопамятного «Уравнителя», стоял в доках, охраняемый парой молодцев в стандартной сине-белой форме. Мужика с меченым шрамами лицом, в такой же броне, с парой винтовок за спиной, на входе приостановили. Но лычки старшего сержанта пыл рядовых поубавили. Он спокойно прошел внутрь, доложился, одинаковыми карими глазами глядя в лицо капитану. Дескать, откомандирован, Пятый Флот, старший сержант Роберт Сандерсен, честь имею. Документы в порядке. Еще бы - кредов и сюда он вбухал немерно.
Армейские привычки возвращались до удивления легко. И дьявольски чесались шрамы под накладками.

Конвойная группа была небольшой – старлей, как командир, парочка рядовых, да еще капрал. На невесть откуда взявшегося сержанта с меченой рожей они посматривали с удивлением, но без враждебности. Заид иногда знал за собой такое – если прикинуться умело, то он мог и уважение внушать. И даже доверие.
А сейчас оно – доверие альянсовских парней – ему осатанеть как нужно было. Как и, образно говоря добрая толика льда на нервы. Ибо самообладание давало сбой, то и дело, по мере того, как челнок сближался с Сур’Кешем.
- Говорят, эта баба на «Цербер» работает, - подал голос один из рядовых. Сержант чуть заметно пожал плечами.
- И такое говорят, - ровно отозвался. – Разберемся. Верно, сэр? – и глянул на старшего лейтенанта, всецело давая понять, что пускай, по роже судя, возможно, побывал на войне Первого Контакта, но соваться поперек старшего по званию не станет. Не та выучка – старая школа, как ни крути.
Все серьезно.
При снижении он все-таки не выдержал – от перегрузок синтетические пластины в черепе задребезжали, образно говоря. Как это бывало, если перенервничает. Схватился за правую сторону головы, солдатня то заметила, поинтересовалась, дескать, в чем дело. Старые раны, криво усмехнувшись, отозвался сержант Сандерсен. Старая контузия, сынки. И сам я старый, - кривая усмешка вышла жалкой и нелепой. А руки полыхали так, словно сунул их в кипящую лаву. Еще пара секунд – и в челноке разразилась бы кровавая баня. Но пилот объявил о посадке.
Не иначе, из уважения к его возрасту, и заслугам, его поставили старшим конвоя. Старлей отправился разбираться с руководством тюрьмы относительно выдачи, прихватив с собой капрала, а троица – рядовые и сержант, вялились на ласковом сур’кешском солнышке. Красивая планета, с быстрыми свежими ветрами, лесами и водопадами. И саларианцев – тьма тьмущая, что твоих головастиков в затянутом тиной пруду по весне.
Наконец в наушнике охранника-саларианца что-то прострекотало, и тот кивнул людям – дескать, проходите. Небольшой светлый коридор, и дверь с щелью на уровне саларианской головы.
«Вот веселье будет, если это не она», - некстати мелькнула мысль, когда дверь отъехала в сторону. Женщина, находившаяся в камере, вскинула на него огромные, светлые, словно ртуть, глаза. Только они одни и светились на страшно осунувшемся, грязном лице. И это была она.
Разум методично и спокойно отслеживал происходящее. Стоит, опираясь на одну ногу. На шее неприятная, скверно выглядящая рана. Запах соответствующий. Руки в плохо заживающих ссадинах, волосы неопрятным колтуном на одну сторону сбились, - тут его чуть не прорвало. Выручил подоспевший старлей.
- Это… это что? – он забыл все официальные слова и фразы, что надлежало говорить при передаче заключенной. Он только ее видел, и то, как на ней сказалось заключение.
- Прошу прощения? – саларианец с рожей, напоминающей ретранслятор – такой же равнодушной и вытянутой, с шевронами какого-то из высших чинов. Массани не разбирался. Он сейчас вообще нахрен ни в чем не разбирался, и не соображал, в затопившей его ярости. Но ему хватило ума отвести взгляд от цыпы.
Старлей тем временем булькал от возмущения, пытался справиться с собой. Осложнения ему были ни к чему, но совесть и воспитание, очевидно, молчать не позволяли.
- Пусть эта женщина – преступница, но это не давало вам права обращаться с ней подобным образом, - негромко, но твердо заявил лейтенант, подступая ближе к начальнику саларианской тюрьмы. – Я потружусь, чтобы это не осталось без внимания моего командования.
- В наши обязанности не входит предоставление заключенным комфортабельных условий, - презрительно процедил жабомордый, и Массани ощутил удивительный прилив ненависти ко всему их долбанному роду. А старлею заочно накинул несколько очков признательности. – Вы закончили со своими пустыми претензиями? Мы можем приступить непосредственно к процедуре передачи?
- Да… можем, - сильно, с чувством выдохнув, лейтенант отвернулся. – Сержант Сандерсен… О’Нил, Кристоф – препроводите заключенную на челнок.
- Есть, - Массани поднес ладонь к кромке шлема, и подтолкнул Моноган к выходу. Дьявол, она еле шла.
Тонкая стеклянная стенка-буфер, привычно возникшая в его сознании в тот момент, когда он получил от Эшли ее «мэйдэй», снова опасно напряглась и зазвенела. Он начинал допускать до себя происходящее. Попытки отстраняться становились все безуспешней.

Непросто было. От бешенства, что клокотало неистово, стоило ему только глянуть на вздрагивающую, часто и тяжело, спину Моноган, и от мыслей, что одолевали, точно рой разъяренных ос. Как в такое-то дерьмо вляпалась, как? Неужели не могла спокойно жить, неужели не могла быть в порядке для него? – странные мысли. Он горько усмехнулся, подходя к челноку, и вздрагивая внутренне от звука ее голоса. Хриплого, усталого.
- Да на корабле все сделаем, - обронил он коротко, обращаясь и к ней, и к  вихрастому О’Нилу, который потянулся к аптечке. Действительно – минут через пятнадцать они уже будут на борту корвета, а до этого разворачивать целую операцию тут, в челноке? Смысл. Тем более, стоит и убедиться, насколько слова заключенной правдивы.
Черт побери, «заключенной». Да, так действительно проще думать.
Так действительно проще.
Он заметил ее взгляд, и отвернулся. Дьявол. Нахрена она смотрит.
- Эшли Скарлетт Моноган. Вы обвиняетесь… - заговорил старлей, и округлые, гладкие фразы приговора так и посыпались. Убийство, угроза интересам Альянса, сотрудничество с террористами… Забавно. То же самое можно и ему вменить. И даже больше. Как-никак, он старше цыпы аж на одиннадцать лет.
Полнейшее дерьмо.
Изможденное лицо Эшли Скарлетт – надо же, теперь он знает ее второе имя -  было безучастным. Уронила голову, сжалась за фиксирующим ремнем, который старательный О’Нил затянул слишком туго.
- Попить ей дайте, - прозвучало очень близко. Секунды две прошло, прежде чем Заид понял, что это его собственный голос.
Высокий соломенноголовый Кристоф отцепил от пояса флягу с водой, и сунул цыпе. Черт побери – чтобы той удобней было пить, положил клешню ей на плечо.
Самый долгий его полет, без сомнений.
Когда оказались на корвете, то возникла заминка. Капрал настаивал на том, что заключенную следует запереть в камере, и как можно быстрее отправиться на Землю. Там ей и медицинскую помощь окажут, и все остальное. Лейтенант и остальные были несколько не согласны. Видать, не вязался в их сознании с обликом отощавшей, грязной, израненной женщины тот факт, что она террористка, и детей на завтрак жрет, судя по обвинительному приговору.
«Да когда он жрала-то нормально?» - Массани ненавязчиво вклинился в разговор.
- Чего она нам сделает. Она ж вон, еле дышит, - сказанное вполне вязалось с его нынешним обликом пожилого, пожившего и повидавшего виды солдата. - Давайте в медотсек ее, - оный на корвете был. Крохотный, как кабинет дантиста. Но с набором медикаментов.
- Сначала в дезинфектор, - сморщил нос старлей, и тут Заид был полностью с ним согласен.

Курс был проложен – прямиком на Землю. Корвет рассекал межзвездную черноту, а пахнущая дезинфекцией цыпа, прикованная наручниками к кольцу в стене медотсека, сидела на микроскопической кушетке. Стуле, черт побери, с претензиями – и Заид мини-резаком разрезал на ее ноге припекшуюся, насквозь грязную ткань джинсов. Дьявол – грязи, песка, гноя, кровищи столько, что хватило бы на десяток гангрен. А Моноган, ишь ты, легко отделалась. Только сильным воспалением, - он вычищал ей рану, и двигал ногу так, будто орудовал над медицинским манекеном. Стоявший у дверей капрал косился на сержанта одобрительно. По инструкции надлежало, чтоб заключенных, если они не в камерах, сопровождало минимум двое конвоиров.
Смесь гноя и сукровицы брызнула из небольшого нарыва Массани на руку, и он выругался, сильно сжав обнаженное колено цыпы. Ей было больно – а ему, черт побери, еще больнее.
Может, и сознавал, что эдак вымещает на ней зло за ту боль, что заставила пережить. За то, что заставила переживать. За то, что вляпалась во все это.
Или просто едва сдерживался, глядя на обнаженную до бедра ее ногу. Ту самую, что обвивала его за талию, когда сверху хлестала вода, а от него еще несло коллекционерской слизью и смертью.
Проклятье. Как давно это было.

Не приведи господь капрал чего-то заподозрил – а взгляд его становился, между тем, все внимательней. Заид спросил себя, не потому ли его это так напрягает, что посматривает-то солдатик на цыпину ногу. Обнаженную почти полностью, и охренительную, невзирая ни на какие ссадины и грязь, и на повязку, что обхватила чуть выше колена, на котором так и светились красным следы заидовых пальцев.
Чертыхнувшись, он едва не пролил антисептик, о котором цыпа зачем-то подсказала. Не понимала, дуреха, что от ее голоса ему еще тяжелее. Почти так же, как от ее слез, - по руке его задело, словно кипятком, несколькими упавшими каплями. Краем глаза он заметил, как капрал шевельнулся, подавшись вперед.
Нахмурившись, Массани глянул на собственную ладонь, перепачканную после перевязки, со светлым пятнышком попавшей на нее слезы. И татуировками.
Гудели лампы. В их тишине слышалось только прерывистое, всхлипывающее дыхание цыпы. Заид не дышал – его как под дых двинуло осознанием собственного идиотизма, еще сильнее, чем несколько секунд назад – ревностью. Когда какой-то щенок смотрел на его женщину.
Дьявол, это надо же было так расстараться с документами, с маскировкой, всеми накладками на рожу, и настолько по-идиотски облажаться с рисунками на руке. Ну да ладно. Станем действовать по ситуации, - броня Альянса была малость непривычной, но нож в ножнах находился на правильном месте. На самом удобном. И парень удобно стоит – в случае чего, даже пикнуть не успеет. Траектория удара идеальна.
- Они что-то означают? – все верно, капралишко татуировки заметил. Но вроде просто любопытничает. Хрен с ним – под дурачка смолотим.
- Думаешь, я помню? – ровно отозвался Массани, сосредоточенно отодвигая колтун волос с грязной, всей в разводах от прикосновений пальцев, шеи Моноган. – Молодой был, вроде тебя, когда набил. Да и выпимши, кажись, - усмехнулся, глянув на капрала. Дескать, да, сынок, не выискивай во мне кого-то, кроме траченного молью солдата, не сумевшего выслужиться и дослужиться, который до самой старости – сержант. Не ищи. Не ищи, тебе же жить.
- А, ну понятно, - капрал чуть расслабился, отошел обратно к двери. Всхлипывания цыпы свое дело сделали, да и не стоили рисунки на руке сержанта того, чтоб стоять рядом с ней. Сквозь вонь дезинфекции отчетливо пробивался запах застарелого пота, немытого тела, воспаленных ран.
Он заставил ее наклонить голову, так, чтоб рана на шее оказалась на свету. Там явно зубы поработали… интересно, чьи. Рваная, грязная, и куда более опасная, чем та, что на ноге, - антисептик зашипел, вытягивая гной из воспаленных тканей. Меди-гель, повязка. И короткое, мимолетное прикосновение к ее щеке, той, что скрыта волосами. Они и руку его скрыли. По шершавой, влажной от недавних слез щеке чиркнул большим пальцем – мол, держись.
- Ну, вроде все, - отстраниться. Да, точно.
- В камеру ее сейчас, - явно заскучавший к сему моменту капралишко обрадовался.
- Ей бы умыться. В камеру пожрать принесем.
- Больно много чести преступнице, - хмыкнул солдат. Массани подавил в себе желание накормить сосунка его же зубами.
- Инструкцию ты знаешь, - пожал еле заметно плечами. – Кормить ее мы обязаны, - не в частную тюрьму небось везли цыпу, в государственную. Это тогда, на «Ацтеке» они болт забили на кормежку зеков…
Дьявол, и это было охренеть как давно.
- Пошла, - подтолкнул он Моноган с кушетки. Та прихрамывала. Задержавшись у умывальника, они с капралом подождали, пока заключенная умоется. Звякали наручники о металл раковины.
Обнимающуюся с полотенцем цыпу затолкнули в камеру. Поймав раздраженный взгляд капрала, Заид вздохнул.
- Черти с тобой, сынок, кормежкой ее тоже займусь.

- Долго вы возились, - заметил старлей, когда Заид с капралом оказались в рубке. Места, впрочем, мало было. Точь-в-точь как на приснопамятном «Уравнителе». Кроме лейтенанта, в рубке еще пилот сидел, посматривал на вояк неодобрительно, мол, идите в другом месте свои разговоры разговаривайте. Нечего мешать. А сам курс прокладывал – это Заид увидел, когда чуть ближе подшагнул. Напрямик, значит. На Землю.
Корвет быстроходный, доберутся быстро. И, как только окажутся на орбите Земли, цыпа будет для него потеряна. Конвоиры, похоже, были наспех подобраны – это Массани уже успел выяснить из короткого общения с солдатами. Помимо тех, что водили в конвойную группу, на судне еще числилось семеро боевых единиц, которые, при надобности, могли и по технической части что-то сообразить. Но все, как один – космопехи. Опыт в перевозке заключенных здесь был только у старлея. И у Массани, в общем-то.
- Как получилось, - изобразил Заид спокойствие, в ответ на замечание лейтенанта. Самого-то колотило – от недавнего прикосновения. От соприкосновения. От всей херни, что творилась и в душе, и в голове. А под пластиной уже стало тикать, неторопливо и неумолимо.
«Значит, двенадцать. Плюс пилот. Гребаное несчастливое число, да?» - оскалился.
- Сержант? Слышите, сержант? – оклик старлея вывел Массани из раздумий. Вовремя. Ибо оскал, исказивший его лицо, был поистине волчьим.
Как будто перед броском.
- Тут капрал говорит, что ты кормить ее собрался, - на роже упомянутого капрала светилось равнодушие. Мол, назвался груздем – полезай в кузов.
- Так точно, - и абсолютно то же равнодушие отразилось на меченой физиономии. Он козырнул, и пошел до камбуза. Вот только показалось ему, или и впрямь старлей с капралом так и сверлили взглядами его спину.
В спину и прилетело:
- Не забудьте взять второго конвоира, сержант.
Заид чуть приостановился, кивнул, не обернувшись – мол, и здесь «так точно».
Все будет по инструкции, мрачно рассуждалось ему, пока орудовал на крохотном камбузе корвета. Контейнер с едой, вроде тех, какими питались на «Уравнителе». Но получше. Как-никак, армейская экипировка. Можно было рассчитывать на жрачку и поприличней.
Почему-то ему в голову совершенно не шли мысли о той, что через несколько переборок от него сейчас находится. Нервничает, пожалуй. И снова плачет, наверное, - вот здесь будто бы проняло, вот здесь снова что-то кольнуло в груди. На мгновение. А взглядом покосился на мающегося в углу камбуза рядового. Взлохмаченный – О’Нил, ага. Ну, его с собой и можно прихватить.
… Позднее Массани спрашивал себя, какое ж чертово провидение так направляло его, что взял вторым конвоиром он именно щегла. Потому что цыпа, которую капрал приковать не сподобился, мало того, что назвала его по имени, так еще и рванулась навстречу. С объятьями.
«Ты ж гребаный», - спокойно подумал Заид. Упавший контейнер хляпнул растекшимся горячим пюре, хрустнул пластиком. Лязгнул, разворачиваясь, «Защитник», приставленный к животу мальчишки. Сунулся за Заидом в закрытую дверь, и лицезрел сцену объятий, похоже, во всех деталях.
- Помолчи, - парень вжался спиной в угол, армейская выручка в нем боролась с неприкрытым, неподдельным страхом – стоящий перед ним старикан, упирающий ему в живот дуло винтовки, не пощадит. Нутром понял, по глазам – а затем винтовка вздрогнула очередью, да в броню щенку. Удар прикладом – и парень валяется в луже собственной крови, изрешеченных внутренностей и дымящегося пюре с каким-то мясом. Прискорбно.
«Двенадцать», - качнулся внутренний метроном.
- Не надо было тебе так делать, - Заид будто б только сейчас цыпу заметил. Смотреть на нее избегал. Снял с парня «Катану» и «Хищника», перебросил Моноган.
- Не высовывайся. Брони на тебе нет, - будто б она сама этого не знала, в обрезанной до бедра штанине. - Шальные пули ни к чему. Прикрывать меня будешь. Но - осторожно, - черт побери. Ему совсем не улыбалось вырезать конвой Альянса. То ли все еще надетая броня что-то пробудила, то ли… нет.
Просто не хотел. Можно было уйти тише. Но сейчас выбирать не из чего.
Обернувшись к Моноган, он бесконечно долгую секунду смотрел ей в глаза. Снова светлые, покрасневшие от недавних слез.
Красивые.
- Поговорим, когда выберемся, - и что-то внутри него как будто захлопнулось.

На самом деле, корвет не был приспособлен для перевозки заключенных. Ассоциации с прошлым навязчиво лезли на ум, напоминая, что то же самое было и на «Ацтеке». Ни камер тебе, ни силовых полей – просто отдельные каюты с надежными электронными запорами, да подручные петли-держатели, если понадобится приковать. Становилось еще более ясно, что конвой собирали действительно впопыхах, и Массани с некоторым удивлением снова обнаружил в себе нежелание убивать.
Недавние события показали, что боевой ресурс человечества покамест лучше приберечь для грядущих визитеров. Странно, что именно это шло сейчас на ум – совершенно ему не свойственные мысли. Хотя, если разобраться, рациональность всегда была его выгодной стороной.
Как сейчас, - ему хотелось и успокоить тяжело дышащую, взъерошенную, злую Моноган, и это же могло их и погубить. Секунды становились на вес НЭ.
- Двенадцать, - отозвался он на выдох из-за спины. Шуршание, поскрипывание брони – цыпа торопливо переодевалась в окровавленную, развороченную на животе броню покойного парнишки. В голове Массани забрезжила, чуть прозвенев под заплатой, надежда.
Устройство корвета, и расположение отсеков он изучил как свои пять пальцев. Знакомая конструкция, типовая. А то, что судно не оснажено камерами внутреннего наблюдения – так вообще замечательно.
Рядом с камерой, в которой остался остывать О’Нил, находились каюты экипажа. Пустующие – ребята собрались в кают-компании, откуда в коридор доносились невнятные разговоры, перемежающиеся со смехом. Отлично, - Массани прихватил с чьей-то койки шлем, и нахлобучил его Моноган на голову, закрывая щиток. Броня, снятая с паренька, была ей великовата, но не настолько, чтоб слишком уж стеснять движения. Может, проклятье, их дело и выгорит.
Рука замерла на ее плече, а в отблесках щитка искаженно отражалась его вытянутая, закаменевшая рожа.
- В отсек с челноком, - негромко пояснил Заид. – Идем тихо. Сядешь за управление, я открою нам выход изнутри, - и, дьяволы бы его драли – не удержался. Прихватил за талию, притиснул к себе на мгновение, замирая перед опустошающей, ослабляющей волной, что внутри вскипала. Рано. Слишком рано он позволяет себе ослабить хватку самоконтроля.
Поговорят, когда выберутся, - озлившись махом и на Альянс, и на Моноган, и на себя, главным образом, он отпустил ее. Скрипнула броня развороченными краями пробоины. Скверно. Маскировка ни к черту, хотя, если цыпа будет держаться у него за спиной, то, возможно, их и пронесет. В любом случае, на человека в шлеме обратят меньше внимания, чем на ее длинные волосы.
«Покамест тихо», - подумал скорее, нежели сказал вслух Массани и двинулся по коридору. Небольшой спуск, люк, лестница – и, ясен хрен, ребята из техобслуги. Вернее, солдаты, умеющие держать отвертку и гаечный ключ. Троица. Массани успел углядеть на стоящем возле челнока ящике кусок полиэтилена, на котором блеснула бутылка, и промелькнула какая-то нехитрая закуска. Ага, дисциплина, значит, - коротко хохотнуло что-то внутри. За каким-то лядом.
- Сержант? – недоумевающе вскинулся механик. Рядовой. Имени его Заид не знал, и не узнает, - с каменным лицом шагнул к парню, наотмашь ударяя прикладом в челюсть. Верный, испытанный, тысячи раз отработанный прием. Технарь аж крутанулся на месте, и рухнул кучей. Со вторым оказалось сложнее – парень отправил Массани практически в упор разряд перегрузки с инструметрона, которая сняла щиты почти полностью, да заставила имплантаты в голове взвыть от боли и звона. Очередь – на рефлексах, скорее, потому что белый свет померк, а мертвый глаз был готов вывалиться из глазницы. Попал, или нет? Хрен его ведает. Несколько секунд оказались, мать их драть, охренительно долгими, но, когда Заид проморгался, третий технарь также был в отключке. А подраненный им инженер зажимал простреленное бедро – сквозь пальцы толчками лупила алая кровь.
- Черт… черт!.. – охренительное зрелище - собственная жизнь сквозь пальцы уходит, просачивается. Проливается. Поврежденная бедренная артерия. Жить бедолаге оставалось всего ничего.
Массани метнулся, сквозь боль и ломоту по всем имплантатам, которая еще не отпускала, ко входу в отсек, блокируя его изнутри – долбанул по консоли. Обернувшись, увидел, как цыпа загружается в челнок. Шум и стрельба в отсеке привлекли внимание ребят – лестница загудела под ссыпавшимися по ней солдатами. А если сейчас с главного пульта им снимут блокировку, то вообще задница, - «Защитник» сам собой дернулся, выпуская несколько очередей в замок. Вот теперь заклинило намертво. Впрочем, сейчас у каждого второго автоген-резак в омни-туле, так что много времени Заид не выиграл.
С шипением открылась панель шлюза. Массани ворвался в челнок, уже гудящий, готовый стартануть. И стартанул – крохотный спичечный коробок в космической бесконечности, песчинка, атом.
Он рухнул на кресло второго пилота, и перевел дыхание. Голову ломило немилосердно, челюсть оцепенела. Слова не сказать.
- Курс на Землю, - с усилием выдавил все-таки из себя, прижав ладонью правую сторону черепа, взрывающуюся канонадой мелких вспышек боли.

Рванули, наконец-то – челнок загудел под ним, запиликали под пальцами цыпы голо-панели. Массани чуть повело, влево, и он не сразу сообразил, что это ее рука прихватила его за плечо. По левому виску мазнуло теплым дыханием, царапнуло потрескавшимся. Потрескавшимися.
Ее губами, - впился них коротко, прижался, притиснул ее к себе, так, что ладонь ее с консолей соскользнула. Заскрипела броня. Заид перевел дыхание, выпуская Моноган. От ее пальцев словно холодок струился, приятный, гасящий гребаный фейерверк боли под пластиной в голове.
Черт побери, сколько всего это ему стоило. Чистое безумие. Чистое долбаное безумие, - он усмехнулся, глядя в ее глаза напротив. С легкой тенью страха в глубине, серые, как пасмурное небо.
Теперь он был уверен в курсе. Полностью.
- Дуреха, - он накрыл ее ладонь своей, и мягко убрал с затылка. Дело есть дело. Им еще лететь и удирать от конвойного корвета, буде тот решится на преследование.
Он осторожно сжал бронированной перчаткой тонкие грязные пальцы. Взгляда не отводил, понимая, что сейчас не просто обезоружен. Он скован, связан, парализован тем, что происходит.
Воевать не хочется. Выговаривать не хочется. Главное – жива. И относительно цела. К черту разборки. Пока что, - он нутром чувствовал, как она напряжена и натянута, словно тревожно гудящая струна. И измотана.
Не настолько он ублюдок, чтобы давить ее именно сейчас. Чуть позже. Сама все расскажет, чертова цыпа.
Его чертова цыпа.
- Я ж просил тебя быть осторожней, - ладонь ее не выпускал. Неудобно, наверное, ей было сидеть, так вот склонившись. На расстояние поцелуя. – Как тебе сигнал-то удалось послать? – может, сама догадается, что он пережил без нее. Или не догадается – к черту. Кто старое помянет, тому глаз вон.
И пускай вопросы роились в голове с назойливым гулом, нашептывали все подряд, любые версии, Массани знал, что истину сейчас держит за руку. И что ее не отпустит – в метафорическом, на сей раз, смысле. Выпустить ладонь цыпы пришлось, пускай и не без сложностей – пальцы как закаменели.
- Проклятье, - он выругался, пытаясь проморгаться. Имплантат постепенно приходил в норму, но лицо еще немного кривило судорогой. Спустя пару минут отпустило, и Заид смог наконец-то нормально посмотреть на Моноган. Прояснившимся взглядом.

- Расскажи… уж. Не верю я что-то в добрых саларов, - понимая, что картинка перед глазами плывет и дергается, с усилием выдавил из себя Заид, отводя взгляд, и опять инстинктивно прижимая правую сторону лица ладонью.
- Беспокоит? – донеслось до него вслед за оборвавшимся смешком.
- Очень смешно, - проворчал он в ответ. – Перегрузкой в упор прилетело. Если ты забыла, у меня пол-башки имплантировано, - взгляд-то он отвел, но от этого придерживать Моноган за плечо слабее не стал. Перехватил ее руку, опустил, и отстранился.
- Пройдет, - ее смешок разрядил обстановку, несмотря на то, что поначалу промелькнул для него короткой досадой. – Отдохни-ка давай, - как бы ни хотелось Массани сейчас просто усадить ее на себя, и на все наплевать – даже такая, даже растрепанная и грязная, она вызывала бешеное желание. Черт побери, это не контролировалось. Это не хотелось контролировать.
- Поспи, - Заид поднялся с кресла второго пилота, и легко подхватил Моноган с ее сиденья. Отощала-то как. Даже в броне – легче, чем была.
- Мы еще нихрена не выбрались, - усадил туда, где сам только что находился, и придвинулся к консолям. – Там под сиденьем брикеты с рационами были, я видел. Посмотри, что есть, - усмешка кривоватой вышла. Некстати вспомнился мертвый парнишка, чью броню сейчас носила цыпа, - Массани методично отследил эту мысль, и выкинул в воображаемый шлюз. У них есть дела поважнее. А мертвые пускай хоронят своих мертвецов, - маршевые двигатели ревели, челнок рассекал космическое пространство, приближаясь к ретранслятору.
От конвойного корвета они оторвались, это да. Это удача неслыханная. Но на подходе к Земле их точно засекут, - Заид нахмурился, доставая из набедренного кармана сигареты. Не глядя, протянул пачку Моноган, Вернее, положил на приборную панель рядом с ней. Сигаретный дым заструился солоноватым холодком по легким, помогая концентрироваться, - Массани хмурился все сильнее, понимая, что неосознанно оттягивает неизбежное. Звонок.
Миновали ретранслятор. Откашливаясь от неизбежной мутоты масс-скачка, вперемешку с дымом, что осели в груди, Заид сверился с данными о ближайших коммуникационных буях.
Его подготовка к безумному вояжу под прикрытием заключалась не только в подходящей легенде и документах. Ему нужно было с минимальными потерями освободить цыпу. Не хотел смертей. Все должно было случиться на земле, в момент передачи заключенной, но случилось так, как случилось. И человек, который должен был подсобить с освобождением Моноган, теперь ждет сигнала, не зная, что планы изменились. Кардинально.

… Прозвучал сигнал принятого исходящего вызова. На голограмме высветилось малость располневшее, с тенью тревоги во взгляде, но знакомое лицо. Чарли Роу не слишком изменился за эти двадцать с гаком лет.
- Кто вы? – ну, богатым будет Заид, раз не признал его бывший сослуживец. Да что там сослуживец – однокашник. С которым буквально одну кашу жрали когда-то, сопливыми щенками будучи, в одном приюте.
Он назвал номер жетона и свой позывной в Альянсе. А также еще несколько цифр, глядя на то, как одутловатость вмиг сползает с щек Роу, а глаза выпучиваются на манер саларианских.
- Заид… Массани? – да, старичок, да. Заид. Он самый. Не смотри так, жизнь потрепала, - они были ровесниками. Согласно приютским записям, воспитанник под названным Заидом номером, был младше Чарльза Роу на три месяца и восемь дней.
- Да, я на Земле, - растерянно подтвердил Роу не вопрос – констатацию факта.
- Какого рода… помощь, - ну да, еще бы. Небось думаешь, откуда вдруг прорезался кореш из прошлого, да с такой бандитской рожей, что только детей на ночь пугать.
- Спрятать? Но я… Слушай, - тень тревоги усиливается, но в располневшей физиономии того, с кем когда-то давали подписку о неразглашении, с кем нажрались в баре на Арктуре, и ушли из Альянса в один день, мелькает нечто твердое. Нечто из прошлого. Того самого.
- Я помогу, - и тревога во взгляде унимается, становится тише, словно море после шторма. Эхом на мысли Заида Роу добавляет:
- Знаешь, кто я сейчас? – а скалится, сукин разжиревший кот, в точности как Доходяга Чарли – тощий, но ловких хмыренок, номер первый по проникновению в приютские кладовые. – Сменил Кингсли, - и уже смеется, гогочет, глядя, как вытягивается теперь уже заидово лицо. – Представляешь, да? Теперь я директор… шесть лет уже как, - да к черту мне, старичок, на самом деле. У меня сейчас есть заботы поважнее твоей работы, того, что ты теперь директор того самого приюта, где мы с тобой росли, того, сколько лет твоим детям, и как звать твою жену. Мне не до этого. У меня жены нет. Но ее звать Эшли. И ей нужно помочь.

Прозвучал сигнал принятого исходящего вызова. Снова то же лицо, только щеки будто б меньше стали.
- Планы меняются, - не давая Роу и рта раскрыть, объявил Заид. Вот так, да, меняются.
- Передаю координаты, - да, старик, море. Северное море. Заметать следы они будут радикальным методом.
- Не подведешь? – Доходяга Чарли смотрит Заиду за плечо. На что-то позади – на цыпу. Молчит несколько мучительно долгих секунд – по гладкому лбу пробегает волна, собираются морщины – ранние для мужика его лет. Всего-то сорок.
- Не подведу, - теперь вся надежда на то, что разведчицкие навыки Роу не заплыли жиром. И что глаз его по-прежнему верен. – Я все подготовлю, - голограмма погасла.
- Он все подготовит, - выдохнул Заид, не глядя на Моноган. И ожидая вопросов.

Сейчас постепенно просочилось в сознание то, что слышал перед тем, как закончить разговор – вскрик. Массани обернулся на цыпу. Выглядела скверно. Еще бледнее, чем была, но глаза блестят спокойно. Значит, есть надежда на то, что спокойно она его и выслушает.
- Иди сюда, - снова, жест простой и естественный. Он плюхнул цыпу к себе на колени, вместе с ее бутылкой. Проклятье, как же это было и хорошо и странно, - открыл крышечку, сам приложился несколькими большими глотками, и вернул воду Моноган.
- Да, есть, - она сидела боком на нем, и жесткие концы рассыпавшихся волос задевали лицо. – Есть план. Не уверен, что тебе понравится. Но придумывать что-то еще времени нет, - все дьяволы, у них вечно не хватало времени. Никогда.
Массани почувствовал, что злится. Рука машинально чуть сильнее сжала бедро Моноган, за которое придерживала.
- Входим в атмосферу, пытаясь удержать мозги на месте, - засветилась голограмма на инструметроне, с привычными и знакомыми очертаниями Западной Европы. Северное Море. Скандинавский полуостров.
- Выбросимся здесь. Из челнока, в море, - затопленный челнок с подготовленными зарядами рванет на морском дне. Так они заметут следы. А Роу будет поджидать их там, на своем транспорте.
Температура в кабине челнока держалась приемлемая, но Массани ощутил холодок между кожей и броней. Словно ледяная вода зимнего Северного Моря уже плеснулась ему за шиворот.
- Ты плавать умеешь? – хотя какое там «плавать». На воде бы удержаться. Хотя бы недолго.
- Такие, короче, дела. Где-то еще попытаться выгрузиться не получится. Везде засекут. А Чарли, - имя Доходяги прозвучало с легким смешком. Вообще, не в привычках Заида было звать кого бы то ни было по именам.
- Чарли подсобит. Он… Короче, я ему доверяю, - рассказать, что это единственный человек из прошлого, которого Заид буквально пеленок знает, было непросто. К тому же, с тех самых пор прошло немало времени. И вечная паранойя ехидно намекала Массани на то, что люди меняются. И что такое вот полное доверие может выйти боком.
И не только ему самому, - он искоса взглянул на Эшли. Черт побери. Половину Галактики ради бабы пролететь, такой шухер устроить. Он почти гордился собой.
Не потерять бы ее сейчас.
- Все получится, - большим пальцем он неумело погладил ее ладонь – потрескавшуюся, шершавую, в ссадинах. – Я думал о том, чтобы сменить курс, и затеряться где-нибудь. Нихрена не выйдет. Перехватчиков тут пруд пруди. Прорваться к Земле – единственный шанс. Так что ты давай, перекуси сейчас, и прыгай и за консоли. Мне одному не справиться, - подавая цыпе пример, и не спуская, тем не менее, ее с колен, он потянулся под сиденье, к торчащему краю брикета со жратвой.

- Херня, - то ли про «садиться на воду», то ли про то, что он устал – все херня. Нет, пожалуй, выбрасываться в ледяное море без защиты ему раньше не доводилось. А бегать… черт побери. Это просто.
Если ты один.
- Все херня, - подтвердил Заид, схватывая с пластиковой цыпиной вилки кусок синтетического рациона. – Прорвемся. Доходяга не подведет, - «не подведет, не посмеет, черти б его драли!» - а ежели кинет? И пойдут ко дну что Массани, в своей более или менее герметичной броне, что цыпа – в развороченной на брюхе, и с чужого плеча?
«Все меняется», - засвистел в ушах тот самый клятый голосок. «Все предают, не так ли?» - Массани тяжело глянул в сторону Моноган. И дернулся, будто кипятком ошпаренный – ее взглядом.
«Да черт побери», - это делало его беспомощным. На мгновение. Она смотрела так, будто любила.
- Акваланги нужны, чтобы нырять, - с непроницаемой рожей отозвался Заид. – Мы нырять не будем. Я налажу твою броню. Здесь есть ремкомплекты. Некоторое время на воде мы продержимся. Пока нас не подберет Доходяга, - «а если, неизвестной суки сын - как и ты, Массани - подведет? Если кинет? Если его перехватят на подходе, просчитают вашу траекторию, если?..»
- Если дело не выгорит, - челнок стал ощутимо дрожать, входя в атмосферу Земли, - то постарайся выжить. Не хочу знать, что напрасно рвал задницу, дабы тебя вытащить, - он спешно дернул ее к себе, выволакивая из бокового шкафчика ремонтный комплект. С помощью омни-тула удалось припаять заплаты – надолго ли? впрочем, эта срань умеет работать даже в там, где нет воздуха, или вместо него – отравленное месиво какой-нибудь газообразной херни. Выдержит.
Выдержат, - челнок мчался на пределе возможностей. Кинетические щиты смазывались, как тончайший слой расплавленного масла.
- Готова? – шлем, и максимальная герметичность. Даром, что перегрузки пересиливают искусственные поля гравитации. За мозги буквально приходилось держаться – имплантаты в черепе словно ходуном ходили.
А может, это просто его живое, драть его мать, воображение.
Северная Европа приближалась неумолимо. А экранах выплеснулось море – серое, свинцовое, ровное, словно могильная плита.
- Иди сюда, - прежде чем взять цыпу (Эшли!) за руку, и придержать за талию, Массани запустил обратный отсчет на челноке, и заблокировал автопилот. Самопальные мины, сооруженные им из подручных материалов, должны были сработать точно в срок. Через семь минут.
Челнок заскользил над серой бескрайней равниной. Духа захватывало – а в тусклой пелене бледно-золотых облаков неохотно подымалось зимнее солнце. Воды моря подались полосами под двигателями.
«Никакого сигнала», - Заид обреченно закрыл глаза. «Боится Доходяга. Чтоб не спалили», - и мягко подтолкнул цыпу, мертвой хваткой держа за талию.
- Ну. Идем, - Северное море рванулось навстречу, приняло в себя. Микрокомпьютеры брони вмиг заработали, помогая держаться на плаву мини-полями эффекта массы.
- Дьявол, - прохрипел Заид. челнок с гулом ушел под воду, и несколькими секундами позже внизу вспух взрыв – не до разглядывания. Глаза слепило бледно-золотое и серое – их качнуло на волнах. Бескрайних и пустых.
Пустых.
Пока не страшно, если ты в скафандре. И воздух есть – небось не открытый космос. Но старушка Земля не стала более ласковой. И море ее – все то же.
- Моноган? Держись за меня, - накатившая от взрыва волна скрыла их с головой, вцепившихся друг в друга. А затем звуковые сенсоры донесли до слуха гул.
Почему-то Массани был уверен в том, что это перехватчики.
- Мать, мать, мать, Заид, черт побери, еще раз, если еще раз!.. – белый, как зимние льды Доходяга втаскивал их в аэрокар. Ледяная вода лилась ручьями. Массани тяжело рухнул на переднее сиденье, перед этим втиснув Моноган на заднее.
- Первый… будь ты проклят, и единственный, - выдохнул, срывая с башки шлем. Проклятье. Не кинул? Черт, - из всего оружия при Заиде только нож был. И оно стало бы инстинктом, если б не нечто новое.
- Эш? – он резко повернул голову. И тут Доходяга подал голос.
- Там сумка с горячим питьем и полотенцами. Глория собрала, моя жена, - не отрываясь от консолей управления, бросил через плечо Доходяга. – Чарльз Роу, - и сунул, сукин сын, через плечо же, руку. Пожать цыпе. – Друг… Заида, - ага. С заминкой, как она есть.
- Вроде того, - этому самому другу Массани был готов нож за ухо вонзить. Наплевав. На все, к дьяволам, наплевав. На любую помощь – если б тот только посмел их кинуть. Его кинуть, Заида – да если б только малейший повод дал.
Не пощадил бы.

Он перевел дыхание, слыша сипловатый, простуженный будто голос с заднего сиденья, и зачем-то поднял шлем, отброшенный Моноган. Плескалась вода – Массани бросил беглый взгляд через плечо. Закутанная в полотенца исхудавшая мордашка светилась глазами – двумя серыми фонариками. И улыбалась – а у Заида гребаная черная бездна разверзалась в груди. Стремительным льдом, точно воды моря, из которого они только что выбрались.
Он взглянул на Роу. Тот напряженно всматривался в консоли, быстро кликал по панелям, чуть хмурясь, и сильно кусая губу.
- Перехватчики? – Заид сощурился. Из шустрого мелькания пальцев Доходяги он понял, что однокашник заметает следы. Меняет кодировку сигнала.
- Пока все тихо, - отозвался Доходяга таким голосом, что Заид понял – дело далеко не ахти. Снова обернулся назад, и не увидел цыпу – та сомлела в обнимку с мягкой сумкой, набросив перепачканное полотенце на лицо.
Он слегка расслабился. Рукоять ножа на бедре давила сквозь перчатку брони, подавалась под ладонь. Напоминала о себе – а Роу сидел идеально. Короткий бросок, и все.
Ничего особенного. Ему ли, Заиду Массани, ужасаться тому, что был готов другу детства (ага, с заминкой) всадить нож чуть ниже уха? Если бы он подставил, поспешил уточнить внутренний голос. А ведь Массани так до конца и не был уверен в Доходяге – черт побери, живи он так, жирно и мирно, как Роу, и вот заявись к нему призрак прошлого с такими запросами, с какими пришел Заид – неужели б точно так же, без лишних вопросов, согласился бы помочь?
Да черта с два. Мало того, что представить себя на месте Роу ему было невозможно – так и совершенно точно одно. Дружба обесценена. Есть только контракты и гонорары. И вся эта ваша сраная любовь, преданность, чувства пусть горят в аду. Без них проще.
Позади что-то тонко вздохнуло и завозилось, но не проснулось. Массани сильно выдохнул, часто, несколько раз – отчего-то дышать становилось сложно. Видя это, Роу открыл бардачок, доставая небольшую плоскую флягу, предупредив:
- Там немного, - водка, вот оно как. Заида коротко тряхнуло запоздалым ознобом, который даже алкоголь не смог поначалу прогнать.
Что там цыпа говорила в челноке? Что они устали убегать?
Да как-то да, пожалуй.
- Куда теперь? – почти повторил он вопрос Моноган. Роу как-то невесело усмехнулся, откидываясь в кресле – на радарах и датчиках было пусто.
- Увидишь. Ты это место знаешь, - усмешка стала чуть длиннее, и, пожалуй, еще печальней. Блики консолей отблесками прыгали на усталое, одутловатое лицо человека, которому Заид стал внезапно очень сильно обязан. И совершенно не понимал, как тут расплатиться – по сути, ясное дело. Что кредитами. Но что-то подсказывало малость разбирающемуся в людях Массани, что Роу вряд ли согласится. Что не та порода, - отчего-то сочувствие в том коротком взгляде, брошенном Доходягой на Моноган, граничило почти что с болью. Явление странное и неправильное. Не вписывающееся в привычную картину мира Заида Массани. В которой человек человеку – волк.
- Я тебе обязан, - без обиняков, прямо сказал он, не глядя на Доходягу. – Проси, чего хочешь.
Ответ немного удивил.
- Да ладно. Если шумиха подымется, я дам тебе знать. Может быть, придется с кем-то договориться, - Чарли беззаботно пожал плечами. – А так… ну, да без проблем. Свои же люди, - и неудобно протянул Заиду правую руку.
Черти что творится в этом мире, - с мрачным удовлетворением, и усмешкой просветилось в голове, когда он пожимал эту руку – перчатку со своей снял, и теперь чувствовал, какая она мягкая. Не то что у Массани – шершавая, мозолистая, и жесткая, будто доска. Сразу видно – мирный человек теперь Чарли Роу, лихой снайпер ВКС Альянса, и совершенно чокнутый взломщик детдомовских кладовых.
- Черт побери. Раньше ты б от меня не отстал с вопросами, - помимо воли усмехнулся Массани. Роу не замедлил откликнуться в тон:
- Так раньше у меня и пуза не было, - похлопал себя по небольшому брюшку. – Что поделаешь, жизнь мирная, семейная, - будто продолжая заидовы мысли, заговорил он. – А у тебя лицо другое, чем когда… ну, ты мне позвонил. Я уж думал, какой-то дед с искусственным глазом чего-то от меня хочет…
- А я он и есть, - отозвался Заид, с наслаждением отдирая от лица накладки, о которых забыл совершенно. Неприятно потянули за начавшую уже пробиваться щетину. Поморгал, сунувшись пальцами в глаза – линзы выскочили.
- Вот так как-то, - тяжело взглянул на Роу. – Сантьяго помнишь? Его работа, - да, проклятье. Как и Доходяге, Заиду сорок первый год идет. Всего-то. Тогда как Массани уже почти два десятка лет «какой-то дед с искусственным глазом».
Роу и Видо знал, чтоб тому на том свете горелось так же жарко, как в последние часы жизни. Служили-то все вместе. И когда-то ту самую подписку о неразглашении вместе давали.
- Вот оно как, - после некоторого молчания произнес Доходяга. Осторожно эдак. – Получается…
- От взвода только ты да я остались, - взгляд мертвого глаза будто подытожил беседу. Припечатал.
- Ну, дела, - скрывая беспокойство за веселостью, Роу развел руками, дескать, ладно, и деловито в консоли уставился. – О, нам совсем недалеко осталось.

«Недалеко» оказались еще полчаса полета. За это время Заид успел пожалеть, что безоружен, еще несколько раз приложиться к фляжке, и допить те жалкие грамм восемьдесят, что в ней содержались. Стало чуть теплее, да и напряжение отпустило. Но всколыхнулось, снова в клещи сграбастало, когда на экранах вырисовалась темная приземистая коробка на правильной прямоугольной формы… острове.
- Проклятье, Чарли, - так и вытаращился он на посмеивающегося однокашника. – Бля. Серьезно?
- Я же директор школы-интерната, - как ни в чем не бывало отозвался Роу. – А сейчас зима, и здесь никого, только охранные роботы. В городе мне вас не спрятать. А здесь… что тебе не нравится? Тепло, крыша над головой, и еда. Я даже выпивки вам припас.
- Так-то оно так, - хмуро отозвался Заид, вглядываясь в густеющие сумерки. Летний лагерь на искусственном острое. Знакомое место. Почти забытое.
- Так в чем проблема?
- Ни в чем, черт тебя побери, - кар заскользил, снижаясь, лавируя в потоках ветра. Мелкий ледяной дождь сеял над морем, которое, взбесившись, бросалось белой пеной на края платформы острова.

- Через пару дней загляну к вам, - Роу пожал им обоим руки, и был таков. Темнело быстро, и пелена дождя поглотила собой аэрокар. Заид смахнул со лба долетевшую снизу каплю пены, взглянул на здоровенные ворота, и запертую консоль.
Доходяга дал ему полный доступ, но предупредил особо не слоняться по корпусам – незачем. Инструкторский этаж в их распоряжении, так сказал Роу, прибавив, что там все есть.
- Где мы? – он ответил на вопрос Моноган запоздало, уже у ворот стоя, деактивируя охранных мехов. Металлическая панель поползла в сторону, открывая блестящий от дождя серый бетонный двор, плац, спортивные площадки с полосами препятствий. Ангары для лодок, запертые блоки с оборудованием – все убрано, зачехлено на зиму.
- Тренировочный летний лагерь, - они зашагали по двору. Рядом в воде двигались дрожащие отражения – вот повернули налево, безошибочно. Черт побери, тут ничего не изменилось за три десятка лет, если верить сброшенному Доходягой на инструметрон Заида плану здания.
- Нас сюда на лето вывозили, - двери отошли в сторону. Пусто, светло, и гулко – холл был непривычно пустым.
Да какое «непривычно», его здесь не было… проклятье.
- Второй этаж, - для инструкторов оптимально. Если что, бегать и вверх и вниз удобно. Всего в здании было три этажа. А ставить лифты там, где воспитываются несколько сотен злых и злобных щенков, нет никакого резона.
Лестница, коридор, и ряд дверей. Голо-экраны по стенам, погашенные на зиму - со всякой агитацией и мутотой на тему службы Альянсу. Лозунги, призывы, правила. Промывание мозгов, так сказать, с младых ногтей.
- Нам сюда, - он толкнул приоткрытую дверь, и понял, что действительно – сюда. Пара сумок на кровати, мини-холодильник с яркими упаковками еды на нем. Многозначительно поблескивающий стеклом ящик пива.
- Ванная там, - неприметная раздвижная дверь в глубине простого, по-спартански обставленного помещения. Заид выпустил руку Эшли.
- Пойду проверю системы безопасности. Новости пока включи, на всякий, - кнопка включения экрана белела у стены. – Может, ищут нас, - и вышел, не глядя на Моноган.

Темнело стремительно. Дождливые сумерки сгущались над морем, скрывая искусственный остров, и все, что на нем находилось. Благо, все окна здесь экранированы. Ни единого проблеска света, - Заид поймал себя на мысли, что за почти три десятка лет кодировка на пульте безопасности не сильно изменилась. Или это он ее помнит, - пальцы привычно вбивали комбинации, настраивали охрану – мехов. Они с цыпой здесь практически беззащитны, - мысли тикали, в такт движениям пальцем, упорядоченно и ровно. Из орудия – только нож у него. Все остальное утоплено.
Сочленения брони, не обработанной после морской воды, противно скрипнули. Массани в последний раз взглянул на мониторы. И меченое лицо его исказилось кривой ухмылкой. Черти б его драли. Как он мог забыть, - на одном из мониторов маячили все еще четкие, пускай и исцарапанные, давно не подновляемые буквы – «Арсенал».
Действительно, как он мог забыть, чем их здесь учили, - на всякий случай еще раз проверив, что коробка тренировочного лагеря на любых радах останется темной и мертвой, Заид чуть задержался на пороге помещения охраны. Камеры в лагере были понатыканы повсюду. Даже в той преподавательской комнатушке, где они с Моноган остановились – виден был только край кровати, пол, и уголок мерцающего экрана. Бросив короткий взгляд на этот монитор, он вышел.
Память не подводила – напротив, сука-память услужливо подсовывала ему план здания. В основном оно не изменилось – начальство, похоже, не стало заморачиваться. Пристроило пару флигелей снаружи, да соединило их с главным корпусом галереями. А арсенал, как и прежде, находился в подвале.
Здесь можно было без проблем включить освещение – снаружи никто не увидел бы. Длинный холодный коридор осветился бесцветными лампами, дохнул сыростью и пылью. Нужная дверь также никуда не делась. И содержимое за ней.
«Осовременились», - с той же самой кривой усмешкой Заид осматривал аккуратно, ровнехонько разложенные по компакт-панелям стволы. Ясное дело, тех, старого образца, с перегревом, уже не найти. Те же самые «Мстители» лежали новые, последнего поколения. А верстаки для сборки стволов старые – низкие и неудобные.
Он привычно ощупал подсумок на бедре – ах ты ж дьявол, сигареты пошли на дно вместе с челноком. Тут же вновь толкнулась тревога – нехорошо шевельнулась в груди, перескакивая под пластину, и начиная несильно, но неотвязно там звенеть. Черт побери. В жизни не ощущал себя настолько без защиты, с голыми тылами – чувство просветилось, и спряталось, как только взгляд Заида снова уперся в ровные ряды винтовок и пистолетов. Да, у них здесь целый арсенал. В случае чего – отстреляются. Но тревога не унималась, тревога за цыпу – уводила дальше, в размышления. Что там по новостям-то? – он вышел из арсенала, запирая его инструметроном, и как раз услыхал отголосок раскатившегося по пустым коридорам оклика.
«Ищет, ишь ты», - с непонятным чувством то ли досады, то ли удовлетворения подумал Массани, поднимаясь по лестнице. Темно, черт побери – зимняя мгла сгустилась окончательно, и только оранжевый свет омни-тула озарял ему дорогу.
- Здесь я, - отозвался он еще более хриплым после долгого молчания голосом, оказавшись на третьем этаже. Погасил омни-тул – тьма стала кромешной на несколько секунд, но позднее глаза различили тонкий силуэт у оконной ниши. Светло-серый, смутно видный.
И как-то было нечего сказать. Осознание того, что, черт побери, вся эта безумная эпопея со спасением почти закончилась, никак не приходило. Не случалось – может, потому что их все-таки ищут.
- В новостях все тихо? – спросил Массани, подойдя к Эш вплотную. Запах чистой кожи, вымытых волос потянул его на себя. Или ее на него, на Заида – потянули его же руки.
«Черт, броню-то не снял», - еще успело промелькнуть в башке. К дьяволу – летела ненужным панцирем под ноги, брякая и громыхая. Дверь захлопнулась за ними с тихим шипением. Кровать надсадно заскрипела. А неверие куда-то уходило, вместе с долбаной черной бездной.
Черт побери, выбрались.

- Не реви. Не за что, - в горле пересохло, а кровь в висках все еще стучала отбойным молотком. Голос был еще более хриплым. И прерывистым, - мелькнула мысль о бутылке пивка. Но шевелиться, вставать не хотелось.
Она такой жаркой была.
Постель снова втягивала в себя гудящее от кайфа и усталости тело, словно в сырой бетон. Кажется, на грудь ему упало несколько горячих капель, да и губы Моноган были солеными. Ревет, все-таки. Вот дуреха, - Заид чуть крепче сжал ее за плечо, чуть усмехнувшись про себя.
Подытожим, что называется.
От Альянса удрали. Их ищут, это как пить дать, но все возможные меры предосторожности им и Доходягой предприняты. Толку пытаться прыгнуть выше башки? Если их накроют, то так тому и быть. А покамест он сделал все, что мог, - и заткнись ты, леди паранойя. Не до тебя сейчас, - Моноган под его рукой ощутимо напрягалась. Холодное плечо было закаменевшим – он провел по нему, царапая мозолистой ладонью. И в который раз его прям пронзило-защемило – дьявол, как хороша она.
Глупая. Беспокоится о чем-то, - Заид вдохнул поглубже, затыкая ее охренительный, жадный но задающий глупые вопросы рот поцелуем.
- Спать, трахаться, и жрать, - заявил он, назад откидываясь. Черт побери. Пожалуй, он поистине непозволительно расслабился, - а усмешка делалась все шире и опасней. Прошлое, ебучее гребаное прошлое все никак не отпускало его – подсовывало опыт минувших лет, со всем дерьмом, что он нахлебался от тех, кому доверял. Кого… допустил до себя.
- Поверь мне, - признание далось не то что бы легко – но неизбежно. Дозрело. Дозрел-таки, дубина стоеросовая, - ни за кем больше я в подобное пекло даже не почесался бы соваться.
Омега-4? Да Жнецам в задницу эту вашу Омегу-4. Осознание того, что вся эта авантюра с маскировкой, подставами, заметанием следов и прочим оказывалась куда опасней самоубийственного задания, еще и раньше потихоньку подкрадывалось. А сейчас представилось по всей форме – дескать, здрасте. Наломали вы дров, мистер Массани. Целую гребаную пилораму. Разгребать придется ой как долго – да и к дьяволу. Разгребется. Разгребутся.
- Расскажи, как все случилось, - пришлось все-таки разомкнуть объятья. Сразу холодно стало – но курить хотелось даже больше, чем пить. Тут Заид уже не стал обламываться – поднялся. Звякнул бутылками, дернул пластиковый ключ на горлышке. Сел обратно на постель, вручая Моноган бутылку, а сам прикурил.
- Ну, не кисни, - заскорузлая ладонь провела по ее щеке. Влажной. Ревет снова, что ли. – Рассказывай давай. Как же ты в такое вот на сей раз дерьмо вляпалась? – он с каким-то шальным, злым удовольствием повторил собственные слова. Те, которые говорил ей от силы неделю назад.
Проклятье, а они чертовски далеко зашли. И так, что уже и не остановиться – он признал это. Самому себе признал.

Ее ярость по Заиду стекала, как водяная капля – по запотевшему боку пивной бутылки. Безразлично эдак и отстраненно. Он-то особой восприимчивостью не отличался. Как и эмоциональностью. Ибо так оно проще.
Впрочем, одно хорошо – гребаный миг расслабленности как появился, так и сгинул. Массани повел плечом, чувствуя, как возвращается в привычное состояние полунастороженности. На сей раз пополам с хреново скрываемым раздражением.
Его в который раз откатило на шесть лет назад, когда они в кают-компании «Уравнителя» попивали пивко и вели беседы о тонкостях драного бытия. О наемничьем ремесле, о нравственных, так их, метаниях, и том, что в жизни все далеко не так, как нам кажется. И что «гладко было на бумаге, да забыли про овраги», - непостижимым образом ряд ассоциаций привел его к образу цыпы в том самом мини-платье, и с лохматой челкой над насупленными бровями. Помогло. Отпустило слегка – но именно что слегка.
Детское у нее негодование, черт побери. Что за… что за чертова дурь. Ненавидеть надо направленно. Предметно. С последовательным четким планированием уничтожения того, что ненавидишь. Или без планирования – к дьяволу. Важно то, что тебе лучше жить станет, если ликвидируешь то, что ненавидишь. В особенности лучше, если проделать это с особой жестокостью.
А тут что? Будто б Моноган и до этого своего попадалова очень батаров уважала, - воспоминание о пьянке со спиртом на «Ацтеке» всплыло ненавязчиво.
- Забудь нахуй, - не то посоветовал, не то приказал он ей, забирая у нее бутылку с сигаретой. Затянулся и сделал глоток – пиво вернул, сигарету же прикончил.
- Я у батаров в тюрьме сидел, - без лишних переходов. – Так что уж поверь мне, знаю, на что куски дерьма эти способны. В тюрьме они держат тех, кого в рабство продать опасаются. Ну либо свою башку там расшибаешь об стену, либо чужую. Я чужую выбрал, - дотлевающий окурок сильно чиркнул по тыльной стороне кисти. По какому-то скрытому под татуировками старому шраму-ожогу, практически ничего не чувствующему.
- Так что выкинь эту срань из головы, - хмыкнул Заид. – Ответ на свой вопрос я получил, - а вот что уж он станет делать с этой информацией – отдельный разговор. Пасли ли цыпу, намеренно ли выкрали, когда она от него выходила, или это так, лес рубят – щепки летят? До него пытались добраться через нее? – так, вспомнить бы все четырехглазые куски дерьма, которым он дорогу перешел. Или случайно попалась? Ох, насрать. Он еще пол-гонорара вывалит тому саларианскому мозгляку, но вытрясет из него инфу о том, как же все случилось. По какому принципу подбирали людей на эту арену – наемница какая-то, и босс? – выспросим. Подуспокоится цыпа, и выспросим. А затем устроим небольшую чистку. Или большую – в зависимости от масштабов предприятия. Но он просто так не намерен это оставлять. Без внимания? Да хрен бы там. Тут на ему принадлежащее покусились. И не в привычках Заида Массани спускать подобную херню.
Тем более, батары же, - короткая злая усмешка озарила его лицо вслед за вспышкой зажигалки, когда он подкуривал очередную сигарету. Святое дело, как говорится. Не привыкать их резать, - он чуть сощурился, глядя на правую руку Моноган. Зажав сигарету в углу рта, взял за запястье, присмотрелся к пальцам. Не неженка, ясное дело. И пальцы хорошей длины. Для удачного хвата. Не только на рукояти ножа, конечно, - на время отгоняя шевельнувшееся вновь желание, Заид придвинул ее к себе ближе.
- Хочешь, научу тебя их резать? Батаров.