- Забей. К чертям, - отмахнулся было Заид, но цыпа ухватила его за плечо неожиданно цепко. Зудом и несильной болью потянуло по вскрывшемуся от движения порезу; снова кровь показалась. – Так засохнет, говорю тебе, - но нет же. Снова потянулась к злосчастному наплечнику – Массани едва удержался, чтоб не отпихнуть. Да куда пихать-то тут, диванчик крошечный. К тому же… даже сквозь раздражение, что так и пузырилось внутри оттого, что какой-то пустяковине столько внимания уделяется, пробивалось непривычно-отвычное ощущение. Пускай холодные, да в холодном же воздухе, пальцы цыпы легли на плечо приятно. Совсем как тогда, когда брюхо она ему штопала – маленькие, прохладные и гладкие.
Еще более отвычным было хоть что-либо ощущать кожей правого плеча. От шрамов там живого места не осталось, и татуировки, по большей части, их и скрывали. Если убрать, то окажется чертово иссеченное месиво. Потому он не смог бы ответить цыпе, кто именно штопал его плечо именно вот в этом месте – не исключено, что самостоятельно.
- Рядом с тобой мудак этот сидит, - раздраженно буркнул, поведя плечом. Меди-гель схватывался в холодном воздухе в считанные секунды. По плечу пополз совсем уж нехороший холодок, и левой рукой Заид потянулся к креплениям брони. Ничего не поделаешь, тоже придется заматываться.
- Подвинься, - он забрал у цыпы тюбик с меди-гелем, кинул на низенький столик. Сложил на пол рядом с диванчиком части брони, плечи размял, - холодом поначалу даже приятно обдало, а вот затем прихватило так прихватило.
По-хорошему, сейчас бы подвигаться. Хоть спарринг устраивай с цыпой – но тут одного взгляда хватало, чтоб понять, что не-а, не вариант. Уж больно уютно она устроилась, хоть и все равно, трясется.
Слишком даже уютно, - он перехватил съежившийся под пледами, трясущийся комок по имени Эшли Моноган за плечи, поперек. Подвинул ближе к себе, набросил сверху еще одеяло, и рывком усадил к себе на колени.
- Спокойно, - хлопнул цыпу по плечу. – Тепло не трать, - чтобы не дергалась.
Их все равно слой пледов разделял. Но стало ощутимо теплее. Настолько что еще раз захотелось в с кем-нибудь во что-нибудь завернуться… но не здесь, точно. Мысли о холоде вне пледов заставляли все нахрен съеживаться, любое желание высунуться за их пределы.
Но все-таки…
- Да не переживай ты, - он сжал ее плечо, под пледом. Тонкое и горячее. – Да серьезно тебе говорю, - не. Слишком холодно для каких-либо поползновений. – Не трону.
Не тронул бы. Сейчас – самое оно согреться да придремать. Только вот что покоя не давало – какого хрена его все это так волнует, что о происходящем чертова цыпа подумает? Не лапает же он ее, а согревает. И сам греется, - и старается не думать о том, какое тело сейчас у него под ладонями.
- На вот, - потянулся к кружке с недопитым кофе, вручил цыпе. – Не спи, главное, - со стороны, как ни посмотри, ситуация потешная. Обнимаются-греются, значит, ага.
Да дайте дважды.
- На гонорар какие планы? – сказал просто так. Чтоб сама в размышления особо не погружалась, да не дергалась. Уж больно хорошо пригрелась у него в руках.

Правильно он поступил, что так надежно замотал цыпу – аж зазвенела вся от немедленного желания с места сорваться, прочь. И страха – то, как она замерла, взгляд опустив, как задышала, говорило обо всем предельно ясно.
Ну что ж, и ее здесь можно понять. Сидеть на коленях у страшного не только рожей мужика, который тебя чуть было не трахнул пару дней назад, и верить этому его «не трону»?
Не тронет он, как же, - Заид сглотнул, переводя дыхание. По правде сказать, он поначалу это так, чтоб цыпу успокоить, сказал. Особо не был уверен – себе не врал, девку эту ему охренеть как хотелось. Но шибко холодно для кувыркания, прямо сказать. Холодно, ага. Не везде, - хорошо, что он действительно не держал цыпу. Иначе бы все сразу поняла – но вот поняла бы, что именно этот ее испуганный звон, глаза опущенные, страх, физически ощутимый, сейчас ему крышу едва не снесли? Так и поманили за собой, сбив дыхание.
Дьявол его побери.
Далеко не в первый раз ему приходилось работать с бабой. Хоть с человеческой, хоть с азари. И перепихон периодически случался, обламывалось. Нравы у наемников простые, особо утонченные даже примитивными бы назвали, а ему плевать. Приятный бонус в работе, периодически случающийся, и большинство женщин, с которыми этот бонус у него таки случался, ничего против не имели. Точно так же думали.
Но вот эта недотрога – казалось бы, какого хрена вообще связался? Похочется – и перехочется. Ему не семнадцать лет, в два раза больше небось. И какой-либо романтической хрени – да, и такое временами проскальзывало даже у Заида Массани – к этой цыпе он не ощущал. Охренительное тело, потрясающие губы – трахнуть хотелось, и все тут.
А она еще и ерзает.
«Сучка», - мысленно выдохнулось восхищением. Рука так и потянулась ей на талию, но цыпа сбила движение, потянувшись за коньяком. «Умница», - удовлетворенно. Подпаивай, подпаивай сама себя.
Холодного воздуха он сейчас не замечал – полыхал, как ядро корабельного двигателя. Но взгляд цыпы встретил ровно. Мертвым-то глазом почему бы не ровно?
И что он у нее спросил, что она так смотрит щас выжидающе, и говорит так, будто молчанием задолбал. Черт… гонорар, точно.
- А хрен его знает, - дьявол, не о том у него сейчас мысли, куда пристроить несколько сотен кусков. Ему б пристроить… или пристроиться.
Кое-как с собой справился, пожал плечами. Осторожно, чтобы теплый воздух из-под пледов не выпустить.
- На счет себе брошу, как обычно.
Но и ей, похоже, не до ответов было. Трясущиеся от холода руки кольцом обвили его ребра, и Заид даже дышать перестал на пару секунд – сердце там, под ребрами, стучало со скоростью отбойного молотка. И цыпа к нему еще и ухом приложилась, прям на грудь.
«Ну сучка же…», - снова выдохнулось, мучительно-приятно. Ледяные пальцы вцеплялись в его чуть взмокшую на спине футболку. Жарко. Кто тут мерзнет, черт побери?
- Грейся, - одними губами выдохнул, плотно прижав к себе, обеими руками. Кажется, с плеча отошла полоска меди-геля… к черту.
«Как ж потом работать вместе будете?» - здравый смысл вопрошал печально и скептически, пока Заид горячими, как от винтовочного приклада, ладонями проводил по напряженной цыпиной спине, растирая, согревая. – Давай руки, - сжал обе ее кисти в одну свою ладонь. И притиснул к себе еще плотнее, тяжелым поцелуем затыкая ей рот.

Черт. Черт-черт-дьявол. Какими же охренительными были эти губы, не зря он в борделе на Омеге выбирал себе шлюшку погубастее, не зря так долго хотел их, эти губы. Еще когда стояла перед ним на коленях, рану зашивая – все это пронеслось мгновенно в голове, и сгинуло.
Дьявол. Цыпа опьяняла. И прекратить оказалось равносильно прыжку в прорубь.
Мир осел кругом, проявился холодным воздухом, частым дыханием, и звенящим в ушах шепотом. Напряженным, готовым прорваться.
Руки подрагивали, когда он, очнувшись, слегка ослабил хватку на ее талии – стиснул едва ладонью под куртку не залез. И с ее бедра руку убрал. Черт. Черт-черт-дьявол, мучительно хороша. Будь он немного моложе, с дурью еще в башке – отдал бы гонорар свой нынешний, не задумываясь, за ночку с такой вот.
Увы. Пускай дури в его башке еще в принципе, предостаточно, но кое-что в людях, в частности, в бабах Заид понять умеет. Как и эти опущенные глаза, побледневшее вмиг лицо. И главное – руки, сжимающие его ладонь. Словно придавливающие, мол, нет.
И что-то подсказало ему, что второй этот облом – не просто очередной взбрык, или набивание цыпой себе цены. Может, это ее «пожалуйста», что выдохнула почти что со слезами. Что-то внутри него негодовало, яростью плевалось, что вот сучка же, как смела снова обломать? Чего ломается, шлюшка губастая, сложно ей, что ли? – орало, словно после того, первого облома. На «Уравнителе». Но такая хрень сейчас только смех вызывала. Невеселый, но смех.
Может… да хрен бы с ним. Всякое может быть.
Но он ее точно трахнет. Не здесь, не сейчас, но однажды точно добьется, - он обнял ее за плечо, потянул на себя. Мягко так, и успокаивающе ладонью погладил.
- Не сдержался. Больно хороша ты, - а чего молчать? Против фактов не попрешь. Девка она красивая, и он ее хочет. Извиняться ему б и в голову не пришло – что он, совсем кретин благовоспитанный, за свою природу прощения просить?
- Охренеть как хороша, - выдохнул Заид, глаза прикрывая, голову назад откидывая, на спинку дивана. Затылок захолодило, дополнительно отрезвляя. Возбуждение приугасло самую малость, и он точно знал, что оно не отпустит его ближайшие несколько часов, если самому себе не помочь.
Цыпа-то точно не сподобится.

Да не гладь же ты черти б тебя… да ради всего святого, уймись ты, дура, не ерзай, не дергайся!.. – а она в глаза смотрела, и там светилась, темно-серым, надежда. Чертова надежда, наивная и глупая – и он смотрел ей в глаза, не моргая. Что она там видела? – то, что скрутил бы сейчас, да отымел? – ну, вообще-то нет… проникся жалобным ее шепотом. Но лучше бы не смотрела так, драли б ее дьяволы.
И он бы ее отодрал, как дьявол, - стиснув зубы, опять откидывая голову назад, Заид сильно выдохнул. Не, ничего. Если чертова цыпа перестанет так жаться, если дальше никакой такой хрени не будет, он с собой справится – да когда он с собой не справлялся? Это его щас так, еще не ушедшее возбуждение донимает.
А она прильнула, съежилась, обняла. Дура. Никакого сочувствия, ни даже проблеска сейчас в нем не проскользнуло. Только сожаление о том, что не оказался более настойчивым, прислушался к этому ее «пожалуйста». Надо было настоять на своем. Небось оттаяла бы, - здесь уже заскрежетал зубами. Представил, как она бы сопротивлялась, и как потом…
Ну, если так льнет, значит не все потеряно. Кретин ты, мистер Массани. Надо было продолжать, а ты карты на стол выложил, и отступил раньше времени…
Да не гладь же ты так, сучка, - накрыл ее ладонь своей – вернее, поймал, обмякшую. В грудь ему горячо и ровно сопели, оставляя горячее и влажное пятно. А у него, ниже пояса, под щитком, пах прикрывающим, хоть немного бы ослабело напряжение – ага, щас.
Заид тяжело дышал, пытаясь успокоиться, с собой справиться. Скверно, в сущности. Нельзя позволять себе так расслабляться. Даром, что отель они зачистили, все равно. Нехрен вот так сидеть тут и обниматься. Непрофессионально это все, - черт побери, ничто так не отрезвляет, как мысли о работе.
Он попробовал шевельнуть рукой с инструметроном, на которой лежала пригревшаяся цыпа, но ничего не вышло. Ладно, дрелл бы, случись чего, уже вышел бы на связь… хотя, это смотря что могло случиться бы. А ну как снесли Джейду там его зеленую башку, а Заид тут с Моноган обнимается, сон ее потревожить боится? И, будто б мысли его услыхав, цыпа встрепенулась.
- Не, недолго. Минут десять всего, - ну, от силы, пятнадцать. – Хватит трястись уже, - пробурчал он на ее нытье. Хотелось послать, на самом деле. Чхать ему было, что она здесь подумает. Вот вообще. Теперь-то она могла не сомневаться в том, что этот страшный не только рожей мужик ее хочет. И попыток добиться ее не оставит, - он взял цыпу за плечи, и притиснул к себе, слегка встряхнув. Черт побери, какая ж она хрупкая. Под руками его подается только так – так еще разок встряхнул, и, в пледы замотав, от себя отсадил.
Холодным воздухом обожгло. Но, зубы сцепив, он принялся облачаться в броню – промерзший кевлар обжигал, особенно, по разгоряченному телу. Слабо, с перебоями заработала система терморегуляции, подключаясь. Массани прихватил со столика бутылку ледяного коньяка, и принял грамм пятьдесят на грудь, как лекарство, с горла. Ставя бутылку обратно, засветил инструметрон.
- Вы куда там пропали? – недовольный голос дрелла прорвался сквозь помехи. – О, прошу прощения, я не помешал? – яд так и сочился. – Как прошло уединение?
- Хреново оно прошло, - огрызнулся Заид. А и похрен. Было б что здесь скрывать. Джейд его знает хорошо, и о многом в курсе. Так что немудрено, что вон, ржет там со своими предположениями.
- Подтягивайтесь, - меж тем сообщил дрелл. – Пора сигнал давать, да валить отсюда. Все, что не привинчено к полу, отодрали?
- Ага, - это самое «отодрали» очень четко проассоциировалось с его недавними мыслями. «Эх, не все», - Массани мельком посмотрел на цыпу, и, разминая затекшие плечи, поправляя Джесси в креплении, вышел из каморки. Ничего, щас согреются, пока грузиться будут. Все, что можно, по части кредитов, с терминалов выкачано. Остальное – ребятам Арии на обработку.
Он засветил инструметрон, и довольно усмехнулся, глядя на прибыток с одного только мародерства, без учета ожидающего погрузки товара, реализацией которого еще предстояло заняться. Нормально так. Даже на троих.
На неустойку точно хватит.

Покуда грузились, надменная эта цыпина улыбочка так и маячила перед глазами – ох и врезал бы сучке за это. Ей-богу, кретин распоследний, снова же, что пожалел, что пощадил. Надо было валить и трахать там, пока замотанная была, да замерзшая. Небось сперва посопротивлялась бы, а затем притерпелась. Все они так, недотроги поначалу…
Ага. Задним умом все мы крепки. Что толку махать кулаками после драки? – но улыбочку эту он цыпе не спустит. И потому, когда дрелл с ним связался через инструметрон, мол, загляни в рубку на пару слов, зашел туда Заид с такой мрачной миной, что Джейд с сарказмом помянул Амонкиру свою какую-то. Принялся было ехидно сочувствовать, но умолк, поняв с полувзгляда, и перешел к делу.
По итогу, задание прошло успешно. Немного провозились, ну да с кем не бывает. Главное, что цели ликвидированы, лаборатория захвачена, а потерь нет. Челнок, опять же, отремонтирован – самое оно лететь к следующей цели.
Здесь их мнения малость разделились. Массани предполагал, что сначала заглянут на Нью-Кантон, но дрелл настаивал на Земле – мол, цель точно будет там, вылавливать не придется. Это шанс. Поразмыслив, Заид согласился. Тогда-то цыпу в рубку и позвали, и здесь дрелл уже и ей свой вплан изложил. Теперь уже «их» план.
Заид у стены стоял, по обыкновению своему, руки на груди скрестив. Смотрел на встревоженную цыпу - взгляд ее встретил бесстрастно – и все размышлял, чего ж ему так фартит-то с бабами? Нет бы хоть раз попалась покладистая да толковая. Хоть цыпу бери, хоть ту синезадую, которой язык отрезал давеча. Вечно им все не так, - спохватившись, что как-то рано стал цыпу причислять к «своим» бабам, он обратил внимание на разговор. И, покуда слушал, ухмылка так и ползла на лицо. Злая и короткая – стер, когда цыпа махнула рукой в его сторону.
- Проникнуть ему нужно, блять... Сам рядись проституткой и проникай, или этого вон...
Хорошо, что фразу не закончила, - взгляд Заида сузился, замер. По лецу словно наотмашь хлестанули горячим чем-то. Скулы заломило, загорелась огнем борозда на щеке.
«Зря я тебя пожалел», - он качнулся от стены, прижимая цыпу взглядом. Несладко? Ну, по-хорошему не хочешь, будем по-плохому.
- Если против, - он посмотрел на дрелла, - то Джейд, ты возьми ей билет до Цитадели. Пускай катится, - снова пересекся глазами с цыпой. Повел головой.
- Ты уясни кое-что. Тебя – нет. В контракте не значишься. Работу мы вдвоем делаем. И платить нам двоим станут. А что на троих все делим, так это потому, что мозгов, - постучал себя по виску, по горящему шраму рядом со скальпом, - хватает, на то, чтобы сообразить, что всего в два рыла такую работенку не провернуть. Так что не выеживайся, а внимательно слушай тех, кто в деле подольше твоего. Джейд знает, что говорит. Не налажаешь – вернешься целой.
«И целкой», - таких вот зарвавшихся цып надо порой щелкать по носу. Чтоб знали, где их место.
- Если чисто сработаешь – ноги раздвигать не придется. Раз уж так боишься. Так что в твоих интересах постараться.

Дрелл отвесил челюсть, хлопнул веками. Чуть вздрогнул, когда от удара цыпиного кулака скрипнула панель, дернулся. Заид смотрел на Моноган так, будто хотел убить – спокойно, сосредоточенно и тяжело. Коротко моргнул – словно фокусируя прицел. И проводил взглядом, как будто дулом винтовки поведя.
- Теперь я лучше понимаю… суть дела между тобой и «Све…»
- Заткнись, - тихо посоветовал ему Массани, коротко хлопая себя по шее справа – будто мошку какую. Смотрел на стену, чуть повыше того места, куда врезала цыпа, виднелись вмятины. Над приборной панелью. Кровь вон, даже запеклась, - рот разъехался в кривом оскале.
Ну что, сучка, понравилось отшитой оказаться?!
Дрелл помалкивал. Не потому, что тона, или еще чего испугался – для этого он Заида знал слишком хорошо, и слишком давно. Всяким доводилось ему видеть человека за восемь лет знакомства, в том числе, и таким. Взбешенным, похожим на гранату с сорванной чекой. И сейчас опять затянет, чуть выждав, свою волынку извечную, что эмоции эмоциями, а бизнес есть бизнес. И что следует искать компромиссы, не разжигая конфликтов внутри команды.
Да и плевать, - адреналин и ярость окатывали изнутри крутым кипятком. Жалеть цыпу, помягче с ней? – да с какой стати?
Он предупредил ее обо всем еще там, на Омеге. Что легко и просто не будет – она и ответила охотно, с гонором, мол, не кисейная барышня, за кого ты меня держишь, я круче, чем азари-коммандос. А на поверку оказалось, что не только кисейная, но и… а, к дьяволу. Ее проблемы, что хребет куда-то дела, который поначалу демонстрировала.
- Благодарите эволюцию, люди, что не обладаете абсолютной памятью, - негромко донеслось от кресла пилота, - с подобной вашей-то эмоциональностью, - дрелл смотрел на него невозмутимо, но понимающе. Чертов дрелл очень хорошо знал Заида. Но вот «Синие Светила» он помянул охренеть как некстати. И, видать, понял, что напарник к диалогу не расположен – подался на своем кресле ближе к приборам, замаячил зеленым затылком.
И к лучшему, - Заид, не обернувшись, покинул рубку. В арсенале ему было чем заняться. И чем отвлечься, - ревнивая девочка по имени Джесси требовательно толкнулась под локоть. Мол, закончил свои дела с бабами? Теперь обрати внимание на главное.
Это уж точно, - он чистил снятое дуло, Джесси блаженствовала, мерцая в освещении арсенала мягким маслянистым блеском. Спокойная, надежная. Лучшая.
Единственная.

… Он дремал в рубке, опустив голову на грудь, когда шум сбоку услыхал. Но не шуму удивился, а запаху, что его сопровождал. Учуять запах чего-то там определенно женского и парфюмированного на наемничьем корабле было столь же вероятно, как и обнаружить, например, у ханара, костяной скелет. Даже у азари так не пахло… кстати, азари. Давненько вестей не было от его бывшей подружки, даже настораживает… ладно. Позже.
Проморгался, поднял взгляд на замершую в дверях бедной родственницей цыпу – умытую, прихорошенную, и встревоженную.
Выслушали ее молча, затем переглянулись. Дрелл возвел глаза к потолку, Заид же, хрустнув шеей, потянулся, плечи разминая.
- А ты как думала? – спросонья голос звучал еще более хрипло. Делать нечего – отвечать пришлось Заиду, потому как в едва уловимом жесте Джейда читалось отчетливо – я в ваше человеческое дерьмо вмешиваться не собираюсь. Наворотил дел – сам и разбирайся.
«Придется, черт побери», - Массани поднялся с ящика, на котором сидел.
- Проведем. Прикроем. И присмотрим, - он прислонился спиной к переборке, глядя на цыпу чуть скучающе и утомленно. Мол, когда ж до тебя дойдет наконец?
Определенно, небольшой сон пошел ему на пользу. Эмоции подсхлынули, и работа снова оказалась в приоритете.
Добавить, что ли, чтобы успокоилась? Ага, щас. Успокоится она. Они с зеленомордым для бедной, всем поруганной-оплеванной цыпы враги номер один.
Не очень удачно вышло с этими успокаивающими словами, но дипломат из Массани был ой какой хреновый.
- Сейчас садимся в Стамбуле, там экипируешься, - дрелл, похоже, понял, что напарник исчерпал свой запас слов на сегодня. – Я устраиваю тебе проход на вечеринку, а вот Заид как уже сказал, присмотрит за тем, чтоб с тобой все было в порядке. Чтоб никто не обидел… верно?
- Ясное дело, - он в упор взглянул цыпе в глаза.
«Да когда же ты успокоишься, дура».
- Вместе ж работаем.

- Такой девочке понадобится охрана. Или сутенер. Тебе провести мастер-класс? – съехидничал дрелл, когда цыпа вышла. Заид раздраженно дернул головой – задолбало его уже все. Не его стиль – долбанное скрытое проникновение, работа под прикрытием. Выманить бы азиата куда-нибудь, да снять из снайперки. Одна пуля, и все, валим. Нет же…
- На крайний случай я все-таки вам кое-что подготовлю. Агенты под прикрытием, - хохотнул Джейд.
«И чем она его будет убивать? Удавкой?» - не слушал дрелла, покамест размышлял. Земля-матушка маячила в иллюминаторе все ближе. Он невольно к иллюминатору подался – ну, здравствуй, черти б тебя драли, родёмый шарик. Давно не виделись.
Шевелилась какая-то нелепая радость – вроде бы, мало чего хорошего с ним на Земле случалось. Космос, колонии, дальние миры дали ему куда больше. Не брать же в расчет, не называть же «хорошим» то, что в далеком-далеком детстве происходило – то самое время, когда жить априори легче и проще. Которое он и не помнит почти, по правде говоря.
Может, потому и радуется, на самом деле, - сине-зеленая, в разводах облаков Земля наплывала, приближалась.

Не одной цыпе пришлось прибарахляться – дрелл верно заметил, да Заид и сам знал, что понадобится сопровождающий. Такая фирма, едрить ее в корень – заявится девочка одна если, от ворот поворот дадут. Сам он не слишком хорош был в подборе гражданских шмоток, поэтому прибегнул к испытанному уже неоднократно способу. Близ космопорта загнялнул в местную гостиницу, и перекинулся парой слов с коридорным. Этнический турок, практически без следов глобализации, понял клиента быстро. Клятвенно заверил Заида в том, что все будет в лучшем виде, взял кредиты, взял чаевые, и был таков. Массани же с немалым удовольстием покамест отлично отобедал в ресторане отеля – черт побери, опять отели, куда ни плюнь. Но кормили на убой, и настоящей едой.
Забрав костюм, который, к чести турка сказать, подошел идеально, Массани возвратился на корвет, о чем пожалел – успевшая вернуться цыпа возилась бесконечно долго, как ему показалось. Он бы еще пару чашечек того турецкого кофе б дернул. А так сиди, жди, слушай подначки дрелла… пока не послышалось «Ебаный стыд» из коридора, и в кают-компанию, отрывисто цокая каблуками, не вплыла, покачиваясь, цыпа.
«Ох зря, ох зря мужик ты ее пожалел!» - восторженно-злорадно возопило что-то внутри, когда с исключительно идиотской рожей Заид ткнул себе в край рта противоположным фильтру концом сигареты. Молодое, крепкое, охренительное тело – задница чуть только не вываливается, грудь наружу. Лохматая челка, как у школьницы, взгляд этот неловкий, губы…
«Сучка», - с тем же самым восхищением, что в промерзшем отеле на Клендагоне, снова подумалось. Заид весело оскалился, убирая так и не зажженную сигарету обратно в пачку.
- Ништяк. Отлично выглядишь, - и едва удержался, чтоб не шлепнуть по этой обтянутой мини-юбкой заднице. Оно б удачно дополнило картину.
- На мой взгляд, наличие молочных желез – серьезный недостаток во внешности как человеческих женщин, так и азари, - упрямо бубнил Джейд. – Но вам такое нравится, так что я молчу… молчу. Аэрокар вас ждет. Идите… веселитесь, - и заржал, скотина, в голос, хлопая себя по коленям.
- Сукин ты сын, - фыркнул Массани, и кивнул Моноган. – Ну, погнали, - по поводу своего внешнего вида он ничего добавлять не стал. Темно-серая пиджачная пара, черная водолазка – метку на шее скрыть. И темно-карие линзы – подбирать зеленую, в цвет живого глаза, он бы задолбался. На пожилого папика, даже с учетом седины и потрепанной морды, не тянул – так, скорее, на отставного солдата, который удачно пристроился охранять девочек в эскорт-агентстве. С приятными бонусами, что не исключено.
Тем временем над Стамбулом сгустилась ночь – собралась тучами. Накрапывал мелкий теплый дождик, погромыхивало короткими вспышками, сильный, пахнущий недавней дневной жарой и морем ветер хлестал в лицо, трепал цыпины волосы. Заиду пришлось ей руку подать, совсем по-джентельменски, когда садились в аэрокар – иначе б на ее каблуках-ходулях снесло приветливым ветром.
Мчались на запад, и время откатывалось назад – менялась погода, гроза осталась позади, а вечернее солнце поднималось им навстречу из моря, вопреки своим законам, и из ночи они оказывали в вечере. Функция внешнего наблюдения здесь была, и вечернее Средиземное море неслось под ними, искрясь и завораживая. Совсем как Бристоль.
- Совсем как Бристоль. Теплее только, - черт, вслух подумалось.
Автопилот ровно гудел, показатели проборов были в норме. Заид посмотрел на цыпу – так, чтобы взглядом не захватить ни обнаженные коленки, ни распирающую декольте платья грудь.
- Хватит трястись уже. Все нормально будет.

- Нажрусь, когда все кончится, - он кивнул, поднимаясь. Еще бы. Он сам так нажрется, когда закончат с этим чертовым заданием, что девчонки из «Синевы» с ног собьются, его обслуживая.
Выходя из аэрокара, подал цыпе руку, опасаясь, что эффектное ее появление окажется испорченным – на каблуках девка стояла кое-как. Сразу видно – армейская подготовка. Теперь, когда стояли ближе, видел лучше и крепкие, мускулистые бедра, и сильные руки – не зря Джейд еще на корвете съязвил про накачанный живот. Заиду-то недосуг тогда было смотреть, он челюсть по полу искал.
Обыск на входе в отель врасплох его не застал. Пускай и просканировали металлодетектором, да толку – у него половина головы имплантирована. Звенеть Заид в любом случае звенел бы. Но стволов при нем не нашли – откуда бы, если не брал. Зато и нож не заметили, хитро припрятанный. И крохотную, на таблетку похожую, микросхему – подгон от рукастого дрелла. А вот он приметил у секьюрити неказистые «Сюрикены». Он вообще многое примечал, сопоставляя то, что видит, с планом отеля, который хорошо запомнил. Цыпа права. Отступать особо некуда.
Во всех отношениях, - створки лифта разошлись, когда они достигли места назначения. Коротко переглянулись – Массани едва уловимо кивнул, и сбавил шаг. Дальше цыпа шла сама, а он не отпускал взглядом ее полуобнаженную спину.
Внимания на него особо не обратили, были собой заняты. И время оказалось выбрано удачно – вечеринка шла не один час, набраться успела и охрана. Крепкие ребята с цепкими взглядами кучковались на входе, но кучковались расслабленно. В пол-глаза. На коленях у того-этого восседали хихикающие девицы, разнокалиберные бутылки стояли на полу. Заид чуть оскалился, углядев рукоятки сложенных пистолетов – в полумраке, да с такого расстояния, особо было не разобрать, но он был почти уверен в том, что те же самые «Сюрикены».
Доводилось ему бывать на таких вот вечеринках. Если не заканчивалась стрельбой, однозначно считалась отстойной – Ким с дружками, похоже так же полагали.
Примечательно, что дружки покинули именинника сразу же, как скомандовал. Скверно для цыпы все разворачивалось, чересчур стремительно, - Заид видел смутно, сквозь стекло, как мелькает над спинкой кожаного дивана ее голова. Вот обернулась, вытаращившись на него – рот заткнут, глаза бешеные, и, как в старых книгах писали, «муки исполненные».
«Терпи», - он чуть прикрыл веки, про себя отстчитывая секунды. Дьявол. Все быстро. Слишком быстро – не успел примелькаться, на него обращают внимание, - круто развернувшись, схватил стакан с каким-то разноцветным пойлом с низенького столика. Пьяненькая девчонка лет семнадцати разъехалась в очаровательной улыбке, потянула к нему ручонку снизу – сидела на каком-то подобии диванчика, хлопала густо намалеванными глазами.
- П-пап, эт мой…
- Твой, твой, - он шагнул к девочке, вроде как приобнимая ее, присаживаясь на диванчик рядом с ней, а на самом деле закрывая собой от взрывной волны.
«Надеюсь, этот кусок дерьма дал тебе возможность дыхание перевести», - странно, но именно такая мысль мелькнула, когда пентхаус рвануло изнутри крохотной взрывчатой таблеткой. Сам, открыв рот – чтоб барабанные перепонки не вынесло - съежился под волной обломков. Под рукой отчаянно верещала малолетка. Стеклянная стена с грохотом обрушилась – вылетела наружу.
«Не ждали они такого фейерверка на день рождения, ох не ждали», - отпихнув истерично цепляющуюся за него девчонку, Заид быстро распрямился. Жертвы среди гражданских? – обоснованно, - он прыжком перемахнул обломанные зубцы стеклянной стены, уклоняясь от обвалившегося куска верхнего перекрытия. Внутри апартаментов полыхал пожар, истошно орали люди, завывала сирена, а Заид, едва не поскользнувшись на мокром  полу, да по осколкам, оказался подле дивана.
Ким приходил в себя – он завалил бедолагу Моноган на диванчик, и только это их и спасло от дождя из осколков. По воде бассейна уже расползались причудливые кровавые узоры, а эти остались целы. Оба.
Отлично.
- С днем рождения, - осколок стекла вошел азиату в затылок. Заид сбросил тело Кима с цыпы, рывком поставил ее на ноги, прижал к себе – ноги девчонку не держали.
- Ты как? – в суматохе и шуме можно было не волноваться, что на них обратят внимания. До поры до времени, по меньшей мере. И банальным жестом, будто в тысячах дерьмовых и не очень фильмов, Массани сдернул с себя пиджак, и завернул в него Эшли.

Дьявольская таблетка дрелла жахнула охренеть как. Последнее средство, самый крайний случай – и использовать пришлось едва ли не с порога. Взрывы и пожары Заиду, конечно, нравились. Полыхало сейчас дьявольски красиво – он успел это заметить, и даже полюбоваться, пока с цыпой на руках пробирался к выходу. Вопреки его опасениям, она была в порядке – в той или иной степени. Значит, поначалу ему показалось, что на ногах не стоит – как бы то ни было, даже с ней на руках он сейчас двигался быстрее, чем если бы она шла. Осколки стекла скользким льдом вырывались из-под подошв. Он перешагнул через обгоревшее окровавленное тело – еще успел отметить про себя, что это одна из девиц, что еще несколько минут назад весело восседали на коленях у горе-охранников. Что же, бывает и так, - плечом раздвинув чуть поредевшую толпу, просунулся к аварийному выходу.
Выбрались. Подлетевший кар обдал волной горячего воздуха; Массани тяжело сел на сиденье, переводя дыхание. Знакомые запахи огня, металла и паленой плоти пропитали одежду, ворвались в коробку салона вместе с ними – он прикрыл глаза, наслаждаясь. Охренеть. Охренеть, ей-богу, - тот самый запах победы будоражил, горячил кровь. Столько лет он с ним, этот запах – символ того, что враг повержен и полыхает, а ты жив, и можешь прикурить от его трупа. Охренительно, - он потянулся за пачкой, но в этот момент в руку сем весом ткнулась цыпа, и Заид только зубы стиснул. Слух рванули лающие истеричные звуки – принакрыло девочку. Что же… ну, бывает и так, - он неторопливо, чтоб движением не встревожить, высвободил руку, и обнял Моноган за плечо. Поправил свободной рукой сползший с ее плеча пиджак, запахнул его плотнее – если он хоть что-то сейчас понимал, то девчонку коноебило не только от зрелища последствий взрыва, но и последствий ощущений на диване.
- Х… - и черт его знает, что сказать – хорошо или хреново получилось. Ведь по правде сказать, «труп поверженного врага, от которого можешь прикурить», это так, всего лишь словеса красивые. Заид, снова же, предпочел бы пустить этому ублюдку пулю в лоб. И пускай жертвы среди гражданских и оказались обоснованными, но не настолько Заид Массани о себе был высокого мнения, не настолько зазнался и чокнулся, чтобы объявить себя их судьей. За что? За то что нюхают, бухают, трахаются с кем попало? Он другой, что ли?
Нет. Такой же. И когда все-таки получит свою заветную пулю, то окажется там, где будет полыхать так, как ему никогда не снилось – никогда ему так ничего не поджечь и не взорвать.
Там он повидается и со всеми теми, кого дрелловой таблеткой нынче отправил на тот свет.
- Хватит, - наконец смог выдохнуть. Горло саднило – дымом надышался. Когда шевельнул рукой, то неприятно отдалось – оказывается, порезал тем осколком стекла, которым Кима прикончил. Кровь запеклась, а сейчас, от движения, снова потекла.
- Ну, успокойся, - в нем ощутимо боролось желание рявкнуть на цыпу, мол, соберись, и подспудная к ней жалость. Что-то нутром он чуял – ей-богу, честное слово. И понял, что же так ему покоя не давало все эти дни, все это время, что они работали вместе – незаметно висело где-то в подсознании, и настораживало.
В тот единственный момент, когда она сама на него прыгнула – после боя с батарами, была на стимуляторах. И тогда-то и повело от нее настоящим, женским. Женственным, - он-то тогда сам боем распаленный, это чуял дьявольски отчетливо. Все остальное, что испытывал, на нее глядя – плод собственного воображения, желаний и фантазий.
Цыпа не влекла собой. Она оставалась красивой, с охренительными губами, с потрясной грудью, но это все вызывало желание словно по отдельности. В целом же… что-то внутри него чуяло, отчетливо, что она себя будто заперла.
Он в жизни бы это не объяснил, как понимает – но когда девица, недурная собой, даже попытки понравиться, или пококетничать не делает, словно парень, по ошибке в женское тело засунутый, то это тревожный знак.
- Ну? – ободрять все-таки, он хреново умел. Но как-то требовалось. – Все закончилось, черт побери, - накрыл ладонью ее стиснутые кулаки. И напрягся.
Сейчас стоило ждать взрыва, вполне эквивалентного тому, что недавно сотряс пентхаус, если Заид хоть сколько-нибудь в бабах понимал.

Видать, ни хрена не понимал. Или позабыл, как давеча накинул цыпе несколько очков – не зря, видимо, накинул. Ее истерика, пускай и рванулась тем самым могучим взрывом, каким-то чудом миновала самого Заида. А он ждал, готовый отвешивать пощечины, трясти за плечи, и вообще применять к Моноган весь свой немалый опыт по части успокаивания вышедших из себя баб. Так что этот плач застал его врасплох. Он ожидал худшего.
«Облажалась – это если бы я твой труп оттуда вынес», - подумал Заид, чуть поведя плечом, которое будто кипятком обжигало – ее слезами. Вздохнул, и откинулся назад на сиденьи, прикрывая глаза, перед этим тронул инструметрон. Дал Джейду сигнал о том, что они возвращаются.
Наверное, зеленомордый и так уже обо всем догадался. Известие о взрыве в одном из пентхаусов мгновенно облетело Сен-Тропе. Полиция вскинулась, и Заид уже успел забеспокоиться о том, как бы не стопорнули их в порту, но обошлось. До «Уравнителя» он дотащил цыпу буквально на себе. Думал снова – чего уж там – взять на руки, но та упрямо перебирала ногами, в него вцепившись, тем не менее, мертвой хваткой. Покачивалась, но шла, а Массани смотрел на все это со стороны, и пытался понять, что ж здесь не так.
Что ж здесь его продолжает напрягать, и отчего стало, тем не менее, легче?
- Повествуй, же о человек, - зеленые пальцы Джейда сновали над панелями. Разогревались двигатели, предполетные проверки шли полным ходом.
- Ты отчитался уже? – копоть, пыль и чужубю кровь с физиономии Заиду пришлось отмывать в кают-компании, у кухонной мойки – как когда-то на «Ацтеке», душевую прочно и надолго оккупировала цыпа. Усмехнувшись про себя пустячному совпадению, а больше – тому, что оно таки в памяти отложилось, он рухнул на свой ящик в углу рубки. Чертовски удобный ящик. И чертовски приятно, после цивильных шмоток, переодеться в привычную одежду. Есть свои плюсы в том, что летаешь на своем корабле – незачем постоянно в броне таскаться.
- Ну? – дрелл аж приподнимался над своим креслом от нетерпения, и клацал по консолям все быстрее – аж башка кружилась, если наблюдать. – Отчего весь Сен-Тропе гудит, как растревоженный улей, твоя протеже явилась в крови и слезах, а ты, как истый джентльмен, отдал ей часть своего гардероба? Что пошло не так, говори сразу, - шутливо-подобстрастный тон Джейда неуловимо сменился серьезным. Перед Заидом покачнулся стакан с той самой зеленой хренью, которую пили в ночлежке – вот за это спасибо.
- Пришлось рвануть твой подарочек. Почти сразу. Иначе бы… - осознав, что проговорился непоправимо, Массани мрачно умолк.
Зеленая морда укоризненно вытянулась. Дрелл протянул руку, и, не глядя, сильно ударил пальцами по консоли, давая старт.
- Ты же понимаешь, что это было на крайний случай? – теперь он говорил вкрадчиво и негромко, а Заид бесился – хуже некуда, дьяволы его дери, отчитываться. Причем там, где и виноват не шибко.
- Значит, бля, и был крайний! – рявкнул, сильно прихлебнув из стакана. – Какого долбаного хрена? Чего привязался? Стартуй давай.
- Тихо, тихо, - чего у Джейда всегда было не отнять, так это понимания момента. Всегда знал, когда следует сдать назад. Если б, скотина, потом еще своими выводами не допекал, вообще б цены не было. – Я всецело полагаюсь на твой опыт и инстинкты, Заид. И уверен, что ты знал, что делаешь. Между тем, пока вы работали под прикрытием, - тут зеленая рожа не удержалась, вновь хихикнула, - я навел кое-какие справки насчет нашей следующей цели. Некто Тесла – и, уж не обессудь, но поднял парочку своих контактов. Не беспокойся, пока что я еще даже не обращался. Так – на всякий случай. Вдруг бы вы не вернулись.
- Разочаровали мы тебя, ага? – дрелл кивнул, попыхивая сигарой. Протянул Заиду зажигалку.
- Даже не представляешь, насколько. Всегда хотел посмотреть, каков в бою ханар, - Массани ухмыльнулся, выпуская дым из ноздрей, и проводя пятерней по шее, потирая слегка. О, он-то знал, на что гребаные медузы способны. Было дело.
- Скрывается господин Тесла превосходно. Но в последний раз его видели на Нью-Кантоне. Предлагаю начать поиски оттуда.
Нью-Кантон…
- Что? – Джейд словно затылком ощутил, как нехорошо Массани замолчал – обернулся, сощурил веки. – Что-то не так?
- Все так, - Заид раздавил об ящик недокуренную сигарету.
- Скверное место, - гудели приборы, ровно дрожал «Уравнитель», покидая атмосферу Земли, рвался прочь из Солнечной Системы, а Заид видел желтый песок, застывший жесткой коркой. Вставший в горле, скрипящий на зубах бессилием.
Дело как дело. Работа как работа – только перекликалось оно с той нашивкой на его плече – «Альянс Систем» - охренеть как. С той старой нашивкой, которую спорол с мундира, не задумываясь, да выкинул.
Мало кто знал, почему он ушел из Альянса в какие-то восемнадцать. Дьявол его побери, как давно это было – как из чьей-то чужой жизни.
- А вот и наши кредиты, - его из раздумий вырвал довольный клёкот дрелла. – Перечислили… но на твой счет. Какое доверие. А меня одарили только оповещением, - он помахал левой рукой. – Делись.
- Ага, - три сотни кусков. За Клендагон и Землю. Проклятье, ощущение, что все произошло едва ли не год назад – хотя вот она, Земля, в иллюминаторе – отдаляется. Чертова мачеха, - он сквозь голограмму инструметрона посмотрел на тающий в бесконечной черноте сине-белый шарик.
Счастливо тебе.

Часок сна ему удалось придавить на жесткой брезентовой койке в каютах для экипажа – забылся тяжелым, мутным, плотным сном. Как всегда, без сновидений – ага, признак некоторого душевного расстройства. Плач под ухом, сухие всхлипывания и рыдания – тоже признак расстройства? Потому что когда пришел в себя, то ощущал этот плач словно физически – неприятный, сырой и колючий. Но такой, на который нельзя не обратить внимания.
Черт. Чертова цыпа.
Вот что царапалось все это всемя, вот что не давало покоя, напрягало, раздражало и беспокоило – охренеть как много функций у одного-единственного чувства, с которым, как Массани казалось, у него давно заключен пакт о ненападении. Ан нет - подлым образом нарушило. Вползло. Поселилось-зацепилось.
Жалость.
Жалко было девку – и это было иррационально. Торфан за плечам у цыпы, не хухры-мухры. То, что она там пережила, с обжимашками какими-то на диване с долбаным плюгавым азиатом не сравнить. Заид не участвовал в той бойне, но знал не понаслышке, что это такое. И подобные бойни... устраивал. Только о них в новостях не говорят – на Омеге нет СМИ.
Но ему было жалко. Не за что-то конкретное, а за абстрактное – то и бесило. Хотелось сказать красивой девке – иди с богом, на – вот тебе кредиты, купи себе магазинчик и не суйся ты в эту профессию.
Иррационально оно было еще и потому, что пару десятков человек в том пентхаусе Заид давеча не пожалел, взрывая. Не пожалел того щенка на Нью-Кантоне – да что ж оно все в голову то лезет, а?! – а вот цыпу жалеет. Кто она ему? Отказавшая не единожды, но старательная салага?
И дальше начиналось такое, в чем самому себе не хотелось бы признаваться. Будто б помимо чисто физического желания проникся он к цыпе чем-то лишним, вероятно – вероятно же! – потому, что такая недотрога. Недавашка. Но – нет. Соблазнительно было б и таким прикрыться, только Заид с самого начала нутром чуял истину. Беда в том, что не ему судить и указывать.
Он для себя не видел мира – существовал и жил только войной. Она вросла в него, впиталась, словно с молоком матери, которая его никогда не кормила. Он любил свою жизнь, знал ей цену, и не желал ничего другого.
Но не пожелал бы подобной жизни никому.
И цыпе, в том числе.
Потому, войдя в кают-компанию, окаменел лицом, и на приветствие Моноган ответил лишь коротким кивком.
- Нью-Кантон, - вот куда курс держим. Далеко, да.
Нью-Кантон… чертов Нью-Кантон.
Он сел в угол диванчика, потирая ладонями виски. И пожал плечами, рук от лица не отнимая, когда услышал слова благодарности.
- Хорошо, что ты успокоилась, - и плохо, что сам себе суть дела раскрыл в разговоре с дреллом. Действительно. Он рано взорвал таблетку. Все могло быть иначе – цыпа бы потерпела. Жертв бы не было. Кроме Кима – ну, или их стало бы меньше.
Но он взорвал таблетку.
Наверное, подробностей цыпе лучше не знать. Еще хуже скажется на ней – нос-то вон, опухший, наревелась всласть.
Жалеет он ее. Дьявол. Совсем все плохо.
Заид взял с низкого столика запотевшую бутылку пива. Пробка чпокнула с шипением, стекло коротко цокнуло.
- Эй, мне пива тоже принесите! – то ли прослушка у него здесь была, то ли слух охренеть какой.
- Принесем, принесем, - кивнул. Похрен, что Джейд не видит. Или видит – тоже похрен.
- Похрен, - вслух сказал Заид, глядя поверх зеленого горлышка на цыпу. – Что было, и чего не было. Успех при нас. Кредиты – тоже. Тебе – сто десять кусков, я перевел. Проверь.
Заслужила.

- Да. По частям, - коротко, и малость с раздражением отозвался Заид. – Это плюс прибыль с Клендагона, - я прекрасно, черти б тебя… побрали, помню, что тебе говорил. Сделала там все хорошо. После только дохрена выеживалась, вот и получила по носу. А сейчас вот, смотри – твое. Заработанное.
Дьявол, дьявол, дьявол. Что ж так хреново-то все.
- Полмиллиона… - он помедлил. – Это на двоих обещано и подписано. Но я сказал же. Помнишь, ну, - говорил ведь тогда, когда эту пакость зеленую в ночлежке Джейда пили, говорил, - что тут навар важнее.
Он смотрел на нее, и осознавал, что в херню охренеть какую ввязался. Экипировка корабля на его кредиты. Вооружение, снабжение – на его кредиты.
Даром, что это задание для него, Заида Массани – очередной прогиб перед Т'Лоак. Переаттестация, как подобное называют в армии. Проверка на профессиональную пригодность и личную преданность – то, что в ближайшие несколько лет даст ему возможность спокойно делать дела в Сараибарике. И на Омеге, разумеется.
Ради этого здесь Джейд, сроки которого тоже подошли. И для того, чтоб им помочь, для них здесь цыпа – третья, далеко не лишняя, пускай в контракте не значится. Несведущая девочка с… откуда она, к слову?
«С Торфана», - что-то невесело подсказало, и Заид сильно приложился к бутылке, с присвистом. Кто она такая, в самом деле?
Старательная салага. А, которая сделает работу, и отвалит, когда все будет выполнено. Или помрет. Или…
«К дьяволу».
- Я знаю Нью-Кантон, - пустыня снова завыла, зашуршала песчаным ветром в ушах. – Бывал там. Не так давно. Начнем с одного места, - пальцы сильно стиснули запотевшее зеленое стекло. Фортуна, падла этакая, переменчива. И часто любит тыкать, словно щенят напакостивших, в те места, с которыми прошлое связано – отчего-то не сомневался Массани, что шуршащий песок мертвого шахтерского города подскажет им ответ. Вот не могло быть иначе.
Искупление есть искупление.
- Погоди с осьминожками. Ты мне вот что скажи. Не свалишь ли? – он повернул голову, тяжело и устало глядя на цыпу.
Кредиты при ней. Немалая такая сумма. И удивлена оказалась – как не понять было по голосу и лицу. Приятно удивлена.
Что ей сейчас здесь ловить?

Если женщина может что-то понять неправильно, то она поймет это неправильно. Дьяволы б ее драли. Неужели нельзя понять и воспринять так, как оно звучит?
«Да мне плевать, уйдешь ты или нет», - чуть было не вырвалось рефлекторно. Машинально. Потому что было не плевать, и не потому, что хотел бы чертову цыпу разложить – да смешными такие мысли теперь были.
Это просто естественный расчет. Инстинктов и привычек – когда год за годом с кем только не приходилось работать, начинаешь ценить, как бы нелепо оно не звучало, стабильность. Гарантированность. Ценить, то, что знаешь – того, кого знаешь. Как это было когда-то, когда оба его глаза еще были живыми.
Впору бы отсечь. Но такая уступка – невелика. Небольшая. Можно оставить – оно логичней, практичней и проще.
Он знает, как она стреляет. Но прежней уверенности в ней нет, и как запоздало приходит подспудное осознание того что сам немало поспособствовал тому, чтобы она, чертова цыпа, засомневалась.
А о чем она говорит? О каких-то гарантиях?
- Нет, ничего я тебе не могу дать, - просто и сухо усмехнулся. – Никаких гарантий. Теоретически. Как и практически, - жесткий, мелкий смех иголками рвал легкие изнутри.
Шло бы оно все к гребаным чертям. И эта цыпа с ее принципами, закидонами, и всем тем, что он ей дал. Пускай забирает, не жалко.
В любое понимание между гуманоидами он уже давным-давно забыл, как верить. Так что…
- Одно могу сказать. Оно и было, в принципе, - говорил негромко, и словно через силу, со стороны могло показаться – на самом деле, гасил усталый, рвущий нутро, словно кашель, смех. – Всегда можешь – и могла – сказать «да идите вы нахуй, я не стану этого делать», - и сощурил, чуть усмехаясь, мертвый глаз.
- Ну? – устало хмыкнул Массани. – Давай, говори, какие мы мудаки. Только покороче. И реши уже, остаешься, или нет. Тебя точно никто не гонит. Мне надо знать, можно ли дальше на тебя рассчитывать, - пойми ты, дура. Черт побери, с этого все начинается, в любом деле – как себя поставишь изначально, так и пойдет работа. Это уже который век не меняется.

Говорила так, будто что-то понимала в уважении – в такого рода уважении, - Заид даже взгляд на ней задержал, на напряженно тараторящей, и уже с какой-то привычной обреченностью залип на пару секунд на ее шевелящихся губах, не вслушиваясь в то, что они произносят, но общий смысл улавливая.
Похоже, здесь без толку было разъяснять вопрос и проблему хребта. Конкретно ставить, поднимать этот вопрос – не услышала бы.
Заид по опыту знал, что теория редко бывает услышана. Практика в этом плане надежней, да вишь ты, не сработало в ее случае. Ничего. Усвоит. Может, позже, может, скоро. Но усвоит.
Это неизбежно.
Либо обретаешь хребет, либо ломаешься раз и навсегда.
И никогда не останешься после нее в «нормальном состоянии».
Он сглотнул горькое, запил глотком отчего-то показавшегося выдохшимся пива. И усмехнулся, делая глоток побольше – «молодец, девочка. Мудаки мы, мудаки. Выскажись, поплачься, дай выход эмоциям», - взгляд помимо воли метнулся на цыпу, коротко, горячо и остро – если минуту назад разложить ее на диванчике казалось смешным – не до таких желаний, то сейчас, с учетом того, что ему бы тоже эмоции выпустить, пар спустить…
Да, он бы ей показал, «как дела делаются».
Такие мысли, вот подобная хрень частенько лезут в голову в те моменты, когда вот охренеть как неуместны – так и сейчас было. Вроде не та волна – его коноебит малость от собственных эмоций, о которых цыпе знать ни к чему, тут еще она возмущается – а он снова на ее губы залипает. Да что ж такое-то.
Она и улыбается еще.
- Да надоела уже прибедняться. Не мозолишь ты мне глаза, - если и мозолишь, то приятно. – Сказал же, что никто тебя не гонит, - это ему показалось, поначалу, что пиво выдохшееся. Нормальное оно – и холодное – и вылил в себя почти полбутылки он залпом.
«Дела делаются…»
Одинаково они делаются – выполняются. Такая работа. Такая жизнь – которая с экранов и из игр кажется такой заманчивой и непредсказуемой, а на деле оказывается гораздо скучнее и злее. Рутинней. Стрельба, перелеты – те, кого военный синдром не отпустил, кто еще чует огонь и кровь, себя только в наемничестве и находят. Вон, та же цыпа – помнит Торфан же, а снова полезла пострелять. И еще удивляется и морщится тому, что ее не предупредили, как оно может оказаться, в этом дерьме. В такой жизни, как у него.
И в ней ты либо до последнего не желаешь запачкаться, становишься все переборчивей, и, если не повезет – а не везет в девяноста девяти случаях из ста – спиваешься, и пускаешь себе пулю в лоб. Или благодарен оказываешься чьей-то пуле.
А вот, пожалуйста, другая сторона вопроса – когда насрать становится на то, с чем работаешь. Именно так любят изображать наемников высокоморальные, с их долбаной точки зрения, эксперты и обыватели. Мол, за кредиты наемник и мать родную продаст, и элкора трахнет, и детский сад живьем сожжет – ему все едино, лишь бы платили.
Где ж Заид Массани здесь оказался, на каком зыбком бережке во всем этом океане дерьма? Сам не знал. Башку предпочитал не забивать – потому что если все повскрывать, все вспомнить, то рука так и тянулась к винтовке. Получить последний – и первый – поцелуй от своей Джесси.
«Каждый выбирает себе свой собственный ад», - и тогда рука отдергивалась, и тянулась к инструметрону, проверить сообщения. Потому что, дьяволы его дери, наемничество – рулетка. И пока можешь, покуда видишь, что твой шарик скачет, не оторвешься, не отойдешь.
- Ты там говорила… - после долгого молчания голос чужим был и хриплым, - что когда гонорар получишь, в дело пустишь, - проклятье, он это помнит. Невзирая на взбесившийся тогда стояк – удачное, черт побери, воспоминание. Так прям и навеяло, - ощущая некоторые отголоски, Заид отхлебнул еще из бутылки, прикрыл глаза.
- Короче, так и сделай. За эту работу навар хорошим должен быть. И больше в такое дерьмо не вляпывайся.

Заид редко заводил подобные разговоры, насчет того, что кому надо делать и чем заниматься, верный принципу «не еби мне мозги, и я не скажу тебе, куда б ты пошел». Он в обе стороны работал – Массани не давал непрошеных советов, а ему не отвечали, мол, на себя посмотри. Потому что здесь крыть было нечем, ибо приходилось вскрывать, как уже говорилось выше, слишком многое.
Начинать ковыряться в себе, в том, что жизни другой не знает, что с самого детства из него готовили во славу ВКС Альянса пушечное мясо – отбивали в залах, мариновали постулатами, приправляли мелкими земными радостями, маяча впереди великой целью – огромное жаровней. Как же вовремя он соскочил-то с вертела – а вот остановиться уже не смог.
И не цыпе себя с ним сравнивать, ну право слово. Только и не расскажешь ей об этом всем так запросто. Никому не расскажешь.
Если хочет узнать, пускай вначале напоит как следует, затем ляжет под него, а вот уж после…
А она хочет это узнать?
Ишь ты, спрашивает. В лицо заглядывает, - он спокойно допил остатки пива – теперь уже точно, выдохшегося, и поставил пустую бутылку рядом с диваном.
- Сколько ты в наемниках? – не помнил, задавал такой вопрос или нет. – Лет… - не, меньше – Торфан не так давно отгремел, - месяцев, дней? Ведь недавно же? – он поднялся с дивана, и достал из холодильника вторую бутылку, про себя отметив, что цыпа могла ему и принести, когда поднималась.
Сам обратно не сел. Привычка сохранять дистанцию, нет?
Или желание сохранить дистанцию. Диванчик-то чертовски удобный, к откровениям так и располагает – не иначе, его аура действовала на Заида, когда он продолжил:
- А вот я больше пятнадцати лет. Как с Альянса свалил. А был еще моложе, чем ты теперь. И даже до этого меня всю жизнь учили, как людей убивать.
«Это мне в мирной обстановке нет места», - чуть было не вырвалось, но Заид осекся. Прозвучало бы, черт побери, как жалоба.
И так оно все здесь звучало, как жалоба.
- Так что я не перестану, потому что не смогу. Ты еще сможешь. Да и сама подумай – нравится это все, что ли? – рукой с зажатой в ней бутылкой он обвел кают-компанию, словно все минувшие дни, начиная от чертова старта «Ацтека» с Цитадели. – Не втирай, что ты в восторге, - добродушно усмехнулся, падая обратно на диван – до этого остановился у иллюминатора, и говорил, глядя не на цыпу, а в летящую снаружи черноту.
- Сможешь-сможешь, - кивнул Массани, потянувшись горлышком своей бутылке к бутылке цыпиной. Коротко цокнуло стекло. – Лет тебе сколько?