MASS EFFECT FROM ASHES |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » MASS EFFECT FROM ASHES » События МE3 » I see trouble on the way, I see bad times today.
Тип квеста: личный;
Сюжет: 2186 год, нашествие Жнецов, события после разрешения конфликта между кварианцами и гетами;
Место действия: понемногу Флот стал посылать корабли на помощь людям и другим ксеносам, один из таких крейсеров возглавила Прима, которой поручено было командовать небольшим, но мобильным отрядом, но она не справилась;
Участники: Jonas Corbin & Prima vas Tesleya.
Zack Hemsey – See What I've Become
Посмотри, что ты наделала! Что же ты натворила?! Кила! Осмотрись! Вдохни этот пустынный запах пыли и крови, накрой ладонями раны тех, кого ты обрекла на верную смерть! Что ты наделала? Что ты наделала! Посмотри, к чему привели твои решения. Ну же, раскрой глаза пошире, переступи через труп своего друга, и пересчитай павших. Павших благодаря твоей руке. Павших по твоему приказу. Павших ради тебя... Пересчитай своих мёртвых друзей, Прима, в их смерти виновата ты и только ты. Они рассчитывали на тебя, они тебе верили - ты предала их, и эти кварианцы поплатились своими жизнями. Что ты наделала, Прима, и ради чего? Что пошло не так? Почему твой отряд разбит? Почему ты не оправдала надежд? Почему твоё сердце сейчас готово разорваться от пронизывающей боли, а грудь - от слишком тяжкой пустоты? Чем они заслужили?.. Почему ты не остановилась, почему отдала губительный приказ... Посмотри же! Разорванные тела, разбитые визоры шлемов, грязный песок, уже успевший достаточно впитать в себя крови, посмотри, Прима, и ужаснись. Это всё ты сделала. Ты...
- Снижаемся, сержант, - отдала приказ Прима, проходя по мостику. Она остановилась за креслом пилота и наклонилась, чтобы посмотреть датчики.
- Но, офицер, есть вероятность, что планета... - попытался возразить кварианец. Прима бросила на него взгляд - сержант замолк. Она знала, что мнения своего он не изменил, но Прима поймала сигнал бедствия. Сигнал от Затмения, она не могла его проигнорировать, хоть многие считали такие сигналы с бедственных отдалённых планет ложными, Прима нутром чуяла, что здесь ловушки нет. Кому-то нужна помощь, и кварианцы её обеспечат.
- Это опасно, - произнёс Раа, когда Прима сходила с мостика. Она знала, что этот самаритянский жест чрезвычайно опасен, но они же не могут проигнорировать. - Ты ведёшь нас на смерть.
Прима замерла. Мобильный отряд, которым назначили командовать именно её, это, можно сказать, сбывшаяся мечта! Всего десять кварианцев, но все под её началом. Она - капитан маленького и манёвренного судна. Она слишком долго этого ждала, ждала шанса отличиться, чтобы теперь подвергаться всяким суевериям и верить бредовым сомнениям.
- Я веду вас к нуждающимся в вашей помощи, - ответила Прима, - разве не под этим вы сами подписались?
Раа ничего не сказал. Он только опустил голову и отрицательно мотнул ею. Прима могла предположить, что за мысли роились сейчас в его мозгу. Он думал, что она совершает ошибку. Или что ошибку совершил он, согласившись пойти под началом женщины. В любом случае - глупость. Абсурдная, несусветная чушь, которой любят забивать свои головы неопытные солдаты. Прима не придала этому значения, несмотря на то, что за плечами Раа боёв было безумное множество... Она не верит в предзнаменования, в плохие приметы. Она считает, что нет ничего сильнее её навыков и удачи. Немножко удачи и «всё готово» - вам и победа, и слава, и дом. Они все увидят свой дом, после победы над превосходящим врагом.
Прима прошла в свою каюту и ещё раз просмотрела сигнал о помощи. Бои, которые мы принимаем, всегда носят в себе нечто личное. Приняв сигнал бедствия от Затмения, Прима не могла остаться в стороне. Это персональная привязанность, это вера в то, что всё всегда в итоге будет хорошо, это надежда на свою неуязвимость, это ошибка, которую заметят слишком поздно...
- Мы входим в термосферу, - под шум выдуваемого воздуха, говорит капрал. Прима кивает и начинает заниматься приготовлениями к приземлению. Даёт распоряжения и предупреждает о плане действия: быстро, манёвренно, жестоко. Без лишних геройствований - лишние раненные ей не нужны.
Это твой шанс, напомнила себе Прима. Это её шанс доказать свою значимость, показать, что её выбрали не зря. Она не подведёт, она не станет свидетельницей грандиозного поражения своего отряда, она сможет привести их к победе. Главное, верить. Тут, как на зло, что-то за щекотало под ложечкой. Обычно предчувствие помогает, но сейчас его беспощадно подавили. Прима никогда не думала, что люди станут для неё чем-то важным. Люди - довольно глупая, предсказуемая и чересчур агрессивная раса. Они могли бы, пожалуй, стоять на третьем месте в рейтинге самых отвратительных жителей Галактики, если бы не их тщеславность и пресловутая амбициозность, выводящая их просто в лидеры списка. Прима не любила людей. Однако она почему-то спешила на их зов.
Шаттл приземлился на мёртвой почве на духами забытой планеты. Кварианцы взяли в руки оружие, многие из солдат - гранаты. Были активированы сенсоры, инструментроны, наготове панацелин. Одним словом, полное вооружение и абсолютная боевая готовность. Прима приказала приземлить корабль на пустынной местности, полагая, что здесь не может быть засады. В нескольких сотнях ярдов от места приземления находились скопище баз - кем построенных неизвестно. Раа просканировал местность: ничего. Прима отдала приказ выдвигаться.
Открылся шлюз, и Прима первая спрыгнула на твёрдую почву. Песок, пыль и ничего вокруг на мили. Только вдалеке, если обойти корабль, замелькает на горизонте верхушка строения. К нему отряд и держал свой путь. Не было ни жары на этой планете, ни холода. Была пустота. Именно пустота, и она обволакивала. И затишье казалось чем-то ужасающе страшным, молчание - самым худым предзнаменованием, а небо алело и переливалось в кровавом отсвете, что, смотря в сторону базы, чудилось, что песок пьёт багряные реки неба.
- Дурной знак, - бросил кто-то из кварианцев.
Прима остановилась. Вскоре остановились и остальные. Планета-призрак. Планета-смерть. Есть поверие, что если ты хочешь отвлечь от себя беду - нужно отплатить кровью. Не своей, а тех, кого ты любишь. Когда кварианцы ещё жили на Раннохе и ранения не были для них смертельны, предки Примы надрезали ладони и давали неблагой земле впитать капли. Следовало после переступить через это место и пройти три шага: если не спотыкался, значит земля приняла твою плату и ты спасён. Но если нет, то быть беде...
Прима посмотрела на свои ладони. А потом возобновила шаг. Им совсем немного осталось до базы. Её отряд смог пройти ещё каких-то пару футов, как вдруг почва под их ногами затряслась. Прима успела только закричать «НАЗАД», когда справа от неё возникла тварь. Огромное существо схватило кварианку и легко бы проломило ей позвоночник, если бы не железные пластины, встроенные в её костюм... Тогда тварь просто отшвырнула Приму словно тростинку. Девушка пролетела и тяжело ударилась о грунт, её несколько раз перевернуло, и она повредила голову. Всё мгновенно окуталось в туман. Слышна была лишь стрельба и заглушённое: «защищайте офицера». Нет, нет, нет! Твердила Прима, её губы даже двигались в такт словам, но ни одного звука так и не было произнесено. Прима только шевелила губами, приказывая своему отряду спасаться. Вскоре она смогла оклематься. Приподнявшись, Прима схватила винтовку и начала палить по каннибалам. Хаски лезли прямо из земли, хватали кварианцев за ноги и тянули за собой. Хорошо подготовленный отряд смог отразить нападение, но какой ценой! Прима видела разорванные тела своих собратьев; поднявшись на ноги, она продолжила палить по врагам вместе с выжившими кварианцами. Но и их становилось всё меньше и меньше. Из одиннадцати человек в итоге осталось только двое.
Тварь снова переключилась на Приму, начав постепенно приближаться к недобитой жертве. Прима сбросила чеку с гранаты и кинула в тварь: граната прилепилась к шее; прицелившись, девушка отправила две пули точно в голову существу, и после сработала граната, разорвав твари голову. Все пали. Земля была окроплена, вместе с телами хасков, да каннибалов лежали в неестественных позах трупы кочевников. Прима подбежала к Раа и попыталась вколоть ему панацелин, но сердце его уже давно не билось. Маска разбита, лицо всё багровое. Багряный песок. Чёрные облака. Мёртвые тела. Прима встала на ноги и обвела взглядом поле боя. Пыль клубилась, ластилась, вилась в ногах; пыль забивалась в чужие раны. Прима разглядывала развороченных мертвецов и содрогалась от беззвучных рыданий. Что она наделала?..
Ради чего всё? Ради призрачного спасения чуждых тебе людей? Ради кого ты пожертвовала своими друзьями, своей семьёй, своим правом числиться в капитанах? Почему ты так просто от всего отказалась, почему так легко предала? Почему не спасла тех, кто был тебе верен. Тех, кому было не всё равно? Ты их не уберегла. Ты не сделала и половины того, что должна была. Ты навлекла на них беду, и ты единственная выжила. Как тебе будет с этой виной? Как тебе будет житься с этим грузом титановским на плечах? Нужно было всё-таки порезать руку и заплатить земле. Земле, на которой теперь погребены все они... Но не ты.
Как в забытье Прима направилась в сторону базы. Время шло. Она была не в том состоянии, чтобы позаботиться о телах погибших. Пребывая в прострации кварианка брела вперёд, скорее неосознанно - просто задав на подсознательном уровне себе цель и теперь как исправный механизм исполняющая её. Ей плевать, даже если она попадёт под обстрел. Ей плевать, ей она умрёт... Она не замечает, как подходит к одной из построек. Фигура Джонаса Корбина всплывает перед глазами сама собой. Ноги у Примы подкашиваются: она больше не в силах нести этот исполинский груз вины. Она падает, но почти что у самой земли её подхватывает Джонас. Прима кладёт голову ему на плечо и шепчет:
- Они все мертвы... Они все мертвы... - повторяет, чтобы лучше усвоить. Чтобы достучаться до своего нутра: пойми же ты наконец, что ты наделала! Дыхание Примы учащается. Всё происходящее перестаёт казаться ей сном. Реальность остриём боли и скорби вонзается ей в грудь. Прима хватается за невидимое копьё в попытке вытащить, но только бесцельно бьет себя по груди. - Они все мертвы! Это я их убила...
Отредактировано Prima vas Tesleya (2 июля, 2014г. 00:20)
Не нужно было вообще туда соваться. Жадность - грех, говорила матушка в свое время, когда Джонас тянул руку за вторым куском кекса. "Жадность - грех", говорила мать и звонко шлепала его по ладони. Больно и обидно. Но зато слова эти ее запомнились ему на всю жизнь. И вспоминались сейчас, когда они застряли на этой мертвой планете в окружении песка, пустоты и гребаных хасков. "Жадность - грех", гремело в голове то ли голосом матери, то ли кого-то другого. Было трудно разобрать при непрерывном нытье внутреннего голоса.
Голос не затыкался ни на миг все последние часы. Он обвинял, уличал, насмехался, изводил и жаловался. Называл Корбина мудаком и неудачником, мертвецом и сумасшедшим. Джонас уже давно не разбирал слова, звучавшие в его собственной голове. Лишь старое материнское "Жадность - грех" всё звучало и звучало будто бы припев какой-то безумной песни, чей ритм, как барабанная дробь всё пронизывал тело и мозг, путал мысли и воспоминания. - Жадность - грех. А за грехи полагается адское пекло. Мамаша всегда это говорила. Что мне прямой путь в Ад. Что черти уже заждались меня. - По всему выходило, что ждать им оставалось недолго. Ведь, очевидно, что в итоге старая карга оказалась права. Жадность - грех и именно она его и погубит.
Нечего им было здесь делать. На чертовой планете на краю систем Терминуса, как раз плотно оказавшейся в лапах у этих гребаных Жнецов. Чертово вторжение из темного космоса! Будто бы гетов в 2183-ем было недостаточно. Будто бы вторжения, твою мать, никогда не бывает много! И в этом гребаном темном космосе, где бы он ни был и будь он неладен, полно всяких злобных тварей, которых хлебом не корми, дай куда-нибудь вторгнуться и кого-нибудь истребить. Чертовы пришельцы. Планетка эта была давней базой наемников. Нет, не "Затмения". "Синих Светил", или еще кого. Корбин не вникал особо. Он знал лишь то, что хозяева либо успели смыться при приближении зловещих гигантских космических клопов, либо не успели и героически погибли, чтобы потом каким-то чертовым чернокнижным вуду вновь ожить, преобразиться в зомби-мутантов, рвущими всё и всех голыми мертвецкими руками.
Хаски. Чертовы хаски. Джонас терпеть не мог ни их, ни их жутких братьев и сестер, банши и прочих тварей. - Будто бы в "Ходячих мертвецах" очутился. Только там зомби было куда проще убить. - А ведь когда-то - в другой жизни, задолго до всего этого кошмара наяву - ему нравился тот комикс. Но не теперь, после вторжения долбаных Жнецов уже не тянуло на комиксы про зомби-апокалипсис. Правильно говорят, кто в армии служил, тот в цирке не смеется.
Планета была покинута, но базы-то остались. Со всем добром. Ну, или не со всем, но с большей его частью. Когда драпаешь от верной гибели, не унесешь так уж много с собой. А когда гибнешь смертью храбрых, тем более. Задание было банальным. Опасным, да. Некрасивым, быть может. Но не сложным. Не привлекая внимания Жнецов, забрать всё наиболее ценное с базы и смыться. Небольшое, но выгодное мародерство в военное время. Никаких проблем возникнуть не должно было. Хозяева уж точно не стали бы докучать. А вот Жнецы и хаски... Ну, так на то и работа. За свои кредиты и потрудиться можно было. Но жадность - грех. И грехи до добра не доводят.
Если бы они ограничились несколькими постройками и забили на дальние, то могли бы унести ноги. Легко. Но первая легкая удача, как оно всегда бывало, вскружила головы. Терминалы полные кредитов. Ящики с красным песком. Горы панацелина, который сейчас был особенно в цене. И даже несколько ящиков оружия. Улов был слишком хорошим, чтобы не пошарить и по остальным постройкам. Отдаляясь от челнока всё дальше. И всё глубже уходя в районы, зараженные этими чертовыми хасками-зомби.
Они радовались каждой новой находке как дети. Будто бы находились в магазине игрушек, а не в зоне военных действий.
- Глянь, Корбин! - жизнерадостно верещал саларианец. - Целая коробка со светошумовыми!
- Да, ну, фигня это, - отмахнулся другой наемник и со смехом кивнул в глубь склада. - Вон там сейф без маркировок стоит. Там уж точно что-то стоящее.
Джонас добродушно фыркнул, присматриваясь к тому сейфу. По-любому, что-нибудь ценное. А потом пилот челнока, оставшийся сторожить транспорт, вышел на связь, орал и звал обратно, кричал, что его обнаружили и пора валить. И он был прав, тот несчастный мулат, погибший первым. Взлетевший на воздух вместе с челноком, в прямом эфире, считай. Инструментрон еще секунд сорок после его смерти передавал звуки пожара и передвижения врага. А потом поперхнулся помехами и сдох вслед за своим владельцем. Корбин мог лишь предположить, что там случилось. Перед его внутренним взором отчетливо виднелась оторванная взрывом рука, обгоревшая и окровавленная, с захлопнувшимся в итоге меню инструментрона.
- Твою мать. - И они остались на атакуемой Жнецами планете без транспорта, но с горой бесполезной теперь добычи. Чертовы пираты на необитаемом острове, сидящие на груде награбленных сокровищ. А вокруг маленького куска суши кружатся акулы-людоеды. Именно так всё и было. Саларианец тихонько верещал, но расставаться со своей добычей не желал. На своем тощем хребте готов был всё тащить, все свои долбанные коробки со светошумовыми гранатами. Человек ругался благим матом, почему-то на русском, и из чистого упрямство доломал-таки тот чертов сейф. Внутри оказались бумаги и чьи-то старые фотокарточки. Бесполезнейший хлам. Они разозлились и спалили его вместе с сейфом.
А потом были два часа ада на земле. Когда хаски перли изо всех щелей. Гранаты саларианца пришлись очень кстати, но даже они не спасли бедного жадного ублюдка. Трудно драться, когда ты тащишь на себе весь свой улов мертвым грузом. Да и бежать сложно. Джонас оставил себе лишь панацелин и кредиты. У него сейчас было десяток чертовых миллионов на инструментроне. Он был самым богатым мертвецом на этой планете и, быть может, во всей этой звездной системе. Но всё это богатство ему сейчас мало помогало.
Саларианец споткнулся и повалился в пыль, рассыпав всю ношу - пакетики с красным песком и несколько антикварных пистолетов времен двадцатого столетия покатились по земле. Наемник ойкнул и принялся подбирать свои пожитки.
- Да брось ты их! - кричал Корбин, бежавший впереди. Из-за поворота уже показывались толпы хасков, скалившие свои тупые безжизненные пасти. Но саларианец не слушал, суетливо шаря по земле, собирая разбросанные вещи.
- Оставь всё, придурок! - Джонас нервно прикусил губу, оглядываясь. Матерившийся русский махнул рукой:
- Фиг с ним, он уже труп! - И был прав, Корбин видел, что прав. Волна хасков сомкнулась вокруг придурка, на четвереньках ползавшего в пыли, как прибой. Поглотила его. И его предсмертные вопли. - Черт. - Но это хотя бы задержало этих тварей ненадолго, дало двум оставшимся людям лишнюю долю секунды, чтобы удрать.
Они отбивались как могли. Расходовали трофейные термозаряды и оружие. Корбин светился биотикой. Русский палил из своего гранатомета. Они перебирались из одного склада в другой, нигде не останавливаясь надолго. Два муравья во время нашествия муравьедов. Немертвые сволочи находили их постоянно. Будто бы нюх у них был на живых. Или просто они уже слишком далеко зашли за вражеские линии и теперь хаски окружали их со всех сторон. Да они, черт возьми, прямо из-под земли лезли!
- Врубай гребаный аварийный маяк, - запыхавшись говорил русский во время очередной короткой передышки. Они как раз завалились с Корбином в очередной пустой склад. Как две капли воды похожий на предыдущие постройки, в которых они оказывались до этого. Планировка не отличалась особой оригинальностью. Видимо, базы проецировал архитектор-самоучка, который умел лишь прямоугольные коробки-склады рисовать. - Всё равно никто из наших не услышит, но, черт, я не собираюсь тут подыхать совсем уж без капли гребаной надежды! Авось кто-то да прилетит! - Он рассмеялся хриплым басом. Джонас рассмеялся вместе с ним, не понимая толком, чему именно смеется. Идиотизму этой надежды, или чему-то другому. Конечно же, никто не поймает сигнал маяка. Всем в "Затмении" известно, что аварийный маяк - полная лажа. Во-первых, сигнал у него до нелепости слабый, а во-вторых, даже если кем-то уловлен, он тут же выдает их принадлежность к "Затмению". А друзей у них мало, особенно сейчас, когда каждый спасает свою шкуру и старается держаться принципа "моя хата с краю". Джонас и сам разделял это мировоззрение. А маяк... Всего лишь последняя предсмертная судорога, бессмысленный луч надежды, когда всем итак уже ясно, что дело дрянь и живым не выбраться.
Корбин включил маяк и с кривоватой ухмылкой подмигнул русскому. Тот хохотнул в ответ. Кирилл его имя. Кирилл Сороков. Отчаянный сукин сын и любитель крупнокалиберных пушек. А саларианца звали Ниит. Жадный маленький ублюдок со своими светошумовыми гранатами. А вот имени пилота Джонас никак не мог вспомнить. То ли Майкл, то ли Фрэнк. Или вообще как-то иначе. - Ну да и пофиг. Итак никто надгробные камни заказывать не станет. - Аварийный маячок весело мигал посреди разгромленного склада. Передышка затянулась минут на сорок. Тишина. Но стоило сунуться наружу, как эти сволочи опять налетели бы всем скопом. Внутренний голос ругался в фоновом режиме, а русский протянул Корбину бутылочку - миниатюрную такую версию нормальной бутылки Джека Дэниельса. С крохотной черной этикеткой и характерной такой угловатой формы, только малюсенькую.
- Что за нахрен? - усмехнулся Джонас. Кирилл весело пожал плечами: - У них там минибар был. Гребаный минибар! Совсем рехнулись, засранцы! Нет, чтобы нормальный бар завести. Они мини! Десяток таких флакончиков для духов там стоят.
Корбин рассмеялся и взял предложенную бутылочку. Открутил крохотную крышечку. Аромат спиртного был самым настоящим. Терпким и насыщенным. - Умру хоть и трезвым, но со вкусом вискаря на языке. Тоже неплохо.
- Во придурки, - устало фыркнул он, и глотнул виски. В этой бутылочке и было-то всего на один глоток. Максимум два, если смаковать и растягивать удовольствие. Алкоголь огнем обжег язык и горло, короткой горячей вспышкой пронесся по пищеводу и разлился приятным теплом в желудке.
Мысль о том, что после смерти станешь хаском и будешь бездумно рвать точно таких же бедолаг, как ты сам, вызывало тошноту. Получается, что пилоту-то подфартило, раз его на клочья разорвало. Его-то уж точно эти упыри не смогут использовать. Хотя, кто их знает. Может, у них весь биоматериал в производство идет. Джонас устало прикрыл глаза. Быть может, даже задремал. Рядом сопел и матерился русский. А потом снаружи послышалась стрельба.
- Нифига себе... - Кирилл встрепенулся. - Неужели, всё-таки остался кто живой. - И в его басе ясно слышалась отчаянная надежда. - Вот не хочет человек дохнуть и всё тут, - подумалось Корбину, который тоже ощутил это щемящее чувство - надежда непонятно на что. Подкрепление. Выход. Челнок. Супермен с красным плащом за спиной. Чип и Дейл, спешившие на помощь. Да хоть кто-то! Хоть что-то!
Стрельба велась недолго, но интенсивно. А потом стихла. Стих вой немертвых. Стихло всё. И Корбин понял, что хана. Не Супермен это, а такие же неудачники, как и они сами. Они с непривычно притихшим русским застыли у дверного проема, ожидая нападения хасков или банши, или самих гребаных Жнецов.
Джонас узнал ее по отблескам солнца на металлических вставках костюма. По походке, усталой, побежденной, но всё еще соблазнительной и чувственной. Даже поражение и горечь утраты, видневшиеся во всей ее вдруг ставшей столь беззащитной фигурке, не могли скрыть ее женственность. Она брела сквозь пустоту, шаркая ногами в песке, опустив свой непроницаемый цилиндр шлема. Солнечный свет отражался на ее костюме, слепил. Джонас тихонько чертыхнулся, узнав ее. Никогда у него не было такой привычки - различать кварианцев. Все они были для него на одно ведро. Но она запомнилась. - Крутобедрая. - Дурацкое, но точное прозвище всплыло в памяти раньше ее настоящего имени. - Не Памира, а Прима. Твою мать. Какого черта ты тут забыла?!
- Стой! - шикнул русский и звонко матюгнулся на своем варварском языке, о который черт язык сломит. Но Корбин уже ринулся вперед. Как полнейший придурок, но не оставлять же ее помирать там одну, такую не похожую на себя прежнюю, сильную и уверенную в себе. Он лишь мимолетно оглянулся, удостоверяясь, что рядом не затаились эти твари. Но вокруг были лишь мертвые постройки горе-архитектора и песок и тишина. Она бредет в его сторону, но не видит его. А он, подходя ближе, удостоверяется, что это на самом деле она, не какая-то там похожая кварианка, не фата моргана, не обман Жнецов или еще какая чертовщина. Она поднимает на него свое матовое стекло шлема. Она падает и он, само собой, ее ловит. Внутренне иронично усмехаясь этому рыцарскому жесту. Тоже мне, нашелся рыцарь. Мародёр-неудачник, а не рыцарь. Огонек в районе рта мигает, она говорит. Но Джонас не слушает и не слышит. Она тяжелее, чем выглядит. Вес костюма с металлом сказывается, но Корбин поднимает ее и несет на тот склад, где на него недовольно пялится и матерится русский.
- Какого черта ты тут забыла?! - говорит Корбин первое, что приходит на ум. И это неправильные слова. Ведь он слышит, что она говорит. О смерти и своей вине. Но он и сам растерян и почти уже мертв. Все они мертвы. И она тоже теперь. Потому что здесь. - Твою ж мать, - выдыхает Джонас, хватает ее руки в перчатках, норовящие ударить себя по груди. Красиво выделяющейся в этом ее костюме жизнеобеспечения груди. Он хватает ее руки и прижимает кварианку к себе, обнимает. Потому что не знает, что еще сделать и что сказать. И потому что они итак уже все мертвы.
- Прима. Прима, - Голос Корбина только чуть громче мата Кирилла, стоявшего за его спиной. Кварианка настоящая и осязаемая в его объятиях. С этими ее формами, которые наводили на нехорошие мысли еще при первой их встрече. Жадность - грех. - Что ж ты тут делаешь, крутобедрая? - Лучше бы ее здесь не было, лучше бы она была где-то далеко и в безопасности. Но в то же время Джонас чувствовал... радость?.. Его радовало, что он ее еще разок увидел. Перед смертью. - Жадность - грех, - нудил внутренний голос, а дурное тело отзывалось совершенно неуместной волной возбуждения.
- Пи8дец, - емко и совершенно верно подытожил русский и уселся на пол.
[AVA]http://storage5.static.itmages.ru/i/14/1212/h_1418384861_7078702_2565b8344d.png[/AVA]
Отредактировано Jonas Corbin (4 июля, 2014г. 21:43)
Все те павшие на поле, были ее друзьями, были ее семьей; кем же был Джонас?.. Почему ради него ты ринулась на мертвую планету, почему согласилась пожертвовать целым отрядом, чтобы подарить человеку - ЧЕЛОВЕКУ! - надежду?! Если бы ты могла вернуть прошлое, ты бы что-либо переменила? Поступила бы иначе? Корбин подхватывает тебя, и к своему ужасу ты понимаешь, что нет. Ты бы поступила так же: ты бы пришла к нему на помощь, только была бы еще более внимательна. Глаза тебе застелила паника, спешка, тебе надо было сохранять спокойствие. Но когда в беде тот, кто что-то для тебя значит, твоя логика отключается.
Ты познакомилась с Джонасом Корбином в 2183 году. Первое твое впечатление было довольно предвзятым и даже негативным. Он показался тебе слабаком, пустым и недалеким. Тебе он показался зависимым, от чего - ты не знала. Но у таких людей в глазах что-то все-таки есть, что выдает их с потрохами. У Джонаса была в глазах боль. Одиночество. Он бы этого не признал, но ты-то все видела. Тебе хватило доли секунды, чтобы проникнуться к нему, пожалеть его. Наверное, ты захотела, чтоб хотя бы перед смертью он не чувствовал себя таким опустошенно одиноким...
Твое отношение переменилось в тот же самый день - в день вашего знакомства. Когда Корбин закрыл тебя своим телом. В этом жесте, скорее всего совершенно неосмысленном, было столько настоящего, столько благородного, что твое отношение просто не могло не измениться.
Иногда судьба вас все-таки сталкивала, правда за три года, казалось бы, этого было слишком мало - ваших встреч. Ты помнишь о нем, что он любит прозвища и почему-то называет тебя 《крутыми бедрами》. Ты не спрашивала почему и откуда вообще это взялось, тебя это прозвище не оскорбляло, хоть и переводилось оно на кварианский довольно-таки странно. Ты бы хотела придумать что-то в ответ, да вот фантазия твоя оставляла желать лучшего... Ничего сноснее "наркомана" ты выдумать не могла, поэтому так и предпочитала называть его по фамилии (кажется, у людей вторая приставка к имени называлась именно так).
Итак, Корбин. Что он на самом деле значил для тебя? Разве что-то весомое? Разве что-то близкое? Корбин был обычным человеком, кроме того, что был ужасно одиноким. Наверно, поэтому ты провела параллель между собой и ним. Ведь когда ты ощутил всю силу и разрушительность этого чувства, то тебе кажется, что ты все знаешь вплоть и до людей, столкнувшихся с тем же. Это самообман, но он связывает. Ты была связана с Джонасом. Ты не могла (иль не хотела) оставить его в беде. Одного. Главное, не оставить было его одного .
В мире шла война. Разве позволительно было приплетать личные симпатии? Дни текли ужасно долго и смято. Можно даже сказать - разбито. У вас не осталось ничего светлого в ваших жизнях, только ваша память в вашем полном распоряжении. Память и надежда. Вспышки воспоминаний, картинки из прошлого, врезались об отвесные скалы твоего сознания как бушующие волны, а потом, так же неожиданно, как и появлялись на горизонте, они оказывались поглощенными мглой. Вселенная погрузилась во тьму. Эта Тьма была не только снаружи, она закралась внутрь, она липкой смолой обтекала стенки черепной коробки и хорошие мысли (воспоминания) прилипали к ней, да исчезали. Всё хорошее пожирала чернота. Не оставляя ничего взамен, кроме кромешной пустоты... Раньше у тебя был дом. С сегодняшнего дня ты осталась в пустоте. Никаких воспоминаний, никаких сожалений - неси теперь свою ношу. Ты сама обрекла себя на позор и боль. Стоило ли оно того? Стоило ли лицо Корбина того? Отныне ты запретишь себе даже вспоминать о том, как когда-то была счастлива. Это твое наказание. Твой бич.
Джонас придерживает тебя и куда-то уводит. Тебе все равно. Что ты тут делаешь, крутобедрая? Тебя спасает, дурак. Ты мотаешь головой: нет, нет, все слишком далеко зашло. Жнецы, Пожинатели, конец света. Разве теперь нет нужды осторожничать? Когда ты успела поставить "все" на карту? Твои друзья мертвы. Твоей команды нет. Зато ты и Корбин не умрете в одиночестве... Да, это утешает.
Странно, когда ты не способен справиться с этим жжённым чувством - готовностью геройствовать и спасать тех, кто, по сути, не должен быть для тебя дорог. Ты хватаешься за воздух, за плечи Корбина. Кила, не дай сойти с ума! Ты вспоминаешь их голоса, их смех, теперь такой фантомный и ирреальный... Почему и ты не умерла на том поле, вместе с друзьями? Ты предпочла умереть практически с незнакомым... человеком. Пожертвовать кварианцами ради одного человека. Что с тобой? О чём ты думала? Почему до сих пор не винишь его? Этого Корбина, из-за которого твой отряд полёг на пустынной земле? Ты задыхаешься. Как его винить? Здесь только один злодей. И это ты.
Корбин поднимает тебя, отрывает твоё тело от земли и куда-то уносит. Тебе всё равно: хоть в само пекло, хоть прямиком на жертвенный стол Жнецов. Тебе. Всё. Равно. Ты отдалённо слышишь, как захлопывается какой-то засов. Корбин произносит твоё имя, и в его интонации есть что-то такое, от чего тебе становится ещё хуже. Ты сходишь с ума. Он сводит тебя с ума. Своими вопросами, своим волнением... Ты пытаешься ударить себя - хоть как-то наказать, но Джонас перехватывает твои руки и прижимает тебя к себе. Что ты делаешь? Ты поднимаешь взгляд, но не осознаешь пока вопроса. Что ты тут делаешь. Всего четыре простых слова, а сколько в них боли. Боли и бессмысленности. Ты вспоминаешь тех, кого потеряла. Ты должна ненавидеть это лицо перед собой, должна винить его, хотя бы немного. Но ты не ненавидишь. Ты не можешь, не получается. Что ты тут забыла? Ты смотришь на него как на последнего дурака: неужели он не осознаёт? Неужели сам ничего не понял?
- Я пришла за тобой, - глухо выдыхаешь ты. Всё для тебя выстраивается в логическую цепочку.
Один мужчина что-то говорит на одном из человеческом диалектов, переводчик, встроенный в костюм, тебе это слово не называет. Да и если перевёл бы, то ты пропустила это мимо ушей. Всё твоё внимание, которое так недавно было безуспешно рассеяно, сейчас чётко сосредоточенно на одном человеке. Осознание озаряет. Ты пришла сюда из-за Корбина. Твой отряд спустился на эту планету, чтобы помочь тем, кто оказался в беде. И ты поможешь. Твои друзья погибли не напрасно. Ты упираешься ладонью в грудь Джонаса и пытаешься отстраниться. Получается немного неуклюже, ты всё ещё ошарашена произошедшим, тебя слегка трясёт. Но в конце концов тебе удаётся подняться. Качнувшись, ты ухватилась за какой-то стол (или подставку для коробок или ещё что - это было неважно; лишь бы удержать равновесие). Ты оглядела собравшихся. Какие у них есть шансы выжить? На закорках раздаётся голос: очень и очень неплохие, ведь теперь у них есть ты. Вы с Джонасом выкарабкивались и не из таких передряг. Ты отпускаешь опору и делаешь шаг вперёд:
- Не так далеко стоит мой корабль, - начала ты, уже более твёрдым голосом. - Мы пройдём обходным путём, достигнем его примерно за час, если будем двигаться быстро.
Ты верила своим словам. Несмотря на то, что тебя разрывало от горя, ты собралась. Ты - боец, и своим настроем ты намерена была заразить и остальных, потому что умирать?.. Нет, умирать ты не собиралась. Но если так, то ты выбирала себе смерть в бою.
- Скажите, когда будете готовы. - попросила ты и бросила взгляд на Корбина. На своего друга.
Отредактировано Prima vas Tesleya (3 октября, 2014г. 19:45)
Джонас почти не разобрал ее шепота. Глухой голос, совсем не слышный, если бы не усиленный динамиком ее шлема. - За мной? Вот ведь дура, - Корбин мрачно улыбнулся, руки скользнули по металлическим вставкам на ее спине. Странное выходило объятие, когда обнимаешь кого-то наглухо замкнутого в костюме жизнеобеспечения, чьего лица даже не видел ни разу. - И уже не увидишь, - вклинился внутренний голос. - Только если она перед смертью решит хоть разок нефильтрованного воздуха глотнуть. Вот тогда и посмотришь, на кого похожа крутобедрая под этим ее скафандром. - Джонас невольно похолодел от подобной возможности. Нет уж. Такой ценой он свое любопытство утолять не собирался. - А как же иначе? - надрывался голос в его голове. - Думаешь, она отсюда выберется живьем? Или ты? Или Кирилл-матерщиник? Не смеши покойника! - Слышимый лишь ему одному хохот разрывал череп и оглушал. Джонас скрипнул зубами.
Прима тем временем пришла в себя. Не полностью, но ощутимо. Явно взяла себя в руки. Он прямо-таки почувствовал, как она напряглась, сделалась тверже, физически тяжелее. Будто бы ее вес зависел лишь от силы воли и решительности. Она отстранилась, упершись Корбину в грудь этой своей смешной трехпалой рукой, с длинными тонкими пальцами, похожими на лапки паука, казавшимися хрупкими, но таившими в себе столько силы. Ее слегка качнуло и Джонас поймал себя на том, что поддается вперед, стараясь ее поддержать. Но этот момент уже прошел. Ее изящная ладонь останавливает его на полпути. Он мог бы и догадаться, что больше ее гордость не позволит Приме нуждаться в чье-либо поддержке. Даже в его. Или особенно в его. Это же крутобедрая явилась его спасать, а не наоборот.
Кочевница поднимается на ноги, не слишком уверенно, но самостоятельно. Корбин с кривоватой ухмылкой наблюдает за ней уставшими серыми глазами. - В этом вся она. Сама. Всё сама. Потому что гордости в ней больше, чем всего остального. - И на короткий миг даже успевает удивиться, как же она позволила себе только что побыть слабой. От этой мысли сердце болезненно кольнуло - раз позволила, то дела и правда паршиво. Раз крутобедрую так подкосило, то дело не просто дрянь, а совсем уж конец гребаного света.
Забавно было осознавать, что мать в итоге всё-таки окажется права. "Ничего хорошего с тобой не будет,"- говорила она, имея ввиду тот факт, что из исчадия Ада, наделенного дьявольской силой биотики, никогда ничего путного получится не могло. "Прямой путь тебе в Ад!" - кричала мать, как безумная, брызгая слюной. И ведь на Элизиуме ему казалось, что, да, вот он, Ад. Но нет... Всё не он был. - Но вот теперь уже осталось недолго. Радуйся, Корбин, - злорадствовал внутренний голос глухим и усталым тоном. - Хотя бы не один там будешь. Крутобедрую с собой потащишь же.
Эта мысль больно резанула сердце. Насчет себя самого у него никогда и не было иллюзий. Но одно дело сгинуть самому, или с тем же чертовым Кириллом, на которого Джонасу по большому счету было насрать, и который, как он догадывался, продал бы его на органы, если бы это было для него выходом, и совсем другое - Прима. Она казалась ему всегда неким образом из какой-то другой жизни. Как цветок, выросший на свалке, совершенно неуместный и от того еще более красивый. Наверное, он ее и не знал толком. Лишь создавал некий образ ее. Особенно по вечерам, когда иногда дрочил на нее. На этот ее образ. Даже не видя ни разу ее лица. Ну, такие фантазии ведь самые красочные, никак не связанные с реальностью.
Реальность же была безрадостной. У кварианки был корабль. И это было хорошей новостью. Плохой было, что им до него вряд ли удастся добраться живьем. Потому что вся эта чертова планете превратилась в гребаную смертельную ловушку. Хасков и прочих тварей из преисподней разгуливало кругом столько, что Лавкрафту не снилось. Было чудом, что они вообще еще были живы. Джонас это понимал. И судя по выражению лица Кирилла, русский тоже. А вот крутобедрая... Корбин глянул на нее, ее поза уже вновь казалась уверенной и сильной. Лица под непроглядным стеклом шлема видно не было, но глаза светились решительно. Джонас усмехнулся. - Спасать меня прилетела, амазонка. - И это вопреки всему давало какую-то совершенно глупую и лишенную всякого логического обоснования надежду. Надежду на чудо, видимо. - А что? Мать ведь в чудеса верила. А если уж с Адом старая стерва окажется права, так и с чудесами тоже могла.
Корбин поднялся на ноги и оглядел оставшиеся у него боезапасы. Паршиво было на этом фронте, но если припрет, то биотик и голыми руками мог парочку немертвых шей свернуть. Так что, можно было попробовать прорваться. - Или, по крайней мере, попытаться продать свои жизни подороже. Скажем, один к десяти... - Под ногами хрустнули какие-то опилки. Джонас пнул аварийный маяк, тот отлетел в угол склада и со стуком ударился о груду коробок. - Один к десяти слишком уж дешево будет. - Да и крутобедрая стоила не одну чертову сотню этих жутких тварей, что породили Ад и жнецы.
- Недалеко, говоришь? - подмигнул он Приме, чувствуя как дурацкое упадническое настроение последних часов спадало с него, превращалось в отдававшую безумием оживленность. - Если бог и правда существует, то он явно задолжал мне пару чудес. - Побегаем напоследок.
Русский вновь промычал что-то нецензурное, покачал головой и улыбнулся. Глаза бородатого Кирилла блестели ничуть не менее сумасшедшим блеском, чем Корбиновские. А вот что выражали глаза Примы не мог бы сказать никто. Да и улыбалась ли она, или нет, тоже осталось загадкой. - Ага, будто бы у нее есть причина лыбиться, - проворчал внутренний голос. - Связалась с тобой мудаком и теперь катится в тартарары.
- Окружным путем за час, значит? - зачем-то уточнил Джонас, собирая с пола три сохранившиеся бутылочки из мини-бара. Зачем они ему сдались, он сам не понимал, но почему-то засунул их к немногочисленным оставшимся термозарядам. Целый час на этом полигоне было чертовски много. За час их могли прикончить раз шестьдесят, а то и больше. Но чем черт не шутит? Всё равно осталася шанс каким-то чудом выжить. К тому же еще пару минут тому назад у них не было и этого призрачного шанса. Крутобедрая одним своим появлением уже всё изменила.
Он вопросительно глянул на Кирилла, тот утвердительно кивнул, мол, готов отправляться. И Джонас, остановившись у двери, коротко выглянул наружу. Вокруг было обманчиво спокойно и тихо. Лишь песок, ветер и прямоугольные постройки складских помещений, где пропадали никому уже не нужные награбленные богатства.
- Веди, красавица, - усмехнулся он Приме, пропуская ее вперед, и не отказал себя в удовольствии шлепнуть ее по заднице, когда она проходила мимо. Навряд ли она это заметила, сквозь свой утяжеленный металлом костюм-скафандр, да и время было явно не подходящее и совершенно неуместное, но, черт возьми, Корбин не смог удержаться. Кирилл заметил его движение и вопросительно нахмурился. Джонас лишь пожал плечами в ответ. - Ты непревзойденный дебил, - озвучил внутренний голос то, что читалось во взгляде русского. Но Корбину было уже совершенно насрать.
Они побежали. Песок под ногами скрипел, как свежевыпавший снег, особо громко в окружавшей их тишине. Еле слышно звякало оружие, соприкасаясь с броней. Они миновали открытое, освещенное солнцем пространство, и нырнули в тень здания. Двадцать секунд прошло. Осталось выжить еще пятьдесят девять минут и сорок секунд. И все трое понимали, что для этого им потребуется чудо.
[AVA]http://storage5.static.itmages.ru/i/14/1212/h_1418384861_7078702_2565b8344d.png[/AVA]
Это бьющая навылет боль. Это подкашивающая вина. Это перебивающее дыхание сожаление от осознания, что не можешь ни ненавидеть себя за содеянное, ни гордиться собой. Это пустота, нахлынувшая так неожиданно и заполнившая собою всё внутри. Прима не знала что делать, не знала что думать, как существовать дальше, как выбраться отсюда, из этого пекла. Нужно было взять себя в руки.
- Иди, иди. Иди на смертный бой. Дерись, дерись. Дерись и насмерть стой. За родину и за друзей. За дом свой и детей! Иди, иди! Иди и песню пой: на бой! На бой! Последний смертный бой...
Прима недвижно стояла чуть позади наставленных друг на друга ящиков, она прикоснулась одним пальцем правой руки к своему визору, стояла так минут пять - не больше. И пела. Тихо, едва различимо в ругани русского. Прима пела, как когда-то пела её подруга - одна из тех, что пали на поле вместе с ожнецованными тварями. Она предавала этой песне столько значения, а теперь, когда её переозвучила Прима, ей начало казаться, что слова пустые и ничего с собой не несущие. Значимость исчезла, магия пропала. Или виной тому только кварианка, что решилась пропеть строки, принадлежащие совсем другой. Той, что поднимала к оружию даже в самые, должно быть, "пропащие" моменты. Прима оглядела амбар. Теперь она на её месте, теперь Приме предстояло воодушевить и привести к победе.
Иди на смертный бой.
Злость и гнев застелили ей глаза вслед за упадком. Смена произошла довольно быстро и неожиданно, даже для неё самой. Прима злилась не на себя, а на войну. Во всём были виноваты проклятые Жнецы. Внутренний голос вопил, стенал, у Примы было ощущение, что её горло раздирается изнутри - беззвучно и непреклонно. Буря эмоций, ворвавшихся после полного оцепенения, рушила всё внутри, разбивала о стены и крошила. Нужно было отбросить все сомнения и личные переживания. Собраться, подняться, окрепнуть, чтобы ринуться в бой с новыми силами.
Дерись и насмерть стой.
Нужно было найти то, за что стоит бороться. Нужно было отыскать внутри себя такую силу, которой хватит на всех троих с лихвой. «Ты - боец, Прима». Так докажи это. Внутри каждого должен быть этот очаг, его необходимо лишь подогреть, подкинуть в него дров, чтобы былое пламя вспыхнуло в три силы. «Пусть всё летит к предкам, я справлюсь» постоянно думала Прима, и всегда выигрывала. Вот, где её "точка". Она борется не за родину, не за "желание снова увидеть дом", она дерётся за себя и за людей, что рядом с ней. Она не сдаётся только потому, что не приручила себя к этому. Ведь сдашься единожды - и будешь бегать всегда. Прима выжгла из себя любые страхи и опасения. Она - не командный игрок, ей всегда удавалось спасаться в одиночку (или хотя бы с мобильным отрядом из двух ксеносов). Сегодня - гордись - её звёздный час. Путь намечен, приготовления завершены, а люди подготовлены. Спеши, спеши.
За родину и за друзей.
- Веди, красавица, - Прима прижала рукоять винтовки к плечу и прошла к выходу. Когда она проходила мимо Джонаса, тот осмелился... Шлёпнуть её? Кварианка на мгновение остановилась, а потом возобновила шаг. Время шло. Время вело их к смерти.
Эта планета представляла собой пустошь. Покинув ангар, они, по сути, приписали себе приговор. Шансы выжить сводились практически к нулю, о чём свидетельствовал тот факт, что остались в живых только двое из прежнего отряда Корбина. С другой стороны, у них не было Примы. Она знала свои возможности, знала, что способна работать на износ, знала, что не готова умирать. Всякий раз, сталкиваясь с опасностью она думала о том, что, возможно, вот-вот погибнет, и всякий раз она выбиралась. В ней стремления к жизни хватит на всех троих. Прима пробежала трусцой до следующего валуна, жестом показала мужчинам спрятаться, чтобы прикрыть её. Потом осмотрелась. Это было затишье. Затишье, как тогда, когда шаттл приземлился на поверхность этой проклятой планеты. Прима воспользовалась тактической маскировкой и покинула своё укрытие. она смогла пробежать до места, где разбили её отряд и отыскать тело Раа. Тактическая маскировка закончила своё действие. Прима присела на корточки рядом с телом соотечественника, бережно сняла его инструментрон и заменила один из своих.
- Прости. - только и произнесла она. Потом сняла с него шлем и закрыла его охладевшие веки.
Прима дождалась, когда её умение восстановится и снова воспользовалась маскировкой. Она добралась до Джонаса и приказала идти в обход. Теперь им оставалось лишь продержаться до конца. Практически - финишная прямая. Прима использовала тактическое сканирование местности, на случай, если враги решили снова укрыться и нанести неожиданный удар. Отныне её не застать врасплох... Воздух был тягуч и его определённо не хватало. В воздухе была кровь. Железный привкус оставался во рту при каждом вздохе. Неприятное чувство дежа-вю сковало желудок. Они должны выбраться отсюда.
Последний смертный бой.
Им удалось пройти половину пути. Половину обходного, трудного пути. Прима выдохлась. Ей определённо мало было передышки в ангаре, она переоценила свои возможности. И если бы в неё не верил Джонас, она наверняка бы разразилась какими-то гневными речами, однако сейчас она обязана была держаться. Даже если силы её оставляли. Голограмма над инструментроном зажглась красным:
- Я что-то засекла, - остановившись, произнесла кварианка. Русский парень тут же возник справа от неё и вперил свой взгляд на мини-карту, отображающуюся от инструментрона.
- Плохи дела, - буркнул он и довершил каким-то грубым словом, который переводчик снова "проглотил".
- Они идут в лобовую, - продолжила рассуждать Прима, игнорируя пессимистичное заявление человека, - у нас будет шанс отбиться, если мы правильно распределим контратаку.
Оставшееся у них время офицер потратила на то, чтобы разъяснить доходчиво свой план действий. Джонас и Кирилл будут оставаться по две стороны от Примы и прикрывать её. Основной удар примет на себя именно она, на то было множество причин. Во-первых, она чаще их сталкивалась с этими тварями и уже имела огромный опыт борьбы с ними. Во-вторых, при ней два инструментрона, больше возможностей и к тому же ей требуется больше местности для манёвренности. В задачи мужчин входило как можно дольше удерживать от неё врагов. Никакой воодушевляющей речи не последовало. «Вы боретесь за себя». Заняв свои боевые позиции, они приготовились к атаке. Полчище хасков неслось на них, Прима скинула чеку и бросила в эту толпу гранату. Взрывом задело еще нескольких существ. У кварианки больше не было внутри того странного, непонятного, обезоруживающего предчувствия. Вместо него её наполнила уверенность и боевой запал. Она расстреливала хасков и каннибалов, бегущих от дальней поляны, в то время как Кирилл и Джонас расправлялись с теми, что подобрались слишком близко. Казалось бы, волна прошла, осталось ещё несколько хасков и они смогут двинуться дальше, ведь им осталось совсем ничего - добраться до корабля и убраться отсюда. Но вот показались тварь и налётчик. И перевес явно стал на стороне Жнецов.
- СЗАДИ! - успела крикнуть Прима, но Кирилл слишком поздно заметил налётчика. Его вырубили прежде, чем Прима сбила щиты и сумела пробить голову нападавшему.
Этого было недостаточно. Тварь повалила Джонаса, а навстречу Приме бежало еще три каннибала. Кварианка бросила взгляд на друга. Перевела прицел с каннибалов на тварь и начала обстреливать её. Бросив ещё несколько гранат-липучек, Прима сбила бОльшую часть брони, но этого было недостаточно, чтобы убить эту махину. «Возможно, пора сдаться?» Вы не выиграете, говорил здравый смысл. Вы - мертвецы, говорила логика. «Мы всех их уничтожим», отвечала Прима. Джонас не мог сдаться. Только не сейчас, когда ей так нужна его помощь, его поддержка. Кварианка начала отходить, продолжая обстреливать врагов.
- Поднимайся. - приказала она. - Поднимайся, Корбин!
Не смей опускать руки, проклятый ты наркоман! Больше Прима не кричала. Поднимайся. Этот приказ исходит уже из головы. Поднимайся, снова, только теперь из сердца. Она никогда не сдавалась, потому что знала, что еще есть те, ради которых стоит бороться. Эти люди всегда поддерживают, всегда, во всем. У Джонаса тоже были такие люди. Такие ксеносы. Прима утыкается поясницей в какой-то валун. Ей больше некуда идти, она не слышит ни Корбина, ни Кирилла, ни даже биение собственного сердца, вокруг только рык ожнецованных существ. Мозг лихорадочно искал выход, которого не было. Последний патрон вогнался в череп каннибалу и тот замертво упал, Прима перевела дуло винтовки на тварь и несколько раз нажала на спусковой крючок. Пустое щёлканье повисло в воздухе. Прима опустила оружие. Иди, иди на смертный бой. Держись и насмерть стой, за родину и за друзей. Кила.
«Спаси меня, Джонас».
Отредактировано Prima vas Tesleya (14 декабря, 2014г. 17:00)
Как и ожидалось, это была мясорубка. Первая часть пути, слишком, черт возьми, спокойная, чтобы предвещать что-либо, кроме еще более крупной заварушки, чертовски раздражала. Нервы были на пределе. И Корбин ненавидел в эти минуты всю эту гребанную планету. Сам тухлый, горячий воздух. Красноватую пыль, чертов ветер, который поднимал ее над каменистой поверхностью. Это задание, за которое с самого начала не надо было браться. Мародёрство же. Мать бы сказала, что это грех. Да пошла она, старая маразматичная ведьма!
Ему не нравилось, когда он что-либо не видел. Ему не нравилось, когда он терял из виду крутобедрую. Когда она устраивала эту свою фишку с исчезновением. Тактическая, мать ее, маскировка. Джонаса это всякий раз раздражало. Потому что - вот она есть и вдруг - нет ее, исчезает, как гребаная галлюцинация, как чертово марево в жаркий день. И это тревожило, ведь пока он ее не видел, она могла быть где угодно. Или ее вообще могло не быть. Когда она впервые растворилась в воздухе, Корбина чуть удар не хватил, хоть он и не подал виду. Ему вдруг почудилось, что ее и не было тут никогда. Что он себе это всё вообразил. Придумал себе закутанную в обшитый металлом костюм кварианку и ее появление тут на разоренной жнецами планете, на которой ему, судя по всему, предстояло сдохнуть. И этот факт - факт ее не реальности, ее призрачной природы - пугал Джонаса до чертиков. Подохнуть он не боялся. Подыхали уже не раз. В Аду уже заждались. Да и мамаша там внизу тоже уже, небось, поджидает, старая шалава лицемерная. Но вот понять, что Примы-то тут и нет - вот это вызывало резкий озноб. И раздражало.
Когда она вновь возникла рядом, Корбин резко выдохнул и даже улыбнулся. Криво, не слишком весело. Но облегченно и искренне. Настоящая-таки.
- Че тормозишь? - подтолкнул его русский. - Шевелись!
Раздражало всё вокруг, каждый шорох звучал громким и зловещим. Каждый долбанный блик на солнце мог означать противника. А где один, там и вся стая. Мертвечина по одному не ходила. А чертова планета кишела жнецовыми тварями, будто бы прямиком из старого доброго фильма ужаса конца двадцатого века. Горячий воздух провонял кровью и смертью. Дышать пылью и жарой было трудно и откровенно мерзко. Но они продвигались вперед. И это было главное. Они были еще живы и лишь это имело значение. И крутобедрая не глюк.
Кирилл оглядывал мертвые пустые проходы между постройками серьезным взором, недовольно щурился на солнце и тихонько матерился по-русски. А потом на кварианском инструментроне загорелось что-то неприятным красным цветом. И один этот цвет уже говорил о том, что дело дрянь. И Кирилл принялся материться громче.
План Примы Корбину не нравился. Но он знал лучше, чем спорить с ней посреди гребаного поля боя. Если крутобедрая желала переться, как танк, прямо на врагов, то он, пусть и ругаясь сквозь зубы и обзывая ее всеми ругательствами, которые он мог припомнить, но будет прикрывать ее упрямую задницу. Такую задницу грех не прикрыть. Пусть она и прилагалась вместе с упертой кварианской головой. Не помогало делу и невозможность заглянуть в лицо кочевницы, чтобы хоть как-то понять, что творилось у той на уме. Но нет, мигрирующий флот такими вещами не разбрасывался, приходилось опираться лишь на ее слова и жесты. И их было достаточно, чтобы Джонас коротко и раздраженно прорычал проклятие в ответ на ее развернутый и самоубийственный план действий, и, недовольно покачав головой, не стал спорить. Если он хоть что-то знал о Приме, так это то, что она, даже если бы он возразил, всё равно принялась бы действовать по-своему.
Русский что-то коротко и хрипло хохотнул и насмешливо глянул на Корбина, когда крутобедрая двинулась вперед.
- Что? - мрачно зыркнул на него Джонас и, внимательно следя за Примой, тоже занял свою позицию.
- Ничего, - усмехнулся Кирилл и отошел к своему месту. Корбин нахмурился, но не стал настаивать.
Волна была обильной. Мертвечина неслась со всей дури. Чертов десант из самого Ада, мчавшийся, чтобы утащить их вместе с собой вниз. Но нет, сволочи, не сегодня! Гранаты взрывались. Биотика синела и полыхала. Кирилл бабахал из грантомета. Гады не кончались. Темная энергия била через край и наполняла Корбина силой и яростью, сметая на время усталость и любые ненужные сомнения. В бою не было место ни для чего, кроме крови и смерти и дикого, животного желания остаться в живых, разорвать в клочья врагов, но остаться самому на этой проклятой земле. Это была мясорубка. Трое против нечисти, которой было куда больше. И они держались же! Они держались! Это было то самое чертово чудо, на которое так рассчитывал Джонас.
Вплоть до того момента, как раздался крик Примы. Корбин резко поднял голову, выискивая ее на искореженном поле боя. Она смотрела куда-то за его спину. И он понял, что он идиот. Какой идиот смотрит на того, кто кричит тебе "СЗАДИ!", а не НАЗАД?! Он обернулся слишком поздно. Тварь врезалась в него со всей своей мощи, повалив на землю и буквально подмяв под себя. Лишь чудом удалось сохранить сознание. Но мир резко пошатнулся. Джонас потерял на несколько секунд всякое понимание того, где верх, а где низ. Громадина обрушивала на него костедробильные удары. Броня треснула. Глаза залило красным. Тварь буквально стаптывала его в почву.
И тут эта гадина, нависшая над ним, коротко дернулась от попавшего в нее выстрела. Еще одного. Еще. Она чуть замедлилась.
Корбин, уличив момент, собрал сгусток биотической силы и отправил первую попавшую на ум атаку в тварь. Бросок чуть отбросил ее в сторону. На пол-шаг. На какую-то половину шага! Биотика даже не загорелась толком. Но этот пол-шга дал возможность собраться свои явно надломленные кости и откатиться чуть в сторону. Откуда-то прилетели гранаты. Биотика еле мигала. Тело слушалось плохо. Во рту чувствовался густой соленый вкус крови. Она же забивала нос и мешала видеть. Тварь вновь кинулась на него, явно не желая расставаться со своей добычей. Корбин чувствовал, как меркнет сознание. Как дробятся кости. Как вытекает жизнь. Палач поднять не получалась, рука лишь дрожала. Выстрелы толком не останавливали тварь, которую даже чертовы гранаты не смогли положить. И вот эта громадная сволочь споткнулась и повалилась. Прямо на него.
- Твою мать... - пробормотал Джонас и попытался резко податься в сторону. Спина и затылок отозвались острой болью на внезапное движение, но убраться с пути мертвой туши он не успел. Гадина придавила его своим весом, впечатав в покрытую кровью землю. Разило от нее невообразимо. - Черт... - Дышать стало трудно, громадина навалилась на грудь и не давала толком вздохнуть. - Ах ты сука... - Вместе со вспышкой гнева вспыхнула и искра биотики. Корбин упрямо сжал кулаки и дернулся. Было больно и тяжко. Но черт, он не собирался подыхать под вонючим трупом гребаной твари. Да и что, одна крутабедрая тут упертая?! Нет уж. Я тоже могу поупрямиться!
Биотика загорелась чуть ярче. Еще чуть-чуть ярче. Джонас сжал зубы. Кровь заливала лицо. Все тело болело. Но темная энергия собиралась, окутала его приятным, знакомым электрическим покалыванием. И Корбин, вложив в это усилие всю свою силу, отбросил с себя тушу твари. Вонь откатилась в сторону. Джонас вдохнул полной грудью. Сломанные ребра болезненно впились в легкие. Но это сейчас было не так и важно. Важнее было дышать. И то, что чертов ветер задувал гребаную пыль в лицо. И жив же! Жив, черт возьми!
Ему потребовалась секунд двадцать, чтобы собраться и, кривясь от боли, принять сидячее положение. Вокруг царила разруха. И чуть поодаль сидела Прима, прислонившись спиной к валуну.
- Ну как, красавица, панацелина не найдется случайно? - прокряхтел он, кривовато улыбаясь окровавленными губами. Дежавю, а, крутобедрая? Как оказалось панацелинчика нашлось. Без изрядной его доли Джонас бы и с места сдвинуться не мог. А так, ничего, сдвинулся. И даже дотянул до корабля. Вот это ли не чудо?
[AVA]http://storage5.static.itmages.ru/i/14/1212/h_1418384861_7078702_2565b8344d.png[/AVA]
Отредактировано Jonas Corbin (3 января, 2015г. 02:35)
Вы здесь » MASS EFFECT FROM ASHES » События МE3 » I see trouble on the way, I see bad times today.
