Согласно её подсчетам, прошло уже несколько дней. Джейн и остальные наверняка ищут её, волнуются. Если бы у Шани сейчас был инструментрон!.. Она никогда не позволяла себе покинуть корабль без него, и сейчас отсутствие связи волновало её больше всего остального. Им нельзя покидать корабль надолго, это влечет за собой последствия, разбираться с которыми ей очень не хотелось. Хорошо, если это будет просто выговор от Джейн. А если... А если она получила заказ, выполнение которого требовало участия Шьенасс? Что тогда? Она будет виновата, если кто-то другой возьмется за её работу и покалечится. Шани сделала много вещей, которые вызывали чувство вины, и не хотела преумножать их без видимой на то надобности.

Проведя в этом темном месте не один десяток часов, она успела поразмышлять о ситуации. Последнее, что она помнит до того, как попала сюда - это разговор со знакомой еще на Омеге, рядом с доками. Потом они распрощались, и не успела Шани сделать и пары шагов, как отключилась. Такое уже бывало, в моменты нестерпимого голода, но очнувшись, она обнаружила себя здесь.

Здесь - это в темной комнате, освещаемой тусклой лампочкой под потолком. Лампа то и дело качалась и скрипела, как будто отсчитывая минуты, проведенные азари в этом месте. Здесь не было окон, но была лишь одна дверь, закрытая с той стороны. Периодически теряя сознание, Шани словно в полудреме слышала, что дверь открывается со скрипом и раздаются чьи-то шаги. Если бы не тарелка горячей еды на полу, она решила бы, что ей это все послышалось - разбираться в собственном разуме становилось все труднее и труднее.

Еда не утоляла её голода. Существовать становилось проще, но руки все равно тряслись, а ноги то и дело коченели. Биотика совсем ослабла - дверь не поддавалась её усилиям. Ей срочно нужен живой индивидуум рядом, ей нужно запрыгнуть на кого-то, испепелить и расплавить, сожрать вместе с костями, иначе она просто растворится в воздухе. Чем чаще возвращалась она к этой мысли, тем чаще тарелка с едой летела в стену - и пусть после азари, приговаривая себе под нос что-то о грязи и беспорядке, тут же ползла собирать остатки супа или рагу с черным мешком вместо тряпки, голод в ней становился все сильнее и сильнее. Мешок, кстати, она обнаружила у себя на голове, когда очнулась, да так никто и не удосужился его забрать. Напрасно, думала Шани. Они приносят ей еду и до сих пор не убили - значит, она нужна кому-то живой. А мешок можно запросто использовать в качестве удавки. Ошибка со стороны тех, кто все это придумал, но не такая уж и страшная - она не наложит на себя руки ни в коем случае.

Все, что нужно сделать - это поймать того, кто приносит еду. Собраться с силами и заставить руки не трястись. Прижать его к стене и заставить смотреть себе в глаза, шепотом пообещать ему на ухо, что она будет нежной и аккуратной, что он никогда не испытывал ничего подобного, что он ни о чем не пожалеет. И выжечь его, высосать жизнь до последней капли, превратить его в бездыханную куклу. Она забрала бы в себя все его жизненные силы и насытилась бы им, и дрожь бы прошла, и биотика засверкала бы с новой силой...

Но Шани знала, что он не один. Что они меняются. Что, тем более, их там великое множество. В монастыре, изучая свою природу, ардат-якши слушали истории особенно выделившихся особей с их "недугом". Одна из них, наиболее известная серийная убийца в истории азари, однажды осушила три десятка индивидуумов, веря, что после этого станет неуязвимой, но погибла на месте. Её тело не выдержало той энергии, которую она получила, и бедняжку разорвало на куски. "Бедняжка?!" - воскликнули бы некоторые. - "Какая еще бедняжка?! Ты о той, которая лишила жизни полторы сотни живых существ? Об этой бедняжке ты говоришь?!". Но Шани не могла относиться к ней иначе. Что может быть хуже, чем быть разорванной изнутри своим собственным "я"? Не стоит быть беспорядочной, когда дело доходит до утоления голода. Осторожность превыше всего.

Сейчас же она лежала на боку у противоположной от стены двери, и пыталась раскачать лампу под потолком с помощью биотики. Этот скрип был единственным её развлечением здесь. Без ритмичного поскрипывания она бы точно сошла с ума. Паниковать она перестала уже давно, выискивать пути спасения - тоже. Она ослабла до такой степени, что почти не заметила, как дверь снова отворилась и в раскачивающуюся лужицу света выкинули еще одного индивидуума с мешком на голове. Человек или батарианец, отсюда не видно. Затем тюремщик швырнул на пол контейнер с горячей едой, и дверь снова захлопнулась.

Поев и оставив половину для новенького, Шани некоторое время видела в позе лотоса, глубоко дыша и разминая пальцы. Стало лучше. Однако в ней волной поднималось беспокойство, а в груди и низу живота очень сильно закрутило - словно внутри неё раскрылись два пышущих жаром очага. Это все присутствие постороннего. Сейчас самое главное - держать зверя в клетке, и все будет хорошо.

Она перевернула бесчувственное тело на спину и стянула с него мешок, лишь подняв брови от удивления. Это был человек с очень странными метками на лице - татуировки, поняла Шани. Рисунки покрывали все его лицо и были настолько густыми, что за ними нельзя было разобрать его собственного лица. Ши похлопала по щекам человека, пытаясь привести его в чувства. А как только он открыл глаза, то произнесла:

- Привет.

Не самое лучшее, что можно сказать пленнику, угодившему с тобой в одну клетку. А что в таких случаях говорят? "За что тебя сюда?" Это не слишком-то её волновало. А вот вопрос, можно ли его употребить - напротив.

Спокойно Шьенасс созерцала своего товарища по несчастью, никак не отреагировав на довольное грубое "спасибо", за то что привела его в чувства и оставила поесть. Это люди. Несдержанные, эмоциональные: каждый второй собственноручно передал вожжи в руки собственному демону. А этот индивидуум, похоже, еще и позволил демону выбраться наружу в самом прямом смысле. Наверное, он придумал это, чтобы отталкивать от себя тех, кто не понимает и боится. Скорее всего, так и есть - что бы люди не делали со своим телом, будь то пирсинг, татуировки или умышленное протезирование, это всегда делается с целью привлечь внимание. Так или иначе. Шьенасс же не стесняясь разглядывала его, вперив в него взгляд своих огромных, страшных глаз. Похоже, его это только раздражало.

- Вопрос первый: где я? Вопрос второй: кто ты? На это мне насрать, по большому счету, но может быть это даст какие-то ответы на первый.
Шутка была в том, что Ши не могла внятно ответить ни на один вопрос, ни на другой. Ответы, конечно, лежали на поверхности, но его они вряд ли удовлетворят. Азари села поудобнее, сев на пятки и упираясь руками в сведенные коленки. Так легче было унять чувство голода, которое уже разрасталось в боль, пронизывающую её живот от пупка до позвоночника - насквозь.
- Тебе нужно успокоиться, - произнесла она, но не тем тоном, каким это произносят, например, злые ученые в кино, успокаивая обезумевшего подопытного, а совершенно нейтрально, как ВИ. Ни намека на интонацию. - Правда в том, что я не знаю, где мы. Последнее, что я помню - я была на Омеге. И если у тебя то же самое, то есть основания полагать, что именно на Омеге мы и находимся. Ты можешь звать меня Шани.
Она помолчала, удовлетворенная репликой. Единственное, что его может разозлить в сказанном - отсутствие интонации, да и все. Но Ши ничего не могла с собой поделать... Да и потом, намного приятнее слушать спокойный голос, чем панические вопли.

Кажется, он успокоился, но уж точно не смирился. Нет, думала Ши, человек с такой внешностью смирения не знает. Ей даже нравился его внешний вид. Сама бы она вряд ли на такое решилась - на корабле не поймут, да и питаться станет труднее. Но будь она кем-то другим и живи другой жизнью... Может, и разрисовала бы себя с головы до пят. Причем именно так и разрисовала бы. Интересно, о чем он думал, когда вырисовывал это на себе, когда ложился под иглу? Наверное, о честности. То, что у других внутри, у него снаружи.

- Ээ. Так за что ты здесь, говоришь?
Кожа на щеках Шьенасс потемнела.
Да, она догадывалась, зачем она здесь. Она знала, что рано или поздно это случится, и такое уже бывало раньше. Было бы просто быть ардат-якши, если бы можно было насытиться каким-нибудь невменяемым бродягой или каким-то ворча. Индивидуумы для ардат-якши что еда для здоровых, и чтобы хорошо насытиться, нужно есть не только много, но и с умом. Шьенасс больше всего любила интеллектуалов, образованных и утонченных (хотя не обязательно) молодых людей. И месяц назад она отхватила лакомый кусок.

Это был человек, молодой сын хозяина лавки подержанных кораблей. Очень красивый мальчик. Он работал на местном складе, но Шьенасс знала, что он торгует программным обеспечением из-под прилавка отца. Самопальным, причем. Долгое время она захаживала к ним в лавку раз в неделю или реже, перебрасывалась репликами с будущей жертвой. Возможно, все выглядело как спланированное убийство, но Шани отказывалась в это верить. Пара слов там, пара слов здесь... И вот уже присутствие этого человека будит её чудовище. Тем вечером она просто не сдержалась - так красиво он за ней ухаживал, так невинно, явно безо всякой задней мысли, и она просто не могла не наброситься на него прямо там. Жаль, что только она испытала блаженство от связи между ними. Мозги бедного мальчишки плавились, пока черноглазый демон пожирал то, чем он мог стать когда-нибудь.

Конечно, она скрылась, как и всегда. Поплакала в темном уголке, когда наваждение прошло, и вернулась на "Элизиум". Но ни дня не проходило без мысли об отце того мальчика. Может, он был любящим отцом, а может и нет, Ши не знала. Зато была уверена в том, что хозяин лавки давно приметил странную азари, которая вертелась возле его сына. Больше некому нанять убийц, чтобы те пленили её - Шани всегда заметала следы и если и попадалась, то очень редко. Судя по всему, именно та ошибка и стоила ей так дорого.

- Люди умирают, - непонятно почему и зачем сказала она наконец. - Других людей это злит. А у тебя есть причина, по которой ты мог оказаться здесь?
Она, как обычно, говорила очень вежливо, пусть и безэмоционально. Даже с самыми взрывными людьми лучше быть спокойной, и, по возможности, доброжелательной. Либо их это подкупает, либо тихо выводит... Лучше, чтобы подкупило. Потому что если гость скажет правду и окажется, что он невинен как дитя, то получится, что его подкинули сюда в качестве еды для неё. Не факт, что от этого легче будет лишать его жизни.

Отредактировано Shienasse (4 июня, 2014г. 04:23)

Значит, он все-таки в чем-то виновен. Ожидаемо, в общем-то: нет в этой Галактике такого существа, которое было бы неповинно абсолютно ни в чем; это Шьенасс знала наверняка и свято в это верила. Тем легче было отнимать жизни и оправдывать свое существование. Однако утолить голод этим занимательным человечком вряд ли получится: с агрессивно настроенными жертвами юная ардат-якши еще не умела управляться. Это так же трудно, как заставить кого-то себя полюбить - то есть, практически невозможно. Разве что с помощью насилия, но у Ши не было сил на это сейчас. Да и желания никогда не было.

- Давно, - кратко ответила она, решив не уточнять, как именно давно. Поведение новенького, хоть и забавляло её, но и обижало вместе с тем. Раз он не хочет идти с ней на контакт, почему она должна, в конце концов? Что ни говори, а люди - поразительные существа. Может, это потому, что память у них короче, чем у остальных, а может отчего-то еще, но они так редко отвечали должным образом на банальную вежливость.

И чего это он с таким лицом еду в руках вертит? Пытается вычислить местоположение по качеству подливки? Вряд ли - Ши вздрогнула, когда местные харчи полетели в стенку. Ушные раковины азари болезненно сжимались от воплей татуированного человечка, но она только лишь жмурилась с таким лицом, будто не происходит ничего необычного. Она сама хотела сделать примерно то же самое, когда оказалась здесь, так что этот всплеск эмоций ему пока что можно было простить. Ши подозревала, что "синяя пи8да" - это какая-то совсем нелестная отсылка к ней, и добавила еще одно очко против сотрудничества с этим изрисованным зверьком.

- Люди, - горько усмехнулась Шьенасс, когда Труп перестал шуметь и начал свою зрительную атаку на неё. Лицо у него и вправду было страшное, особенно когда он напускал на себя серьезный вид и пытался задавить взглядом, но Ши это и не пугало вовсе, а скорее очаровывало. Хотела бы она научиться так делать - порой не мешало припугнуть того или иного вражину. - Раз сотрудничество неизбежно, зачем усугублять? Но ладно. Вот, что я знаю об этом месте: их здесь несколько, я точно не знаю, сколько именно. Больше двух или трех, это точно. Я никогда не видела тех, кто приносил еду, только слышала. Они в броне и вооружены. И у них здесь установлена камера слежения, потому что они ни разу не приходили, когда я была в сознании и хоть сколько-нибудь дееспособна. Если ты хочешь знать об этом месте и в самом деле все, то я могу рассказать, какова на вкус здешняя еда, - безэмоционально подытожила Шьенасс, почему-то страшно желая еще раз посмотреть, как Труп бесится. Уж больно хорошо это у него получалось.

Но даже если его это и взбесило, Шьенасс этого бы не увидела - голод становился еще сильнее. На этот раз болями в животе и придатках не ограничилось - азари на мгновение потеряла сознание. Нет, не поцеловала щупальцами пол с размаху, а потеряла из виду Мертвеца и впала в ярость, демонстрируя ему пустые и черные глаза. Позыв удалось вовремя подавить - у неё все равно не получилось бы причинить ему вред, но ей даже о возможности такого подумать было боязно, - так что монстр не успел Мертвецу и слова сказать. Расплывчатая пелена спала с глаз, и Шьенасс тряхнула головой, точно мокрая собака, опираясь рукой о пол.

Ждать больше нельзя. Присутствие одного очень злого и очень энергичного индивидуума может все в корне изменить - она поняла это лишь сейчас. Он может: а) привлечь, б) отвлечь. Это было именно то, чего ей не хватало. Она слаба и не в состоянии призвать, обезоружить и убить охранника сама, но этот вот комок ненависти может подсобить, проделав половину работы.

- Так, - прочистив горло, произнесла она, избегая взгляда Трупа. - Делаем следующее. Ты продолжай свой спектакль. Делай все, чтобы они сюда вошли. Давай, психани. Помочь?

Честность Ши устраивала, так что она решила закрыть тему вызывающего поведения Мертвеца. А про себя подумала: честность хороша тогда, когда её просят и хотят. Мне сейчас и ложь сойдет, в общем-то. Редкое плодотворное сотрудничество начинается со слов неприязни и антипатии... Так, оставаясь при своих взглядах, она ничего не объяснила ему по поводу припадка - все равно скоро сам все увидит. А поймет ли, где варрен зарыт - это уже его дело. Вот же любопытный попался человечек!

Когда воцарилась темнота, послышалось недовольное шипение азари. Глупо, на самом деле: она даже привязалась к этой лампе, ведь та была единственной её "игрушкой" все эти дни, проведенные в бетонной западне. Но в поступке Трупа была доля здравого смысла: тюремщики могут забеспокоиться, что пленники перебьют друг друга раньше времени, и тут же заявятся менять лампочку, чтобы иметь хороший обзор в камере. Шьенасс до сих пор считала, что они зачем-то нужны этим людям живыми, а как же еще? Иначе давно бы уже прибили их. Хотя, с другой стороны... Как-то раз, еще в рядах "Светил", Шьенасс с отрядом накрыла на Омеге престраннейшее учреждение, где разных индивидуумов натравливали друг на друга, заставляли убивать. В своей жестокости жители Галактики поразительно изобретательны.

В темноте раздался грохот, пока азари поднималась на ноги и по стеночке пробиралась к тяжелой двери, в которую сейчас дубасил Труп. Сначала он грубо что-то кричал - половины слов азари не понимала, решив, что это какой-то человеческий слэнг. Впрочем, слова были знакомы - на Элизиуме тоже любят разбавить речь крепким словцом. Вникнуть в тонкости человеческой ругани Ши еще только предстояло, но она решила, что Труп неплохо справляется: сколько ненависти было в его голосе, сколько презрения! Ему бы в актеры, и правда что. Азари пару раз беззвучно усмехнулась, слушая его речь - от него просто несло этой темной энергией, какой-то дикой разрушительной силой, которая так нравилась порой юной ардат-якши. Она даже вошла во вкус.

Собравшись с силами, Шьенасс два раза ударила железную дверь локтем - так, что грохот воцарился невообразимый. Затем (частично от боли, частично подыгрывая) завопила, задыхаясь в рыданиях, как маленький ребенок:
- Заберите его отсюда! - для пущей убедительности ударила дверь еще раз, почти разбивая локоть в кровь. - АААААААА! МНЕ БОЛЬНО! КТО-НИБУДЬ!
Шьенасс одновременно била локтем в дверь и вопила жалобно, протяжно, почти плача: пришлось представить, что боль в десятки раз сильнее. Как-то совсем автоматически она вогнала себя в слезы, попутно думая о том, что угодила в столь жуткое место, что кто-то настолько жесток, чтобы причинить ей столько боли и неудобств; что она сейчас разорвется на куски от голода и рядом нет никого, кто позаботился бы о ней и избавил её от страданий, которые выпали на её долю за последнюю неделю. Что рядом нет мамочки и папочки, которые обязательно что-то придумают и все исправят. Когда в темноте едва заметно заблестели крупные слезы, азари перестала биться о дверь и уткнулась лбом в холодный металл, всхлипывая громко, надрывно и страдальчески.
- Заберите его... ОН МЕНЯ УБЬЕТ! ОН РАЗОБЬЕТ МНЕ ГОЛОВУ! На помощь... Хоть кто-нибудь!..
Казалось, на мгновение Шьенасс и сама поверила, что Мертвец хочет её убить. Вышло так убедительно, что за дверью наконец раздались тяжелые шаги - судя по звукам, один.

Шьенасс нащупала в темноте массивные дверные петли и стала рядом с ними, чтобы напасть из-за угла, когда охранник войдет. Мертвеца оттолкнула в противоположную сторону - чтобы он первым попался охраннику на глаза и стал приманкой, отвлек его в нужный момент. Все произошло так быстро, что он и возразить не успел. Дверь распахнулась, и в камеру вошел - точнее, ворвался, - тот, кого Ши еще не видела, но зверь внутри уже расставил свои многочисленные лапки, готовясь захватить муху в паутину и сожрать быстро, не смакуя. Из открытой двери в комнату лился непривычно яркий свет, режущий глаза, и охранник держал фонарь в руке, свет от которого скакал в полумраке. Шьенасс, обезумев, захлопнула дверь, вновь погружая комнату во тьму, и запрыгнула охраннику на спину, повалив его на пол. Фонарь выпал из его рук и покатился куда-то в угол, позволяя азари вновь воспользоваться тьмой. Она уже села на батарианца верхом и схватила его за шею, совершенно не контролируя свои действия - зверь принимал все решения за неё. А она была и рада.

Её лицо изменилось до неузнаваемости, хотя этого нельзя было увидеть во тьме: нос раздулся, уже черные глаза чуть не вылезали из орбит, а рот искривился в такой поганой ухмылке, что у батарианца точно бы кровь в венах застыла, если бы он это увидел. Ардат-якши склонилась над ним, буравя едва различимое в темноте лицо глазами и проникая в подкорку батарианского мозга. Раздался протяжный вой. Шьенасс душила его, и одновременно высасывала всю энергию; она чувствовала, как плавятся нервные окончания охранника под её пальцами, чувствовала, что скоро клетки его головного мозга отомрут, и из распахнутой глотки её вырвался вопль наслаждения, не сравнимого ни с чем. Словно она впервые за сотню лет глотнула свежего воздуха, или сытно поела после долгих лет голода и изнеможения. Вопль продолжался довольно долго, и находил на неё волнами, как оргазм, и унять это внезапное проявление эмоций она смогла спустя секунд тридцать.

- Как же хорошо...

Сколько сил в ней было! Сколько энергии! Если час назад она не могла и пальцем пошевелить от слабости, то сейчас была готова свернуть горы. Буквально подпрыгнув на ноги, Шьенасс взяла в руки фонарь и огляделась. Батарианец был мертв, и при нем оказалось аж две пушки - Сюрикен и Палач. И сигареты, кстати говоря. Вооружившись пулеметом, Шьенасс направила свет фонаря в лицо Трупа, и протянула ему пачку:
- Ты просил закурить. Идем, надо выбираться отсюда. Кстати... О чем ты болтал, пока охранник не пришел? Какой-то реальный случай?

Отредактировано Shienasse (13 июня, 2014г. 02:18)

Наблюдая за человеком, Ши и не заметила, что наконец видит то, что всё это время было снаружи её камеры. Осознав это, она оторвала взгляд от профиля недовольной физиономии Трупа и огляделась по сторонам. Её замутило от увиденного. Это место напоминало подпольный притон, словно рядом есть другие камеры, в которых держат каких-нибудь беспомощных девушек для удовлетворения самых тошнотворных нужд. Следы прошлых пленников повсюду. Что с ними теперь? Умерли или спаслись? Отделались ли столь же легко, как Ши сегодня?

- Придется делать засечки или найти что-то похожее на карту. И мои вещи.
Шани остановилась, чтобы раздавить ботинком сколопендру, проползающую мимо, и на лице её красовалась гримаса омерзения, когда она заметила, что Мертвец снова на неё смотрит.
Гримаса постепенно растворялась, пока она слушала его. Чаша её любезности и терпения грозила иссякнуть в самом скором времени - она не раз уже дала понять этому индивидууму, что не желает ему зла, а в ответ получает только угрозы и грубость. Она могла его понять, да, но обида брала свое.

- Успо... - Шани замолкла на полуслове, прикусив язык. На него не подействует её "успокойся", а беситься ему больше не за чем. Это слово лучше отложить на потом. - Извини, что толкнула тебя и ничего не сказала. Я никогда к тебе не прикоснусь, - пообещала она, старательно контролируя эмоции. Она могла пригрозить ему биотикой, могла пригрозить оружием и умением высасывать из других жизнь, могла посмеяться и поддразнить: "А ты попробуй на меня напасть, и мы посмотрим, кто кого", но ей всего этого не хотелось. Если бы не он, она бы так и сидела в той камере еще не один день, или даже неделю. Судя по всему, здесь находится только одно вежливое и благодарное живое существо.

Ксенофоб, - вдруг поняла Шани, припоминая почти ритуальный пинок батарианского трупа. Это многое объяснило. Поначалу Ши казалось, что этот странный взгляд и откровенно испуганное поведение связаны с тем, что она сделала с тем батарианцем, но это было ей непонятно, ведь Мертвец и сам не прост. Странно ведь открещиваться от общества (а по её мнению его татуировки именно это и значили), а после вешать ярлыки на таких же странных созданий, которым в цивилизованном мире места нет. Увы, все гораздо проще - она отвратительна, потому что она не человек.

Чужие заморочки, впрочем, не хотелось брать в голову. Вот выберется из этого странного, жуткого места, и поразмышляет об этом человеке, а пока нужно быть начеку. Они молча шли по коридору, и Ши стреляла во все камеры на их пути. Может, они и пригодились бы в будущем, но лучше было перестраховаться. Когда они набрели на поворот, Ши остановилась и посмотрела в обе стороны. Оба коридора уходили в темноту. Выстрелив в очередную камеру, азари дулом пулемета начертила крест на стене, пометив коридор, в котором они уже были, как тут раздался щелчок - кто-то снял свое оружие с предохранителя. Шьенасс замерла. Поначалу она решила, что это Мертвец ни с того ни с сего решил с ней разделаться, но в реальности из-за темноты поворота на неё смотрело сморщенное старостью и гневом лицо седого человека, который щурился одним глазом и жевал давно истлевший фильтр сигареты.

- Далеко собрались? - прокряхтел он, тыча дулом своего пистолета прямо Шьенасс в нос. - Теперь, не делая резких движений, разворачиваетесь и идете обратно в камеру. Иначе вам не поздоровится.
- Как ты подкрался так незаметно? - вырвалось у Ши, ибо этот вопрос её сейчас волновал больше всего остального. Наставленное на неё оружие пугало и сковывало, однако она все еще помнила, что давно была бы мертва, если бы её хотели убить. Максимум, что станет делать этот старик - выстрелит ей в ногу или плечо, но никак не в лоб.
- Я сказал, развернулась и пошла. Ты тоже, панк, - гаркнул он в сторону Трупа.
Схватить его за руку и направить пистолет в пол - проще простого. Так Шани и сделала, свободной рукой обхватив старика за шею, чтобы не вырвался и не угостил её кулаком по лицу. Сытая ардат-якши была сильнее, чем дряхлый старик-сторож, и спустя мгновение пистолет его со стуком упал на пол. Убивать его пока рано - он наверняка знает, как отсюда выбраться. Шьенасс пока что ударила его локтем в темечко, так, что старик отключился, затем посмотрела на Мертвеца:
- Что будем с ним делать?

♫
Наставленный на сторожа пистолет красноречиво говорил о намерении Трупа сотрудничать плодотворно. Этот жест ей даже польстил, но она не позволила дурить себе голову - мысленно дала себе подзатыльник за рассеянность. Допросить старика она и сама хотела, просто надо было как-то обезоружить его, обезопасить перед этим.
- Его надо связать, - заявила Ши в ответ, стаскивая с дряхлого тела холщевую куртку, которая сгодилась бы на роль пут. Труп зазвенел ключами у неё над ушной раковиной, и она несколько рассеянно (опять!) подняла взгляд, всматриваясь в поблескивающие ключики. Протянула руку, чтобы взять и рассмотреть поближе, но в ту же секунду свет погас, оставляя их снова в темноте.

Когда лампы снова зажглись, Шьенасс шумно вобрала воздуха в грудь и потеряла равновесие: сидя на корточках, она шмякнулась попой об пол, сжимая куртку в окаменевших руках. Пусто! На месте было пусто! Сердце забилось с бешеной скоростью, и вверх по позвоночнику поползли очень неприятные мурашки - словно из-за угла вот-вот выскочит нечто, схватит её за щупальца и увлечет куда-то.  Куда? Хуже всего, если в ту самую камеру, где все началось. Этого она хотела меньше всего на свете. Мертвец, видимо, решил справиться с неожиданностью своим излюбленным способом, и его вопли возвращали азари на землю. Точнее, под землю. На астероид. Неважно. Вот если бы он наделал в штаны с криками "Батюшки! Что ж такое творится!", она бы струхнула еще сильнее.

- Если у тебя есть разумное объяснение, я слушаю.
- Эммм... Газ? - выдавила Шьенасс, недоуменно глядя на Мертвеца, а затем поднялась на ноги. - Галлюциногенный какой-нибудь. Хотя... - она опустила взгляд. У неё в руках куртка, у него - ключи, на полу валяется окурок. Дедушка определенно был. - Нет, он нам не привиделся.
Мозг лихорадочно работал, разбирая одну сумасшедшую версию за другой. Быстро прийти в себя и убраться отсюда дед не мог. Пол бетонный, без следов повреждений, туда он провалиться тоже не мог. Неужто за ту милисекунду, что лампы были выключены, что-то из-за угла выползло и утащило сторожа в темноту? Беззвучно, бесследно? Нет. Все сводилось к тому, что дед был галлюцинацией повышенной плотности, оставившей за собой какие-то личные пожитки.
- А может, и не дед это вовсе был... - прошептала испуганная азари, принимая ключики из рук Мертвеца. Присмотрелась. Ничего подобного раньше не видела, по ключам нельзя было понять, кто и с какой целью их сделал. А жаль.

Она следовала за Мертвецом, вслушиваясь в его болтовню. Откуда ему столько известно? Люди участвовали в каких-то страшных военных стычках с батарианцами, история этих двух рас почти полностью написана кровью и пытками. Может, он принимал в этом участие. Может даже как раз тогда стал непохожим на остальных, кто знает... Об этом Шьенасс нравилось думать гораздо больше, чем о батарианских пленниках, отхаркивающих куски собственных органов. А что, если никто не намеревался оставить их в живых с самого начала? Что, если они попали сюда с тем, чтобы никогда не выбраться наружу? Ши стало откровенно плохо, в глазах темнело, не только из-за убывающего света. Ей захотелось схватить Мертвеца за плечо и отдышаться, чтобы колени не подкашивало, но она помнила о своем обещании.

- Я бы тоже, - вместо ответа на нужный вопрос, она ответила на риторический, обогнав его и устремив свой путь вглубь тоннеля. Она-то не понаслышке знает, что такое быть пленником своего тела и делить свое сознание с какой-то мразью. - Нет клетки хуже, чем клетка в твоей голове.
Воцарилось молчание, хотя язык словно кто-то развязал. Она впадала в панику, пока свет украденного фонарика бегал по сырым сводам тоннеля. Мурашки так и не прошли, как и липкий страх, ожидание какой-то твари, выпрыгивающей из-за угла. Словно она не мощный биотик, а беспомощная девчонка, пойманная в подворотне. И ком в горле встал, напомнив о пайках, которые она наивно поглощала, пока находилась в этом месте. Что-то такое крутилось в голове... Место, где даже еда призвана причинять боль и пытать. Кажется, это сказал кто-то в тот день, когда они со "Светилами" зачищали тот театр ужасов, о котором она сегодня уже вспоминала. Еда поднималась вверх по пищеводу, захотелось рвать, но Ши просто смотрела на насупленное и решительное лицо своего союзника, и рвота отступала. Еще засмеется над ней, с него станется.
И почему-то именно в этот момент её осенило.

- Стой!, - цикнула она очень призывно, компенсируя невозможность схватить его за руку и стопарнуть как следует. - Ты новости когда в последний раз смотрел? Я слышала, "Цербер" что-то задумал на Омеге. Были же какие-то сводки о нападениях... Сейчас не припомню... Я читала, что террористы якобы устроили здесь свой научный полигон. Они выводят здесь каких-то тварей. - Ши замолчала, задумавшись. Что это? Она так паникует, что уже не следит за тем, что говорит? Да какого...? - Не знаю, почему я это вспомнила. Никак не могу выбросить этого деда из головы.
По её лицу все прекрасно читалось. У неё бегал взгляд, губы тряслись, как и руки, она была вся словно на иголках. Она отчаянно убеждала себя в том, что не трусит, напоминая себе, что не так-то много еще и прошло, что путь к свободе только начат. Однако...

- Идем.
Деваться было некуда. Она повела его дальше, ожидая, что скоро тоннель перейдет в шахту - на Омеге их много, где добывают нулевой элемент, - или жилой квартал, или что угодно. Но тоннель и не думал расширяться - напротив, сужался. И оказался до бешенства коротким. В скором времени он привел их в такой же бетонный куб без окон, с мигающей лампой под потолком, одной тяжелой дверью... Она успела бросить на Мертвеца странный взгляд, когда лампа погасла на несколько секунд. Когда свет снова загорелся, раздался гневный вопль - это Шьенасс окончательно потеряла способность сохранять спокойствие.
- НЕТ!!!
Тоннель исчез. На его месте осталась глухая бетонная стена, своим грязным непонятным цветом и непробиваемой твердостью вогнавшая азари в панику - такую, от которой она чуть не задохнулась. Шани била в стену кулаками, яростно вопя, срывая голос. И скрип лампы под потолком был до боли знаком. Азари слышала его уже много раз. Это была её камера.
- Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-НЕТ!!!

Её отпустило только минут через десять. Голос был совсем сорван. Все это время Шьенасс взывала к Атаме, вопила, стучала по железной двери и металась по комнате, как загнанная собака. Все, что она представляла себе до этого, рушилось. Её схватили не наемники, они хотят не передать её в руки заказчика живой, а...
- ДА ЧТО ВАМ НАДО?! - взвыла она, молотя кулаками по двери. Она была сыта этим местом по горло, она хотела на свежий воздух, она хотела домой, она предпочла бы быть сейчас где угодно, но не здесь.
Наконец, когда силы её покинули, она присела на пол - казалось, на то же самое место, где сидела в тот раз, когда приводила Мертвеца в чувства. Её била крупная дрожь, она ловила взглядом глаза Трупа, словно ожидала каких-то действий от него, каких-то выводов и ответов. Вспомнила о ключах, достала из кармашка, снова повертела в руках. Но на двери не было скважин с этой стороны... Захотелось грязно выругаться и швырнуть ключи в дальний угол камеры, но она сдержалась. Сжала их в кулаке так, что бородзы врезались в кожу больно-больно.
- У тебя еще остались сигареты? - вдруг спросила она, сжимая и разжимая свободный кулак. Это становилось привычкой.

Отредактировано Shienasse (21 июня, 2014г. 04:34)