[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]- Корпус пробит. Разгермитизация. Черт. - Глядя на приборную панель, Микки скороговоркой перечислил все повреждения корабля, добавив с десяток экспрессивных эпитетов, но действовал при этом с присущим ему спокойствием. Саларианец полюбил человеческие ругательства. Правда в данной ситуации Корбин бы использовался куда более емкие фразы, чем эти беззубые чертыхания. Джонас наблюдал за пилотом, который, несмотря на нескончаемый словесный поток, оставался внешне спокойным и с воистину нечеловеческой выдержкой старался удержать звездолет на курсе. Безуспешно.

- Планета KAZ-2Y5, класса М, атмосфера из азота и кислорода, малочисленная колония Альянса Систем, добыча тяжелых металлов. Снижаемся. Входим в атмосферу. Аварийная посадка через 900 км.

Корбин с превеликим удовольствием обошелся бы без детального пересказа происходящего, но в чрезвычайных ситуация Микки за штурвалом всегда комментировал свои действия. Благодаря встроенному в шлем динамику, голос саларианца звучал прямо в ухе. Но и без его слов было ясно, что дела их плохи. Аварийная сигнализация гудела не прекращая. Освещение судорожно мигало, а корветт пьяно швыряло из стороны в сторону. Корбина вжало в сиденья, когда корабль под совсем уж безумным углом начал резко терять высоту. Навряд ли патруль СБЦ, преследовавший их от самой точки встречи с покупателями, собирался их сбивать. Замедлить, вполне возможно. Но не уничтожить же. Представители закона так ведь не поступают. Верно?

Задание было элементарным. Отвести несколько чертовых ящиков наркотиков жаждущим и обменять их на несколько сотен тысяч кредитов. Никаких осложнений. Как два пальца. Покупатели были постоянными клиентами. Маршрут был знакомым. Команда была неглупая и дружная. Корветт быстрый и комфортабельный. Единственная сложность заключалась в нелегальности груза. Но шанс нарваться на патруль был минимальным... И всё же нарвались же.

- Аварийная посадка через 750 км... Слишком большой угол наклона. Скорость слишком велика. Аварийная посадка через 500 км. Отказ системы жизнеобеспечения.

Вспомогательная система бронекостюма включилась автоматически. Кислорода должно было хватить.

- Эй, вы придурки там сзади все надели шлемы, или потом ваши почерневшие трупы из кресел вытаскивать? - пробухтел Джонас в микрофон шлема. Ответ не заставил себя ждать:

- Все в шлемах. Все живы.

Корбин утвердительно хмыкнул. Терять людей ему не хотелось. Всё трое ребят в пассажирском отсеке были проверенными бойцами. Да и к тому же один из них ему еще должен был денег.

Сквозь помехи непрерывно слышался голос СБЦ, которая постоянно пыталась связаться. Микки убавил громкость до минимума и всё, что доносилось сквозь гул, было невнятное шуршание и обрывки слов: "треб... немед..."

Мимо по проходу проскользнул ящик с красным песком и врезался в спинку кресла пилота. Микки этого даже не заметил. У него были куда более серьезные проблемы.

- Аварийная посадка через 550 км. Система охлаждения вышла из строя. Пожар в грузовом отсеке.

- Твою мать, - Джонаса в полной броне кидало в кресле, как тряпичную куклу. Голова в шлеме то и дело стукалась о спинку. Даже сквозь заложенные уши слышался противный писк аварийки. Становилось жарко. Пот струился по затылку. Дыхание затруднялось. - Гребаные безопасники. Гребаное пространство Цитадели. Гребаный Совет. Гребаный красный песок. Грабеные наркоманы. Гребаный Микки. Гребаные уроды, построившие этот корабль!

Было ясно, что они снижались слишком быстро. Да они не снижались же даже, они просто падали! Падали на эту чертову планету KAZ-2Y5 с ее чертовой атмосферой из азота и кислорода, в которой корветт без сгорал ко всем чертям!

Не разобьемся о землю, так сжаримся в атмосфере! Ну вообще зашибись! Твою мать!

- Аварийная посадка через 300 км. Температура корпуса выше допустимого.

- Заткись уже, Микки, дай спокойно сдохнуть, - проворчал Корбин. В динамике шлема тут же прозвучал голос пилота:

- Иди лесом, Корбин. Не сдохнешь сегодня. Аварийная посадка через 250 км.

Жарко было как в Аду. - Мамаша пришла бы в восторг. Она же всегда говорила, что меня геенна огненная ждет. Вот и дождалась. - Кто-то из экипажа нервно ругался. Микки напряженным, но ровным голосом считал километры и градусы. - Как чертовый ВИ. - Шуршание передачи патрульного корабля совсем заглохло. Уши закладывало нещадно. Голова разрывалась от перепада давления.  Кто-то молился каким-то неизвестным Корбину богам.

Горящий корабль, оставляя после себя шлейф черного дыма и копоти, прочертил зеленоватое небо планеты и врезался в болотистый грунт. Деревья и болото смягчили падение.

Пилот с трудом расцепил ремни безопасности и вывалился из кресла. Саларианец поднялся на ноги и сделал несколько неравных шагов к раскинувшемуся в сиденье человеку.

- Корбин? Корбин! Просыпайся, чел!

Джонас раскрыл глаза и увидел перед собой накренившийся пол корабля. И ноги в бронированных ботинках. Саларианские. Микки потряс его за плечо:

- Пошли! Патруль будет здесь с минуты на минуты. И если ты думаешь, что я спас ваши наемничьи жизни только ради того, чтобы нас всех арестовали, то ты ошибаешься. Надо двигать.

Корбин прокашлялся и поднялся с кресла. Ощущение было такое, будто бы он побывал в центрифуге. Голова болела смертельно, ноги держали с трудом. Но, черт возьми, жив же! Не изжарился! Не разбился в лепешку! Жив! И даже цел, кажись.

- Все живы? - сиплым голосом проговорил он, покидая вместе с Микки кокпит. В шлеме прозвучало разномастное и неразборчивое, но утвердительное мычание. - Отлично.

Корбин одобрительно потрепал Микки по рогатой голове:

- Сукин ты сын, Микки! Не угробил!

- Так я же обещал.

- Патрульный корабль снижается над нашей позицией!

- Черт! - Корбин оглядел коробки с красным песком. Сделка так и не состоялась. И теперь "Затмение" осталось без кредитов, но с четырнадцатью ящиками наркоты на разбитом корабле на какой-то гребаной планеты класса М. Товар был потерян. Унести его пятеро наемников на своих горбах не могли. Особенно, когда СБЦ уже в затылок дышала. Черт. Черт. Черт. Но хотя бы все живы.

- К черту, - Джонас оглядел бойцов. Ни у кого серьезных контузий не наблюдалось. Так что... - Врассыпную, парни. Всем добираться до базы самостоятельно. Берем оружие, песок оставляем, - велел он, проверяя наличие пистолетов.

Корветт погружался в желто-зеленое болото. Покидая корабль, Корбин увидел в высоте приближавшийся патруль. У "Затмения" осталось от силы минут пять форы. Парни один за другим выбирались наружу и, кивнув на прощание, спешили в разные стороны.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]Джонас на бегу снял ненужный теперь уже шлем и закинул в желто-зеленую жижу справа от себя. Лишний груз тащить на себе не хотелось. - Ага. А выстрел в голову тебе не хотелось бы? - тут же полюбопытствовал внутренний голос. - Только болван выкидывает шлем на поле боя. - Какое поле боя?! У нас здесь бег с препятствиями. Кросс бежим. - Корбин отрывисто хохотнул и ускорился. Ребята теперь будут хранить радиомолчание, как и надо по протоколу, теперь каждый был сам по себе. И Джонас уж точно не собирался попадаться в лапы безопасникам. За арест начальство сдирает три шкуры, лишает премий, и вообще потом полгода приходится доказывать, что ты не стукач и не верблюд. Ему такое надо? Нет. Поэтому Джонас и собирался показать класс в беге по пересеченной местности.

Воздух на планете KAZ-2Y5 был влажным и плотным, остро пахнувшим болотом и плесенью. Он забивался в легкие и затруднял дыхание. Долгий бег в таком климате даже в отличном физическом состоянии был испытанием. А уж после той совершенно не мягкой посадки, которую удалось пережить наемникам "Затмения", тем более. Корбина до сих пор немного штормило. Кинув взгляд через плечо, он увидел припустившую за ним турианку из СБЦ.

Емко выругавшись про себя, Джонас послал ко всем чертям далеких предков этих птицеголовых уродов, которым в незапамятные времена взбрело в головы эволюционировать. Сидели бы на своих скалах спокойно и не перли бы во все щели галактики, стервятники поганые. А ведь турианка нагоняла. Быстрая стерва на своих птичьих лапах. То, что за ним гналась именно самка, было очевидным. Несмотря на всю свою неприязнь к гребенчатым, отличить бабу от мужика Корбин, конечно же, мог. Даже если она была в полной боевой броне СБЦ. На свою голову на этих тварей он нагляделся предостаточно. А эта конкретная тварь догоняла его с каждым шагом. В то время как Джонас то и дело неловко спотыкался о желто-зеленые кочки и торчавшие из земли корни деревьев. 

Голос турианки за его спиной прозвучал властно и - что Корбина порядком задело - совершенно не запыхавшись:

- Положите оружие на землю и поднимите руки. СБЦ, патрульный отдел.

Джонас оглянулся. - Ага, цыпа. Вот прям сразу. Сейчас остановлюсь и... - Но, по правде говоря, вариант остановиться и перевести дух был на самом деле весьма заманчивым. Голова раскалывалась и кружилась. Левый бок кололо. И Джонас откровенно выдыхался. Вот она, прелесть обладания совершенно естественным, лишенным каких-либо синтетических улучшений человеческим телом. Каждый метр быстрого бега отзывался в мышцах и костях. Пусть они и не самые не тренированные в мире. Но ведь и не самые ухоженные. Да и еще эта чертова душная влажность. А еще у турианки в руках была штурмовая винтовка. Весомый аргумент.

У самого Корбина руки были пусты, пистолеты так и оставались на поясе. - Я, считай, безоружен. Станет ли безопасница стрелять безоружному человеку в спину? - То, что биотик никогда не бывает безоружным, было неважно. К тому же, Джонас не сомневался, что турианцы кому угодно в спину стрелять станут. - Да и, твою ж мать, дыхалки не хватает.

Тяжело дыша, Корбин замедлился и остановился, поднимая руки и медленно оборачиваясь к представительнице СБЦ и направленному на него дулу винтовки. Аргус. Как там говорилось в рекламе? Высший стандарт качества? Какой только бред не приходит на ум, когда ты стоишь запыхавшийся, с потной рожей под чужим желтым небом и смотришь на приближающуюся к тебе гребенчатую патрульную. Бок всё еще кололо. Сердце глухо стучало в висках вместе с головной болью. Но дыхание постепенно выравнивалось.

- Здрасте, офицер, - Джонас облизнул губы, почувствовав соленый привкус пота, и растянул их в широкой улыбке, всем своим видом показывая, что он чертовски рад встречи, а не мечтает при первой же возможности вышибить турианке мозги ее же качественной винтовкой. Прадва, улыбка так и не коснулась глаз, настороженно и внимательно оглядывавших противницу. Гребенчатая одна, остальные, значит, отправились за другими. Ну, ничего ребята прыткие. А Микки так вообще в два счета кого угодно обгонит. - Мне оружие достать, или вы сами возьмете? Не хотелось бы, чтобы вы меня в процессе случайно пристрелили, а потом заявили, что самооборона, так как я потянулся за пушкой. Да и вас лишний раз нервировать не хочется, так что вы уж сами возьмите, а? - Корбин чуть повел бедром, демонстрируя прикрепленный пистолет.

В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы она убрала Аргус. Подошла достаточно близко. Турианка с властным голосом не попалась на это. Конечно же, не попалась. Не первый же день она преступников ловит. Но взгляд всё-таки автоматически скользнул вниз, внимание чуть-чуть рассеялось. И Джонас, уже почти отдышавшийся, не преминул этим воспользоваться. Доля секунды, невнимательности. Слишком мало времени, чтобы успеть накопить достаточно биотической энергии для атаки, да и чертово синее свечение бы выдало его намерение, начни он копить темную энергию раньше, оружие достать тоже не успеешь. Бросаться голыми руками на турианку с Аргусом тоже было не вариантом. Оставалось лишь одно. Идиотское, на самом деле, решение, но оно пришло самим собой и будто бы даже миновав разум.

В правой перчатке у Корбина оставался маленький пакетик с красным песком. Пробник. Знак доброй воли и образец для покупателей. Грамм пять ярко-красного токсичного наркотина, который для Корбина, как биотика, был совершенно бесполезен и безвреден. Но вот для СБЦшницы... Корбин усмехнулся. Их разделяло несколько метров. Турианка на миг отвлеклась и выпустила из вида его поднятые руки. Джонас быстрым движением вытряхнул из перчатки пакетик, сжимая его в руке и разрывая. Красный песок на удивление летучая дрянь. Он легко и быстро распыляется, что несколько затрудняет транспортировку и складирование. Но сейчас это его свойство пришлось очень кстати. Корбин кинул разорванный пакетик в лицо турианки. Душный воздух сделал все остальное, подхватив красную пыль и окутав безопасницу, а заодно и Джонаса, ярко-красным, норовившим заполнить нос и рот, попадавшим в глаза облаком.

Воспользовавшись моментом неожиданности, Корбин пригнулся к земле, уходя из возможной линии огня, вздумай удивленная и кашлявшая турианка вдруг палить.

- За счет заведения, - буркнул он, смаргивая выступившие от едкой пыли слезы, и поспешно, фактически на четвереньках, выбрался из радиуса поражения. Глаза слезились и горло жгло, но Джонас знал, что доза была крохотной и скоро осядет, так что он вновь побежал, не оглядываясь.

Было и ежу ясно, что на открытом пространстве ему далеко не уйти. Поэтому он и не рванул по видневшейся рядом проселочной дороге, петлявшей между деревьями, видимо, в сторону какого-то селения или шахты. Микки же тараторил что-то о добыче каких-то металлов. Но по дороге Корбин не побежал, а свернул сразу же в лес. Сухая почва здесь равномерно и неожиданно сменялась болотистыми участками, какие-то из них совсем неглубокие и вязкие, другие глубже и водинистее, норовившие засосать ногу по колено. Воняло здесь знатно. Но Корбина запах сейчас волновал меньше всего. Куда больше, виляя между старыми вековыми деревьями, обросшие мхом и со свисавшими с ветвей покрытыми илом лианами, Джонас был обеспокоен тем, чтобы не угодить в глубокую лужу и не увязнуть в этом чертовом болоте. Ну и еще скорость. Его очень беспокоила скорость. Прыгая с кочки на кочку и периодически шлепая по зеленой жиже, он старался отдалиться от безопасницы на максимально возможное расстояние. Надеяться на то, что те пять грамм ее серьезно затормозили, не приходилось. Туриашки, как на зло, крепкие твари. Им такая доза даже в концентрированной форме даже нормального кайфа не доставит. Но всё же. Джонас хрипло рассмеялся и закашлялся, выплевывая остатки попавшего в горло красного песка.

Можно было затеряться где-нибудь в чаще. Залечь на дно, пересидеть уход СБЦ за какой-нибудь корягой. Не станет же патруль все леса и болота прочесывать. - Не станут, - рассудил Корбин, петляя между деревьями. Дорога давно скрылась в чаще. И вместе с ней и преследовательница. - Может, отстала? - подумал Джонас, но не остановился проверить эту догадку. Вместо этого он перепрыгнул через стоячий болотистый водоем, намереваясь приземлиться на поваленном стволе дерева. На ствол он и приземлился. Вот только дерево оказалось прогнившим насквозь и его веса не выдержало. Нога в броне прошла сквозь мягкую гнилую древесину, как нож сквозь глазурь на торте, и с громким хлюпающим звуком провалилась в застоялую воду под деревом.

- Черт. - Джонас, плескаясь, попытался вытащить ногу, но застрял. - Совсем здорово! Твою ж мать! - Дергаясь в гнилом стволе, Корбин потихоньку высвобождал ногу, но вот свое местонахождение он шумом явно выдал. - Вот и отсиделся за гребаной корягой, - мрачно подумал он, глядя на темный гребенчатый силуэт, мелькавший между деревьями.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]Ага. Поможет она. Стерва гребенчатая. Джонас раздраженно фыркнул. Ситуация была смехотворно нелепа. Застрять в гребаном бревне на гребаном болоте какой-то неизвестной шахтерской планетки. На мушке у остроголовой турианки из чертова СБЦ. Какого черта здесь вообще забыл этот СБЦ?!

Внутренний голос тут же нашел ответ на этот вопрос: - Так это ж твое фирменное везение, лузер! Надо было добить ее, пока она от красного песка отряхивалась. Твою мать, Корбин, ты такой придурок! Всегда нужно добивать противника, когда есть возможность. А не драпать, как трусливая шваль. Так что теперь получай по карме - сейчас тебе снесут башку! - Внутренний голос злорадно расхохотался, будто бы не делил с Джонасом одну и ту же злополучную голову.

- Заглохни, - прорычал Корбин сам себе и оглянулся через плечо. Обычная такая турианка - песочного цвета пластины и неприметные серые полосы на роже, в стандартной броне службы безопасности Цитадели. И чего ей на станции не сидится? Чего им вообще всем на их навороченной столичной станции не сидится? Кругом свои законы установить норовят. Будто бы без Совета Цитадели всем паршиво живется. Отлично всем живется! Без оглядки на ваши долбаные законы! Валила бы ты к черту в свою Иерархию! Чертовы турианские твари! Джонас почувствовал, как начинал заводиться. Вспоминалось всякая гадость, на которую он успел насмотреться за годы службы. Вспомнился чертов турианский инструктор на "Гагарине", который, падла, получил-таки свое. Кайден молодец, хоть и ревел потом как девка, что он не хотел, что он не специально. Но тем не менее. Много различных кадров калейдоскопом пронеслось мимо его внутреннего взора. И итогом этого маленького слайд-шоу стала резкая, бешеная вспышка гнева. И ненависти к этой конкретной турианки.

Ненависть буквально застилала взор. Кровь хлынула к голове и зашумела в ушах. Сердце ускорилось. Дыхание участилось. Адреналин вместе с черт знает каким гормоном, отвечающим за злость, бурлили в крови. Корбин аж позабыл, что на него нацелена винтовка. Ему было плевать. Потому что в этот момент ему была важна лишь его ярость. Только она имела значение. И, как всегда в момент эмоционального всплеска, активировалась и биотика. Темная энергия смерчем промчалась по венам, придавая сил и не пробойной уверенности в собственной неуязвимости. Биотика будто бы заставляла всё его тело петь, будто бы оживляла каждую его клетку, пронизывала каждую его мышцу, каждую косточку, будто бы изменяла его. Делала лучше. Сильнее. Круче. Джонас вспыхнул как спичка, как синее газовая пламя. Вот и весь момент неожиданности.

- Да подавись ты своей помощью, - процедил он, и одновременно с этим случилось несколько вещей: Корбин выкинул вперед руку и запустил в турианку биотическим броском, вложив в этот жесть всю свою злость. Силы броска вполне хватало, чтобы отбросить безопасницу на добрых метров десять, пробив попутно ее телом несколько стволов деревьев и поднимая вокруг нее бурю щепок. Бросок еще только сорвался сгустком темной энергии с его пальцев, а Джонас, даже не удостоверяясь, что попал, уже падал - выдернув застрявшую ногу из бревна, он падал в болотную жижу за этим самым гнилым деревом, используя его в качестве прикрытия, успей турианка выстрелить. Правда, биотика в крови вопила о неуязвимости и супергеройстве Корбина. Но, слава богам или кто там отвечает за тех, кто в богов не верит, тело действовала по своей собственной выработанной годами автоматической схеме - в укрытие, придурок, и оружие в руки.

Громко шлепнувшись в резко пахнувшую, покрытую тиной воду, Корбин выхватил пистолет, на миг высунул голову, глянув на свою противницу, которая к его великому сожалению оказалась живее всех живых, и тут же вновь нырнул за свое не слишком надежное укрытие. Гнилая древесины навряд ли выдержала бы больше трех попаданий из чертова Аргуса. А из качественного дробовика да с близкого расстояния и двух попаданий не выдержит.

- Никуда я с тобой не пойду, птицемордая, - облизнув губы, прокричал Джонас и быстро оглянулся в поисках более подходящего укрытия. На болоте всё казалось довольно хлипким. Черт. Свезло, так свезло. Твою ж мать. Да тут же одно гнилье кругом.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]Джонас закашлялся и пожалел, что так опрометчиво выкинул свой гребаный шлем. Турианская сучка подпалила гнилое бревно с красовавшимся в нем отверстии от Корбиновской ноги зажигательными патронами. Дымилась эта дрянь славно и чертовски вонюче. Ага, а то тут на болоте до этого фиалками благоухало. Но эта вонь было воистину тошнотворной. Глаза слезились от едкого темно-серого дыма, мир потерял четкость и вообще эта ситуация - полнейший отстой! Корбин со злостью сплюнул в воду и покачал головой.

- Если эта заносчивая тварь думает, что меня так легко взять, то пусть идет лесом... Ха. Впрочем, мы уже, считай, в лесу, - Джонас коротко и гневно хохотнул, быстро смаргивая слезы и выцепил из окружающей желто-зеленой болотной действительности наибольшую из ближайших кочек. "Дым - ваш союзник", говорили ему, когда Корбин был еще зеленым новобранцем в рядах Альянса. "Дымовая шашка - дешево и сердито", говорили они и заставляли ползать по грязи под прикрытием этого самого дыма. А тут противник сам же устраивает ему такой подарок, считай, совершенно безвозмездно обеспечивает прикрытием. Дымовой, мать ее, завесой. Если бы еще не так безбожно воняло.

Густой дым скрыл его передвижение, и когда безопасница крикнула "Брось оружие и ложись на землю, руки за голову!", Корбина за тлевшим бревном уже не было, он, извалявшись вдоволь в болотной жиже и умудрившись черпнуть этой гадости даже в воротник бронекостюма, тельняшка тут же пропиталась водой и неприятно липла к коже. На языке так и плясало какое-нибудь бойкое, оскорбительное и не слишком умное высказывание в адрес турианки, но Джонас благоразумно промолчал, не выдавая голосом свое новое местонахождения. Да и говорить-то уже ничего не нужно было. Не поболтать же они с птицемордой тут встретились.

Патрульная явно была такого же мнения, потому что именно в этот момент она выстрелила. Не какими-то там зажигательными патронами. Нет, на этот раз паразитка играла по-крупному и всерьез, шарахнув по несчастному бревну - а, нет, даже не по бревну, целилась чуть за него, как раз туда, где только что маячила неприкрытая башка Корбина - шарахнула чем-то бронебойным, спровоцировавшим нехилый такой взрыв, превративший многострадальный гнилой ствол в груду опилок и попутно задевший еще и Джонаса взрывной волной.

- Твою ж маааать! - крик сорвался с его губ помимо воли, когда Корбина резко обдало жаром, отбросило от его спасительной кочки на пару метров и, протащив по воде, приложило к чахлому деревцу. Кинетические щиты тут же сдали свои позиции чуть более чем на половину. Да еще и затылком хорошенько так хряснуло о дерево. До искр из глаз. Головная боль на ближайшую неделю теперь обеспечена. Джонас тряхнул башкой, проясняя зрения и мысли. Он не сразу сообразил, что гребенчатая долбанула в него бойней. Ха. Ну, естественно. Конечно же, мне попадается не начинающая СБЦшница с пукалкой, а чертов спецназ, способный единолично десяток коллекционеров завалить. Всё моя гребаная непруха. Он-то надеялся, что она зайдет за бревно и тупо подставится под удар. Мечтать же не вредно.

- Ну ты и сучка, - в сердцах проговорил Корбин и стер с лица кровь из какой-то царапины над бровью.

Но времени чтобы долго зевать и думать у Джонаса не было, так что он, ударившись о деревцо и тряхнув головой, тут же выставил вперед руку с пистолетом. Ага. Именно так. Какой-то жалкий Палач против Аргуса и бойни. Жизнь до чертиков несправедливая штука. Патроны у него были самые обыкновенные, они ничего не воспламеняли, если только не стрелять ими во взрывоопасные объекты. Черт, полцарства за взрывоопасный объект сейчас. А болотный газ взрывоопасен?.. Но и обычные пули работали вполне приемлемо, особенно если сопроводить их метко запущенной сингулярностью. Нажимая на курок, Корбин продырявил дерево, за котором находилась турианка и в это же время спешно копил биотическую энергию для атаки. Ему понадобилось секунды три чтобы набрать достаточно темной энергии для паршивой сингулярности. Да и та, состряпанная на скорую руку, получилась маленькой и жалкой, хоть и шуршала не хуже любой другой.

- Лови, дрянь! - запыхавшись выкрикнул Джонас и отправил черную дыру в миниатюре в сторону гребенчатой головы противницы.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]- Ха! - не веря в собственную удачу, радостно воскликнул Джонас, глядя на то, как турианка попалась в сингулярность. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что безопасница на самом деле угодит в эту недоделанную черную дыру, увязнув в ней как мошка в капле воды. Гребенчатую перевернуло в воздухе и вполне безобидно приподняло над болотом. - Чертова гравитация всё-таки та еще сучка, а, птицемордая? - не слишком логично рассмеялся Корбин про себя и, желая закрепить успех, отправил на радостях еще и биотический бросок в противницу, тоже не сильный, слепленный фактически из остатков темной энергии, так как батарейки еще толком не успели перезарядиться. Бросок сформировался больше на энтузиазме, чем силе, и в нормальной ситуации даже на полтора метра бы не сдвинул цель со своего места, но сейчас особой мощности и не требовалось. Сейчас нужна была лишь крохотная биотическая искра, катализатор, способный вызвать цепную реакцию. Хиленький сине-голубой шарик энергии ударился в подвешенную в воздухе турианку и цепная реакция пошла - два слабых элемента, взаимодействуя трансформировались в иное, третье, с совершенно другими свойствами. Взрыв был негромкий, но вполне себе неплохой, особенно учитывая минимум приложенных усилий.

- Долбанная алхимия! - Корбин аж подпрыгнул от восторга, глядя на биотический взрыв, отшвырнувший СБЦшницу в сторону. - Я гребанный алхимик! Гарри Поттер, черт возьми! - Но даже на волне своей эйфории он не упустил возможность спрятаться в укрытие за очередной корягой. И вовремя, так как гребенчатая уже очухалась и выпустила в него очередную гадость - несколько острых клинков молниеносно присвистели, один застрял в коряге, а вот несколько штук ее полусгнившую древесину пробили насквозь, лишь слегка замедлив свой смертоносный полет.

- Черт, - Джонас даже в сторону дернуться не успел. Уже почти восстановившиеся кинетические щиты против этой напасти оказались бессильны. Один из клинков вонзился в левое плечо, пробив броню и застряв, судя по болезненным ощущением, в самой кости. Второй просвистел мимо, лишь каким-то чудом не проткнув Корбину шею, и почти целиком исчез в стволе дерева за его спиной.

- Сссссучка, - прошипел Джонас, припадая к мокрой земле и пытаясь вытащить застрявшее лезвие из сжигаемой изнутри огненной болью руки. Но никак не получалось подцепить эту турианскую пакость. Пальцы соскальзывали в крови и пачкали все вокруг красным. Инородное тело никак не желало покидать мышечные ткани и будто бы только глубже вонзалось в мясо, больно до зубного скрежета царапая кость. - Ну и к черту, - Корбин раздраженно и болезненно скривился. Доза панацелина должна была уменьшить хотя бы боль и остановить возможное заражение.

Пока укол не начал действовать, болело плечо адски. Но вместе с болью просыпался и гнев на эту камнемордую любительницу баллистических клинков. Та всё вела огонь по коряге, не давая Джонасу, бросившему уже бесполезные попытки вытащить из плеча клинок, даже башку высунуть. И опять зажигательными. - Гадина привычку себе взяла все мои укрытия поджигать. - Вновь горела дряхлое дерево, вновь воздух затуманивался тошнотворным дымом. - Ну, ладно, стерва, - Корбин облизнул губы, проверил термозаряд в пистолете и перебрался под прикрытием дыма подальше от коряги. При каждом движении клинок в плече как будто шевелился, оживая своей странной мучительной жизнью и пронзая руку вспышками боли, струившейся по нервам до самых кончиков пальцев вместе с яростью и темной энергией. Казалось, что кровь его, всё еще весело струившаяся по броне ярко-красной струйкой, состояла сейчас в равной степени из боли, биотики и ненависти. - Хотя лучше бы из панацелина.

Джонас увидел приближавшуюся турианку сквозь пелену дыма, похожую на какого рогатого демона из ада. - Всё-таки туриашки - реальные черти. Прямо как с иллюстраций к детской библии. - Для биотического удара было слишком рано, так что оставалось лишь палить в нее из "Палача", но эта верткая чертовка виляла и ее щиты, судя по всему, лишь пару раз вспыхнули от прямого попадания. Корбин копил энергию, лелеял свою злость, позволявшую быстрее и больше ее сконцентрировать. Когда эта мерзавка окажется рядом, он будет готов. Он встретит ее во все оружие. А пока что можно было и обойму всю расстрелять в ее сторону, пусть не думает, что всё так просто будет.

Оставляя кровавые капли на болотистой почве, Корбин прислонился спиной к пробитому дереву и, с щелчком сменив термозаряд, вновь выглянул из укрытия. Тварь была уже совсем рядом, но всё еще играла в движущуюся мишень. Биотика буквально искрила в его венах, когда Джонас сделал еще несколько выстрелов в гребенчатую фигуру. Ответные пули заставляли кинетические щиты пойти рябью и постепенно отрубаться.

Отредактировано Jonas Corbin (21 июля, 2014г. 11:09)

[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]- Паскуда, - прошипел Корбин, поднимая пистолет. Раненное плечо горело огнем и мешало нормально прицелиться. Выстрелы то и дело отклонялись от цели, даже на таком мизерном расстоянии. Тут бы уже прострелить ей чертов костяной лоб или наглые глазенки, окруженные этой их ритуальной боевой окраской. Но рука, зараза, с трудом поднималась, болела как последняя шалава и никак не желала слушаться.

А это гребенчатое чудовище, вдруг оказавшись совсем рядом, оскалилось всеми своим жуткими острыми клыками и что-то там прорычало. Джонас чертыхался, выпуская в нее чуть ли не всю обойму и позорно промахиваясь. Хотя нет, не совсем уж промахиваясь, по крайней мере один выстрел всё-таки застрял в броне. - А, мерзавка, кинетически щиты-то приказали долго жить, да? - с мрачным удовольствием отметил Корбин. Не придавая значения тому, что его собственные щиты тоже были на нуле. - Будем стрелять друг в друга и посмотрим чья броня продырявиться первой? Меня устроит. - Вообще-то его броня уже была дырявой, о чем явственно говорили красные кровавые разводы, засыхавшие на груди, руках и земле вокруг него. Но Джонас был уверен, что продержится достаточно долго, чтобы сначала отправить на тот свет СБЦшницу. Но тут турианка вновь устроила ему подлянку, задав какую-то команду на инструментроне.

Ее броня характерно засветилась. Попадания теперь уже не причиняли привычного вреда, а, заразы, натыкались на эту чертову полупрозрачную плёнку. - Гребанная оборона! Твою мать! - Корбин чертыхнулся от досады. Против этой долбаной вязкопластичной жидкости он, конечно же, не продержится. - Неудивительно, что эта стерва так довольно усмехалась только что! Вот черт! Я труп. Черт!

Стоило как можно оперативнее убираться. Но до того, как Джонас смог хоть как-то перебраться в другое укрытие, гребенчатая ринулась вперед. И она была проворнее, куда как проворнее человека с пробитым плечом. Удар тяжелой винтовкой лишь чудом не пришелся по неприкрытой голове. Корбин дернулся в сторону, и приклад турианского оружия ударил в плечо. Не в раненное - уже хлеб. Если бы шарахнуло по больному месту Джонас бы скорее всего взвыл. А так лишь покачнулся. И тут же был сбить турианкой на землю. Эта тварь оказалась тяжеленной и сильной, цепкой, как чертов ханарский проповедник. Обхватила его своей костлявой рукой, врезавшись своей светившейся броней в него, с силой пнула под ноги и повалила на землю. От столкновения с какой-то неожиданно твердой кочкой раненное плечо взорвалось болью и остановившееся было панацелином кровотечение вновь открылось.

Корбин сдавленно и болезненно крякнул. Его уха коснулось горячее дыхание безопасницы. - Эти гребанные палавенцы, что на десятки градусов горячее людей, получаются? - промелькнула посторонняя мысль, но тут же уступила место гневу. - Издевается, сука! Издевается! - Биотика светилась так же ярко как броня под "обороной", но не белесым свечением, а голубоватым. Краем сознания Джонас заметил, как по броне царапнуло лезвие боевого ножа. - Что, гадина, своих гребанных когтей не хватает, нужны ножики?!

Сейчас бы он многое дал, чтобы уметь устраивать Ударную волну. Отбросить бы гребенчатую к чертовой матери. Он видел, как это делали другие биотики, но сам так и не научился. Но выглядело это всякий раз очень круто. - Ничего. Это дело наживное. А пока будем справляться с тем, что имеем. - Турианка скребла ножом броня. Плечо адски болело, чуть ли не до темноты в глазах. Застрявший баллистический клинок царапал кость и задевал какие-то нервы, от чего рукой двигать было фактически невозможно. Но темная энергия, будто бы подпитываемая болью и гневом, пульсировала, нагнеталась, рвалась наружу.

Корбин с силой ударил СБЦшницу пистолетом по пластиночной роже. Или по гребню. Или по затылку. Он толком не понял, просто лупил по тому, до чего мог добраться. И в процессе выронил оружие.

Хотелось сделать больно. Так же, твою мать, больно, как и ему сейчас было. Нет, черт возьми, еще больнее. А самым болезненным приемом в арсенале Корбина была деформация. Он любил деформацию. Она расщепляла плоть. Она разрывала сухожилия и кости. Она крошила черепа и лопала гребанные кровоносные сосуды. Она приносила страдания и боль. И за это он ее обожал.

Правда, когда твой противник прижимает тебя всей своей тяжестью в болотистую почву. Когда твой затылок то и дело соскальзывает в зловонную жижу, а ноги в тяжелых ботинках шлепают по мутной воде, поднимая грязные вонючие брызги. Когда твой противник буквально лежит на тебе, не давая ни дюйма на маневры, деформация может и боком обернуться. - Ну и насрать! - орал внутренний голос, когда голова Джонаса вынырнула из болотной жижи. В рот залилось немного грязной воды со вкусом канализации.

Нужно было, конечно же, четко вычислить приложенную силу. Точно понять куда и как... Но сложно заниматься вычислениями, когда ты барахтаешься в обнимку с пытавшейся тебя то ли утопить, то ли заколоть, то ли задушить, то ли защекотать своим лезвием до смерти, турианкой. А боль в плече и ярость путают мысли. Деформация вышла осторожная, не слишком сильная, чтобы его самого не задела, но достаточно мощная, чтобы это гадина ее прочувствовала сквозь свою чертову броню и все ее гребанные черепашью панцири!

И в этом была его главная ошибка. В противоречивых намерениях. Невозможно сделать деформацию одновременно не сильно, но мощной. Невозможность отправить ее во врага, когда тот наваливается на тебя, а ты толком не можешь шевелить свой ведущей рукой. Биотика требовала концентрации, требовала хоть минимальной ясности. Особенно в таком положении.

Синий биотический сгусток расцвел между ними. Деформация накрыла обоих. И турианку и Корбина. Гребенчатую отбросило-таки от него. Да и "оборона", судя по всему, спасла от самого страшного. Но Джонасу было не до этого. Темная энергия была направленна от него, что и сохранило ему жизнь. Но боли и страдания хватило и на него. Клинок в плече показался детским лепетом. Мир взорвался болезненными искрами. Дыхание замерло в онемевшей груди. Да чего уж там, Корбину показалось, что он сейчас сдохнет. Даже закричать не получалось. Потому что боль буквально отрубила все нервы и мышцы в теле. Он не чувствовал как вновь ударился затылком о какой-то камень, как болотная жижа вновь хлынула в рот. А кровь окрасила воду в красный цвет. Мир на миг погрузился в благодатную тьму, но тут же вернулся, обрушившись на него всей полнотой ощущений. И теперь Джонас закричал.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2tocN.gif[/AVA]Боль была всепоглощающей. Трудно было даже представить, что бы было с Корбиным, слови он деформацию полноценно, от всей дури, в лоб. Он никогда не думал о том, какого тем, в кого он запускал этой гадостью.  - Впрочем, он и сейчас об этом не думал. Потому что мыслей не было. - Теоретически всё было ясно - расщепляет, разрывает, взрывает. Но на себе он этого никогда не испытывал. Бросок, ударную волну и прочие тоже не шибко приятные штуки - да, а вот деформацию он знал лишь косвенно. Как-то не доводилось. Да и сейчас ведь не совсем уж довелось опробовать. Она - его собственная! Это надо же быть таким идиотом! Да за такое еще на "Гагарине" любому бы уши оторвали! - лишь задела его. Но даже этого хватило, чтобы испытать гамму неприятнейших ощущений.

Нагрудник лопнул. Мышцы - будто бы все без исключения мышцы в теле! - непроизвольно и резко сократились, болезненно и неестественно. Спина выгнулась. Дышать на короткий миг стало невозможно. Кости будто бы превратились в жидкий азот. Будто бы распались на осколки. На мгновение Джонасу показалось, что он сам распался на части. Развалился. Перестал существовать. Растворился в ослепительной и невыносимой вспышке боли. Вот таким, наверное, был Ад его матери. Только там эта доля секунды растягивалась на целую вечность.

Он потерял ориентацию в пространстве. На время будто бы повис в пустоте, где были лишь его боль и ужас. Болото исчезло. Турианка исчезла. Всё вокруг перестало существовать. А потом Корбин вновь мог дышать. И сердце болезненно билось в груди. И все процессы, что происходили в теле ощущались болезненно и неправильно. Дышать было больно. Кричать было больно. Но он всё равно кричал. Потому что не кричать было нельзя. А мыслить так вообще было совершенно невозможно.

Он не сразу понял, что гребенчатая вновь оказалась на нем. Она вновь всей своей тяжестью вдавила его в болотную жижу. До его слуха доносился какой-то странный звук, будто бы утробное, первобытное рычание какого-то зверя. Бритвенно-острые когти подцепили треснувшую броню - Джонас и не почувствовал, как наплечник отлетел в сторону - и в раненное плечо вонзились клыки. Новая вспышка боли заставила Корбина взвыть. Плечо горело адским пламенем. Руки-ноги не слушались, лишь барахтались по грязной, кровавой воде. Темная энергия вспыхивала и гасла, как разряды тока во время короткого замыкания. Биотика искрилась голубыми искрами, как поломанная проводка - без особого толка. Мысли всё еще путались.

Острые испачканные в чем-то когти царапали по лицу, оставляя кровавые полосы на коже. Сквозь хаос творившийся в его сознании, Джонас пытался что-то предпринять. Сбросить с себя озверевшую турианку, пнуть ее, схватить за гребень. Но руки соскальзывали с ее твердого панциря. Зубы сумасшедшей намертво вгрызались в плоть, сквозь мокрую от крови ткань водолазки. - Да она ж меня сожрет сейчас! Чертова безумная сучка! - Паника, боль и ярость почему-то не придавали толком сил. Голова была как в тумане. Ни единой здравой мысли. Лишь боль и вопли.

- Нет! Нет! Нет! Меня не загрызет насмерть какая-то турианская стерва! Я не помру на гребаном болоте! - Корбин захрипел, стараясь собрать все свои оставшиеся силы. Биотика в который раз окутала тело синей извивающейся энергией. Напитала измученные агонизировавшие мышцы. Никакого завалявшегося броска он сейчас не смог выдать, но зато удар бронированной перчаткой по башке гребенчатой оказался усилен биотикой. И вполне действенным. Ее голова дернулась, да и саму турианку удалось-таки на дюйм-другой отодвинуть от себя. Правда, судя по всему она в зубах прихватила с собой ощутимый кусок мяса из плеча Джонаса. Но ему было сейчас плевать. Пусть хоть полруки откусит, сволочь! Он не собирался подыхать тут.

Совершенно безумная, испачканная его темно-красной кровью рожа безопасницы нависла прямо над его лицом. Корбин со всей силы ударил ее вновь по лобной пластине. Попытался выбраться из-под нее, найти хоть какую-то твердую почву под собой, чтобы можно было на что-то опереться, не погружаясь при этом до подбородка в болото.

Голова раскалывалась так, будто бы это его только что по ней треснули. Или треснули? Он ударялся головой? По-любому ударялся. Чем он только не ударялся. Ни одна часть тела не казалась сейчас целой. Болело всё. Кровь хлестала из прокушенной вены. И легче было бы просто сейчас же сдохнуть. Но упрямая ярость не позволяла. Никак не позволяла дать себя прикончить какой-то долбаной турианкой!

Он не знал, куда делось его оружие. Он не знал, было ли у него вообще какое-то оружие. Он не стал даже тратить время на то, чтобы нашарить вокруг какое-нибудь подручное средства типа камня. Просто раз за разом, вкладывая всю свою злость и оставшиеся силы, молотил кулаком по гребенчатой голове.

- Чертова. Гребенчатая. - цедил он сквозь зубы при каждом ударе. - Тварь. Поганая. Сдохни.

Корбин уже не тратил силы на то, чтобы пнуть ее - итак в броне, или на то, чтобы отползти подальше - нафиг. Просто лупил по голове светившимися с перебоями синим кулаками. Удары получались всё менее частыми. Он чувствовал как ее когти вновь вонзались в рану на плече, царапали шею, лицо. Кровь заливая глаза. Дыхание с шумом вырывалось изо рта.