Не обрезай волосы – мужчины любят длинные патлы. Не обрезай волосы – это удобно. Носи ситцевое платье и никто в тебе не заподозрит роковую женщину, охотницу за сердцами. Цербер, Цербер, Цербер. Он везде, повсюду, диктует свои правила. Контролер чужих судеб и душ.
Кэти с некой остервенелостью, возникающей в руках, пыталась заплести непослушные, только что помытые, волосы в косу. Пряди метровой длины выбивались , создавая неравномерные узлы, ниспадающие по спине, и задиристые петухи на макушке и за ушами. Отчаявшаяся было вообще сделать более менее приличную прическу, Джонс просто свела локоны в слабо затянутый хвостик.
Джинсы, потертые временем,  безразмерная майка серого цвета – то ли белая в прошлом, то ли просто цвета пыли, неизвестно. Слишком старая майка.
Прошло две недели, началась третья, спустя то происшествие в батарианской колонии. Искусственная красивая сказка с гнилым дном и отсутствием будущего. Все там свершившееся до сих пор воспринималось с большим трудом и колоссальной дозой непонимания. Да, было. Да, случилось. Но кто поверит, что ты была наложницей в гареме батарианского наместника!? Правильно, никто.
Кроме тех, что были с тобой. Крошка Назенин, эта хрупкая девушка с тонной энергии и малюсенькой коробочкой здравомыслия. Алекс – разгульный парень с завидной внешностью и стремлением к новым впечатлениям.
Ласточка покинула свою квартиру, впервые за долгое время. Необходимо было прийти в себя. Разложить по полочкам новое мировоззрение, ощущения, чувства.
Попросту сбежав из-под крыла Альянса, что бы те ее не поймали, бельгийка чувствовала острую вину, потому что оставила Сэма одного, когда пришло время спасения, вместо того, что бы остаться. А ведь могла же, в общей неразберихе не стали бы спрашивать имя и текущее место работы.
Свое отношение к Гарретту Уайлду Кэти не могла объяснить сходу, и если бы кто-то спросил у Ласточки в лоб, что же она чувствует по отношению к альянсеру, то в ответ можно было бы услышать только невнятное бормотание в попытке объясниться и нервное взмахивание рук. Безграничное тепло, что нежно грело внутри, глушилось Цербером и искоренялось постоянно повторяющейся пропагандой.
Фу, Альянс, какая гадость, кака. Зарплаты низкие, уважения никакого. А люди там злые-злые, что лучше не суйся. Пенсия мизерная, а стоит получить травму, то все, пиши пропало – ты будешь ненужен. Спишут в гражданские и забудут. Расходный материал.
То ли дело Цербер. Чистота, полная санитария, хорошие люди и добрая атмосфера. Тебя ценят, и за твои навыки платят гораздо больше того, что платили бы, например, у саларианцов в лабораториях. Но это все неправда…
В аэробусе, что шел от жилого района к центру столицы сильно пахло средством для чистки металлических поверхностей. В это после утреннее время общественный транспорт пустовал, и на сидящую у окну по правому борту бледную девушку редкие пользователи аэробусов, вроде той парочки азари с турианцем, не обращали равным счетом никакого внимания. От батарианского плена остались не только грустные воспоминания , в которые слабо хотелось верить, но и белеющая шестнадцатиконечная звездочка на тыльной стороне правой ладони. В ярком свете Тазале ее было почти не видно. А косметологи лишь разводили руками. С выбитой на коже татуировкой ничего нельзя сделать, разве только что вырезать вместе с кожей. Пока что только она, эта белая дрянь, напоминала о том, что бы было, если бы Сэм, раб батарианского такта, не вытащил глупую Михримах из лап наместника. Девушка скривилась, насупившись. Сизо-синие узоры, смазанные в порыве нежности, побледневшие остались на лице, плечах, локтях, забитые в порах. Субстанция, что росписью наносили Михримах на тело, была крайне едкая, сильно раздражала эпидермис и отказывалась отмываться с первого раза.
- Эй! Да ты за проживание среди азарь сама превращаешься в азарийца!
Экая ирония.
Кэти, покинув транспорт, сщурилась на жаркое светило в небе и направилась в сторону от остановки. Жарко очень, даже для этого времени суток, когда солнце еще не достигло зенита. Ослепшая от света на несколько мгновений девушка налетела на чью-то грудь, и, проморгавшись, увидела над собой нависшего крогана. Степенный такой. В аккуратном костюме и чистые манжеты, воротничок литой, внимательный взгляд, наросты на лице, судя по ним, ему не менее пятиста лет. Извинился баритоном и последовал по своим кроганским делам, оставляя малышку оперативницу в замешательстве. Ошеломленная таким образом Кэти  постоянно с птичьим любопытством, пока шла дальше, оглядывалась в скрытой надежде  увидеть кроганского интеллигента вновь, но тот уже пропал с поля видимости.
А вот и конечный пункт назначения. Научный центр имени матриарха Айлин А’Тоу, по совместительству больница. Именно в нее определили того-самого-ненавистного-альянсера. Что случилось с ним за прошедшее время пришлось выцарапывать по крупицам. Вначале это было просто информация, что Гарретта Уайлда в тяжелом состоянии госпитализировали в больницу на Цитадели. И все. На этом конец. Альянс тщательно закрыл всю информацию о произошедшем. Словно бы не было никакого рабства в отдаленной колонии Батарианской Гегемонии, и не страдали люди. А что может рассказать один очевидец? А поверят ли ему? не поверят, точно так же, как и Кэти Джонс, бывшей на том же месте, что и Он.
Прозрачные двери, разъехавшиеся в стороны, дружелюбно пропустили в свое нутро маленькую девушку, смутившуюся белых стен. Больницы ей никогда не нравились, начиная от интерьера, заканчивая запахом лекарств. В этом центре был, конечно, другой запах, более резкий, чем спирт или санитарные средства. Такое же покалывание в груди Ласточка ощущала в Академии Гриссома несколько месяцев назад. Разряженный из-за биотики воздух, а оно и немудрено. Научный центр имени Айлин изучал законы владения биотикой, ее развитием и блокированием. Воспитание детей азари, контроль их энергии, или опыты по зарождению навыков без воздействия на плод внутри утроба до рождения. Сам факт нахождения в подобном месте порождал некий страх и надежду. Вдруг Мартлет смогут привить биотику, словно гиблому растению новые корни? Глупая затея…
Но что же Гарри делает тут? Почему здесь? Почему не, например, в обыкновенной диагностической больнице? Об этом ничего не сказано…
- Здравствуйте, чем могу вам помочь? – Кэти крадучись подошла к диспетчеру на входе, азари голубого цвета и проколотыми наростами на голове, что в белом халате сидела за застекленном столом,вся в документах и телефонах. Кто-то сказал, что такие люди – сердце больниц. Без них бы глупые посетители бы мотались в незнании что куда и зачем.
- Да, я ищу одного человека… - Кэти  запнулась, как выразиться, она не знала. – Ну, вот такого вот…
Рука взметнулась вверх, козырьком показывая большой рост. Короткое движение по вискам, мол стряхивая неровные пряди в более ровную прическу.
- Имя, - учтиво попросила азари с табличкой на столе, значившейся как Кисель Лимон.
Девушка растерялась.
- Простите?
Азари, что-то быстро отыскавшая на компьютере, уже была готова набрать в поиск слова, натянула на лицо улыбку и посмотрела на оперативницу, что мялась в недоумении у стойки, хватаясь то за ручку, стоящую на плоскости, то перебирая пустые листочки бланков.
- Имя азари, что вы ищите, - милая белозубая улыбка, полная терпения и понимания. Подобные вопросы диспетчеру задают каждый день по двадцать раз.
- А, нет-нет. Не так, - Джонс потерянно заулыбалась, чувствуя, как у нее потеют виски. – Я ищу Гарретта Уайлда. Это мужчина. Человеческий. Его определили сюда неделю назад или около того.
Кисель так и не потеряв улыбку, быстро набрала длинными пальцами по клавиатуре прозвучавшее имя. Две секунды для поиска. Три секунды для улыбок. За это время Джонс успела известись. Вот сейчас скажут, что его либо убили, либо не выжил, либо при смерти или, что еще хуже, перевели в другую больницу в невесть какую заднице в турианского примарха.
- Да, такой есть. – Лимон прищурилась, немного надув губы утиным клювом. – Вы ему кем приходитесь? Как вас представить?
«Аэээ….Мама? Сестра? Тетушка родная памятная?»
- Я с ним работаю вместе. В академии, - напускная важность. И плевать, что ты больше похожа на кадета, чем на работника Гриссома. – Вместе разрабатываем проект по многоуровневым биотическим щитам. То есть…
- Я поняла-поняла… - Азари кокетливо прищурилась и что-то быстро написала на небольшой карточке. – Имя?
- Я же уже…
- Нет, Ваше имя.
- А…Да, Кэти Джонс меня зовут. – щеки горят от стыда непонимания.
Получив временный пропуск и напутствия, где же искать нужного патлатого «азарийца», Джонс направилась по извилистым коридорам, минуя гигантские окна с видом на пруды и горшки с цветами. Как сказала Кисель, сейчас у группы Аттенда*, к которой прикреплен преподаватель Гриссома, групповые занятия в левом крыле, в зале под номером 35F.
Вокруг были азари, врачи, ученые, просто родители, ожидавшие своих детищей. Наибольшее скопление родителей было у аудитории тридцать пять эф. В основном сидели отцы, хмуря глядящие в стены или разговаривающие между собой на мужские темы. Ласточка осторожно открыла дверь, проникая в зал.
Просторная комната двадцать на пятнадцать метров с гигантским окном противоположным от входа. Скамейки у стены справа, под цветами, занимали мамаши, сестры, братья тех, что занимались на этом занятии. Двадцать, или более, детишек, подростков, и уже более взрослых особей азари вперемешку с редкими турианцами, людьми и людьми. Некоторые в спортивной форме, некоторые – в больничных костюмах, синих штанах и белых футболках – униформа больницы для больных. Подальше, в центре, в одиночестве, в отличии от нестройных рядов усевшихся существ сидел инструктор. Хрупкая, тощая азари фиолетового цвета с белыми татуировками по лицу и рукам:
- … Вдохните глубоко, так, словно вам не хватает дыхания. Медленно выдохните через рот. – Джонс, следуя приказу, тяжело выдохнула, хотя к ней это не относилось. Словив на себе взгляды обеспокоенных родителей, Джонс не стала садиться рядом с ними. Она просто села на пол подальше от крайнего ряда с наиболее опытными учениками.
- Разведите руки в стороны, сведите энергию внутри себя в центр… - Джонс, расположив ноги по-турецки, уселась поудобнее. Дети неумело повторяли за красивыми движениями азари под легкую симфонию. Джонс такие переливы музыки раздражали, но пришлось смириться.
Медитация. Долгое и нудное времяпровождение по времени Кэти. Соскучившаяся оперативница стала повторять движения за инструктором, воображая, что у нее вот-вот появится биотика.
- Пс, а ваш чей? – через какое-то время ожидания конца занятий спросила у Мартлет турианка. Кэти вытянулась шеей, разглядывая неровные ряды. Широкоплечее тело было обнаружено около окна, в лучах света.
- А мой вон… Который самый крупный. Я за ним. – Кэти невольно улыбнулась.
__________
Аттенда* - Растение с Иллиума. Аналог земной ромашки.

Отредактировано Katy Jones (30 апреля, 2014г. 11:06)

Кэти нравилось смотреть на то, как дети неумело повторяют действия за гибкой инструкторшей. Вдох-выдох, концентрация внутренней энергии, вдохни себя энергию богини, получи от одобрение, ляляля буэаа…
Джонс скривилась, закатив глаза. Руки плетями упали на пол. От этих всех поз «осознания» и «понимания» сводило локти судорогой – на столько было невыносимо. Камасутра для верхних конечностей прям, хотя почему-то для азарийской расы в этом нет ничего удивительного, если так прикинуть.
- Мисс Джонс, верно? – оперативница подняла лицо на звук. Рядом стояла пухловатая азари светло-голубого цвета, улыбчиво глядящая сверху вниз. В белом костюме, она, заведя руки назад, неслышно подкралась к находящейся в собственной версии медитации девушке, и, коснувшись рукой плеча, привлекла к себе ее внимание.
- Да, это я, - согласилась с азари оперативница, стараясь проморгаться – яркий солнечный свет мешал обозрению.
Азари, устало смотрела на человека, ожидая, когда та поднимется с пола:
- Извините, но мне бы хотелось с вами поговорить, - последовательница Атаме, крепко, но ненавязчиво взявшись за руку бельгийки, потянула ее в сторону выхода, - Это очень важно.
Девушка, оглянувшись на занимающихся людей, нехотя пошла за азари. Ее в чем-то уличили? Не одела бахилы? Антисанитария? Кэти быстро ощупала свои карманы. Кроме ключ-карты от квартиры и некоторого количества мелочи – с собой ничего не было противопоказанного. Конфетка? Какая-то пластинка овальной формы с выведенным узором, чтимым амулетом?
Они вышли из аудитории, в некоторых, других групп, уже закончились занятия, потому народу в коридоре было уже в разы меньше. Один только азарь, позиционирующийся как мужчина – а это можно было понять по повадкам и одежде – сидел, клацая что-то в небольшом ноутбуке, расположенном на коленях. Довольно дрянная модель, если считать из удобства и функциона. Кэтин ноут был в разы лучше, и это явный повод для гордости. Резервная память, системная выносливость, оперативка. И хотя бы не такого грязно-белого цвета.
- Вы первая, кто посетили Уайлда за последние две недели с момента его прибытия в больницу, - они остановились в конце коридора у засаженного зеленью окна. Азари, сложив на груди руки, пытливо смотрела на Мартлет. Обе женщины заметно нервничали, только если Джонс беспокоилась от неведения, то у азари были иные причины. – Мое имя Иона, я работаю здесь психологом и курирую нашего общего друга.
Ласточка заметно напряглась, поджала губы и приподняла плечи как хищная птица. Начало ей уже не нравилось. Что-то серьезное? Умирает? Все так плохо? Левая кисть вцепилась в локоть правой руки, короткими ногтями царапая нежную кожу прямо поверх голубоватых разводов, оставляя бело-розовые полосы.
- Вы ведь знаете, почему он находится в этом центре? – осторожно спросила Иона, четко и медленно выговаривая слова. Быстрая Ласточка не могла спокойной переносить такую речь. Информация просто не укладывалась такими маленькими порциями в темной голове в общую картину, но перечить не хотелось. Особенно если это лечащий врач.
Она покачала головой:
- Нет, я не знаю, почему он здесь, он не хотел распространяться… - инженер Цербера примолкла, увидев, как азари нахмурилась. -  Что-то не так?
Иона глубоко вздохнула, отведя взгляд в сторону. Похоже, ее что-то серьезно беспокоило, и абсолютно не радовала перспектива рассказывать детали болезни своего подопечного вновь. Хоть и мелочи, но в ситуации сложно было разобраться.
- Могу ли я задать вам пару вопросов? Кем вы работаете? Как давно общаетесь с Мистером Уайлдом? Кем ему приходитесь? Когда видели его в последний раз?
Опять врать. Работаю вместе с Гарреттом в Гриссомской Академии, уже как два года. Перевод из другой академии, ага. Кем прихожусь? Аэ… Хороший, близкий друг.
Те мгновения…
- Спаси меня, - дрожащий, сходящий на свист, голос и мешавшиеся друг другу руки, в попытке то ли обнять, то ли помешать это сделать. Извилистые узоры синей краски, еще не высохшие, смазаны и растерты на обе пары рук. На одежде раба. На белом платье. Темная жижа из неизвестного составляющего, кропотливая работа – все к чертям.
Хороший, близкий друг? ХОРОШИЙ И БЛИЗКИЙ ДРУГ!? Да черта с два!
Ноги тогда подкашивались как сейчас. Остатки воспоминаний, хлипкое ощущение, что все наладится, когда-нибудь. Она не хотела, что бы он был другом. Ни в коем случае. Так неправильно. НЕ ПРАВИЛЬНО! Супермаркет? На Иллиуме? После взрыва магазин закрыли, и на его месте теперь лишь обломки и пепел, да остатки товара. Тогда Гарри закрывал собой несмышленую дурочку, а Кэти тряслась за него, пытаясь платить той же монетой…
- Вам нехорошо?
Кэти встряхнула головой, приводя в себе чувство, ошалело уставилась в обеспокоенные фиалковые глаза.
- Нет, все отлично, я просто задумалась, - быстро выпалила  Ласточка и навела на личико улыбку. – Повторите, пожалуйста, о чем вы сейчас говорите.
- Как я уже сказала, я наблюдаю за ним со стороны и работаю напрямую. Но пока что результата это не принесло. Гарри по-прежнему замкнут. Я беспокоюсь за его состояние. Он находится здесь уже время, достаточное для того, что бы другие больные уже выздоровели, исправились от своего недуга, но здесь… Мисс Джонс, я бессильна, мои слова и действия не приносят должного эффекта.
Девушка лишь участливо кивала в такт словам азари, но непонимание было замечено внимательным психологом:
- Вы ведь понимаете, о чем я говорю?
Кэти еще активнее закивала, торопливо говоря о своих предположениях. От глупого, до близкого к правде. И повреждение нервной системы, и проблемы с мировосприятием. Было достаточно времени, что бы навыдумывать себе всякий бред, используя информацию прошедших дней.
- Нет, все не так. Мистер Уайлд прибыл сюда из цитадельской больницы по наблюдению и исследованию патологий. Когда пациента перевели сюда, врачи особенно сильно подчеркнули его тяжелое состояние. Сказывается потеря крови и сильные ушибы по всему телу. Так же шок вкупе с наркотическим отравлением
Ласточка внутренне поникла ушками.
- Все хорошо будет… - девушка в испачканном, покрытом копотью, платье прижимала к себе голову мужчины, находящегося в полубессознательном состоянии, и раскачивалась взад-вперед, убаюкивая как ребенка покачиваниями и тихим шепотом.  Михримах не понимала в тот момент, что произошло. Не осознавала всю серьезность ситуации. Как мир, который тебе навязывали, рухнул, так и осязание реальность истончилось, становясь иллюзией, в которую слабо хотелось верить. Сказка батарианцев, такая ласковая и желанная для любой дурочки, никогда не видевшей роскошь, оказалась ширмой из тонких прутьев и пергамента, которой прикрыли здоровенную дыру, овраг без дна. – Все будет хорошо…
- … Когда он оказался здесь, ничего в его психическом состоянии не изменилось. – Джонс потерла лоб ладонью, после опустив руку на ключицы, поддерживая ее под локтем другой лапкой. Заметно стало жарче. – Он по-прежнему находится в прострации, в своем мире, в который невозможно пробиться.
Девушка отклонила голову в сторону, исподлобья глядя вглубь коридора, будто то, что ей говорят, не касается Ласточки ни коем образом не касается. В самом деле она просто не понимала заморских слов.
- Он не оставил контактов родных, к нему не приходят посетители, потому обратится более не к кому. Мисс Джонс, я могу попросить вас об помощи?
Жар сменился холодом в спине.
- Ему необходимо развеяться. Пройтись по улицам, по памятным местам. Может быть, вы сможет узнать, что его беспокоит? Вы гораздо ближе с ним общаетесь, и вам легче будет открыться.
Азари смотрела на малышку Кэти с высоты платформы своих туфель и ожидала ответа. Сама же бельгийка пока молчала, пытаясь сообразить. Она хотела его увидеть, извинится… Узнать, как дела, чем он занимался. Что кушает? Здесь хорошо кормят? А дети? Их тут много? Как в гриссоме? Но забрать его?
- Да, хорошо. Я могу его сейчас увидеть?
- Да, конечно, сейчас я его заберу с занятия. Ждите здесь.
Джонс проследила за объемной спиной нехрупкой азари, скрывшейся за дверью аудитории. В затылке налилась свинцовая тяжесть. Пущай лучше сам преподаватель расскажет, в чем дело, и как он оказался здесь. От внимательного психолога не укрылась растерянное состояние юной девушки, выдавшей себя за работника Гриссома. Врать психолгу, говорить, что ты биотик, в биотическом центре развития. Черт, да ты гений, Кэти Джонс.
Девушка до крови прикусила губы, отвернувшись от света и уходя в тень растения, что раскинулось около подоконника. Отрицать, что мистер Уайлд в порядке…
Ну вот что она ему скажет? Неровные шаги вымеривали плитку, перешагивая через стыки, пола у подоконника. Повернулась спиной к темнеющему коридору, за десяток секунд пять раз поменяла положение рук и три раза – тела у окна. Видом показать, что все в порядке, нигде ничего не болит и беспокоиться, в общем то, ни в коем случае не надо.
- Привет, - Кэти поймала на себе напряженный взгляд и застыла, не в силах сдвинуться со своего места.
В море не верь хорошей погоде. Оперативница Цербера смотрела на своего бывшего охранника. Смотрела и не знала, что ответить, сделать. «Привет. Как дела? Как здоровье? Азаза.» Она медленно оторвалась от подоконника и сделала пару шагов на встречу. - Ты каждый раз будешь так делать, да? Убегать и возвращаться?
Прозвучало как шутка или насмешка, а в горле сперло. С этой стороны ситуацию Джонс не рассматривала. Нет, все гараздо было проще для наивной девушки. Трепетная любовь, ласковые касания, боязнь попасться. Будто молодая парочка тревожится, как бы не быть пойманными строгими родителями. На самом же деле все гораздо хуже. В дело замешана политика, скверное отношение к другим расам и отсутствие морали. Девушка сжала руки в кулаки.
Раб, охранник гарема, адепт, преподаватель, близкий и родной человек. Он заметил мельтешащую Ласточку гораздо раньше, чем она его, и застыл неподалеку, боясь или брезгуя подойти ближе. Все таки она его бросила, оставила там, на чужой колонии, на попечение Альянса, решив лишний раз не попадаться на глаза его руководству. Выбралась другим способом, иным кораблем. Выбраться то выбралась, но ни у врача в больницы, ни на работе не появлялась. Просто безличное существование три недели подряд. Стакан воды, снотворное, почти сутки забытия, расколотое понимание происходящего, кусок сыра в рот и вновь снотворное.
- П-привет, - девчушка коснулась указательным и средним пальцем центра груди мужчины, поднимая взор на его покрытое легкой щетиной лицо. Слегка мутный взгляд, подрагивающие брови в попытке сомкнуться на переносицу. Боже, да ты зол…
- Как ты меня нашла? Я никому не говорил о том, где я нахожусь теперь, я хотел сказать тебе, где я, но ты не отвечала на звонки. И на сообщения тоже. А автоответчик, видимо, совсем не прослушиваешь.
Молчала, не трогала инструментрон, не приближалась к личному компьютеру. Это правда. Кэти боялась, не хотела выходить из дома. Закрылась в собственной раковине, пока в голове не щелкнула совесть. Надо вернуться. И это то спустя несколько недель. И в чем же тогда смысл такого поведения? Женщина, может быть, понимает такие перебежки, а вот мужчине – невдомек, какого черта.
Она не нашлась, что ответить. Пару раз открывала рот, но не издала ни звука. Ну, давай же, скажи, как тебе жаль, ути пути, говори о том, как тебе было плохо. Какая прелесть. Еще расплачься, он сломается. Сделай так еще раз, как учил Цербер, сделай еще раз расстроенную мину и напусти краски к щекам и драмы в происходящее.
К чертям Цербер.
- Гарри, я… - от неожиданности скорого сближения, Джонс попятилась и наткнулась на стену, чувствуя горячее дыхание на уровне лба. Мягкий удар об панель поясницей и локтями. Хотелось завопить и выцарапаться, убежать в сторону, позвать помощь. Но прямой угрозы не было. Лишь крайняя степень непонимания и… печали. Хищно вздрагивающие крылья носа и мельтешащий по круглому лицу взгляд обиженного человека. – Прости…
Вот и все, что она смогла сказать, веря где-то внутри себя в любовь, пони, радугу и цветы.
Плевать на то, что говорит Цербер.
Мужчина сверлил Мартлет еще какое-то время, а после отстранился. Можно было ожидать удара кулаком, хотя бы в стену, но он ее не тронул, и не тронет. Наверное… Терпкий, больничный запах от мужского тела, чуть помутневшие темно-зеленые зрачки тронул нежное обоняние. Отпрянул адепт точно так же плавно, как и приблизился.
- Прости, - повторила Джонс, прерывая затянувшееся молчание. Пришлось самой встать напротив мужчины, заглядывая ему в глаза. – Прости! Я знаю, что поступила скверно! Я… Я не должна была тебя оставлять там!
На повысившийся голос, зазвеневший колокольчиками, обратили слишком много внимания, потому голос сел до шепота.
- Все в порядке. Я не должен был... все хорошо, я не имею права что-то говорить, просто нашло что-то. Мне сложно держать себя в руках... Ты ведь знаешь о моей проблеме?
Девушка отрицательно покачала головой, приближаясь плотнее к Уайлду, сжимая в ладошках ткань футболки и встречаясь лбом с его ключицей. Нет, просто хотелось еще раз прижаться к нему, как тогда, ощущать тепло и защиту. Вероятно, это уже как негативная потребность.
- Нет, я ничего почти не знаю… Прости… Я… Я не знаю, что вообще произошло. Нет, я все помню, да, - она повернула голову, прикладываясь щекой к плечу адепта и сжимая его руки обоими лапками. – Я все помню, но верить… До меня не может дойти. Я пыталась понять, но… Черт возьми…
Она притихла, прикусив язык, слушая его сердце. Сие поведение смущало, как и Джонс, так и посторонних. Надо что-то решать, и очень быстро.
- Гарри, пошли со мной? – не вдаваясь в объяснения тихо прошептала оперативница Цербера, боясь поднять взгляд.

Кэти, прикрыв глаза, молчала, ожидая услышать отказ. Свою глупость она ощущала, понимала, что к чему и почему Уайлд сейчас держится немного отстранено. Беготня, что она устроила, плохо выглядела со стороны. Но чем чаще поднимать эту тему, тем больнее будет. Что было - не пропадет из памяти, но может забыться, загладится более светлыми воспоминаниями.
- Все в порядке...
Девушка, смотрящая на шею адепта, дрогнула плечами. Она не верила ему.
- Я не должен был... все хорошо, я не имею права что-то говорить, просто нашло что-то...
Уж кто-то, а права он имел. Он защищал маленькую Ласточку, не способную самой постоять за себя.
- Идем... - Джонс вздрогнула и оторвала голову от плеча мужчины. Посмотрела на его прежде хмурое лицо, озарившееся улыбкой. Внутри появилось какое-то радостное ощущение. Он согласился!
Он с готовностью потянул за собой малышка Ласточку. Он знал больницу куда лучше, чем оперативница Цербера, и уверено шел вперед, буксируя за собой легкую девушку, которая не успевала за широкими шагами.
- Можно прогуляться в парке, рядом с госпиталем, иногда я читаю там книги, но это не то, совсем не то… Вообще-то, у меня открытый пропуск, поэтому я могу выходить когда захочу, но как-то не было особенного желания слоняться по городу в одиночестве, но ты ведь мне в этом поможешь?
- Да…Сэ…Гарри… Помедленней, я не успеваю!
Особенно сильно это было ощутимо на лестнице, ступеньки которой он перепрыгивал с резвостью молодого лося. Руку пришлось разжать. Кэти же сама взялась за поручень, быстро засеменив вниз. Мужчина, переставший ощущать хрупкие пальчики в своей ладони, остановился и обернулся, с легким недоумением глядя на Мартлет. Последняя же виновато улыбнулась и ускорила темп, но успела лишь спустится на три ступеньки. Девушка смущенно опустила лицо вниз и попыталась отстраниться, когда Гарретт приблизился к ней и подхватил на руки. Джонс уже не раз была на его руках. Пожалуй с ним это были единственные случаи, когда маленькая оперативница оказывалась в воздухе. Никогда в жизни она не позволяла брать себя на руки. Просто редкие желающие не рисковали подходить к затворнице Ласточке, что плохо признавала общие сборы и корпоративы. Щеки тут же покрылись неравномерными пятнами цвета перезревшего персика. Одна рука легла на плечо адепта, а другая поверх кисти альянсера под коленями, сжимая грубые пальцы. Закричать? Не поймут. Подумают, что у Гарретта приступ ярости, повяжут его, вколят дикую дозу транквилизатора и закинут в обитую мягкую комнату. Девушка боднула его в скулу, пряча от возможного прямого укуса шею. На всякий случай.
Сдавленный смех, чересчур сильно сжатое чужое плечо. Ситуация забавная, смешная. Маленькая золотая тучка на груди у утеса-великана. Видя удивленные лица, Кэти веселилась все больше. Вот их на руках не таскают. А меня таскают.
Уютно устроившись на руках у адепта, для Кэти было неожиданно услышать от охраны колкое высказывание по поводу двухсмысленной позы. Настолько неожиданно, что от сравнения Мартлет рассмеялась еще больше, уткнувшись в шею адепта, но тут же смутилась и отвернулась в другую сторону.
Оказавшись на улице, соскользнув с рук Гарретта, девушка остановилась, прижавшись спиной к груди мужчины и несколько исподлобья смотря на прилежащий к больнице сад. Прогулочная зона, необходимая для больных и проходящих курсы подготовки к операции по установке биотического импланта или реабилитации после. Сейчас полно всяких незнакомых людей на отдыхе. Многие в больничном одеянии, эти синие штаны и белые футболки - грелись на угасающем вечернем солнышке после ужина, кто-то был вместе с родными в поздние часы посещения. Одиннадцать минут осталось до окончания приема посетителей. После пяти все посетители должны покинуть территорию больницы и уйти в свои дома.
Джонс дрогнула уголком рта и живо стала переплетать свои волосы, ибо после дискомфорта Уайлда стало немного стыдно. Непослушные пряди из неаккуратного хвостика собрались в не менее неаккуратную косу чуть ниже лопаток.
- Так какая у нас сегодня программа? Здесь есть планетарий? А роликовые коньки на прокат выдают где-то поблизости?
Кэти отрицательно замотала головой. Планетарий находился в другой части города и, что бы до него добраться, нужно было потратить много времени. На роликовых коньках, впрочем, как и на обычных, сотрудница Цербера стоять не умела, и позориться не хотела. Можно было сходить в зоопарк, в котором находились сотни животных с разных планет, но, вероятно, его уже готовили к закрытию. Любопытным вариантом еще оставалась музейная площадь, прозванная так за то, что вокруг обширной мощеной территории было аж пять разнообразных музеев, несущие в себе информацию об развитии азарийской расы, их техногенном совершенстве и еще об их религии. Забавно было бы туда сходить, но желания пялиться на непонятные человечеству иероглифы и знаки не было.
В голову прошла небольшая идейка. Малышка Джонс не часто была в этой части Нос Астры. Раз-два, не более, но даже незнакомая с ближайшими значимыми архитектурными постройками культуры местной расы Ласточка знала, что здесь рядом побережье.
- Есть одна притча, - быстрая Мартлет, уже составившая для себя путь передвижения по извилистой части города, вспомнила как добиралась до больницы и что видела. Набережная. 5км.
- Пошли, - перебила она с короткой оглядкой сверкающих глаз на мужчину, девушка, взявшись за широкую длань, устремилась прочь с территории госпиталя. Зеленые рассады, цветочные клумбы, беседки из тонких прутиков, но от этого не становящиеся хрупкими - все-все просматривалось камерами внешнего видеонаблюдения, чтобы никто не только не попал на зону больницы незамеченным, но и не ушел из нее. С тревогой посмотрев на камеру под крышей будки шлагбаума, Кэти вместе со своим спутником покинула созданную Айлин А’Тоу больницу. Никто им не преграждал путь, никто не собирался, ударяя кулаком в грудь, загонять больного обратно в белые стены. Может быть, та азари, что разговаривала с оперативницей, передала охране, чтобы не трогали человеческого мужчину в больничном комплекте вместе с девчонкой в два раза меньше его самого. Сложно было бы спутать с другой парочкой.
- Тебе плохо? – Джонс замедлила ход, когда Гарретт закашлялся и позволила перехватить свою руку покрепче, одновременно вместе с тем поравнявшись с ним. – Извини…
- Давно это было, в те времена, когда люди на Земле жили без электричества и водопровода, а аэрокаров и в помине не было… - Джонс вначале непонимающе посмотрела на адепта, но потом вспомнила, что он хотел ей рассказать историю, но своей целеустремленностью она перебила его.
Слушая с интересом про сотую по числу овечку, и про скучающую по ней слабохарактерного пастуха, что бросил все стадо для поиска потерявшейся скотины, Кэти замедлилась. Интересная история, до этого ни разу не слышанная Джонс привела ту в ступор. Наивная по содержанию притча несла в себе немного на первый взгляд, глупости. Ведь одна из сотни овца не стоила всего стада, и пока пастух искал ее, волки, или кто-то другой, мог вырезать девяносто девять оставшихся. Но с другой стороны…
- Почему он ее искал? – Она подняла на адепта взгляд, полный непонимания, и столкнулась с ним взорами. - Ведь есть и другие, окружавшие его и о которых тоже надо заботиться!
- …Она была больна, нога животного подвёрнута, а сама овечка выглядела уставшей и полуживой… Но какова была радость пастуха, что нашёл сотую овечку! Ему казалось, что он в эту минуту любит её больше. Чем всё стадо. Он взял её на руки и донёс до места пастбища на плечах, чтобы помочь ей снова не сбиться с пути…
«Неужели я похожа на сбившуюся с пути овцу?» - Кэти утерла нос, не требовавшийся в касании вообще. – «Словно обидеть хочешь?» - Сглотнула, стараясь повернуть свой ход мыслей в другую сторону. Она оставила его тогда на попечение Альянса, она сделала правильно. Она отдала его родительской организации, но сама не стала подставляться под удар. Ее бы повязали, отправили на допрос по составляющемуся делу, узнали бы, что она работает на Цербер… Плевать, что за спиной к оперативницы Цербера крепкая история прошлого и возможного будущего. Штатный работник Вивино, техническое обслуживание игрушек и просто одинокая девушка с наивными взглядами на свою жизнь. Не могу, и ладно, не в состоянии помочь, погрущу. Кэти не отличалась геройством, но выделялась жертвенностью.
Она молчала, не в силах сказать что-нибудь разумное. Ну, что можно сказать? Сделать вид, что не поняла сказанного? Она убежала, он нашел…
- Глупый пастух… - прошептала Джонс, опустив глаза и разглядывая свои пальцы ног, выглядывающие через босоножки.
Несколько секунд они шли молча, инженер подбирала слова, что бы пояснить свои действия и помыслы, но последующий вопрос выбил ее из колеи.
- Ты ведь скрываешь что-то от меня, верно? –  она прошла дальше на пару шагов чем он и тоже остановилась. - Я мешаю каким-то твоим планам, поэтому ты от меня вечно убегаешь?
Привет Гарри, как дела? Все в порядке? Как сестра? А ничего, что ты общаешься с представителем Цербера? Нет? Ничего? Ну и ладно.
- Я…
А еще ты можешь предать человека.
- Нет, это не так... – Улыбка тронула пухлые губы, но это была не чистая и открытая эмоция. Настороженная, натянутая, она дрожала.
А помнишь? Помнишь, как мы встретились? Ты не видел во мне Мартлет. Ты видел перед собой самозванку, что была послана сторонней организацией для того, что бы взломать архивы Гриссома. Куклу с неестественного цвета волосами и приклеенными ресницами, одетую достаточно вызывающе – защитный способ для психически нездорового ребенка шестнадцати лет.
- Просто я…
А ты сама помнишь те прикосновения? Он дорожит тобой, а ты ведешь себя как последняя блядь. Чего ты боишься? Он припоминал тебе тот случай? Когда ты вывихнула лодыжку и боялась. Боялась его, такого чуткого и доброго.
Кэти сжала и разжала кисть, чувствуя, как у нее потеют ладошки. Затылок налился свинцом от нервного перенапряжения.
- У тебя есть мужчина, отношения с которым я разрушаю, так ведь?
Оп-па..
От такого у Джонс едва не полезли глаза на лоб.
- Нет, у меня нет никого! – она смущенно взглянула на него, но не смогла долго выдержать прямого взора. Опустила глаза чуть ниже, на его грудь.
Что заставило его так думать?
- Хочешь мороженое? В таких автоматах оно всегда вкусное. Советую вишнёвое с шоколадным соусом, оно самое вкусное, хотя я хочу сейчас попробовать банановое с карамелькой.
Мороженное было хорошим предлогом оборвать неприятную тему.
Она посмотрела в сторону, куда глядел мужчина, и повернулась туда головой:
- Я ни разу не пробовала такое… Но хочу.
- Такие были в Стокгольме, когда я ещё был ребёнком. Можно выбрать любой вкус и любой наполнитель из представленных тут и, вуаля! Какое ты будешь брать?
Она подошла вместе с ним к ларьку с мороженным, около которого уже была очередь из двоих людей. В едва ли менее жаркие вечера Иллиума желающих приобрести мороженное было ничуть не меньше, чем днем. Разное, абсолютно различные наполнители, фруктовые, травяные…овощные? Азари знают толк в извращениях. Чувствуя за своей спиной грудь Уайлда, Джонс едва заметно повела напряженными плечами. Она немного расслабилась, конечно, от того, что альянсер не хочет или не может задуматься о том, что спасенная им девушка является террористкой, как многие считают. Хакер не в то время, не в том месте…
Просто ученица, подставная.
Только знакомая с экстранета. Хорошая подруга.
Вы общались долгое время.
Вас объединила общая беда, но ты из нее выбралась, а он нет…
Ты должна его поддержать, потому что все из-за тебя… И в прошлый раз он получил из-за тебя. Там, в переулке. Ты не убежала же. Он тебя тогда защитил. А ты его в благодарность выхаживала… И две недели назад защитил…
- Ванильное с орешками, пожалуйста… - Джонс с сомнением посмотрела на другие разновидности и просто выбрала знакомое слово с пластинки, на которой была изображены картинки пробников с мороженым.
Отойдя в сторону от ларька, Ласточка, уже успевшая измазаться личиком в мороженом, положила ладонь на локоть мужчины, заставляя того согнуть руку к груди для удобства:
- Я немного не так сказала, - девушка утерла тыльной стороной ладони испачканный нос. Аккуратности в поедании мягкого мороженного она не наловчилась да недостатком опыта. Смешно звучит, конечно. – У меня на самом деле есть молодой человек, который считает меня своей, даже когда между нами ничего не было.
Было странно рассказывать о Цербере, как об нежелательном мужчине, которые оказывает излишнее внимание. Так она сможет хоть что-то рассказать о себе.
- Он мне оказал крупную услугу в прошлом, он вытащил меня из передряги, и без его бы вмешательства я бы, наверное, сейчас здесь не стояла и с тобой бы не разговаривала… - она покрепче сжала локоть адепта, боясь, что тот отстранится. – Просто я боюсь его. Даже после того, как я отплатила за его заботу своей работой, он продолжает докапываться…
Заметив настороженный взгляд, Кэти осеклась и поторопилась объясниться:
- Нет-нет! Не пойми неправильно! Я механик, работаю по прежнему на игрушечную корпорацию… Ремонтирую сломанные на гарантии приобретенные игрушки. Вот.
Она притихла ненадолго. Мороженное таяло в руках, вкус был слишком сладким, а орехи застревали в зубах. Она уже пожалела, что согласилась на порцию мороженного. Сейчас отказаться было поздно, а выкинуть – некрасиво. Джонс укусила себя за щеку за излишнее чревоугодие.
- Давай не будем об этом? – она вновь устремилась вперед, подхватив Уайлда-младшего за локоть.
Путь лежал через торговый бульвар, который издалека еще был очень заметен даже для слабого взгляда. Огни. Люди. Музыка и песни. Кэти ускорила шаг, буквально срываясь на бег. Какой-то праздник окутал людей со всех сторон. Много детей и родителей, просто гостей столицы и местных жителей. Кэти остановилась, так и не отпуская руку адепта, боясь его потерять в толпе. Птичье любопытство взыграло большее значение, чем первоначальный путь к набережной.

Отредактировано Katy Jones (1 августа, 2014г. 17:42)

Все дальше и дальше в толпу, навстречу неизведанному. Кэти крепко держала за руку мужчину, придерживая кисть обеими ладошками, буксируя его за собой. Последний не особо даже сопротивлялся, от чего на душе становилось немного легче. Тяжелый разговор был отложен на неопределенное время, но неизвестно, на долго ли. Гарретт вряд ли забудет то, что Джонс ему сказала. И не забудет пока не разберется в ситуации.
"Он не должен узнать, что я из Цербера. Это крест на общении. На мне. На нем. А ты ведь не хочешь прекращать с ним общаться, верно?" - она все так же мысленно отрицательно покачала головой. Нет, она не хочет потерять его еще раз. Она уже раз убежала с испугу. Два убежала, боясь, что ее схватят. Долго ли еще так придется так бегать, боясь движения в свою сторону? Ты больше не под присмотром ксеносов. И ты больше не под крылом у Цербера. - "Я же свободная. Верно? Я могу сама управлять своей судьбой."
Она неосознано чуть крепче сжала кисть Уайлда, тем временем оглядываясь по сторонам. Лучше быть под контролем рядом с кем-то, быть нужной кому-то, чем постоянно бежать прочь от ответственности и возможной опасности. Он не опасен. Он не раз доказал свою лояльность и теплое отношение к своей маленькой подопечной. Это подтверждает его поведение в Гриссоме, защита в переулке, когда оба получили по щам, только адепт отхватил за троих. А на батарианской планете?...
Я ему верю.
Если он сказал, что будет все хорошо, значит будет все хорошо.
Своим кратковременным откровением, даже отстраненным от реальности, она не хотела грузить своего спутника. Нужно, что бы он как можно меньше думал об этом. Это может помешать дальнейшему общению. Так же Джонс стеснялась себе признать, что имеет виды на преподавателя Гриссома. Она хотела с ним общаться, видеть, держать за руку. Ну вот как сейчас. Возможно, это просто тяга к родном, к тому, что уже раз закрыло тебя своей грудью? Тебя спасали и раньше, ты это знаешь, но ведь ситуации рознятся, люди разные, отношение было к тебе как к ребенку.
Почему?
Потому что каждый хочет быть героем. Знать, что он спас кого-то, что он не просто кусок мяса, что перемещается между работой и домом, между кофеваркой и обнаженной женой. Знать, что он персональный герой кого-то, кого он даже уже не помнит. Не помнишь лица, имени, ты помнишь место и то, что этот случай обязательно надо рассказать потомкам.
На деле же людям нужен щенок, у которого нужно постояно отбирать кость которая ему не по зубам, даже если это церберенок.
Мимо мелькали лица, руки, разноцветные фанари, гирлянды, торговые палатки, у которых задерживались люди, но ненадолго. Толпа тянула за собой, завлекала в общую волну. Джонс, пробивающаяся к стенду с живыми бабочками с разных планет, собранными в одном большой аквариуме, тоже не устояла и двинулась за стадом, едва ли не потеряв из осязания своего спутника. Рука соскользнула с локтя адепта и расстерявшаяся девушка, обернувшаяся, увидела лишь незнакомые лица, смотрящие с азартом и не меньшим любопытством на набережную, где виднелась громадная сцена с флагами, шарами, лентами. Ласточка попыталась вернуться, но с первого неловкого движения она уронила свое мороженное. Со второго раза наступили на выбившийся шнурок из кроссовок, от чего узелок на ботинке разошелся окончательно.
Уже было едва не поднявшая крик, она увидела позади людей долговязого мужчину, что с упорством ледокола на атомном реакторе пробивался среди движущихся людей. Потянувшись к нему рукой, девушка схватилась за широкую кисть и приблизилась почти вплотную, прижимаясь к адепту, положив ладонь на грудь мужчины, чтобы не смущать его, в виде небольшой перегородки между телами.
Люди словно волна разбитая камнем обтекали вокруг застывшую парочку, пока та не стала двигаться в сторону сцены.
- В честь чего праздник?!
Она честно пыталась вспомнить, что творится вокруг. В этой части города Джонс была очень редко и не интересовалась, что здесь происходит зачастую. Много разноцветных лент, висящих бумажечек, запущенных в воздухе змеев. В голову ничего не приходило.
- Праздник лунного стояния? - неуверенна предположила бельгийка, приподнимаясь на носочка и стараясь углядеть чего-нибудь дальше трех рядов. А народу было действительно очень много.
- Всем привееет! Мои маленькие радости! - азари со сцены была очень плохо видно, но зато отлично слышно благодаря огромным динамикам и воды близко, что отражала голоса. - Всем меня слышно?! Если нет, подходите ближе!
Люди сзади поперли вперед чтобы быть ближе к своему негласному лидеру. Живому существу только дай командира, и он тупо начнет следовать за ним. Движение толпы не сказывалось на прижавшейся к спине Уайлда девушке. Спрятавшись от людей за его грудью, она силилась подняться на носках, чтобы разглядеть оратора, но попытки были тщетны.
- Все готовы к Хайли'Тао!? - по толпе пошла волна рук, все демонстрировали свои ладони, развернутые к центру, к сцене. - Я вижу, что да! Мои маленькие хайлики, все знают что делать? Считаем! Десять! Девять...
- Это Хайли! - Кэти схватилась за руку адепта и от души так стала дергать за пальцы мужчину, силять обратить на себя внимание. - Знаменная дата золотого затмения! Это когда Тазале закрывается другой звездой! И все вокруг...
- Ноль!...
Мартлет перестала дергать руку преподавателя и за долю секунды, до того, как руки окружающих взметнулись вверх настречу к друг другу, зажмурилась. Руки адепта чуть сильнее сжались на плечах Мартлет, когда та уткнулась лбом в его грудь, и так зная, что сейчас произойдет.
И оторвалась она от него только когда услышала смех Гарретта. Легкий, удивленный, непренужденный, как бывает у человека, которого пронесло от чего-то, чего он очень сильно боится.
При взгляде вверх Джонс тоже рассмеялась, глядя на лицо преподавателя Гриссома. Наполовину красный лицом, с синей рваной полосой наискосок, волосы смешавшейся пылью окрасились в фиолетовый цвет. Кэти расхохоталась, видя его удивленные глаза. Смешной, будто пес, которого осыпали гостью блесок и сказали - "Сидеть". На лицо, оседая на ресницах и бровях, опускалась едва ощутимая пыль. Над головами зависло целое облако абсолютно разных цветов, что, смешиваясь, создавали различные оттенки, пока полностью не исчезали серой дымкой. Она просто смотрела на него и улыбалась как полная дура, по крайне мере она так казалась себе со стороны.
Чудо - не самое верное слово, но это первое, что приходит в голову.
Чистый и светлый, он радовался без загрузов, отдавался мгновению больше, чем полностью. Джонс смотрела, следила за его взглядом, хотела быть, как он. Что бы не было за спиной Цербера, и она просто была обыкновенным ремонтником в игрушечном магазине, возилась с поломанными неведомыми зверюшками. Что бы не боялась очередного задания в компании других оперативников Цербера, а спокойно смотрела в глаза людям. Не стыдилась выходить лишний раз на улицу, боясь быть узнанной. А он, Гарретт Уайлд, он не боится. Он не знает, что чувствам может помешать что-то крупнее, чем испуганная кошка на крыше, а обещания - не коробка с бабочками, что после снятия крышечки перестает быть нужной.
Мужчина убрал измазанную в лиловый цвет прядь с лица и приблизился к девушке, что приподнялась на носках, что бы хоть как-то сравнять разницу в росте. Джонс ухватилась за плечо мужчины, потянувшись навстречу. Она хотела поцеловать его, но что бы не так, как в самый первый раз. Когда она будто перепуганная птица убежала, испугавшись последствий. А долго и нежно. Забыв про свое прошлое и подумав, наконец, про будущее.
Можно ли расчитывать на будущее с ним? Наверное, да.
От поцелуя в общественном месте парочку отвлекла фриковидная девушка, врезавшаяся в цербершу и альянсера на полном ходу, перекрикивающаяся со своей компанией, что осталась в другой части толпы.
- О, вы без краски? Не знали, куда идете, чтоли? Вот, держите! - в руки оперативница получила несколько пакетиков с разноцветным содержимым. Точно такие же, только малость других цветов, получил и Уайлд.
Хайли'Тао - день ежегодного празднования затмения Тазале. В этот момент, когда солнце Иллиума закрывалось от обитателей планеты-сада за другой планеткой, более маленькой, свет преломлялся, и, оражаясь от неживой поверхности, создавал особенное освещение для Иллиума.
- ... Это считают тут знаком свыше, - продолжила Кэти сбившиво рассказывать, - Это...
В плечо она получила тугой сгусток ярко-голубой краски, и оборвалась, находясь в шоке.
- Что ты... Я... Же рассказываю... - крики вокруг глушили ее удивленные слова. Злиться было глупо. Тем не менее Джонс испуганно смотрела то на Гарретта, то на пакетики в руках. Кисти, включая локти и грудь, были усыпаны разноцветными пятнами и полосами. Она вновь начала занудствовать, когда все вокруг веселились и радовались. - Черт...
В ответку Кэти не стала мелочиться, подавшись секундному желанию, и кинула в грудь адепта хрупкий и легко рвущийся пакетик с оранжевой краской. Пока густое облако после хлопка рассеивалось, девушка, боясь мести, тут же бросилась в сторону, где было меньше народа, озорно смеясь и взвизгивая встречи с такими же бегающими девушками, боясь возмездия. Лавируя между группами, церберша выскочила на свободную от кучималы часть площади. Но тем, что она оказалась на свободной площадке, малышка Джонс подставила сама себя. Она была как на ладони, и тут же обернулась, ища взглядом адепта. Последний не заставил себя долго ждать. Выкорабкивающийся из толпы, он извинялся и старался принести окружающим как можно меньше дискомфорта, что еще пуще рассмешило Мартлет. Смешной, в этой красно-зелено-синей гамме, он стоял напротив, удерживал себя от хохота, давясь смехом, наверное делал на вскидку предположения, куда беглянка кинется на этот раз.
Раз она уже убегала. Ее простили. Второй раз она тоже сбежала, аргументируя свой поступок благородными намерениями. Третьего раза не должно быть...
"Я не побегу."
Джонс не уловила момент когда в Гарретта извне влетела горсть красной краски, в висок, но именно эта чужая пакость послужила сигналом для своеборазной "атаки" адепта. Последний рванул к своей спутнице, стремясь нагнать ее, но как только Ласточка хотела увернуться от его хватки, запнулась об выпущенный из узла шнурок, и едва не упала, удержавшись лишь взмахом рук и с помощью чьего-то доброго плеча рядом.  За свою ошибку она и получила  синей краской меж лопаток. На пару секунд замерев в ореоле быстро растворяющегося в воздухе порошка, Кэти, ошарашенно глядя вперед, на кучку детей, расписанных в лучших традициях тумбы-юбмы с Зимбабве, боялась повернуться. Даже не потому что было больно. А потому что было на столько неожиданно, что хотелось икать. А...уже...
Попавшую в тормоза Кэти Гарри уже и поймал, оглушенную и офанарелую, словно синяя краска была стоп-картой на футбольном поле. Подхватив девчушку за бедра, преподаватель усадил к себе на плечо увеличенную копию попугая какаду.
- Эй! - она не считала Уайлда слабаком, но была уверена в том, что является теленком, если не коровой. - Надорвешься!
По виду адепта, тому было более, чем норм - никакого дискомфорта и ощущения тяжести. Наверное, воздействие эйфории. Временное наваждение легкости и радости. И это пройдет...
В руках оставалась еще фиолетовая и ярко-зеленая краска. Второй пакетик чуть-чуть надорвался, и через трещинку сковозь пальцы, скользила кислотная пыль, быстро схватываемая ветром, но зато с легкостью оставающаяся на предплечье.
- Давай! - воскликнул преподаватель, смотря на свою спутницу снизу вверх. Последняя же не поняла, чего от нее хотят, и до нее дошло, как до жирафа, когда вокруг начался новый всплеск взрывов краски. Она подняла руки вверх и, окончательно порвав оба пакета, разметала в воздухе цветную пыль, высыпав ее на макушку Уайлда и головы рядом стоящих, рассмеявшись от восторга. Глаза заслезились от зависшего дурмана.
С высоты гарреттовских двух метров было не так все красиво, как внизу. Краска растворялась под сильным ветром с берега, а уже начало нести легким запахом алкоголя. Люди, ошалелые, радовались и бесились, но краска была уже явно на исходе, так как фейрверки кучных всплесков цветных волн стали куда реже взвиваться в воздухе. Играла громкая национальная музыка азари, покрывающая визги и крики. Толпа двигалась в едином ритме, объединяющем различные нации, расы в одно целое. Это было так по особенному. Джонс пообещала себе, что еще расскажет Гарри, что такое Хайли'Тао.
Мужчина крепко держал Кэти, удобнее устроившись на его плечах, за колени, и потому оперативница не побоялась поднять руки вверх, словно хотела бы коснуться небес. Мимо пронеслась сидящая на радужном пони крогане цветная азаря, что, как только оказалась рядом с Кэти, хлопнула ее по раскрытой ладошке:
- Смотри на сцену, человек! - синекожая, только в данном случае - желтокожая азари, сделав небольшой круг вокруг Уайлда, остановилась с другой стороны, - В первый раз что ли?
Она ткнула смутившуюся девушку локтем под ребра и засмеялась:
- Смотри давай! У нас с тобой лучшие места!
Находясь на двухметровых насестах, было с этими словами сложно поспорить. Мало кто додумался усадить своих очаровательных спутниц к себе на горб, как это сделал кроган, коротко представившийся как Уторд, и Гарри.
Пока Джонс нашаривала сквозь туман завесы пьедистал  сцены, азари заливалась то хохотом, то короткими рассказами:
- Мы специально прилетели сюда с Тучанки! Это ведь наша годовщина свадьбы! Серьезно! Уторд, не пихай нашего нового друга!...Так о чем я....Э! Кушать его тоже нельзя! Не трогай саларианца рядом!
Кроган оказался слишком активным и не смотря на суровое обличие вел себя как ребенок.
- А что сейчас будет? - прокричала девушка, косясь то на ксеноса, то на сцену, погасшую от бездействия.
- Смотри давай, вот-вот сейчас...ДОРОГОЙ, НЕ ТРОГАЙ ЭТОГО МИЛОГО ТУРИАНЦА!
Всем внимание впялившись в сцену, Мартлет пропустила зачаток действа. Изначально из-за кулис покатились какие-то едва заметные круги, сверкающие разными цветами. Вначале они были плохо видны, линии были тонкими, но чем ближе они были к центру сцены, тем крупнее они становились. Все крупнее и ярче. Световое шоу было не самым знаменательным событием в это время. Одновременно с тем, как эти кольца, управляемые кем-то извне, скользнули в толпу, с другой стороны, с крыш, полетели мелкие искры, переходящие в волны пламени, слетающие на головы испуганных органиков. Кэти и сама испугалась, схватившись за уши мужчины.

Stuart Chatwood & Inon Zur – A fight of Light & Darkness
Джонс радостно засмеялась, когда холодный огонь с крыш хлынул с голов перепуганных ксеносов на землю. Суть то и заключалась, этого огня, в том, что бы отвлечь не привыкшие взгляды от сцены, где сейчас происходило основное действие. Точнее перегруппировка процессии на сцене.
Тем временем из-за кулис, следом за светодиоидными обручами, хлынула вереница разодетых азарей, что в красивом танце собиралось в какие-то узоры, переплетения из рук, ног...эээ...
Разукрашенные тела, покрытые узорами, темно-синими, лиловыми, голубыми, завитки красовались на лицах, на ногах, на откровенно открытой груди. Бывшая Михримах коснулась руки, чуть ниже локтя, где особенно сильно въелась краска.

К'Хара, находящаяся где-то слева, со спины, говорила про традицию батарианского коронования, передающуюся уже на протяжении двух тысяч лет от отца к сыну. Что занимательно, женщин в управлении престолом никогда не было. Обусловлено это тем, что по правилам семьи, женщина - лишь дополнение к наместнику. Даже не жена. Куда проще. Просто "любимая, только мне принадлежащая шлюха".
Звучит мерзко, но так и есть.
По крайне мере именно в этом дворце.
Что касается других соединений, там, быть может, обстоятельства другие, и отношение лучше, нежели здесь.
Самое страшное то, что таких "любимых" много. Нет одной, которую бы батарианец осыпал золотом и поил лучшими винами. Нет той самой, от которой у наместника изменилось бы отношение.
К'Хара это не говорила, но подобный смысл проскальзывал между слов. Михримах не была дурой, и умела состыковывать едва заметные факты между собой, получая единую картину происходящего.
А она была крайне печальной. Наместник, что после некого путешествия рабочего возвращался через несколько часов, по словам местных дев, желал, что бы его встречала особая девушка. Каждый год. Так происходит каждый год. И каждая особая девушка встречает наместника, уединяется с ним в его драгих хоромах. Где они, эти девушки?
Косые взгляды. Жалость. Попытки ободрить, не вдаваясь в подробности. Дурак не поймет...
Кожи коснулась тонкая кисть с длинным крылом ворса. Холодная краска очень медленно нагревалась от тела. Наверное, потому что окна были раскрыты, и вместе с лунным светом в комнату попадал еще и холодный воздух. Что примечательно, воздух со стройки, отягощенный металлами и каменной пылью, к этому ночному времени оседал, оставляя бразды правления морскому воздуху с берега. Девушка, стоящая по центру в комнате, обнаженная, с распятыми в стороны руками, тупо смотрела на зеркало в противоположной стороне стены. Бледная, живот и шея которой были покрыты мелкими и крупными красноватыми пятнами, что одна из полюбовниц наместника - та самая саларианка, замазывала смоченной пудрой. Запах был от миски с белой пылью был отвратителен, но он мерк по сравнению с тем, что было на конце кисточки в руке K'Хара. Синяя, с голубыми примесями субстанция холодной вуалью ложилась на бедро, на ногу, линии уходили на ключицу и спускались на грудь. Несмотря на красивый цвет пахло ужасно. Но ко всему можно привыкнуть.
K'Хара продолжала рассказывать про суть традиций, иногда обрываясь для того, что бы пересчитать линии на руке своей подопечной и сравнить с противоположной стороной. Все должно быть идеально.
Михримах уже давно перестала слушать то, что ей говорят. После встречи с наместником ее убьют. Вероятно, не сразу. Может быть, умрет сама. Итог не поменяется, и в этом ее убедила Лисель. Добрая азари, решившая вскрыть все карты до того, как недавно появившаяся малышка будет обречена.
Но а только вот смысл даже задаваться мыслями по этому поводу? Сбежать невозможно. После той прогулки по стройке к Михримах был приставлен едва ли не конвой из очень злых и крайне преданных солдат. Эти же солдаты караулили весь пустующий этаж гарема, отданный Маме и Жертве на подготовку.
Перед невидящими глазами стоял Сэм, добрый и отзывчивый, который не отворачивался, как это делали остальные рабы, не прятал взор, а пытливо смотрел на свою знакомую, когда та что-то сбивчиво говорила и восторженно жестикулировала.
Попытка забыть, отказаться от этих воспоминаний в связи с прибытием наместника, поставить точку, принять то, что есть, не оказалось успешной. Она не могла себе не признать, что влюбилась. Влюбилась как дурочка.

- Пойдём прогуляемся? - она растерянно опустила взгляд вниз, не сразу уловив смысл. Они ведь и так гуляли, гулять в гулянии? Но вернувшись вниманием к сцене, Джонс поняла, что оставаться здесь ей больше не хочется.
- Пошли, - она кивнула и таки отпустила ухо адепта, понимая, что от неловкого движения может и покалечить.
Вокруг ликовала толпа, присвистывая и вздыхая томно полной грудью от завлекающих движений танцующих азарей. Одна из них затянула протяжную мелодию на староазарийском. Переводчик не давал конкретного транслита. Но, надо сказать, голос был прекрасен.
- Думаю, нам стоит немного прогуляться, подышать свежим воздухом, - Малышка Кэти соскользнула с плеч мужчины и покачнулась на затекших ногах, и потому сразу воспользовалась предложенным локтем для равновесия. От касания к цветной коже в воздухе вновь повисло маленькое едва видное облако, Джонс удержалась от того, что бы не рассмеяться. Раззадоренная произошедшим, она чувствовала себя немного не в адеквате.
- Догулялись, - она расплылась в улыбке, глядя снизу-вверх на адепта, - Как тебе?
- Я не думал, что мы попадём на такое яркое шоу! - голос мужчины слегка дрожал от эмоционального перевозбуждения, а Джонс внимательно посмотрела на гриву своего спутника и расхохоталась первая:
- Ты похож на дикобраза, Гарри! - она встряхнула его волосы, протянув руку вверх, и посыпалась фиолетовая пудра, оседая на руке и лице Ласточки. - Боже мой, ты бы себя видел!
- Это цветное облако, ты видела его? Это было, когда все вместе рассыпали краску под счёт той ведущей праздника. - он тоже остановился, позволяя маленькому своему другу стряхнуть хлопья краски на землю, - Оно такое «Бах!», словно дым от взрыва… я сначала даже испугался немного, но, Господи, как же это красиво!
Кэти счастливо улыбалась, глядя преподавателю в глаза. В них не было потерянности, не было и злости, какая была при встрече чуть более часу назад. Он радовался. Поддалась заразительному настроению и Мартлет.
Она не знала, как выглядела со стороны, но судя по попыткам Гарретта глядеть в одну точку, она понимала, что надежды особой нет:
- Я глупо выгляжу, да? - и на короткий кивок потупила взор ненадолго, а после взглянула в красноватое небо, рассмеявшись, - Это останется между нами, хорошо?
Удовлетворенная подтверждением Уайлда, Кэти продолжила движение, потянув адепта дальше, прочь от сцены и толпы, ближе к берегу.
- Можешь рассказать чуть подробнее об этом празднике? Это было бы познавательно.
Вначале Джонс нахмурилась, оглянувшись назад на ведуемого ею мужчину, а потом поравнялась с ним, обняв согнутую в локте руку обоими кистями.
- Только не подумай, что я выдумываю все, хорошо? - шаг замедлился еще пуще, - На самом деле это не я сочинила, а кто-то особенно упоротый.
История начинается много лет назад, когда азарийский народ был разбит на... - она оборвалась, подбирая слова, - Ну, скажем кланы. Да, кланы. Ибо перевода некоторых слов на наш человеческий нет. Они враждовали, расколов планету на три части. Наверное, будешь смеяться, но знаешь из-за чего? Из-за цвета кожи. Синии, серые и желтые. Да-да, раньше, как говорят, азари были не все сплошь и рядом синие, но и других расцветок. Ну и началась цветовая дискриминация. Ну, как у нас сто пятьдесят лет назад в соединенных штатах, что сейчас еще западным материком Российской Империи называется. Только там делились на черных и белых. У нас дело обстоит сложнее. Вражда длилась более десяти тысяч лет. Попытки захватить вражеские стороны не увенчивались успехом, и никто из правления не собирались идти навстречу друг-другу.
- И что же послужило переломным моментом?
Кэти ненадолго задумалась.
- Любовь, именно любовь двух молодых послужила переломным моментом в этой ситуации. Я не скажу тебе, как их звали, потому что боюсь соврать. Но суть в другом. Несмотря на все запреты синей и желтой стороны общаться с друг с другом, не смотря на отрицание деторождения от разных цветов, свершилось исключение. Любовь тщательно пряталась от родных и окружающих. Встречались они крайне редко, так скрытно, что никто не знал об этом. Казалось бы, все хорошо будет, но плодом любви между разными азарями был ребенок, спустя двенадцать месяцев встреч... Да-да! Лучше не спрашивай, почему никто за год не заметил странного поведения этих двух особ.
Ребенок все же не кукла, его спрятать сложнее. И рано или поздно его обнаружили. Азари, названная Атаме, имела уникальную расцветку, небесно синюю, с желтыми татуировками... Нет, я не оговорилась, именно Атаме, та самая! Ее убили, вместе с родителями, но сам смысл появления рожденного от разных цветов действует до сих пор. Не важно, кто ты, как выглядишь, не важно какого ты цвета. Ты живое существо, самоопределившееся в обществе. Это самое главное.
Говорят, эта земля, по которой мы сейчас идем, было омыта кровью ребенка, она считалась многие тысячелетия священной. Неприкосновенной зоной, на которую приходили молиться не только за своих грехи, но и за грехи близких... Я наверное слишком нудно рассказываю? - говорит, отрывая помутненный взгляд от береговой линии, вдоль которой по прогулочной мостовой шли Кэти с Гарри.
- Ну нет же, продолжай, - он ободряюще похлопал ладошкой по девичьим пальчикам, улыбаясь, - Мне интересно.
- В день, когда вся правда всплыла, и ребенка убили, в ту же ночь свершилось самое колоссальное событие для доисторических азарей. Лунное затмение. Совпадение, спросишь? Я не знаю... Сегодня тот день...
Она укусила себя за верхнюю губу, слепо щурясь в находящиеся торговые лавки. Народу среди них было пока что немного. Все заинтересованные остались там, под манящими движениями танцующих азарей.
Небо, прежде алое, становилось все темнее. Вдоль дороги зажигались растянутые гирлянды. Яркие, слегка колыхающиеся от бриза, они окрашивали зелень деревьев во все воображаемые цвета.
Здесь было много детей. Стайка таких малышей азари едва не сбила заглядевшуюся по сторонам Ласточка, толкнув в бедро. Джонс, потеряв ровновесие, ткнулась в бок преподавателя, смущенно зажмурилась под легкий мурлыкающий  смех. Воспользовавшись возможностью, инженер обняла мужчину за поясницу, а тот, в свою очередь, прижал к себе бельгийку за плечики.
Вокруг сновали люди, зазывали торговки мелочами, зазывалы конкурсов хотели, что бы посетители испытали свою силу, смекалку, фортуну, она же удача. Выбор был настолько велик, что от криков и смеха закружилась голова. Кэти очень старалась не потерять своего спутника, потому вцепилась в него мертвой хваткой.
- Медовая вата! Пунги всего за десять кредитов! Мармеладные языки!
- Испытай свою меткость! Всего три дротика и три мишени! Порази их и получишь приз!
Все это напоминало Яндоа и Дом Ужасов. Не самое радушное воспоминание. Благо, здесь рядом не было древних построек. Джонс глубоко вздохнула, улавливая обонянием пряный запах местной выпечки.
- Смешапки, смешапки, померь и не снимай!! - вместе с Гарреттом Ласточка подошла к прилавку, который был усыпан разнообразными мордочками, ушами, глазами, размером с кулак и торчащими во все стороны минимизированными щупальцами. - Цены абсолютно не кусаются!
От выбранной Уайлдом шапки Джонс на всякий случай отвернулась, пряча глупую улыбку за ладошкой, и сдавливая гогот.
- Ну нет, погоди, ДИНОЗАВР!? - не сдержалась Мартлет, глядя снизу вверх на своего дорогого сопроводителя.
- Берём, однозначно! - она закатила глаза, и поворотила нос, чувствуя, как клокотает в груди. Ну и чем и подставила себя. Мистер Уайлд, этот суровый Гриссомовский преподаватель, держащий в ежовых рукавицах подконтрольные ему группы, сейчас стоит рядом в смешной зеленой шапке лупоглазого динозаврика, по затылку идут коротенькие шипы, а чуть выше висков маленькие неразвитые лапки, воспользовался заминкой и натянул на макушку малышки Кэти другую уже шапку.
- Эу! - на мгновение потеряв поле видимости и-за упавшего на глаза вязанного края, Джонс замахнулась рукой, поймав за запястье руку Гарри. - Ты чего творишь!
Не менее смешно выглядящая Джонс, повесившая ушки в буквальном смысле, уже не смогла держать себя на полном серьезе. Ну как, как, спрашивается, можно вести себя серьезно, если ты похож на длинноухую лань без рожек, а рядом с тобой идет динозавр два метра росту. У девушки навернулись слезы от умиления. Она давно не расслаблялась морально и духовно, так, как сейчас. Ей становилось легче, проще. Дышать свободнее, на грудь не давил страх, боязнь потерять его вновь.
Азари в шапке, похожей на ежика, похвалила выбор Гарри и сказала, что висящие ушки идут маленькому инженеру и то, что они - красивая пара. Джонс расплылась в тоскливой улыбке. Благо, Гарретт не услышал сладкого шепота как девушка-девушке.
Девчонка поспешила за мужчиной.
- Неужели это вся праздничная программа на сегодня? Нет, не может быть, должно же быть что-то ещё… Видишь, никто не расходится, все в предвкушении чего-то. Ты чувствуешь это ожидание, повисшее в воздухе? Давай посидим здесь?
Спустившись с пешеходной террасы, Кэти и Гарретт, уже ступая по песку, шли в сторону свободной лавочки, вросшей в песок. Для маленькой Джонс в самой раз, а вот адепту пришлось довольствоваться тем, что ноги явно не умещались.
- Нет, это не все. Смотри, - она показала пальцем в небо, указывая не маленькую желтую луну, еще блеклую в сумраке, - Это Танта, спутник Иллиума. Самый маленький спутник. А вон там, рядом, - рука указала чуть в сторону, - Торнк, вторая луна. Скоро Торнк закроет Танту. В это время принято загадывать желания и запускать в небо фанарики. Помнишь? Которые были в каждой лавке.
Смекнувший Гарри убежал обратно за этими самыми фонариками, оставив оперативницу Цербера на лавочке. Волны ласкали берега, шуршанием успокаивая взбудораженное сознание. Из головы не выходила фраза азари-продавщицы.
"Из вас получилась красивая пара."
Они не были парой, да и... сердечко бьется еще быстрее от одной мысли, а что, если они станут парой? Ну, то есть официально, для них двоих, для близких, они будут парой. Парень и девушка. Как это принято. Они будут вместе... Понимания Кэти не хватало на такие дебри отношений. Они то и знают друг друга пару дней...
"Но я с ним общалась еще два года назад. Я знаю о нем больше, чем сама о себе..." - заслышав шуршание песка позади, Джонс глубоко вздохнула и обернулась, ожидая увидеть своего друга, но мимо прошла немного подвыпившая азари. Обозналась. - "А что, если откажется? Намекнуть ему? А сам уже решит, быть или не быть..."
Она себя сейчас чувствовала, будто особый инспектор во время проверки ядерного, отошедшего свое, реактора. Либо все, либо ничего.
Гарретт бесшумно вернулся и сел рядом, Кэти растерянно взглянула на него, беспокоясь. Намекать она тоже не умела. И без того выглядела глупо, а если скажет что-то не так, то совсем унизится. Падать в глазах Уайлда она не хотела ни в коем случае. Фонарики были обычными, пергаментными, чрезвычайно легкие и хрупкие. Джонс поняла это по тонкому хрусту и на всякий случай положила пока что еще не распакованные фонарики в сторону, а сама же позволила взяться за свои руки.
- Гарри? - она привлекла к себе его внимание тихим голоском и притихла, не в состоянии выдавить из себя ни слова. Его взгляд был чист. Никакого подвоха, лишь полное понимание и нежность. - Мне на самом деле очень жаль, что тогда я ушла, я...
Она не хотела врать...Хотя бы не сейчас, не в этот день, не в день Холли'Тао.
- Ты ведь не злишься на меня, правда? - беспокойная рука коснулась футболки адепта, прежде белой, ныне измазанной всеми цветами палитры для красок детского сада, отряхивая пыль.
Слова подобрать было очень сложно. Даже попытки согласовать между собой мысли пока Уайлда отсутствовал, как оказалось, не принесли изменений в сбивчивой речи.
- Просто я испугалась этих людей. Там был Альянс,  он изрядно попортил мне жизнь в свое время. Слишком долгая история, я могу рассказать тебе ее чуть позже, когда мы уйдем от сюда, хорошо?...Тебе удобно сидится?
Джонс отодвинулась на другой край лавочки и похлопала себя по коленкам:
- Ложись, ты устало выглядишь. Не боись, не придавишь. - Кэти доверчиво улыбнулась, когда мужчину опустился головой на ее ноги, - Нам еще подождать немного надо.
- Помнишь, когда мы только познакомились, там, в экстранете, на портале были лишь профиля, ник-нейм и количество оставленных сообщений? Ты тогда был только что зарегистрировавшимся ламером...ну, в смысле неопытным пользователем, и пытался разобраться в принципе работы музыкальной установки.
Девушка положила одну ладошку на шею мужчины, под скулой, придерживая голову, а другой рукой путала волосы адепта, играясь с прядями.
- А ведь над тобой глумились...советовали решения проблемы, которые наверняка бы сломали центр... - в голосе появились нежные нотки воспоминания. Ей нравилось это вспоминать, лелеять первое знакомство. - Надеюсь, ты не делал ничего из предложенного, верно?
Надеюсь, что нет.
Разговор о прошлом занял все свободное время. Кэти уже напоследок, уязвленная колкой шуткой Гарри по поводу висящих синих ушек, смущенно зарделась и, где-то внутри чувствуя разливающееся тепло, глупо улыбалась. Ей нравилось находится рядом с ним, путаться в чужих волосах, и слушать его смех, голос. Она бы всю жизнь его слушала...
- Пора. - она заметила, как люди, собравшиеся на песку вдоль берега, стали разворачивать приобретенные фонарики. - Пора запускать.
Когда швед приподнялся, а Кэти вытащила из-под себя сложенные фонарики, на которых сидела, как оказалось, и  села поближе к адепту, протягивая мягкую пластинку в полиэтилене.
- Я не знаю, как они собираются, если честно, - под руками зашелестела упаковка, неловко вскрываемая пальцами. Конструкция была простая. Тонкие лучинки и легкий материал, натянутый на каркас. И еще небольшой квадратик, который стоило зажечь. - По легенде считают, что если загадать желание в этот день, точнее ночь, то оно обязательно сбудется... Давай помогу.
Оказывается, для того, что бы развернуть фонарик, достаточно было нажать на внешний край и подцепить поднимающуюся кромку с другой стороны. Ласточка это сразу поняла, потом решила помочь. Время утекало.
- Давай вместе отпустим? - она взялась за руку мужчины, сжимая его пальцы так крепко, на сколько хватало сил.
Я не хочу, что бы он ушел от меня... Я не хочу, что бы он узнал о Цербере. Никогда ни за что на свете...Я хочу жить нормально...
В небе уже светились немногочисленные фонарики, пущенные с рук, а Джонс все медлила. Расположенный на коленях каркас уже был готов оказаться в небе, но пальчики, сжатые на кисти адепта подрагивали, а металлическая кисть держала тонкую ниточку политаного квадратика. Стоило дернуть, так сразу же появится крошечный огонек... ну а далее - уже физика.
- Извини, я задумалась, - он виновато взглянула на вопросительный взгляд и таки сдернула защитную ленту, от чего квадратик зашипел и спустя секунду запылал, и только пальцы удерживали от полета, - Готов? Давай!
Она подтолкнула фонарик вверх, к звездам, к остальным желаниям и надеждам. Кэти не была суеверной, да и в чудеса не верила, но сейчас, именно в этот момент, нещадно хотелось быть уверенной, что именно это желание сможет быть исполнено. Не важно кем, Атаме в небе, Цербером, или же самой Ласточкой. Прикосновение Крыла ласточки неощутимо в первые мгновение...Боль появляется лишь потом.

Кожа была уже исписана синей краской, а запах смеси заглушен вакровой водой. Руки, бока, бедра до колен и шея с лицом были разрисованы знаками и узорами, значащими что-то крайне важное для местных высшего класса. В груди болело, а от света свечей раздраженные глаза щурились в проем балкона, который занавесили плотной шторой от любопытных взоров. Полотно дулось и раздувалось под ветром с улицы. Похоже, поднималась буря. Когда край полотна поднимался, были видны далекие бараки, поселения для рабов, среди которых наверняка находился Сэм и который не знает, что происходит. Куда уж непосвещенному расходному материалу знать об происходящем во дворце.
С виду тяжелая ткань легла на плечи, обхватывая талию полупрозрачными белесыми лентами. Белая не сопротивлялась, когда ее одевали, смирившись. Она должна была сопротивляться в самом начале. Воевать за свое будущее там, на берегу, когда раб предложил своей подопечной убежать... Почему она не согласилась? Почему не побежали? Испугалась она, вот и все.
Волосы, собранные в тугую косу с переплетенными белыми лентами и камнями, тяготили и без того тяжкую от нахлынувшего голову. К глазам хлынула влага и в уголках предательски защипало.
"Дорогой Сэм, пожалуйста..."
Наложница со скрипом сквозь зубы выдохнула, когда узел платья стянул ее грудную клетку, делая и без того плоскую грудь еще более незаметнее. Белый нежный материал не скрывал силуэт, но закрывал анатомические особенности женского тела. Уж на том спасибо.
"... не вини себя в том, что произошло..."
Лица коснулась та же кисточка, выводя свежий рисунок на еще белой коже. Холод на переносице, под глазами линией. Михримах вгрызлась себе в губу, что бы не разреветься. Так не должно было быть. Это не ее судьба. Ее не продали, она не должна быть здесь.
"...сегодняшней ночью. Это не твоя вина, не вина Алекса или Назенин..."
Холод коснулся шеи, соединяя линии с щек с линиями на шее.
"...то, что я сделаю - мое единоличное решение..."
Ее оставили одну, покинув комнату. Михримах, подождав с минуту, сорвалась с места, едва ли не спотыкаясь об подолы, кинулась к двери, хватаясь за ручку. Дверь стоном отозвалась в сухих креплениях. Заперто. Заперли.
"...так будет лучше, для меня и для тебя. Тебе не придется больше быть на стройке. Работа больше не понадобится. Ты будешь свободен..."
Белая, оказавшись на балконе, не нашла ничего, что могло помочь ей в кротчайшие сроки покинуть помещение. Высота пугала. Темнота внизу еще больше отталкивала от желания лететь.
"...и я тоже буду свободна, Сэм. Все будут свободны. Вся проблема именно в наместнике..."
Вернувшись в комнату, Михримах, поникшая духом, огляделась. Она должна встречать наместника. Встретить доброжелательностью. Встретить собой. В руку лег богато украшенный нож для разделки фруктов. Тупой конец, но остря режущая кромка. Этого хватит.
"...и потому я убью его. Ради нас."
Девушка не успела спрятать в складках платья нож, как услышала звук открывающейся двери. Рука с зажатым оружием ушла за спину, что бы спрятать его. Он пришел. Оборачиваться она не спешила, явно боясь.
- Мартлет! - этот голос... Я не ожидала его услышать сейчас, в этот момент. Сердце будто ухнуло куда-то вниз, оборвало понимание.
Она медленно повернулась, вначале по-птичьи среагировав головой, в потом уже и повернуться торсом. Это был он, все тот же...все тот же родной. Гарретт.
- Кэти... - куда страннее было это слышать, но да, черт возьми, сознание откликалось, тянулось к знакомому голосу, тембру.. к нему.
- Я не могу, - она шагнула назад, боясь, что с эмоций пырнем ножом не того, - Я не могу. Прости. Для меня здесь всё кончено. Здесь. Сейчас...
Это все видение, да-да-да, всего лишь помутнение рассудка. Она больше не отступала назад и когда плеча коснулась тяжелая кисть со слезами припала к мужской груди.
- Ты помнишь? Помнишь меня? ... Нас? Ты не его, ты не можешь принадлежать этому ублюдку, ты моя, только моя, понимаешь?
- Спаси меня...

В небе теплились сотни огоньков, и куда больший огонь - в сердце. Она, прижавшись к плечу мужчины, полу-лежала на его груди, слушая ровное сердцебиение и явно боясь своей фразы, которую хотела произнести. Она не хотела, что бы он ушел, не хотела, что бы оставил ее.
- Я твоя, Гарретт, - тихо произнесла  Ласточка, стараясь не встречаться с ним взглядом, она просто говорила, - И никуда не уйду. Обещаю...
Девушка подняла взгляд на адепта, как только почувствовала, что тот крепче обнял ее за плечи, приподнялась чуть выше, ибо становилось тесно.
Ухватившись за противоположное плечо преподавателя, Джонс поравнялась с его лицом, ища в его чертах хотя бы немного противоречия. Отрицания. Отвращения. Ну хоть что-нибудь, что могло сказать на невесомый вопрос "Нет"...
Она прильнула к его губам поцелуем, или же ей самой так померещилось с головокружения. Робкое, боязливое соприкосновение, по-детски, не размыкая губ. Такое тепло и нежное, что захватывало дух. На этот раз оно было настоящим. Поцелуй был взаимным, и без всяких опасений, боязней. Уже не имеющий ничего схожего с детсадовскими попытками повторить происходящее на экране телевизора. Ловя его губы поцелуем, Мартлет боялась прервать контакт даже для того, что бы пополнить дыхание, она просто не хотела замечать происходящее вокруг. Отключиться от реальности. Забыться. Быть с ним.
Рука легла на шею Уайлда, едва царапая кожу короткими, но со сломанными острыми краями ногтями. Даже сквозь зажмуренные глаза было видно, что вокруг поменялось освещение. Понимая, что поцелуй и так затянулся, медленно оторвавшись от мужчины, она, прикусив губы, смущенно и боязливо глядела на адепта, сжимая руку на его запястье, боясь, что тот уйдет.
Все вокруг залило золотым светом - одна из лун закрыла собой другую и вот, пожалуйста, отражение от одной на другую породило такой эффект.
- Я тебе потом расскажу, как это называется, - прошептала Ласточка, прикасаясь лбом с щекой шведа.
Она не знала, сколько они вот так вот просидели под шум волн и светом золотого затмения. Кэти наслаждалась присутствием рядом человека, который за два года стал ей на столько дорог, что теперь она не только не могла не думать о будущем, но и хотела забыть о прошлом. Прямо сейчас. Любыми способами.
Фонарики в воздухе, уже отдалившиеся на приличное расстояние, стали пылать и рассыпаться в золотую пыль. Пепел надежд, именно так побуждало назвать происходящее, но все же хотелось, чтобы это просто утилизирующая система, а не разбитые желания.
- Пошли, Гарри, - она потянула мужчину на с себя, увлекая за собой с лавки. - Тут больше не на что смотреть. Больница уже закрыта, но ты можешь расположиться у меня.
Она улыбнулась и едва заплутала, не видя стоянку такси. Найдя оную, Джонс поспешила к машинам, на ходу отпустив руку Гарретта и начиная шариться в инструментроне. На призыв пользователя откликнулся синий аэрокар в десятке метров, радостно пиликнувший в знак приветствия.
- Следующий пункт - Район имени Луизы. - она первая забралась в салон и наиграно уверенно вбивала в поисковую систему свой адрес. В самом же деле она тряслась вся как осиновый лист. - Эм...Ты не обижаешься на меня за то, что  я... поцеловала тебя?

Отредактировано Katy Jones (5 октября, 2014г. 17:09)

На новый намек о том, что не следует Гарретту делать, а что следует, Кэти недовольно заворчала, скосившись. Она не хотела с ним расставаться вот здесь, на стоянке. Не хотела разбегаться в разные стороны словно побитые собаки. Нет. Не за что. Достаточно.
Джонс так же понимала, как это выглядит со стороны. Ничего святого, если честно. Она его поцеловала с собственной же подачи, а теперь зовет к себе домой. Если Гарретт был пошлым, он бы понял все это приватно. Но в оскверненности сознания Уайлда малышка Кэти сомневалась. Иначе бы вместе с уровнем осквернения сознания Гарри бы осквернил и ее.
- Даже не выдумывай, - она замахала растопыренными пальцами перед лицом, выражая максимальную степень отрицания. - Куда ты пойдешь в таком виде? И ты мне так и не ответил: ты обижаешься?
Глупое сознание хотела отвлечься, даже если ради этого приходилось возвращаться к одновременно приятной, но и вместе с тем неприятной теме в плане откровенности. К щекам приливала кровь, и Ласточка покрывалась пятнами, аки гепард. И все равно лезла на рожон. Ей важно было знать мнение своего друга...
Да и друга ли теперь? Да и был ли вообще другом после самого первого раза?...
- Я обижаюсь на тебя лишь за то, что ты снова взяла инициативу в свои руки, не дав мне возможности для действий, - тоскливое молчание, от которого внутри девичьей груди заложило. - Я шучу, прости, если что-то не так.
На мгновение Джонс страшно округлила глаза, но оставила шутку Гарри по умолчанию. Впрочем, он был в чем то прав. На пример в том, что первый поцелуй был грубо таки украден именно цербершой (злой цирбир). А второй...
Девушка вела номер дома и, нажав кнопку ввода и синхронизации с личным счетом, откинулась на спинку заднего сидения, падая в объятия альянсера. Вновь прижавшись к его плечу, инженер тихонько мурлыкала, подобрав под себя одну ногу. Она не умела целоваться, и боялась прикасаться к чужим губам, опасаясь осуждения. Но со своим спутником она этого не стеснялась так сильно. Не боялась обвинений.
- Как ты думаешь, твоё загаданное желание сбудется? Ну, то есть, я, конечно, в подобное не верю,  но вдруг правда, - Она приподняла голову, с негой глядя снизу вверх в лицо спутника, - Ты ведь не расскажешь, что именно загадала, верно?
Дева отчаянно замотала головой из стороны в сторону:
- Нет, нельзя говорить! Это же закон подлости! Если я скажу, то ничего не сбудется!
В голосе зазвенела некоторая настороженность. Она не хотела, что бы он знал о деталях ее желаний. По крайне мере не этих.
- А что ты загадал? - она с готовностью уставилась на своего спутника, но тяжко вздохнула, когда тот отказался:
- Ну, тогда я тоже буду молчать, вдруг сбудется.
- Ну и ладно! - буркнула Джонс и вернулась не плечо адепта. В концов, она не сказала, ну и он не сказал. Все верно.
На предложение сыграть в "Слова" Джонс согласилась куда охотнее, чем если бы они продолжили обсуждать желания. Чувствуя свою слабость в знании различных слов Кэти хотела было во время игры воспользоваться экстранетом, но под упреком оставила эти попытки, используя технические слова, а иногда и выдумывая им подобные, откровенно жульничая и пользуясь тем, что преподаватель Гриссома вряд ли знает многие слова из обихода инженера.
На завершение игры в слова Ласточка на столько обнаглела всепрощением Торна, что стала называть имена известных богинь и деятелей, а адепт даже не возражал, лишь отсмеивался.
Свой район из окна Джонс заметила не сразу, лишь скосив глаза, она шепотом произнесла:
- Мы почти приехали... - пусть занял достаточно много времени. Целых полтара часа. Поясница уже успела окостенеть и от духоты внутри аэрокара становилось жарко.
Днище машины мягко опустилось на асфальт, очерченный специальной линией для ориентировки малых автопилотных машин. Кар слегка тряхнуло и нежный приятный голос на межгалактическом сказал, что транспорт прибыл на указанную точку. Мол, пожалуйста, не забывайте вещи.
Оплатив проезд, дева с помощью Гарри выбралась из низкого салона и рассмеялась, скорей от эмоций, чем от чего-то увиденного.
Он здесь, он с ней, вся ночь напролет, можно разговаривать, общаться, делиться!...
- Думаю, нам стоит попрощаться...
Что?
Он хочет уйти?...
Не она, так он?...
В горле сперло, а в глазах предательски защипало. Джонс глубоко вздохнула, почти не размыкая губ, что бы он, Гарретт, не заметил изменившегося состояния своей Ласточки.
- Нет-нет...нет-нет-нет, - она попыталась отшатнуться от мужчины смахнуть руки со своих плеч, но сил и духа не хватило сделать этого. В голосе стали появляться истеричные нотки, - Ты не уйдешь!
На нос попала капля воды, и Джонс вскинула голову к небу. Сверху хмурились тучи, почти с точностью до ста процентов характеризующие настроение юного Цербера в данный момент.
- Мы встретимся завтра или… или когда у тебя будет свободное время. Ты же знаешь часы приёма в нашей клинике, а я всегда ничем не занят...
Руки, сомкнутые на запястьях мужчины, мелко тряслись. С губ срывалось отрицание и отказ принимать информацию.
"Он не уйдет... этот вечер..."
- Я же не прошу ничего особого, Гарретт! - над головами мощно громыхнуло, разрывая на мгновение сумрак ярким белым светом, а на землю посыпались тяжелые капли дождя. Макушка вмиг намокла, а рваные пряди облепили уже без того уже мокрые щеки.
Она что-то еще кричала, но нарастающий шум воды перекрывал все звуки. Находится под стеной воды становилось с каждой секундной все невыносимее. Девушка схватилась за руку мужчины и потащила его в сторону своего подъезда, спеша скрыться от воды под козырьком.
"Черт возьми, Гарретт! Простынь еще не хватало!"
Здравствуйте, вот, я вам возвращаю вашего пациента. А? Чего такой синий? Дак эта, под дождь попали. А че грязный? Не, не в луже катались. На праздник попали.
Она прижималась к Уайлду всем телом, дрожа от холода и уже начиная чувствовать зуд в горле.
- Не дури, пошли. Ты промокнешь и заболеешь! Тебе нельзя болеть! - заверещала маленькая Ласточка, трепетно прижимаясь щекой к неровно вздымающейся груди адепта. К ногам уже подступали лужи, а к центру груди - холод. - Пошли...
Она, удерживая мужчину за поясницу, встряхнула мокрой рукой, и носом активируя инструментрон. Дверь подъезда запоздало открылась, пуская в теплое нутро промокшую парочку. Кэти сразу же взметнулась вверх по лестнице, периодически останавливаясь на ступеньках, что бы убедиться, что преподаватель Гриссома следует за ней.
Второй этаж.
- Тебе точно не помешает моё присутствие в твоей квартире? Такие ливни обычно короткие, поэтому я могу переждать и здесь.
Джонс демонстративно фыркнула и скосилась на межперелетное окно.
- Ты никогда не был на Иллиуме, значит, Мистер Уайлд. Здесь дождь раз в несколько месяцев, если повезет. И ты не помешаешь.
Третий этаж. Мартлет запыхалась и остановилась на ступеньках, продолжив свою речь только когда Гарретт поравняется с ней:
- Он сметает все. - она отфыркнулась от воды и стерла с лица лишнюю влагу, - Нам на пятый этаж.
Девушка не успевала за широким тренированным шагом и периодически останавливалась, что бы отдышаться. Сама она привыкла неторопливо подниматься по лестнице, а не семенить за здоровяком-мужчиной.
Из головы не уходили плохие мысли от последствий того, что можнт случиться, если пустить в дом мужчину. Да все что угодно! С другой стороны с Уалдом она уже находилась в замкнутой квартире.
- Вот... - дева остановилась у двери, что было самой невзрачной из всех, которые были на этом этаже, - Боже, надеюсь не отключили...
Лестничная площадка осветилась на несколько мгновений разрывом молнии, хрупкие плечики вздрогнули с перепугу и замерли поднятыми. Сама церберша окостенела, замирая и мелко быстро начиная дышать. Себе она никогда не призналась бы, что боится грозы. И не скажет это никому.
Рука спустя с десяток секунд все таки провела законтроленным инструментроном по замку двери, снимая поверхностую защиту от взлома. Всяко логово хакера-церберенка должно как-то охраняться. Следующим ходом было открытие двери пластиковой картой.
- Добро пожаловать, Гарри... - шепотом произнесла инженер, проходя вперед, в темноту.
В квартире царил полный и густой сумрак, с ходу девушка запнулась об оставленную на полу коробку, которую тут же запихала ногой под тумбу. Дождь отбивал ритм по стеклам окон, иногда мерцали молнии, и в отдалении бил гром. Джонс скинула с ног кроссовки и шустро интуитивно пробираясь через повороты к счетчику, заговорила;
- Такое редко, но бывает, не везет..сейчас проверю, вдруг просто выбило... Свет таки выключили. Это пока не кончится ливень... Ох... - плечиками она поникла и вновь несколько раз щелкнула одну и ту же кнопку в надежде, словно от повторения что-нибудь получится. - Ты же мокрый! Сейчас принесу полотенце!
По полу послышались коготки и легкое, молодое дыхание. Джонс уже знала, что это движется в их сторону, но...
- Сахар! - окликнула собаку оперативница, но псинка не подходила, процарапав лапками мимо. - Сахар?

Кэти как вкопанная стояла посередине коридора и растерянно смотрела на копошащегося в сумраке Гарретта и мялась, не зная, что сказать. Как-то раз она услышала, что к добрым людям тянутся собаки, как существа безгранично добрые, но подобное она наблюдала впервые в своей жизни. Не то что бы она не разу не видела, как собака кидается к человеку на радостях. Дело в том, что она не была уверена в том, что ее новый друг окажется таким собаколюбом. Она всю дорогу волновалась, боясь, что Уайлд не подружится к Сахаром и собака кинется на него.
Все обошлось куда лучше.
- Я не знал, что у тебя есть такое чудо, ты умеешь хранить секреты, оказывается. Мы столько общались, а ты ни разу и словом не обмолвилась.
Пока только собака. Джонс прикусила язык. Она могла бы хотя бы предупредить или заикнуться о том, что дома у нее не только пыль и мебель.
- Можно мне в ванную комнату ненадолго? Я хотел бы умыться...
- Да, пошли, - вышла из оцепенения Ласточка и, ухватившись за запястье мужчины, увлекла его за собой в сторону ванной.
Идти нужно было буквально пару метров, но и эти два метра были наиболее опасными, так как навесные полочки были крайне небезопасными для высокого человека, но...
Церберенок слабо пискнула, когда мужчина, выпрямившись, долбанулся об полочку. В ванную посыпались всякие пузырьки из женского обихода, с неприятным звуком шкрябая краями об эмаль.
- Осторожнее! - на выдохе произнесла Мартлет, ухватившись за плечо адепта и силясь рассмотреть его выражение лица и тем самым оценив нанесенный урон.
- Всё в порядке, но синяк останется знатный, - она коснулась щеки преподавателя, разворачивая его лицо к себе и пытливо всматриваясь в черты. Мужчина, чуть перекошенный и держащийся за затылок, слабо улыбнулся, -  У тебя тут всё такое миниатюрное. Такое ощущение, что я попал в эльфийский домик на чаепитие.
Она тихо с коротким смешком хмыкнула себе под нос, опуская Уайлда.
- Просто кто-то очень крупный, - вручив ему полотенце, наугад, не зная какое, Джонс вышла из ванной, оставив преподавателя в одиночестве. У нее было три одинаковых полотенца, отличающиеся оттенком и маленькой картинкой - мультяшкой в углу.
Розовое с собачкой?
Зеленое со странной зверушкой с Сур'Кеша?
Не важно.
Сама же Ласточка, проследив, что бы адепт справился со смесителем, прихватила другое полотенце со странной десятищупальковой (ты ли это?) монстрюгой на сизом фоне, направилась в сторону кухни, где ее уже ждал голодный Сахар.
Положив полотенчико на тумбу и стянув с себя пуловер, девушка стала рыться в поиске вкусняшек в виде твердых минеральных косточек, сидя на полу и путаясь между пачками с мукой и с макаронами в слабом свете инструментрона. Псина лезла через плечо в нетерпении, тихонько недоуменно поскуливая и мельтеша из стороны в сторону.
- Как он тебе? - шепнула четвероногому другу вопрос и боднула ушастую морду, что лезла впереди планеты всей, явно мешая, - Правда хороший?
Сахар проигнорировал вопрос своей хозяйки, завидев коробочку с косточками.
Что касается мистера Уайлда, то его смущение забавляло. Забавляла и неуклюжесть, с которой Торн боялся сломать что-то, что было слишком маленьким для него. А в остальном... ну нет, она не боялась оставаться с ним под одной крышей, не боялась и прикасаться к нему, но зато очень волновалась показать себя не с той стороны. Не так, как хотелось бы, а стороной, которую уже осквернил Цербер.
Работа маленькой Ласточки в Цербере была на время приостановлена, она сама не шла на контакт с координаторами, не прикасалась ни к скинутым на личный компьютер новыми заказами в виде бесконечных не расшифрованных кодов и иных, требующихся во внимании инженера приложений. Мысли были забиты абсолютно другими вещами, вроде полоскающегося мужчины в собственной же квартире. Шелест воды был слышен через стенку, ровно как и легкое фырканье. Губы тронула улыбка. Надо же было оказаться на Тау, Джонс забыла про этот праздник, и сейчас неимоверно радовалась тому, что так все получилось, и вечер не пришлось веселить будто клоун, нет. Все протекало как и надо, как и хотелось бы метающейся душе, и даже лучше. В сердце что-то легонько кольнуло...
Сахар сомкнул зубы на протянутой косточке и поволок ее в сторону.
Сказать ему прямо сейчас? Рассказать, как и по какой причине она тогда убежала? Признаться? Сейчас самое время ведь, время, когда она не увидит его выражения лица, его разочарования, его боли.
Нет уж, достаточно уже на сегодня.
Кэти окунула лицо в горсть ледяной воды. С пальцев покатились растекающиеся хлопья краски, бурой от смешивания и без проточной воды мокрой. Слезы? Сошлемся на дождь на улице.
Закончив умываться и поставив чайник на плиту, Джонс, вытирая лицо и руки от влаги и остатков цветного порошка, подошла к окну, прикладываясь к стеклу ладошкой и щекой, выглядывая наружу. Ливень по-прежнему плотной стеной убивал тяжелый жаркий воздух. Так будет еще час или два. То есть, у них есть время поговорить.
Уж не думаешь ли ты на самом деле ему все рассказать? Ну не дури.
Необходимо было переодеться, ибо таскаться в чумазой блузке, да еще и в мокрых шортах - удовольствие ниже среднего. Гарретт вроде бы еще плескался в ванной, потому время на переодевашки еще было. Вперед. Дева живо стащила с себя мокрую в шее блузку и сняв шорты и кинула их  на кровать, оставаясь в одном лишь нижнем белье, которое хоть и тоже было чуть влажное из-за дождя, но не на столько, что бы пришлось его менять. Не комфортно было знать, что за дверью находится близкий духовно человек и который в любой момент мог выйти.
Тридцать секунд, время пошло. Или как там в армии.
Солдатом Джонс не была, и соответственно уже ожидала, что не успеет. И тем не менее было неожиданным то, что преподаватель Гриссома, оказывается, умеет видеть.
- Мартлет, слушай, мою футболку можно выжать, и этого хватит, чтобы полить какой-то цветок, - она нырнула в обод сарафана, натягивая его через бедра на плечи. - Может быть, у тебя есть какая-то сушилка? Кэ…
Щеки залила неравномерная краска, очень умело скрытая полусумраком комнаты. Сердце, казалось, остановилось с перепугу. Ну нет, нет же, этого не хватало. В горле сперло. Это тоже не та сторона, которой хотелось бы показаться Гарретту. Слишком вульгарно. Слишком пошло. Раскрепощенно. Она поторопилась застегнуть на груди молнию сарафана.
Кто больше оконфузился, Кэти или Гарретт - вопрос спорный. Дева, что предстала в неподобающем виде, или муж академии Гриссома, что не придумал ничего лучше, как отвернуться и продолжить что-то бормотать, вводя в еще большее смущение обоих представителей человечества.
- Нет, все в порядке, - скорее себя успокаивая, чем его, произнесла смутившаяся Мартлет и подошла к нему поближе, протягивая руку вперед, навстречу Гарри, - Темно же..
"Только вот от этого не легче. Он специально что ли? Ну да нет...Ох, это же спина..." - церберша коснулась дрогнувшей спины кончиками пальецв, - "Он отвернулся? Значит увидел все таки? Ох..."
К лицу прилила почти что уже бордовая краска, а ухи стало морозить. Не так, все не так..
- Гарретт, электричества нет, - покачала она головой и обходя его по кругу, становясь перед ним. - Сушилка в ванной без него не будет работать.
Кэти хотелось взяться за его руку, за запястье, что бы показать свое равнодушие к происходящему. Мол, ты видел мою голую спину, но ничего страшного. Я привыкла. Но нет же, черт возьми, из головы не выходил этот факт, что был прост - Гарретт Уайлд видел ее голой, и начхать сизыми соплями на то, что было темно, стояла она спиной и Торн живо отвернулся, будто не нагие плечи девушки, что его поцеловала, увидел, а негу и трепет...
- Не злишься на меня? Просто... я не вижу в темноте, веришь ли ты мне или хочешь убить ем-то тяжёлым, мне всего лишь сушилка нужна была... Я не знаю, что мне делать с моей мокрой одеждой. От этого немного... холодно.
Она покачала головой, улыбаясь и умиляясь вместе с тем. Она плохо видела его глаза, но чувствовала вину, что исходила от него.
- Нет, все в порядке, - мужчина то и дело косился на руку, что была протезом, и которую сейчас было особенно видно через брительку бледно-желтого сарафана.
- Чай приехал, - она улыбнулась и прошла мимо него, в сторону кухни, спеша погасить чайник.
- Я тебе сейчас поищу что-нибудь, - бросила она через плечо. - а ты снимешь футболку, что бы не простудиться. Хорошо? Сейчас...
Она выключила на стайник и поставила на стол две кружки, вытащив их из шкафчика, к которому пришлось тянуться на носочках, и поставила рядом принадлежности для чая: упаковку черного и заварной чайник:
- Я привыкла пить кофе или чай из автоматов, потому можно я на тебя это оставлю? Не помню, когда в последний раз его делала...
Она поперхнулась, кашлянув под себя. В этот момент, когда Джонс остановилась, мелькнула за окном молния, прерывая ритм сердца и без того сбивчивую речь.
- Я сейчас поищу тебе что-нибудь. - уронила она и кинулась с кухни в комнату, к шкафу, прочь от окна, где шел дождь и мерцали белые всплохи. - У меня вроде была домашняя футболка примерно твоего размера...вдруг подойдет.
Даже если и была футболка - в ней бы уместилось штук десять девиц размером с юного инженера и еще Сахар бы залез. Но домашняя ярко-салатовая крыло-плащ Кэти явно бы не налезла на Уайлда. Она это поняла, когда вытащила из недров шкафа тряпочку, которая бы не налезла на широкий торс преподавателя Гриссома. И от куда такие только берутся... Большие и откормленные.
- Эм... - фыркнула она под нос, шагая назад от шкафа в потерявшемся состоянии. - Плащ тебя устроит?
Она стащила с кровати покрывало и, в другую руку взяв грязные вещи, поволокла добытое обратно на кухню, где уже у столика возился с чаем Гарретт.
- Держи, - она бросила к нему на плечи покрывало, в которое, казалось бы, можно было завернуть Торна на манер кавказской пленницы. - Так тепло?
Маленькие руки излишне напряженно и педантично стали закутывать торс адепта в плед, то ли от смущения близости обнаженного тела, то ли просто боясь взглянуть ему в глаза.

Кэти уселась за столик, протягивая ручки к горячей чашке с чаем, от которого парил дурящий голову аромат трав азарийских угодьев. Шелест воды снаружи до сих пор не прекратился, и Джонс, подобравшая под себя одну ногу, заметно мялась в речи, не зная, что сказать. Почувствовав на себе все тот же напряженный, вопросительный взгляд, она, излишне резко встретившись взорами, проследила траекторию внимания адепта.
- Тебя рука моя смущает, да? - она заметно поникла настроением. Свою неполноценность она понимала и признавала, но стеснялась этих взоров. Жалостливых, сочувствующих, презрительных. Если раньше у нее была обычная рука, из полиматериалов, легкая, белая, почти что бархатом покрытая, то сейчас, после батарианского заточения, у нее была другая лапка. Ту не замечали, а на эту постоянно смотрели.
Черного цвета конечность, легшая на стол около кружек и корзинки с сушками, отличалась от тонкой работы батарианских мастеров. Из полимеров драгоценная рука была неприспособленной к работе Ласточки, и последняя просто заложила ее, перепродав какой-то девице с похожей проблемой, но зато без надобности постоянно что-то делать обеими руками. А новая рука...
- Мне ее три дня назад установили, - она постоянно останавливала свой рассказ, не зная, как воспримет такую информацию Гарретт, - Пришлось терпеть несколько процедур, включая операцию, но это заняло всего сутки... Она куда лучше предыдущей...Технологичнее, что ли, легче еще, а так же надежнее. Так что ничего не вылезет ни с того ни с сего когда оно не нужно было. Смотри...
Без слов или каких-то бы то нибыло кнопок слегка приподнятая над столешницей кисть, рассыпаясь на составляющие, собралась в совсем иную от пальцев конструкцию.
- Пассатижи, нужны для того, что бы закоротившие медведи и зайцы мне не прищемили палец. - И что бы цевье дробовика не соскользнуло во время починки.

Джонс боялась этого прикосновения. Она стеснялась своей руки перед Гарреттом. Это не было чем-то шикарным и хвастаться нечем. Эгей! Смотри, у меня железная рука! У тебя такой нет! Луузер! И в дополнение еще приложить оттопыренные указательный и большой пальцы ко лбу. Мало кому приятно касание холодной железяки. Будто касание мертвого человека. А если раскалить металл, то тут вообще фатальное прикосновение для человеческой плоти. Можно было, конечно, приобрести руку, обычную живую инкубаторскую руку, которая была бы полной копией другой, здоровой лапки. На двухдневном стационаре в больнице тебе обрабатывают рану, убирают лишние слои кожи, пока ты под крепким наркозом, а после, грубо говоря, пришивают девственно-чистую конечность, которая после недельной реабилитации становится почти как родной. Это сейчас практикуют для людей, которые по каким-то причинам потеряли свою родную конечность, или родились без нее, но ввиду своих скромных доходов не могут себе позволить лапку с причиндалами по круче.
Никому не понять без увечий, каково это не чувствовать рукой живого, касаться близких, зная, что не почувствуешь их тепло. Брать людей за руку и не чувствовать их пальцы, ладонь, запястье...
- Как ты это делаешь? - она поспешила вернуть механической кисти надлежащий вид. Гарретт заинтересованно рассматривал красиво сделанные под человеческую руку фаланги, без стеклянных ногтей, но с мягкими линиями. - Ну, то есть, не нужно нажимать никаких кнопок для того, чтобы она трансформировалась? Это… впечатляет.
- Нравится? - шепотом произнесла Мартлет, боясь пошевелиться. Она не могла понять, как может нравится металлическая конечность, в которой нет тепла, крови и мягкости. Она не видела в лице Гарретта эмоций, полусумрак в освещении улицы надежно скрывал черты лиц, а шум дождя - неловкое дыхание и нервное ерзание на стуле, и не понимала его слов.
- Ты ей чувствуешь что-то? Знаешь, я слышал о протезах, которые различают горячее и холодное, можно даже ими обжечься, и будет больно… знаешь, по-настоящему, - она тоже знала, что такие протезы существуют. Оснащенная рецепторами искусственная кожа подавала по нервам в мозг сигналы, оповещая о состоянии руки. Но зачем? Это не те ощущения, не то осязание, какое хотелось бы.
Я не чувствую свою руку. Она свыклась с этой мыслью уже много лет назад и уже забыла про давний инцидент, стараясь не вспоминать про время, когда она служила инструменто-подавайкой на ремонтной станции среди ксеносов. Я не чувствую свою руку, но это стало давно неважным. Я не чувствую реальность вокруг себя. С левой руки.
- А если я сделаю вот так? - она, неожидав касания губ к металлу, дрогнула обееми руками, да еще и напряглась плечами. Это было так мило и трепетно, но бессмысленно ровно на столько, на сколько можно было целовать бесчувственный столб рядом с красивой девушкой.
Разве только писанной красавицой Джонс себя не считала.
Она очень хотела, что бы касание это приходилось не только на протез. Она в беспомощном жесте сжала правую, живую свою руку, в кулак, вцепившись в ткань сарафана на колене. Поцелуй поднялся выше по руке, коснулся запястья. Кэти уже собралась с мыслями, уже подняла к столу другую руку, что бы подставить ее под поцелуй, но момент испоганила грубая дробь пяткой извне по двери обесточенной от света квартиры.
- Я никого не ждала, - недоуменно произнесла Ласточка, вновь опуская руку на колени и чувствуя, как протез ее отпустили обратно на стол.
- Ты не поверишь, но это, скорее всего, ко мне, как бы странно это ни звучало, - она удивленно проследила за Уайлдом, что осторожно пошел в сторону двери.
"Нет-нет-нет..." - спохватилась церберша, перегнувшись через стол и заглядывая в сторону темнеющего коридора. Открывшийся проем двери не показал ей, кто пришел, как и не слышала она голоса, лишь приглушенное бархатное бормотание Уайлда, да другой голос, более высокий и торопливый. Эти два голоса не сдвинулись с дверного проема. - "Неужели он вызвал Альянс? Но я ведь... Ладно, я сделала, но столько времени прошло. Это не за мной. Конечно не за мной. А за кем?"
От любопытство она едва не опрокинула чашку с недопитым чаем Уайлда, и стон пошатнувшейся керамики вернул кошачье естество в грани. Она села обратно, с обидой смотря на свою руку, где на хроме были едва-заметные влажные следы поцелуев. Они быстро высыхали, и только коснувшись парой пальцев левой руки Джонс смогла хотя бы вот таким образом почувствовать прикосновение человека, который за столько времени стал ей родным.
Пока Торна не было поблизости, Ласточка сползла со стула и едва шатаясь с темноты направилась в мастерскую. Где-то у нее были светлячки, она точно помнила и даже держала отдельную коробочку с ними, разных оттенков. Толстые, почти с кулак, и длинной с кисть они хранились на всякий черный день, когда в квартире не хватало света. Как на пример сейчас.
Раскладывая по комнате и кухне светлячки, перед тем, как отпустить, встряхивая пластиковую оболочку. Она косилась на дверь в проеме которой стала заметна возня. Что там происходит? Хотелось подойти, но раз к ней не ломится наряд вооруженных безопасников, значит все хорошо? Пока что да. Осталось дождаться вестей.
Коробку с неиспользованными светлячками она оставила на диване, а направилась в сторону столика, что бы заварить новый чай.
- Ух ты, это здорово выглядит, - вернувшийся с коридора мужчина улыбался во все тридцать два и по-детски заинтересованно рассматривал внутреннее убранство квартирки маленькой Мартлет. Вернув взор к Кэти, он показал ей пакет с логотипом межрасового магазина "Одежка на все ножки", намекая на то, чем он был занят.
- Когда ты успел? - она с легкой задоринкой прищурилась, глядя на Гарретта и мягко приближаясь к нему. Заглянув в пакет, и увидев там неизменные джинсы и клетчатую рубашку, девушка даже не нашла в себе сил удивится. Такой стиль одежды крайне шел преподавателю. - Когда умывался? Оперативненько...
- А мне… нужно переодеться. Я мигом, - она кивнула и вернулась к столику. Странный он, этот Уайлд. Додумался же таки вызвать службу доставки магазина, когда как Джонс даже в голову это не пришло. Девушка прищурилась, скосившись на дверь ванной, которая закрылась за адептом. Откуда он узнал ее адрес? Автопоиск? Она прикусила губу почти до крови.
Чай уже остыл. Это она видела и без прикосновения здоровой рукой к краю керамики. Рука на самом деле не чувствовала теплый бок кружки, как бы не прикладывала и не отнимала Кэти кисть протеза. Никаких ощущений. Лишь привычная отдача тепла от нагретого плотью металла. Разогнув пальцы, она внимательно смотрела на них, будто видя впервые. Матово-черные, соединенные мягким материалом фаланги двигались без задержек, как и полагается живой здоровой руке. Поднятная правая конечность подтвердила это зеркальным жестом.
Она могла покляться, что чувствовала поцелуй на тыльной стороне металлической ладони.
Оглянувшись на звук открывающейся двери, Кэти улыбнулась и, опустив руки, прищурилась. Вот это было куда больше похоже на Торна, который отпечатался в ее памяти. Большой, добродушный, свободный и чистый. Сердце тронула легкая грусть.
- Вот, так гораздо лучше, спасибо за заботу, - она получила обратно свое покрывало и намотала его на руки, что бы удобнее было держать на коленях. Смотреть снизу вверх, даже с насеста стула, с которого носки стоп едва касались пола, было немного неуютно. - Я себя, наконец, человеком почувствовал, как в сухое переоделся. Спасибо быстрой службе доставки и троекратное «Ура!» её работникам, честь им и хвала… интересно, меня не убьют за порчу больничной пижамы?
Пижама... Состояние ее было просто ужасно. Цветная в радужных ляпах и подтеках, она была в руках у Гарретта, и церберенок сползла со стула, приближаясь.
- Я была на медитации вашей, видела, как занимаются биотики... – начала с отвлеченной темы Ласточка, засовывая больничную одежду, отобранную у адепта, в коризину для грязного белья. - Это так сложно, у вас всегда так? Я не смогла даже простейшую позу принять.
- Ты так говоришь, будто мы - йоги какие-то и спим на гвоздях, - он рассмеялся и плечики Мартлет напряглись. Она только что сморозила глупость. - Всё проще некуда, тебе просто нужен личный тренер.
- Но я же не биотик! - замямлила она, на секунду воспротивившись хватке за руку. - Не надо!
Ее потащили ближе к центру комнаты и пригласили усесться на пол, напротив преподавателя Гриссома. Джонс неулюже плюхнулась на попу.
- Ты серьезно? - она затаила дыхание. Он сейчас планирует учить ее биотике? - Ты меня учить будешь?
Кэти Джонс всегда с замиранием сердца смотрела за тем, как биотики владеют своей силой. Тотальный контроль над темной энергией, конкетрация масс полей... Мартлет не вдавалась в подробности, не увлекалась литературой, зная, что это ей никак не поможет в обретении силы.
А было бы здорово. Владение ментальной энергией и телекинезом было почти что мечтой после становления принцессой.
- Так, смотри, во-первых, это положение туловища. Спину давай выпрямим поровнее, оставим сколеоз для слабаков… так, отлично, теперь голова. Подбородок смотрит прямо, нос чуть вздёрнут, представь на секунду, что ты - королева и смотришь на всех своих подданных свысока. Так, ну отлично… теперь дыши ровнее, вдыхай глубже и полной грудью, всей грудной клеткой, чтобы аж до живота твой воздух доходил на вдохе.
Она делала все, как ей и говорили. Надулась грудью, выпрямила спинку, все напыщенная и красивая, как ей казалось, но на самом деле маленькая церберша смотрелась как Вини-пух из одноименного мультика. А грациозность, которая бельгийке казалась самой себе, на самом деле была ни чем иным, как просто неправильность выполнения. Ну, это ей так всего лишь казалось.
Она закрыла глаза и попыталась представить что-то хорошее, как и сказал ей Уайлд. Получалось неважно. Ее все еще мучала совесть из-за того, что она пропала тогда. Убежала, будто крыса с корабля. Она всю жизнь уходила от проблем таким способом, будто тень неслышная и невидимая. Все равно, что она так подводит людей. Это не ее забота. Не ее проблемы до тех пор, пока она не станет причастна.
Каждый сам за себя.
Стук капель об стекло усилился - ветер поднялся в другую сторону. Джонс мечтала оказаться где-нибудь у реки, а что бы берег был усыпан цветами. Как в мультиках. Радуга. Птицы. А она не одна, а на привале, с другом...
КРА-БУМ!
Комнатку на Иллиуме в мгновение осветила яркая вспышка, отразившаяся в веках кровью, а внутри крохотного сознания ужасным всполохом эмоций, что быстро перехватило дыхание и заставило мудреные несуществущие выдумки воображения кануть в небытие. Сердечко будто остановилось и медленно продолжило свой такт, будто боясь, что его остановят. В желудке что-то сдавило и чай стал проситься наружу, его горечь коснулась нёба. На глазах навернулись слезы.
Она не видела перед собой Гарретта. После вспышки молнии оно ослепла из-за белых бликов и желтых полос. От этого становилось еще страшнее.
- Эй, эй, - она почувствовала касание к запястью, но с трудом отняла руку от своего колена, в которое вцепилась.
Она пыталась произнести его имя, но из горла ни вырывалось ни звука.
- Хэээй, всё хорошо, ну-ка, повторяй за мной… - девушка припала к его груди, прижатая крепкими руками за плечи. Все тело трясло от ужасой мелкой дрожью, то и дело волной проходящую по позвоночнику. - В сумраке трескучем, как парад планет, – тучи, тучи, тучи, а из трещин – свет. Словно салит рощу сверху кто-нибудь. Долго дождь полощет, долго не уснуть. Мокнет за дверями улицы пятно. Дождик, падай, падай, но не к нам в окно.
- ...но не нам... окно, - всхлипывая пролепетала Мартлет, силясь повторить за ним. Она не запомнила, что муж Гриссомской академии говорил. Этот стишок просто влетел и вылетел из головы будто и не было. - Прости... Я боюсь резких звуков.
С ним у нее были плохии ассоциации, и потому Джонс что есть мочи вцепилась в рубашку на груди Гарретта, сминая ее в кулак. С ним не страшно было, нет-нет, и не глупости все это. Она знала его дай бог пару недель. Виделись несколько дней. Общались недолго...А мыслей, чувств - необъятное количество.
Она понимала, что теряется и не знает, что сказать. Ей просто...нравилось. Нравилось сидеть в обнимку. Спокойно и тихо, слушая дождь, сердце и дыхание. Голова шла кругом от испуга.
- Прости, можешь уже отпускать меня, - она приоткрыла глаза, встречаясь с обеспокоенным взором и попыталась натянуть улыбку. Кэти сама отпустила его рубашку, но завидя движение шведа к лбу, сама прильнула к нему, будто молодой барашек к более крупному. На пару мгновений ей это понравилось. Из-за смещения переспективы глаз у Уайлда стало аж три, будто у инопланетянина какого.
"А лучше не надо..."
Мгновения поцелуя показались ей слишком короткими, Джонс обняла мужчину за торс, вокруг ребер, прижимаясь плотнее к его телу и постепенно выходя из позы медитации, ибо в ней было недобное сидеть вплотную. А ощущения от него, поцелуя, можно было лелеять вечность, как казалось неопытной Мартлет. Церберша положила ладошку на щеку альянсера, чувствуя живыми пальчиками легкую щетину. Ее же она чувствовала подбородком и, в ряде отдельных случаев - губами. Но даже этот дискомфорт крылся нежностью прикосновений. Ощущать теплые руки на своих плечах, лопатках, было вдвойне приятно, а знать, чьи это руки...
Дух захватывало.
Тянуться вверх, к небу, к чистоте, как сейчас тянулась она за прикосновением. Без груза за душой... Медленно разорванный поцелуй, влажные губы и судорожно вбираемый в легкие воздух.
- Гарри? - в горле пересохло, но уже не от ощущений, а от увиденного. Преподаватель Гриссомской академии пылал в прямом смысле этого слова. Языки холодного, тугого пламени касались близко сидящей девушки, шершаво касались кожи, оседали волнами на выбившихся прядях. - Ты...
Она попыталась отстраниться. Ей стало страшно не на шутку. Один раз она получила биотикой по самое небалуй, и больше ей не хотелось получать по щщам за... Да ни за что.
Держать ее перестали, но не перестали касаться лица. Джонс стыдливо сжала губы.
- Доверься мне, просто доверься мне… всё будет хорошо.
Она не могла ему не верить. Короткий кивок головы и мужчина покрепче сжал руку маленького инженера, приближая девицу к себе поближе и соприкасаясь лбами.
Объединение разумов было немного болезненным на первые моменты. Виски обхватил тугой холодный обруч, стискивающий голову, зубы скрипнули, да только возразить ничего Джонс не успела.
Боль опустила, а Кэти почувствовала, что что-то не так творится в ее сознании. Будто она и не она одновременно. Ощущения размылись до неопределенности, Марлет по прежнему чувствовала его руку на своем запястье, его дыхание на своей щеке, да только что-то странное происходило внутри.
Она чувствовала свою руку, левую, которой лишилась уйму времени назад. Это было... Странным. Девушка попыталась шевельнуть ей, оторваться от Гарретта, посмотреть на то, что творится, но что-то ей подсказало, что так делать не стоит. Легкость, которая появилась в первые мгновения, просто вскружила голову, и Ласточка всем своим существом возликовала. Она поняла, что творится сейчас с ней. Она чувствовала Гарретта, как саму себя, чуткого, ласкового, нежного, который в эти мгновения боялся причинить ей боль. Забота и аккуратность, на пределе возможности. Страх из-за грома постепенно опускал, и осталась лишь неопределенная тревога. Она не знала, что он делал в данный момент, что он чувствовал и как понимает ее мысли. Тревога за то, что он может узнать из ее головы. Все ее страхи и недомолвки. Прошлое и настоящее, что не хотелось показывать.
Кэти попыталась замкнуться, она не хотела, что бы Гарретт узнал из ее головы о Цербере.
"Не надо..." - взмолилась Мартлет, - "Это не то..."
Как угодно, но только не так. Любым другим способом, но что бы после этого цербереныш не видела глаз человека, которого она полюбила. А верная ли эта любовь? Есть ли она вообще? Или просто благодарность за то, что он ее прикрыл и защищает от невзгод? Джонс едва ли не заскулила. Она чувствовала любовь адепта, чувствовала эти образы, дни, которые они провели вместе. Трепет и опасение быть отвергнутым, когда их губы впервые соприкоснулись в батарианском пределе. Страх за жизни друг друга в стенах окруженного туманом супермаркета. Первые ощущения, когда еще там, на Цитадели, когда он увидел спустя год свою экстранет-собеседницу в ресторане. Она на самом деле его любила, и не просто так, из благодарности защиты, а просто за то, что он есть. Его всего, смешного, простого, и такого близкого.
Гарретт отстранился от своей Мартлет, заглядывая ей в глаза. Джонс, еще не пришедшая в себя, пару раз моргнула, пытаясь сфокусироваться на лице мужчины. Она все еще чувствовала его мысли и чувства, а свое сознание будто потеряла. Она до сих пор была нечто объединенным, не своим, и не чужим.
Губы разомкнулись, что бы что-то сказать, но из горла не вызвалось ни слова. Перед глазами все померкло, и девушка упала.
Она не знала, сколько была в беспамятстве. Полная темнота, как кнопка RESET для мозга, и непонимание происходящего. Голова болела и ныла, всем своим неслышным воплем доказывая своей обладательнице, какая она дура и согласилась на подобное.
- Это же... Азарийская эта...муть... - едва слышно проговорила она, едва открыв глаза и завидев перед собой обеспокоенное лицо преподавателя Гриссома. Всполохи темной материи погасли, но было ощущение, что эти же самые всполохи мелькали в глазах Гарри. - Объятия...
В горле было сухо, как в пустыне, а в голове чисто-чисто, будтно внутри мыслей навели кардинальный порядок, да только вот в этой убранности нельзя было найти что-нибудь, хоть как-то связанное с произошедшим.
Факт есть, мыслей по этому поводу - нет.
- Вечности... - она лежала свинцовой макушкой у него на плече, привалившись боком к груди Торна. - Твоя биотика? Не надо так больше делать...
К горлу подкатила икота, и с переодичностью раз в двадцать секунд маленький инженер вздрагивала плечиками, сокрытыми под руками мужчины.
- Я тебя люблю, - прошептала Ласточка, сжимая его ладошки хрупкими пальчиками и слегка поглаживая, - Давно...
Девушка спряталась в его объятиях, слушая тихий голос. Она бы слушала его вечность, человека, о котором знает почти все, но он о ней - ничего. А даже если и знает, то все неправда.
- Давно ведь этот грохот был. Тогда напали на судно извне. Не помню дату... Темно было...Страшно... - Он должен знать хотя бы что-то правдивое, связанное с ней. Джонс дрогнула ногой, баловства ради проверяя то, как пружинит колено преподавателя.
Голова нещадно болела, а язык едва ворочался. Было ощущение, что девушка работала двое суток без перерывов, и теперь пыталась объяснить суть своего такого поведения.
- Я не помню человека, который это сделал. Я помню что он был ужасно зол на меня и хотел убить. Ребенка, который по сути своей ничего не сделал.
Она знала, что он ощущал к ней, а он теперь понимал ее эмоции. Можно сказать, они стали на шаг ближе к друг другу и почти что единым целым. Девушка аккуратно отстранилась от мужчины и потупила взор. Пришлось отдышаться и морально прийти в себя. Она стянула с плеча лямку сарафана, вытаскивая руку из ткани, скромно жеманясь и все еще сомневаясь в своем жесте.
- Смотри, - она повернулась обнаженным плечом, зажимая сползающую ткань подмышкой. Она все равно стеснялась, даже после того, как их сознания объеденились в единое целое и казалось, никаких утаек больше нет.. Бледный пальчик ткнул в плечо, в стык у протеза, где можно было найти мелкие и крупные, с горошину, впадинки шрамов. - В дробовике у него, к счастью, был всего лишь один заряд. Что было бы, если бы он закончил начатое - боюсь подумать.Я тогда всего лишь вскрыла их защиту фрегата... Я так устала, Гарри, я так устала...

Отредактировано Katy Wilde (10 ноября, 2014г. 18:05)