Как долго можно рассуждать о том, насколько отличаются Омега и Цитадель, но ведь мало кто сразу мог сказать, в чём они были похожи. Нет, дело совсем не о людях и прочих существах - они везде были одинаковыми. Возможно, подразделялись на несколько типов, которые можно было распознать или сразу в толпе или после пары минут общения, но дело было не в этом. Склады. Самые разные склады. С неизвестными или, напротив, обозначенными грузами, могли быть спрятаны в каком угодно районе и в недрах какой угодно компании. Могли выглядеть официально и быть слишком запущенными внутри, а могли, наоборот, выглядеть неприглядно, но быть слишком чистыми для места, где люди побогаче хранят свой товар. И если Цитадель в таких случаях могла хоть как-то приютить своим гостеприимством, то на Омеге приходилось буквально ползать в грязи. Да, это вполне соответствовало как роду деятельности сброда, живущего в таких районах, так и общей грязи Омеги, вот только приехавшей сюда Барбаре было нелегко перестроиться настолько быстро.
Она считала Цитадель своей. Тем местом, где знает всё и вся. Где может вытворять, что угодно, будучи уверенной, что СБЦ будут играть по её правилам. Она могла отключить любые камеры, чтобы замести следы или, напротив, показать, что появилась там-то и там-то. Она могла даже вызвать любого из детективов на игру по своим правилам и быть уверенной, что выберется из любого заключения. А вот Омега была такой, что уверенность Барбары медленно таяла, и именно поэтому она совершала порой глупые ошибки. Омега была настолько непредсказуемой, что нельзя было точно сказать, что и как она подарит и как потом можно будет с этим справиться. Камеры слежения волновали Барбару меньше всего - куда страшнее было перебегать дорогу не тем людям, а здесь "не теми" были почти все и в процессе этого импровизированного отпуска серийная убийца приуныла. Есть очень хорошее определение славы - мол, она бежит впереди порой. И утверждение это можно было легко оставить за пределами Омеги. Тут была только одна власть - и находилась она лишь в "Загробной жизни".
Таким образом, после недельного гостеприимства Барбс уже пожинала плоды собственной глупости, и ведь тоже могла сказать, что это совсем не метафора. Последняя попытка заняться любимым делом обошлась ей несколькими ранами средней тяжести и одной из них в бок. Барбара чувствовала, что серьёзного ничего нет, но её лихорадило. Она видела самые разные картины; чаще причудливые, психоделические, гротескные, но плюс всё же был - она не теряла связи с этим миром надолго. В подобных галлюцинациях прошло около двух суток: под вечер Барбара сама решила покинуть приютивший и скрывший её от чужих глаз склад. Да, там было грязно, но там же Барбара нашла, чем перевязать себя заново, поскольку панацелина уже не было, а раненый бок давал о себе знать. Выставлять напоказ кровавые пятна на одежде и кормить ворча запахом крови в её планы не входило, поэтому всё, что можно было оставить в ближайшем источнике пламени, там и осталось. Барбара чувствовала, что заметает следы, но в действительности против тех, кого она бесцеремонно потревожила, это бы не помогло. Убийца по-прежнему следовала своим принципам, говорящим о том, что безопаснее убивать именно людей, а не представителей других рас, но последняя женщина оказалась на поводке у каких-то влиятельных азари. Быть может, они были даже связаны с Арией. И это, как выяснилось, было совсем не тем же самым, чем играть в прятки с детективами СБЦ. Её решили убить и щадить или подвергать каким-то ухищрённым наказаниям не собирались.
Двери склада распахнулись - Барбара, пошатываясь, покинула своё обиталище. Ей хотелось и есть и пить, но больше всего ей хотелось первым же рейсом свалить отсюда. Надо ли говорить о том, что её всё ещё лихорадило? К обширным, но быстро проходящим глюкам теперь прибавился, как ни странно, кашель, который был той ещё заразой - Барбара напрягалась, в раненом боку отдавало болью. Она чувствовала, будто кровь из порезов на руках, которые были перевязаны лоскутами ткани и скрыты толстовкой, выплёскивается, словно вода из стакана; что её рана говорит с ней, стремясь втянуть в себя её саму, словно чёрная дыра. Чувствовала, что не может сопротивляться своему желанию. Кровь с ужасающим грохотом пульсировала в висках, Барбара не слышала ничего, кроме шёпота, заунывно повторяющего одно и то же, как записанное в аудиозаписи и поставленное на повтор слово:
- Убей. Убей. Убей. Убей.
Улицы расплывались и плясали перед ней, пока она шла. Барбара мало что видела - неон огней бил в глаза, свет отбрасывал острые игольчатые линии, заставляющие щуриться, капюшон, накинутый почти на глаза не давал толком ничего рассмотреть, а волосы тоже норовили помешать обзору всякий раз, когда Барбара пыталась понять, где находится.
- Одна улица похожа на другую. Одна похожа на другую. Всё похоже.
Постепенно ей удалось унять дрожь и даже остановиться у дешёвой забегаловки, чтобы поесть. Да, определённо, в этом и был единственный плюс. И Барбара хотела найти в этом дне ещё хоть что-то хорошее. Нужно ли было говорить, что завтра она всё равно была настроена уехать так быстро, как только сможет? Или так быстро, как позволит ей её собственное здоровье.
В состоянии, очень живо напоминающем похмелье, она шла дальше, теперь почему-то ничего не боясь. Да, состояние определённо было не из лучших, и Барбара знала, что её могут выследить в любой момент, чтобы состояние ухудшилось ещё больше, однако чувство страха куда-то убежало. Давно убежало. Припомнив моменты из прошлого, ей даже не удалось вспомнить, когда она последний раз испытывала это чувство. И сейчас не стоило даже задумываться о том, чтобы разнообразить им свою жизнь. Но всё-таки, чтобы не испытывать судьбу лишний раз, Барбара попыталась зайти в первый попавшийся ей на глаза бар, едва только почувствовала неладное. Может, на улицах стало слишком темно, может быть слишком холодно... А может, кто-то действительно сейчас следил за ней и это было, надо признаться, самое паршивое и одновременно самое жуткое чувство в мире. Когда охотник чувствует себя жертвой и ничего не может сделать. В этом и правда что-то было. Настолько жуткое, что Барбара твёрдо решила зайти в этот бар, несмотря на ухищрения охранника объяснить, что время позднее, и бар скоро закрывается. В конечном итоге, как это ни странно, охранника убедило всего одно только слово от вошедшей - без применения силы и подручных средств (а надо сказать, что экипировку Скорпион захватила с собой - та находилась в небольшой сумке через плечо. Из оружия у Барбары (которая была уверена, что по улицам Омеги без него лучше не ходить) был сейчас только Хищник "на отстреляться", который она прибрала к рукам в ходе потасовки. Всё остальное, включая и орудия убийства, было припрятано.
Забавно, но первое, что сделала Барбара, едва оказалась внутри - это осмотрела себя, стараясь и развеять сомнения насчёт мучивших её галлюцинаций, и понять, в том ли виде она находится, в каком выходила из своего временного убежища. И всё-таки - да, в том. Надо сказать, что джинсы даже не пострадали, а обувь так вообще была почти в идеальном состоянии.
Барбара немалыми усилиями заставила себя пройти к одному из незанятых (чего греха таить, они все были не заняты) столиков и присела, поморщившись от боли в боку. Чего сейчас хотелось больше всего? Таблетку от головной боли и стакан воды, конечно же. Однако, учитывая специфику баров Омеги, было очень сомнительно, что это есть в меню, поэтому потратив на размышления около четырёх секунд, Барбара уже сообразила, что заказывать, как пить и куда потом направляться.
Она ответила не сразу, сначала только лишь случая официантку. Голос. Манера речи, тон. Ещё даже не рассмотрев эту девушку, она уже могла составить приблизительный портрет. Воображение, измученное видениями, уже рисовало в голове какие-то картины, удивительно реалистичные в полумраке бара. Барбара беззвучно усмехнулась - ей не хотелось разрушать эту атмосферу... да, собой, как бы это печально ни звучало. Её улыбка стала чуть шире - убийца задумала способ эффектно начать разговор. Она резко (бок сказал ещё одно "спасибо" за это) бросилась вперёд, схватив девушку за руку и заставляя её устроиться напротив. Поздновато опомнилась о том, что мелькнула пропитанная кровью повязка на руке. Барбара стащила капюшон - на Макс глянуло явно болезненное лицо с признаками отсутствия сна, как такового. Глаза убийцы блестели в свете вывесок - её температурило.
- Я отниму у тебя ровно столько, сколько ты можешь мне дать, - вкрадчиво начала она. - И заплачу сверх положенного за поздний визит. Принеси мне двойной виски.
- Убей. Убей. Убей. Убей.
- А ещё было бы чудесно, если бы у вас здесь оказался панацелин и бинты, но это не обязательно.
- Красивая, - подумала Барбара, рассматривая лицо официантки - Пожалуй, даже в моём вкусе.
"Вкус" сейчас нагло врал, потому что Барбара убивала зачастую тех, кто не мог дать ей отпора, а эта дама, судя по её комплекции, могла это сделать. Но она и правда была красива. Волосы, глаза, пышные формы - у Барбары создалось чувство, что здесь Макс не по своей воле.

- У тебя есть, - чуть было не ответила Барбара. Внутри проснулось необъяснимое нечто - хищник с окровавленной пастью, неистово брызгающий слюной и захлёбывающийся восторгом от осознания собственного превосходства; от страха жертвы, чью кончину он только оттягивает; чью жизнь может отнять в любую секунду, но тянет, упиваюсь беззащитностью и паникой жертвы. Перед глазами словно мелькнул яркий свет - всё вокруг сделалось краплёным, словно покрытым мелкими гранулами и Барбара едва нашла в себе силы, чтобы сморгнуть, прогоняя гротеск видения.
- У тебя есть твоя жизнь, милашка. Твоя нетронутая, размеренная, рутинная. Твои желания, потребности, знакомства. Быть может, даже те, кому ты небезразлична. Твой огромный мир просто теряет свою значимость в твоих же глазах, но ты не представляешь, насколько богат каждый, даже самый отчаявшийся человек. Даже самый законченный аскет, что отказался не только от удобств вокруг себя, но и от людей, которые могли бы ему помочь. Ты и представить не можешь, насколько сейчас принижаешь себя. Но да, ты права, ты - всего лишь официантка в дешёвой забегаловке, а я - бродяжка, которая зашла на огонёк в надежде приютиться тут на какое-то время. Всё просто, ведь ты не смотришь за кулисы. Но если ты будешь умницей, то да, я пропущу тебя туда, куда не пускают других, да. Да, ты умница. Уммммницццца.
Барбара оскалилась - но не угрожающе. Это можно было сравнить с оскалом хищника, который видит, что победил, но никак не показывает это. И сейчас охотнице была интересна реакция жертвы. Барбаре не хотелось видеть пессимизм в словах этой официантки, а провокация - лучший способ вернуть человеку веру в себя. Мало кто терпит жалость по отношению к себе. Именно жалость, не дружеское сочувствие. А жалость с тонким оттенком издевки.
Впрочем, нет. Нельзя было однозначно истолковать этот жест. Барбара даже в чём-то пожалела, что не сказала всего, о чём подумала вслух. А Макс тем временем уже поспешила покинуть её, дав возможность понаблюдать за ней. И сейчас Барбаре было интересно, как будет себя вести... очередная жертва? Безумие в голове жило какой-то своей, никак не связанной с телом жизнью и даже сейчас требовало ещё и ещё. Мысли переполняли Барбару; они были похожи на пчёл, что мелькают туда-сюда - и весь этой рой, несмотря на свою хаотичность, упорядочен поболее всего остального, что с виду выглядит прилично, а стоит посмотреть поближе - и вот он, хаос.
Пока Макс не было, Барбара подумала о том, что же всё-таки могло заинтересовать её - предложение ли о щедрых чаевых, царапина на руке или само поведение припозднившейся клиентки. Чувства нельзя было подделать - и Барбара видела это оцепенение и желание закончить тяжёлую (во всех прямых и переносных смыслах) беседу поскорее. Да, это было бы поступком всякого умного и даже в меру подозрительного человека, однако сами слова Макс были, помимо нотки усталости... несколько наивными? Барбара не могла избавить себя от любопытства, а обычно любопытство оканчивалось плохо для тех, кому оно адресовано.
Официантка вернулась довольно быстро для той, кто с минуты на минуту должен закончить смену и совсем не обязан выслуживаться перед последними клиентами, дабы заведение продолжало сохранять свою репутацию. Впрочем, потасовки перед закрытием - дело такое, житейское, и вид охранника на входе это без слов подтверждал.
Тонкие пальцы огладили поверхность рокса с виски; Барбара задумчиво посмотрела на алкоголь, поблёскивающий в неярком свете; перевела взгляд на собеседницу.
- Да ты с меня глаз не сводишь, - всё в том же духе, заманчиво и вкрадчиво ответила Барбара - Конечно это особый случай, как иначе. Но это было не обязательно, как я и сказала, - она пристально посмотрела на Макс, почти наверняка зная, что движет ей в этот момент. Нет-нет, не это, другое, это было бы слишком наивно. Даже для неё.
- Вот моё обезболивающее, - с лёгким смешком, в духе отца, отвечающего маленькому сыну какую-нибудь из простых истин, заметила Барбара, продолжая поглаживать рокс. Посмотрела по сторонам, пытаясь выцепить взглядом часы, чтобы понять, сколько у неё ещё времени (а активировать инструментрон и снова тревожить бок не хотелось), и вернулась взглядом к этому столику. К интересной, без сомнения, беседе.
Да, пожалуй, не стоило сохранять такую напускную загадочность - но это был образ из тех, который раздражал других. В особенности, конечно, он раздражал Лоу, потому что был настоящим. И сейчас, когда совершенно нельзя было так вести себя, Барбара всё же повела. И только потому, что была не в том состоянии, чтобы устраивать свою игру. А вот рабочее состояние, состояние для охоты, ещё могло показать себя. Сейчас было самое время, однако... Однако эта девушка помогала ей, и как после этого можно кусать руку, которая тебя приласкала? Можно ли? Да, разумеется, но Барбара отрицала это.
Виски наконец отправился в пункт назначения: Барбара сделала пробу так, как делали бы её английские аристократы - не спешила глотать, подержала во рту напиток, оценивая купаж и букет вкуса. Виски, который налил ей бармен, был не самым плохим, но и лучшим назвать его было нельзя. Да, скорее всего, именно такой и подошёл бы на роль обезболивающего. Как только она поняла это, то всё остальное добила залпом. Горло приятно грело - всё же, довольно лёгкий сорт; никак не крепкий алкоголь, после которого горло сжимает железной хваткой.
Суета, пусть и не больше положенного, в поведении официантки, показалась Барбаре забавной; так старалась помочь, думая о том, что знает достаточно, но Барбара не спешила говорить больше, ожидая, пока та закончит. Нехотя схватилась за стакан с обезболивающим, думая теперь ещё и о том, правильно ли будет смешивать лекарство, алкоголь и то, что она принимала до этого. Не дождавшись реплики от внутреннего голоса, Барбара, теперь не размениваясь на собственные ощущения от выпитой гадости, быстренько расправилась и с этим стаканом, решив, что хуже быть уже не будет.
- А кто тебе сказал... - начав с усмешкой, Барбс, впрочем, быстро от неё избавилась - что это источник подобного самочувствия..?
Можно было ответить куда проще - к примеру "у меня куда более страшная рана в боку", но разве так было бы интересно? Нет, в том-то и дело.
- Видишь ли, в чём дело, Макс... - начала Барбара, смотря на девушку - Ты не знаешь, насколько всё серьёзно и куда больше, чем помочь первой встречной, тебе хочется закончить свой рабочий день. Я считаю, что даже те деньги... - сделав паузу, она, наконец, расплатилась, чтобы это совсем не вылетело из головы, и, как и было обещано, оставила сверх положенного - которые я отдала, не должны заставлять тебя помогать мне. Тогда получится, что ты помогаешь не мне, а просто ищешь достаточное оправдание, чтобы кредиты не казались тебе нечестно заработанными, ведь ты на постоянной и честной, - усмехнулась Барбс - работе, а не на подработках наёмницей, верно?
Она отодвинула от себя оба стакана; рука её легла на бинты, пока не спеша забирать их себе.
- Ты назвала себя нищей, не подозревая о том, насколько ты богата; сколько много бесценных чувств окружает тебя; сколько людей есть вокруг; ими могут двигать разные цели, но точно можно сказать, что ими не движет безразличие. А уж жизнь человеческую можно считать универсальной валютой, которая даёт пропуск куда угодно. И только лишь заплатив своей душой, можно попасть в иной мир... - голос её становился всё более тихим по мере повествования и последние слова Барбара произнесла почти шёпотом - Ты очень мне помогла...
В глазах плясали тёмные пятна - лекарство (одно и второе) пока ещё не успели подействовать, а вот боль стала чуть сильнее, из-за чего несложный процесс под кодовым названием "встать из-за стола" занял больше времени, чем было нужно здоровому человеку.
Прихватив бинты, Барбара направилась к туалету - и, конечно же, там никого не было в этот поздний час. Надо сказать, она ожидала здесь какой-нибудь прохлаждающейся пьяни, но ситуация была явно лучше, чем в десятках других таких же баров.
Стащив толстовку, Барбара оценила то, что ещё бы немного - и временная одежда была бы испорчена точно так же, как и предыдущая. Убийца стояла перед зеркалом, напоминая себе психически ненормальную заключённую соответствующего заведения, которую наконец-то вывели на прогулку. Собственное изображение в зеркале плыло перед глазами, и Барбара облокотилась о раковину, будучи не в силах даже умыться. Она слушала лишь шум воды в трубах, прислушивалась к тишине снаружи и слышала только гул собственного сердца.
Отдав себе приказ, она с трудом сняла последние бинты (которые, к слову, заменяли и нижнее бельё) с тела, освободила от плена ткани пораненную руку и стала осторожно промывать раны, больше всего опасаясь заразиться в этом месте, где, даже несмотря на относительную чистоту, отсутствовало прилагательное "стерильный". Использованные бинты отправились в единственное тут место, которое, хоть и с трудом, но заменяло мусорное ведро. Вообще, жаловаться было излишним, ведь, как с ходу и определила Барбара, место это было в разы лучше, нежели любой другой бар на Омеге, куда её заносило до этого. Но сравнивая это заведение с барами на Цитадели...
Заканчивая это нехитрое занятие, Барбара поняла, что её знобит. Что здесь вовсе не холодно и не жарко - это собственное тело просто играло с ней, ведя себя так, как заблагорассудится. Пожалуй, здесь были нужны нормальные лекарства, которые убийца твёрдо решила раздобыть утром. Вспомнив про панацелин, который ей тоже дала Макс, Барбара решила применить его весь на основную рану и едва лекарство коснулось раны, Барбара в изнеможении опустилась на колени, отмечая, что полегчало почти сразу же. Озноб это не устранило, а вот боль и кровотечение - очень даже.
- Дааа, - прошептала она, судорожно схватившись за чистые бинты. Сейчас этот контраст между холодом и теплом не хотелось ничем прерывать, но убийца ещё помнила, как мало времени у неё осталось. Вода ещё лилась из крана, а брызги попадали на чистые и сухие бинты, которые лежали рядом, но это не волновало Барбару. С трудом она поднялась с колен и ещё раз посмотрела в зеркало. Глубоко вздохнула, ещё раз осмотрела рану на боку и, наконец, стала прикидывать, как сделать себе перевязку.

Наверное, Барбара могла бы ещё долго простоять так, потому что в помещении было прохладно и довольно приятно, а ещё здесь она, наконец, отделалась от чувства, что кто-то или что-то может ей угрожать. Быть может, стены любого помещения обладали таким эффектом, но об этом Барбс задумалась только сейчас, да и то косвенно - мысли смешивались и путались, лихорадочно двигаясь к одному важному вопросу, сейчас звучащему как "что делать дальше?". Курорт на Омеге можно было закончить в любой момент, только вот полученное в разборке увечье мешало покинуть Омегу и просто так заявиться на Цитадель. Барбара придумывала себе какие-то причины, по которым она-раненая вызовет больше подозрений, будет уязвимее и ещё множество причин, чтобы на какое-то время остаться тут. С одной стороны, это были бесполезные опасения, но с другой, чем больше Барбара об этом думала, тем меньше ей хотелось сбегать. Она хорошо запомнила тех, кто причинил ей вред и не собиралась покидать Омегу, пока не убьёт их. Даже если для этого придётся очень долго выслеживать всех врагов поодиночке.
При таком количестве собственных мыслей, темы которых сменяли друг друга со скоростью, не уступающей скорости экстранета в каком-нибудь вшивом помещении второсортной колонии, Барбара не успела должным образом отреагировать на изменение обстановки, когда входная дверь вдруг открылась. Она не соизволила прикрыться, потому что это было актуально только в первые два мгновения, которые успешно пролетели с быстротой молнии. Барбара не использовала биотику, чтобы отправить непрошенного визитёра обратной дорогой, потому что, как оказалось, это бы не потребовалось, поскольку перед закрытием в такие места заходят не мелкие хулиганы или маньяки (ха, а вот это было бы крайне забавно), а только симпатичные официанточки, чтобы вдруг поинтересоваться, какого чёрта происходит.
Усмехнувшись и слушая речь Макс, которая сейчас то ли говорила слишком громко, то ли это было вызвано лекарством, Барбара снова попыталась утихомирить нечто внутри, что требовало от неё немедленных и решительных действий. Она опустила глаза, разглядывая как специальные полки, куда можно было положить вещи, так и пол помещения, но пока не поворачивалась к Макс. Хватало и того, что та видела в зеркале её отражение. А быть может, здесь и стеснению нашлось место. На каком-то странном подсознательном уровне.
- Возьми нож! Острый нож! Возьми его и приставь к её горлу! Почувствуй, как бьётся её сердечко! Почувствуй, насколько ты сильнее! Посмотри на неё так же, как она смотрит на тебя! Покажи ей, кто ты есть! Покажжжжжииии...
- Не будь такой глупышкой, Макс, - держась за раковину, Барбара медленно повернулась, глядя на официантку исподлобья - Ну, право же, шутить только затем, чтобы скрыть неловкий момент... Это было лишшшшним.
Сделать шаг вперёд (то есть, по направлению к Макс) сейчас было сложнее всего, поскольку за те несколько минут в неподвижности всё только успокоилось и устаканилось, а первый же шаг вновь вызвал как взрыв сверхновой в голове, что отразилось болью и помутнением изображения в глазах, так и недовольно заворчавшим боком, который мягко так намекал, что он в процессе регенерации и не хочет, чтобы его беспокоили. А хуже всего было то, что Барбару ещё донимали галлюцинации, и спасало её только то, что она различала, где что реально, а где нет. Ну, скажем, когда ручка подачи воды превращается в щупальце или тот же пресловутый бинт становится пауком, это видно сразу. Гораздо хуже, когда помещение, которое не вызывает подозрений, вдруг становится входом в Ад. И вот блеклое и серое недавно помещение озаряется языками пламени, а врата медленно закрываются, подвластные краснокожей демонице, что стоит совсем рядом с ней. Её крупные соблазнительные формы кое-как стянуты чёрной кожей - наряд ей явно мал. Неестественно-безумный взгляд контрастирует с блеском, что отражают янтарно-жёлтые, почти звериные глаза. Густая смоль чёрных волос обрамляет её лицо; даже её рога не нарушают первобытной красоты. Она держит в руке вилы, а пальцы второй руки манят в зазывающем жесте. И где-то позади неё, словно в ожидании, не находит себе места хвост чертовки, что оканчивается пикой.
Барбара закрыла глаза и глубоко вздохнула.
- Ненастоящее.
- К врачу на Омеге. О, нет, милочка, - отрывисто, словно боясь побеспокоить плечо, рассмеялась, точно каркнула, Барбара - Если я и умру, то исключительно без помощи со стороны.
Макс подошла ближе, и через всю эту вакханалию недавних галлюцинаций и потрясающего аромата проточной воды, Барбара уловила сильный запах дезодоранта. Поморщилась, едва поняла, что бок неприятно отозвался на рефлекторное движение, которым она схватила руку официантки. Но ничего не сказала - пока не понимала мотивов Макс. Казалось, что она жила в долг по какой-то странной и непонятной жизненной схеме. Барбара и раньше встречала таких людей, но у неё не было возможности пообщаться с такими. То есть, живёт себе человек, с довольно предвзятым отношением к людям. При случае - поможет, но людей ценит невысоко. По ощущениям - так вообще помощь от таких людей исходит по непонятной причине. Если они надеются, что в будущем помогут и им, то, наверное, стоит скрывать своё пренебрежение, разве нет? В общем, что тогда, что сейчас... у Барбары был один вопрос - зачем? Она пока не торопилась говорить об этом вслух, поскольку собственные догадки были ничем не подкреплены, кроме пары мелочей, но всё-таки...
Всё-таки это могло быть и элементом стиля. Почему нет?
Барбара промолчала в ответ на вопрос о ночёвке. Ответ казался ей слишком очевидным. Если бы такое место и существовало, она бы давно пошла туда. Там ей бы оказались и помощь, и предложили ночлег. И, кстати, накормили-напоили бы, однако... такого места на Омеге не существовало. Более того, его не существовало и на Цитадели. Нигде в мире не было такого места, где Барбара бы могла получить такую поддержку, но ситуация казалась ей настолько привычной, что моря эмоций у неё это не вызвало. То есть, обычно, когда так происходит, человек начинает жалеть себя и выяснять, почему у него нет знакомых, которые готовы помочь, а что касается Барбары... она привыкла к одиночеству. В нём был один неоспоримый плюс - когда никого вокруг нет, неоткуда ждать предательства.
- Ты не беспокойся так, - почти шёпотом произнесла она, глядя в глаза Макс и чуть ли не прижимая палец к её губам - Ты много говоришь. Не волнуйся, мой жар - не твой жар, так ведь..?
Барбара скептически смотрела на возможность пойти к какому-то там доктору, поскольку это был лишний человек, который хотя бы поверхностно с ней познакомится, а лучше всего было бы оставить как можно меньше следов и побыстрее уехать. Наверное, не стоило давать Макс повод что-то предпринимать. В довершение ко всему, Барбара не понимала её. Тем временем Макс оставила её, сославшись на незаконченные дела и Барбаре ничего не оставалось, кроме как начать одеваться. Вернее, потратить на это в разы больше времени, чем нужно было здоровому человеку.
Её руки дрожали. Убийца закусила губу, чуть ли не расценивая слова новой знакомой как предлог.
- Она позвала меня к себе. Она шутит на такие темы. Неужели она хочет, чтобы я её освободила? Неужели всем эти лжеценностям этого мира она предпочла бессмертие своей души? Но... ведь в этом нет ничего такого. Она... слишком мила, чтобы забирать её. Других у меня и не было, но в ней есть что-то особенное. Она помогла мне, когда я нуждалась в этом, и неважно, как. Я не могу воспользоваться этим и забрать её жизнь. Я ещё слишком слаба. Даже несмотря на её намёки, я... не могу.
Делать в этом помещении после какого-никакого приведения себя в порядок, было нечего, поэтому Барбара, сохраняя имидж сегодняшнего вечера, набросила на голову капюшон толстовки, и вышла, осторожно поглядывая по сторонам. Другие люди сейчас нисколько не волновали её. Она была ослаблена, но не настолько, чтобы не вести охоту. Пусть под прикрытием, пусть так, но уже рассматривая Макс несколько в другом амплуа, чем до их случайной встречи в туалетной комнате.
Слушая очередной вопрос, Барбара пришла к выводу, что ей нравится разговаривать с Макс. Это был как раз такой человек, который мог стать идеальным собеседником. То есть, вроде как профессия должна диктовать этой девушке некоторые качества и делать её наивность стремящейся к нулю, но всё-таки она была во многом наивна. Нелогична. То есть, она была живой. Во всех смыслах этого слова. Живой и настоящей. Такая грязища вокруг, что звалась Омегой, была недостойна её.
- В какой раз ты меня недооцениваешь? - одними губами спросила она, отвечая вопросом на вопрос - Сейчас мы выйдем и я начну задавать тебе не совсем приличные вопросы, - усмехнулась Барбс.
Покинуть бар в сопровождении девушки, что держала её под руку было, пожалуй, наилучшим вариантом завершения дня. Совершенно нереальным, но наилучшим. Тело всё так же горело, перед глазами порой всё плыло, но Барбара чувствовала прилив сил. Пожалуй, во многом это зависело от собеседницы. Быть может, энергетический вампиризм вкупе с позитивно настроенной энергией Макс придали Барбаре сил, а может... может день действительно заканчивался так, как Барбара и представить себе не могла.
- Признайся же, - произнесла она, - тебе просто хотелось лишний раз испытать свои тактильные ощущения. Ты коснулась меня, ты позвала меня к себе домой, ты ведёшь меня так, как мужчина бы вёл свою даму... Я чувствую себя на свидании, - усмехнулась Барбара. - Только до сих пор не пойму, зачем тебе всё это. Ты непохожа на человека, который при любом удобном случае помогает первому встречному. Тот образ, который ты создаёшь себе, - многозначительно заметила Скорпион - словно противоречит этому. Какая ты на самом деле, Макс?
Как и обещала "большая тётя", до её дома путь оказался совсем недолгим. Квартира, куда Барбара вошла так, словно заходила в храм, оказалась в состоянии творческого беспорядка, когда всё вроде как лежит на своих местах, но создаётся впечатление, что на своих местах не лежит ничего. При этом, здесь было довольно уютно и даже внезапно замаячившая перед глазами зверюшка, которую, как пояснила Макс, зовут Робин, не нарушила этого комфорта, поскольку, поприветствовав пришедших, занялась своими делами.
- Раз уж ты не собралась меня насиловать, - картинно вздохнув, разочарованно произнесла Барбара - Чем займёмся? Быть может, ты продолжишь следовать пути самаритянства и самую малость откормишь меня? Все затраты в плане кредитов я беру на свой счёт, поскольку - возражений Барбара принимать не собиралась и повысила тон - любая забота должна быть вознаграждена. Или, в данном случае, оплачена.
- Правильно, правильно! Усыпи её бдительность! Подожди, пока она уснёт! Осторожжжжно зайди к ней, словно тень прокрадись! Прижми её руки к кровати! Нет, нет! Сначала вколи ей своего яда, пусть не сможет двигаться! А затем, затем... пригласи её на свидание, ведь она такая милая! Просто умниццца!
Присев на диван, Барбара всё-таки избежала довольно шаблонного вопроса, который в данном контексте ещё и мог показаться странным. Она не спросила, одна ли живёт Макс, потому что во многом это было и так понятно. В любом случае, слушать внутренний голос Барбара не собиралась. Во всяком случае не сегодня. Быть может, Макс ещё предстояло сказать что-то такое, что в корне заставит Барбару изменить отношение к ней. Вероятно, эта девушка слишком важна для этого мира. Или для кого-то ещё в этом мире.
- Хотя, с другой стороны, ты уже на ходу засыпаешь, - усмехнулась Барбара - Ложись спать, пожалуйста. Я и так довольно долго отвлекала тебя от этого. Чем дольше ты пытаешься возразить мне, тем меньше времени на сон у тебя остаётся, помни об этом.