Не спалось.
Для Гейла кошмары о прошлом давно стали каким-то обыденным событием, когда можно было не думать о них, а проснуться и просто понять, что снова лучше не засыпать, потому что сон, подобно фильму, поставленному на паузу, просто продолжится, стоит только опять закрыть глаза. Именно по этой причине Гейл решил ограничиться бодрствованием ближайшие несколько часов. Благо, время суток и день недели позволяли ему это сделать, а отоспаться можно было потом - он всё же был предоставлен сам себе. И потом, лёг спать Гейл рано, не дожидаясь Делайлы, и первое, что он машинально отметил - так это отсутствие её в квартире. Хмыкнув, он направился на кухню, включив музыкальный канал, где - о, чудо! - крутили что-то из ирландской музыки. Вообще, такой забытый стиль Гейл меньше всего ожидал услышать, но вот действительно годные треки перемежались (кто бы только мог подумать) с обсуждениями ксеносов, поэтому он быстренько так решил отвлечь себя от картинки телевизора, оставив только звук, который бы мотивировал на что-то интеллектуальное. Прервавшись на то, чтобы сделать себе чаю (кофе подошёл бы больше, но запасы оказались вероломно уничтожены заботливой мамой, которая сейчас соизволила отсутствовать), Гейл приступил к несложному, но занимательному процессу отгадывания японского сканворда. Первый из них, он, недостаточно проснувшийся и отвлекающийся на телевизор, успешно запорол, а вот над вторым просидел довольно долго и когда, наконец, закончил, решил даже заштриховать рисунок, чтобы тот стал куда более явным. И чуть только закончил с этим и отвёл листок подальше от себя, то едва не порвал всё издание целиком.
- Ну да, действительно, - хмыкнул он - Что же могло получиться на рисунке издания Иллиума? Конечно же, азари. Не удивлюсь, если им тут весь выпуск посвящён.
Нейтрально-терпимое настроение оказалось подорвано и счётчик, ненавязчиво ассоциирующийся да и символизирующий точку кипения, начал понемногу заполняться. Впрочем, Гейл не был таким человеком, который за одной ошибкой совершал череду других и в итоге срывал злость на чём-то или ком-то. Он успешно избежал неловкого момента, когда мог капнуть себе на руку кипятком из термопота или, скажем, поскользнуться на скользком полу. Обошёл Гейл и неловкий момент, если Делайла вдруг нечаянно нагрянет, захватив халат из своей комнаты. В квартире было достаточно жарко, но и Гейл не стремился вести этакий богемный стиль жизни, прекрасно понимая, что квартиру они с Делайлой делят. Он был уверен в том, что она против не будет, но вместе с тем наглым Гейл не был. Он по большей части пытался уличить в промахах её, чтобы не дать атаковать в ответ, а слабости вполне могли лишить его этой мелкой, но довольно приятной привилегии.
Уже не с таким подпорченным настроением, Гейл начал разгадывать следующий сканворд, когда явственно, даже за звуками телевизора, где раздавались задорные ирландские трели (кажется, играла "Дублинская дорога"), услышал звук упавших ключей. Да, могло показаться странным, что некоторые двери были настолько архаичными в плане защиты, но в век, когда даже ребёнок мог открыть электронный замок, с обычным порой было намного сложнее совладать, поэтому в этой квартире всё было устроено так, чтобы дезориентировать возможного грабителя. Загадочный взломщик, впрочем, не мог отвлечь внимания Гейла - он знал, что это вернулась Дел. Причём смутно догадывался, откуда и сейчас едва ли не злорадно потирал руки, предчувствуя скорую победу.
За этим глумлением он намеревался скрыть свою обиду и злость на неё. Конечно, она была вольна уходить и возвращаться когда угодно и в какой угодно компании, но он не обещал ей сидеть и ждать возле двери, как верный пёс. Гейл с самого начала решил, что будет показывать, как относится к этому. А уж понимает это Делайла или нет, ему было всё равно. Он выражал собой протест и не собирался действовать как-то иначе.
Услышав непривычную возню в прихожей и решив, что Дел дошла до дому что называется "по стеночке", Гейл скорее с видом недовольного отца какой-нибудь загулявшей восьмиклассницы, нежели напарника и вообще младшего брата-слэш-сына, вышел посмотреть, что, собственно, происходит. Надо признать, у Хэнлона в первое мгновение перехватило дух от такой наглости. Гейл ожидал, что она припёрлась в каком угодно состоянии - хоть в состоянии младенца, когда можно было орать и писаться под себя, но никак не ждал, что она припрётся со шлюхой, причём так явно давая понять, что будет дальше. Гейл спрятал ехидную улыбочку подальше, чтобы не разрушать образ брюзги и циника, но глаза горели огнём возмездия. Однако, прежде чем начать, Гейл заставил себя успокоиться - угомонить даже это прекрасное чувство внутри, заключающееся в том, что он сейчас всё возьмёт и сорвёт.
- Я что, забыл убрать с входной двери табличку "шлюхам вход воспрещён"? - начал Гейл, глядя на парочку взглядом "да ты, бл*ть, реально издеваешься!"
И, если честно, ему было очень интересно, как Делайла отреагирует. Начнёт ли краснеть как школьница и запинаться или, напротив, станет строгой мамочкой. И не менее интересно, как она представит его этой вот синезадой матроне, которой только и нужен был повод поиметь мозг Делайлы.
Тем не менее, первой пришла в себя именно азари. И если бы она не стояла так близко к Делайле, то Гейл бы применил силу. Да-да, он прекрасно знал, что девчонок не бьют, но азари девочками не считал. Он вообще их ни за кого не считал. Даже не ненавидел, а просто презирал. Считал несерьёзными и легкомысленными, коварными цацами, которые несерьёзны так же, как и похотливы. Азари волновал секс, конечно же. А его самого волновала сохранность мозгов Делайлы в тонусе. Гейл был уверен, что азари пичкают всех других наркотиком, и поэтому даже Дел время от времени снова приводит ту или иную шлюху в их дом.
Юноша поёжился, вспоминая "прошлые разы", когда он ещё был недостаточно убедителен, чтобы закатить скандал, однако на ошибках училась не только Делайла, но и он сам. В этот раз у Гейла на руках были абсолютно все козыри и он не собирался отступать.
Смех Дел был тем самым тумблером, щёлкать которым не стоило. Тот самый счётчик раздражительности, который потихоньку заполнялся, сейчас просто взорвался. Гейл почувствовал, что злится и вовремя ослабил скулы и заставил себя отвлечься. Только вот отвлечься было невозможно. Здесь нужен был достойный ответ, и дать его под гнётом эмоций Гейл не мог, учитывая то, что его реплику Делайла пропустила мимо ушей. Он меньше всего на свете хотел обижать её, но он был зол, поэтому был готов на всё.
- Действительно, - процедил Гейл - Трахать себе мозг каждую неделю, будучи ужратым в слюни, слава небесам, ещё не вошло у меня в привычку. Зато у меня есть потрясающая возможность каждый раз наблюдать за действом. Дел, ты подожди, я только разыщу камеру. Думаю, о миллионах просмотров говорить пока рано, но я буду ждать оригинальности. Быть может, покажешь этой пигалице свои коронные ащ-ащ? - осведомился он и, как ни в чём ни бывало удалился на кухню, где что есть сил, треснул кулаком о стену. Да, пусть Дел думает, что он споткнулся и приложился о стену лбом. Так даже лучше.
Что же касается камеры, то она была давно готова и лежала в своём обычном месте в комнате. Гейл сейчас просто надеялся увидеть проблески совести в пьяной вдрызг Лайле. Даже если она не придёт сюда, чтобы поговорить наедине (распаляться, зная о том, что Дел всё равно всё забудет из-за неадекватного состояния, Гейл не хотел), у него было несколько крайне эффективных идей превратить долгожданные любовные игры Делайлы в сущий ад. И всё это - под звуки телевизора и продолжающейся задорной ирландской мелодии. Чудесно.

Гейл для приличия выждал пару минут, чтобы понять, какой эффект его речь произвела на Лайлу. Нет. Она не вернулась. Не зашла, чтобы извиниться или просто поговорить. Может быть, потому что была в стельку пьяна и пропила свою совесть где-то на третьем коктейле. Или потому, что на Гейла не подействовали бы никакие убеждения в духе детского сада и просьб "ну можно я ещё разочек?" с её стороны. Он, впрочем, знал, что она совсем не такая, чтобы просить. А он не такой, чтобы разрешать и прощать всё. Гейл прибавил звука работающему телевизору. Убавил. Он не хотел слышать, что там творится. Хотел нечаянно нагрянуть и обломать ей весь кайф. Тот факт, что он увидит два женских тела и снимет всё это на камеру, ничуть не волновал его. Гейл сейчас играл по своим правилам. Он провоцировал Делайлу, и ей надо было быть достаточно глупой, чтобы не понимать, что всё это значит. И в итоге, единственное, что юноша сделал - это опустился на стул, принимая позу мудреца, зарывшегося руками в свои волосы. С одной стороны, конечно же, говорила совесть. И совесть своевременно сообщала Гейлу, что он зажрался. Нет, правда, зажрался. То, что сделала для него Дел, было, возможно, самым благородным поступком, который она могла сделать для сироты, которого знала явно не так хорошо, чтобы поступать так, как она поступила. На этом фоне все эти капризы Гейла казались ему хамством. С другой стороны было то, что он чувствовал. То, какие отношения и какая дружба связывали их. Это чувство было в разы сильнее и, спрашивая себя, как надо было поступить, Гейл знал, что делает всё правильно. Что надо показывать своё недовольство, потому что Лайла не имеет права приходить сюда, в место, которое она разделила с ним, с кем-то ещё, причём так, чтобы её друг мог спокойно наблюдать эти брачные игры каждые выходные.
Думая об этом, он знал, почему Дел не может быть с этой шлюхой в сотне других мест, и почему ей надо быть именно в этом доме. И именно сейчас. Конечно, она не могла угадать, дома ли Гейл, спит он или нет. Так же, как не могла быть уверена в том, что Гейл сейчас не соберётся и не уйдёт куда-нибудь. А Гейл хотел. И был достаточно зол, чтобы уже начать это делать. Более того, он знал, как ей отомстить. Вообще, это не было местью с затуманенным рассудком, более того - Гейла не так сильно трогало то, с кем Делайла трахается, просто.... Просто это было делом принципа.
Он вздохнул и активировал инструментрон, найдя в списке контактов Ванессу. Подумал, отправлять ли сообщение. И это был такой день, когда на месть не отвечают местью - шорохи в коридоре заставили его закрыть и список контактов, и заварить себе вторую кружку чая. И даже для вида уткнуться в сканворды, временами поглядывая в телевизор, где - слава богам! - решили сделать настоящую музыкальную программу из болтовни. Теперь ирландские мелодии играли одна за другой, не прерываясь ненужной болтовнёй.
Тем временем, шорохи, которые Гейл даже слышал при включённом телевизоре, стали громче и превратились в... надо признать, он не съязвил в первую же секунду только потому, что слишком удивился. Среди всех тех мыслей затерялась даже "я её недооценил", обращённая к Делайле, но цинизм Гейла не верил в чудеса и он всё-таки съязвил. Причём нарочито громко. Ему было несколько жаль эту шлюху, но это была его война с Дел. А, как известно, лес рубят - щепки летят. Иначе говоря, всё приносилось в жертву ради всеобщего глумления. Он подготовился, сделал телевизор чуть тише и, увидев, как промелькнула в проёме кухни азари, направляясь к выходу из квартиры, выдал то, на что потратил не меньше пары секунд:
- Что, не стоит? Ах, да, там же НЕЧЕМУ стоять, - рассеяно добавил он и злорадно улыбнулся, когда хлопнула входная дверь. Снова сделал звук погромче.
- Кажется, эта песня нравится Лайле, - ловя двойное злорадственное комбо, подумал Гейл - Сейчас она точно придёт. Да, дамы и господа, устранив всех врагов, Гейл добирается до главного босса. И вот, ещё несколько секунд... - он затаился, словно хищник, когда услышал её приближающиеся по коридору шаги. Хотелось создать этакую невинность, напевая "айм шиппинг ап ту бостон" и заняться, скажем, приготовлением еды, но Гейл предпочёл образ угрюмого циника, попивая чай и уткнувшись в сканворд.
Явление мамочки народу прошло на редкость уныло, и Гейл не смог промолчать, обыгрывая явно удачную шутку. Да, чёрт побери, он считал её удачной и обидной.
- Что, и у тебя не стоит? Хм... есть же такие штуки на ремешках же. Ты могла бы использовать это, а то я даже не успел заглянуть к вам с камерой.
Он изобразил печальный вздох и исподлобья зыркнул на Лайлу, когда она убавила звук. Похоже, разговор действительно предстоял серьёзный, и Гейл дал себе слово молчать, слушая пламенную речь. Он не хотел ссоры, но знал, что всё идёт к ней. И знал, что будет избегать её вопросов, которые покажутся ему слишком... провокационными.
Гейл принялся черкать что-то в журнале, думая о том, почему этим утром он вдруг не спал, а если бы спал, то почему бы проснулся от экшна и почему спал не с затычками в ушах, чтобы ничего не слышать. Буркнув короткое "обойдусь", он не оторвался от своего занятия, хотя, надо признать, делал это просто для вида, чтобы занять себя чем-то. Она знала, что его   злит ВСЁ и если бы вдруг сейчас взяла бы его руки в свои, то поняла бы, что они дрожат.
Больше всего в ответ на вопрос Делайлы ему захотелось снова прибавить звука. Его рассмешила эта мысль, но он не стал так делать, только усмехнулся. Да, он был действительно счастлив, что хотя бы сегодня мозг той женщины, которую он уважал и любил, остался нетронутым. Конечно, чёрт побери, это было лучшей новостью за утро. И всё, что Гейл мог показать Делайле - это свою кошачью ухмылку.
- И дать той азари поиметь тебя в мозг, - вежливо и с противной улыбочкой закончил Гейл. - Хотя нет, погоди-погоди, мне нужно было накидать на твою кровать лепестки цветов, включить приятную музыку, сделать из нашей - Гейл с нажимом сказал "нашей" - квартиры бл*дский бордель, поставить свечей, - задумчиво перечислял он - Ну, я даже не знаю, что ещё. Повесить баннеров в духе "добро пожаловать" и воздушных шариков развесить. А ещё холодное шампанское или... может стоять с опахалом и обмахивать ваши разгорячённые от страсти тела, когда мне в уши будет долбить какой-нибудь дабстеп на полную громкость, чтобы не слышать ваших стонов? Ну я прямо даже не знаю. Быть человеком оказывается так сложно. Мне больше понравилось быть человеком, который обламывает тебе секс каждые выходные.
Он перечеркнул разгаданное.
- А почему ТЫ меня так ненавидишь? Почему надо было тащить эту шлюху сюда? Есть миллионы мест, где ты можешь удовлетворить свою жажду к этим синюшным пигалицам. Или я должен КАЖДЫЙ РАЗ ДЕЛАТЬ ВИД, что сплю?! - на мгновение оживился Гейл, делая выражение лица в духе "нет, бл*ть, я не понял, почему это происходит постоянно" - Да, я просто сплю, не видя, как со стеллажей падают самые разные предметы, с потолка сыпется штукатурка, а люстры ходуном ходят. Я должен спокойно сходить за кофе, - он зыркнул на кружку Дейлы - Которое ты ныкаешь от меня и делать вид, что ничего не происходит. Может, чтобы я стал человеком, ты тоже должна им быть? - серьёзно и куда тише спросил он, ещё несколько секунд сохраняя невозмутимое выражение лица и глядя ей в глаза, после чего отвёл глаза на телевизор.

И весь этот порыв экспрессии она пропустила мимо ушей.
Гейл чуть было картинно не вздохнул - знал же, что она прекрасно всё это улавливает, а объяснить иначе просто не мог. Некоторые фразы были хорошие только в таком, едком ключе, и, звуча по-другому показались бы Лайле чем-то вроде "ну, пожалуйста, не води больше девочек, а то я так завидую, потому что у меня никогда не будет ни одной азари, а всё потому что я идиот, который..."
Нет, концовку этого мерзкого объяснения Делайле лучше было не слышать, а то от этого разговора они плавно могли перейти к обсуждению других насущных тем, и Гейл знал, что это коснётся его. Коснётся того, почему он такой, какой есть, и ему, несмотря на то, что он довольно скептически относился к этому, придётся отвечать на её вопросы. Можно было, как и обычно, напридумывать первого, что в голову придёт, однако сам факт того, что Делайла говорила ему, был неприятен. Но чуть меньше, чем то, что она сказала сейчас. Гейл поймал себя на мысли, что касаться этого - очень низко. Пожалуй, ниже, чем все его едкие нападки в её сторону. Когда он пошёл с ней тогда, он не предполагал, что будет время, когда она настолько спокойно сможет понукать его своей квартирой лишний раз. Он скривился, словно хватанул чего-то крепкого и кислого, но промолчал. Теперь счёт был не в его пользу.
Гейл не спешил ей отвечать, давая закончить - он и в других разговорах редко позволял себе её перебивать, и даже её удар ниже пояса не заставил его этого сделать. Пожалуй, было не столь важно, кто сейчас победит в споре, важно было то, что будет после него. Гейл не собирался менять своего отношения, да и повторись такое снова, поступил бы точно так же. Подобные скандалы время от времени не заботили его так сильно, как состояние Дел. И, наверное, он бы предпочёл ругань с ней каждую неделю, чем попытки безэмоционально смотреть на то, как она развлекается, когда он дома. На мгновение, Гейл поймал себя на мысли, стала бы Делайла удерживать его от попыток уйти из дома именно в то время, когда она с кем-то приходит - этакий деликатный жест по отношению к ней.
Он сосредоточился на чае, который уже успел немного остыть - настолько, что можно было делать по глотку каждые пару минут и действительно получать от напитка удовольствие. Единственное, от чего можно было сейчас получать какие-то позитивные эмоции - даже телевизор стал несколько раздражать; а чуть там всё закончилось и снова началось обилие синюшных фигур, Гейл поспешил его выключить.
Он посматривал то на часы, то на свою кружку - куда угодно, но не на Делайлу. Ведь если она упомянула о том, что он её ненавидит, надо было хоть как-то этому соответствовать. На самом же деле он просто бы не выдержал её взгляда сейчас, какой бы он ни был - обязательно перестал бы спорить, махнул бы рукой и ушёл; но ситуация не могла повторяться снова и снова. Он по-прежнему видел в ней человека, который хотел ему только добра, но беспорядочные связи Дейлы бесили его в любом виде - упоминание ли о них было с её стороны, видел ли Гейл это визуально или просто обсуждал с ней аморальность этого, как сейчас - любые её действия были ему неприятны. И, конечно, он не признался бы ей, почему.
- Тогда тебе стоит выгонять меня из дома, - безразлично, даже с некоторым негативом в голосе, произнёс наконец Гейл - Потому что я не буду молчать или делать вид, что мирно сплю в своей комнате. Я уже сказал о том, что бывает, когда ты превращаешь квартиру в бордель. И не понимаю, почему я должен просто мириться с тем, что происходит в нашей квартире. Тебе, пожалуй, стоит, наконец, прийти к чему-то одному. Квартира либо наша, либо твоя. Если ты не в состоянии удовлетворять свои потребности где-то ещё, тогда или предупреждай меня о готовящихся ритуальных плясках заранее или выгоняй из дома, - он пожал плечами, делая безразличным этот факт. Пожалуй, лучший ответ на удар ниже пояса. Съязвить тоже можно было, но разговор уже перешёл из этой стадии в последнюю. Гейл стал серьёзен. Нет, конечно, если бы тут была эта синюшная пигалица, он бы всё ещё острил, но настолько опускаться только в глазах Дел было совсем излишним. Гейл был брюзгой, но не делал это качество превыше всех остальных. К тому же то, что она вообще так поставила свой ответ, упомянув квартиру, было словно предупреждением, и Гейл понял, что дальше её не стоит выводить из себя.
Он сделал ещё пару глотков, мысленно отметив - чай начал остывать. Взгляд остановился на пачке сигарет, что лежала возле окна, но Гейл хотел сперва ответить ей насчёт возможности заниматься тем же самым в отместку. Это Делайла ему предлагала. Он не мог назвать себя равнодушным, однако трахаться с кем-то, кто ему не подходит, было мыслью не менее отвратительной, чем поиск такого человека. Нет, Лайла сама не знала, чего сейчас хотела и просила от него.
- То есть, я должен платить тебе той же монетой и просто заткнуться. Ну да, на планете синих шалав, среди них всех я должен найти себе девушку, которая будет не синей и не будет пытаться влезть в мои мозги. Мысль, конечно, очень интересная. Это я, если что, насчёт секса с какой-нибудь малознакомой девицей на твоём рабочем столе.
- Но это всё настолько мерзко, что с девушкой, которая ни о чём этом не будет знать, я не могу так поступить. И как бы равнодушно ты сама это сейчас не говорила, я знаю, чем это потом обернётся. Ты придумаешь миллионы причин и сотни разных аргументов в пользу того, что она коварная и лживая стерва; что её юбка выше заложенного в твоей голове минимума на пару сантиментров; что её блузка настолько тонкая, что можно увидеть её соски; что её грудь слишком большая, чтобы можно было посчитать эту девушку приличной; в конце концов ты скажешь мне, что она накрашена как форменная шлюха и ей не хватает колготок в сетку и высоких сапог для завершения образа. А что будет, когда она всё-таки уйдёт, не желая слушать все эти грубости? Что, если это будет человек, с которым я могу найти общие темы для разговора и подружиться?
- В том, что у меня до сих пор нет никого, с кем я мог бы заниматься сексом на твоём рабочем столе виноват не я, - многозначительно бросил он, перечёркивая любые её мысли о том, что он недостаточно умён, и встал из-за стола, направившись к окну. Меланхолично закурил, не смотря на Делайлу и подумал о том, что даже если сможет устроить такой опыт и привести в эту квартиру кого-то, то не сможет вынести момента, когда оставит разборки ни в чём не виноватой подруге. А ещё не сможет стерпеть тех же замечаний, которые всего десять минут назад делал сам, в свою сторону со стороны Дел.
- Я снова ничего не добился этим разговором. Впрочем, было бы странно, если бы у меня что-то получилось.

- Тогда какого чёрта мы снова и снова возвращаемся к одному и тому же? Почему я снова должен слушать то, чему так необходимо возразить? Почему раз за разом, говоря об одной и той же проблеме, мы скорее предпочтём уйти в дебри демагогии, чем заняться решением непосредственно той проблемы, из-за которой и ругаемся? Я вот не знаю, в чём проблема, Делайла, быть может, ты мне объяснишь? В чём, чёрт тебя выдери, твоя проблема?! Что, бл8ть, с тобой не так? Если уж я ненормален, то, что нормального в твоём м8добл8дском поведении?!
- Ах, вот оно как, - молча принял Гейл следующие слова мамочки - Ну, что ж, спасибо за искренность, в любом случае. Ты в неадеквате, а я тут зачем-то распинаюсь, в то время как ты через пару дней сделаешь то же самое или решишь, что это уже не так доставляет, и будешь придумывать, как разнообразить такую незаурядную ситуацию. Я, конечно, не знаю точно, откуда берутся всякие там маньяки и убийцы, но готов спорить, это один из действенных способов превратить кого-то рядом как раз в такого человека.
Он начал было задумываться о чём-то ещё, но это было не так просто. Гейл напомнил себе, что не стоит отступать и идти на компромисс в тех вопросах, где Делайла явно перегибала палку. А ему в последнее время казалось, что она только и делает, что провоцирует его, поэтому Гейл и решил, что не даст ей спуску - пусть сначала про себя, но когда она закончит, он уж точно выскажет всё в ответ. Подобная пошаговая стратегия была наилучшим вариантом ведения спора, если оппонент особо не заговаривался, а то в таком случае потом было сложно придумать всё, что надо было сказать. Оставалось только то, что наиболее эффективно в такой ситуации. Вот и Гейл запомнил сейчас себе об одной мысли, которую планировал сохранить к тому моменту, когда сам перейдёт в атаку.
- А почему, собственно, я должен смываться?! Почему не ты, Делайла? Почему я должен мириться с тем, что ты приводишь домой шлюх? Почему я бы никогда не позволил себе такого, даже если бы эти похотливые сучки с щупальцами на голове были бы хоть немного привлекательными? Почему, ты, день за днём втирая мне о том, как велики и уважаемы азари, приводишь домой не профессоров и учёных, а шлюх?!
Гейл сомневался, что дорогая мамочка не слышала о таком слове, как "уважение", но было бы не лишним спросить её об этом ещё раз. И, надо сказать, что этот важный момент он тоже постарался запомнить. И то, что ему стоит сказать ей, что её манера речи очень изменилась. Позволял ли Гейл себе говорить с ней в таком тоне? Наверное, да. Он был несдержан, мог быть резким, и Делайла отвечала ему тем же, однако вспоминая о том, с чего всё началось, он не мог назвать себя виновным. Гейл не считал себя виновным в том, из-за чего начался скандал. Единственное, от чего ему хотелось избавиться - это возможность поддерживать скандал и каждый раз быть не в состоянии свести какой бы то ни было конфликт к минимуму. Например, просто промолчать, а не охаять громко очередную синюю шлюшку.
- Всё так сложно, боже милосердный.
- О, огромное спасибо, что теперь и впредь ты будешь вежливо просить меня проследовать нах8й из квартиры. Это так благородно, что я, пожалуй, захвачу тапочки, халат и кружку с кофе. Подумаешь, прогуляюсь за это время снаружи, потом зайду назад, стараясь не обращать внимания на композицию сине-белого в спальне, захвачу свои вещи и пойду куда-нибудь с кем-нибудь, чтобы своим поведением тоже вызывать у кого-то волны негодования, почему какой-то долбо8б именно сегодня решил обнаглеть.
- Чёрт, да я же только что лайфхакнул всю систему в целом! - озарило Гейла - Наглые уроды - это те, кого стеснили другие. Грёбаный круговорот в природе. С которым даже при всём желании ничего нельзя поделать, и который так и будет идти круг за кругом. Подумает ли об этом Делайла? Нет, она приведёт очередную подружку на одну ночь, не занимая себя вопросами, как на это отреагирую я. Ей куда удобнее снова начать выяснять, кто, что и как, чем предотвратить всё это дерьмо.
Гейл хотел и дальше спорить с ней, потому что если он не был прав, то и она не была права. Да, Дел обвиняла его в узкомыслии, и Гейл знал, что это действительно так. Да, он ни во что не ставил азари, но, пожалуй, ксенофобом он не был. Если бы вдруг появилась азари, которая разительно отличалась бы от тех, которых мамочка таскала домой, то он бы понял её. Да, тоже бы начал ворчать как старый дед, но понял бы её. И, возможно, даже проникся каким-то уважением, понятным только ему самому. Однако сама Делайла слишком уж превозносила их, и Гейл знал, почему. Знал, что не может пойти до конца в этом споре, чтобы не надавить на ту мозоль, которую считал уязвимым местом Делайлы. Он был готов стерпеть любую грубость от неё, но не упомянуть о том, что сделает ей больно. Она могла считать его кем угодно - от истеричного и полного совершенно ненужного максимализма подростка до ксенофоба, однако Гейл был другого мнения об этом и не стал бы разубеждать её. Дел обязательно будет думать об этом скандале, если он закончится как и остальные, и, вероятно, подумает о том, что некоторые вещи не были сказаны вслух... потому что слишком подло говорить их вслух.
- Да, даже слишком подло.
Сейчас различие было только одно - она не постыдилась ударить ниже пояса, но Гейл сдержал себя, чтобы не ответить. У него были тысячи ответов - едких и обидных, но он не сказал ни слова, потому что они и так ушли очень далеко от первопричины спора. Пожалуй, и спором это даже не было - Гейл возмутился, а Делайла решила ответить. И одному богу известно, сколько ещё они бы продолжали ругаться, если бы кто-то не свёл всё на "нет".
Он молча курил, думая о том, что Дел, в принципе, могла бы решать так любой спор. Это не было точкой кипения для Гейла, но всегда заставляло его превратиться из едкого циника в молчуна. Он не мог отрицать этих фактов, однако это было больше сравнимо с... Ну, аналогия приходила в голову сама собой. Всё равно, что сказать слепому, что он слепой. Или упрекнуть какого-нибудь начальника в том, что он слишком жесток, когда как в детстве ему пришлось перенести тяжёлые события, сделавшие его характер таким жёстким теперь.
Гейл не жалел себя - он, напротив, считал, что легко отделался и что ему очень повезло. Ему не нравилось только то, что Дел не сказала тогда, что предложит не слишком хорошую альтернативу, потому что рабство он поменял на другое рабство. Конечно, мамочка относилась к нему куда лучше, но он чувствовал, что обязан ей. Каждую секунду, когда находился рядом. И сейчас тоже чувствовал это, хотя и хотел избавиться от этого чувства. Быть может, скандалы как ничто иное напоминали ему, насколько он ей обязан, вынуждали его считать Дел не другом, а именно той, кто его спас и спас не просто так.
- Удивительно, в какие дебри может привести простая паранойя.
Он закурил вторую сигарету от первой, подсознательно чувствуя, что уже хватит, но будучи не в силах повернуться к ней и даже не в силах уйти с кухни, прихватив кружку с чаем. Ему вообще не хотелось больше никогда говорить с ней. "Никогда" - это значит до первого же сна или до первой же фразы Дел, которая уже не обижалась. Обычно это сходило с неё довольно быстро, а Гейл в этом плане подстраивался, всё время сглаживая конфликты. И даже честно старался забыть о них. Доброту душевную он компенсировал хорошей фантазией и наблюдательностью, что помогало в спорах, но сейчас... сейчас ему хотелось забыть вообще всё.
Он прислушивался к словам Дел, а несколько секунд спустя - пытался понять, что означают её действия. Конечно, это было неожиданно, но не настолько, чтобы он тут же растаял.
- Я не могу винить тебя за искренность, - ответил он без обиды в голосе - Не могу обижаться на правду и не могу вдруг взять и поменять своё прошлое. Однако это не значит, что это теперь можно использовать как рычаг давления, чтобы я изменил своё мнение на ситуацию в целом.
Он потушил недокуренную сигарету и настойчиво высвободился из её объятий.
- Тебе нужно поспать, Делайла. Не парься насчёт этого, я не обижаюсь. Просто не имею права обижаться.