Ничто так не будоражило его сознание как вид свежей, только что выпущенной крови. Все менялось, когда острие ножа прорезало беззащитное тело и жизнь покидала его вместе с последним выдохом. Это можно было сравнить с уколом адреналина: осязание обострялось до предела, а реальность вокруг замирала вместе со временем, казалось, что ее можно пощупать, если протянуть руку. Вместе с этим возникающее чувство восторга происходящего, каждый раз накладывало приятный отпечаток на сам процесс убийства, но воспоминаний об этом было не достаточно.
Декстер стоял у автомата с пончиками, без интереса решая самую мелочную проблему своей жизни: с помадкой или с кремом? Если бы с людьми было все также просто: ведешь себя с ними жестко как ореховое пралине или мягко как сладкая нуга в батончике. Так нет же, все время нужно зависеть от ситуации, угадывать, и изворачиваются, изображая ни лице именно то, что нужно. Декстер всегда боялся попасть впросак с изображением эмоций, ведь можно не угадать, показав вместо страха смех. Так он облажался на прошлой неделе, позабыв о контроле над собой. Когда на месте преступления сержант Доукс спросил, что он думает по поводу брызг крови, Декстер, восхищенно размахивая руками, поведал что, судя по «этой великолепной луже» жертва скончалась от потери крови, а «идеальные кровоподтеки» говорят о том, что ее долго и сильно избивали. Тогда, поймать себя на том, что увлекся, Декстера заставило замечание сержанта, что он еще никогда не видел человека, который бы смеялся на месте преступления. Контроль над собой потихоньку ускользал от него и подстраиваться под окружающих становилось все сложнее.
Три месяца и двенадцать дней я чист, - мог бы сказать Декстер, наконец выбрав пончик. Облокотившись спиной к стене, он методично жевал, запивая теплым кофе из бумажного стаканчика. Прогуливаясь вечером по рабочим кварталам, он надеялся выследить очередную жертву, хоть и не был уверен, что этот наемник еще на Цитадели. Жажда крови заставляла пальцы дрожать и он чувствовал, что если не убьет кого-нибудь в ближайшие дни, то у Доукса будет настоящий повод в подозрении. Декстера всегда занимало, почему работая в СБЦ, он вызывает недоверие только у одного человека среди большой толпы стражей порядка.
Вытерев руки в кожаных перчатках от сладкой пудры, он избавился от стаканчика из-под кофе, и двинулся прочь, полагая, что неудачный день уже не может стать более неудачным. Без убийств у него начиналась ломка, поэтому, сжав зубы, ему оставалось только надеяться, что завтра, кто-нибудь кого-нибудь убьет, и ему удастся хотя бы посмотреть на кровь. Мог ли знать Декстер Морган, что за следующим поворотом его ожидает приятный сюрприз?
Высокая блондинка курила стоя над телом человека. Вся в белом, прямо светящаяся стерильностью как рабочий кабинет Декстера. Не трудно было догадаться, что тело, лежащее в естественной позе, какая может быть у того, кого бросили наземь, уже безжизненно, а убийца не спешит уходить, спокойно выдыхая дым. Если бы Декстер умел радоваться, он бы сейчас принялся беззвучно танцевать джигу. Три с половиной месяца без надежды кого-нибудь убить, а здесь такая удача. Радость жизни возвращалась к нему, заменяя дрожь в пальцах на точные движения.
Декстер видел девушку со спины, поэтому достав шприц из кожаного чехла, он медленно, но верно, двинулся к ней.
