Иногда даже турианскому боевому специалисту крупно не везло. Несколько месяцев поиска, наблюдений, гонок, погонь, допросов - вмиг все это оказалось никому не нужным. В охоте на очередного пирата Скаторус потерпел поражение. Сокрушительное. Унизительное. И теперь у каменного непрошибаемого турианца было очень скверное настроение. Это усугублялось тем, что до ближайшего рейса не меньше суток, и все эти часы Скаторус будет забивать свою гребенчатую голову мрачными мыслями и усложнять себе жизнь иными методами.
«Так дело не пойдет, - подумал он, остановившись на перекрестке двух полузаброшенных улиц. - Нужно чем-то заняться».
Чем можно заняться в это дыре? Прокручивать бизнес, кого-то убивать, снимать шлюх или просаживать деньги в забегаловке – больше никто ничего на Омеге не делал.
Первый попавшийся бар - Скат даже не посмотрел на название - был хорошим местом, чтобы отвлечься. И дело даже не в выпивке - Варон совсем не собирался напиваться. Просто посидеть, посмотреть, что и как... А может, за это время что-то произойдет... интересное.
Варон вошел внутрь. Живая, энергичная музыка встретила его прямо с порога.
«Неплохо», - пролетела первая мысль, растворившись в воспоминаниях.
Воспоминания эти были довольно банальными – Скаторус прокручивал в голове все те увеселительные заведения, в которых ему пришлось побывать. В основном - туц-туц, е, е, у-у-у… А здесь хоть действительно включали музыку, а не набор звуков.
Второе впечатление - как-то тут... необычно. Взгляды косые. Разговоры за некоторыми столами затихли. Внимательный турианец сразу обратил внимание на одну вещь - здесь только люди.
«Понятно. Церберовские эмблемы могли бы и не снимать».
Своими молотильщиками, прочно засевших в его костяной голове, Варон вогнал себя в ступор – сначала ему хотелось чего-нибудь интересно, а теперь он вдруг ощутил явное нежелание устраивать потасовку с недоброжелателями, которых здесь, ясное дело, предостаточно.
«Определился бы уже», - мысленно сказал турианец самому себе.
Так он и стоял на пороге, пока его быстро блуждающий взгляд на зацепился за барную стойку. И когда Варон увидел одно до боли знакомое лицо, вопрос, уходить или нет, отпал сам по себе.
Союзник. Враг. Компаньон. Кем эта проклятая церберша ему еще была? И, пожалуй, уже можно ставить вопрос – кем еще будет? Что-то часто они стали видеться, как для случайных встреч. Она его что, преследует?
Варон усмехнулся: скорее наоборот, если уж вспомнить, как начинались эти «свидания».
Скаторус непроизвольным движением потер челюсть, по которой около года назад врезала прикладом Моноган.
«Бешеная самка. А с виду и не скажешь. Посмотришь – унылая какая-то, лет через десять одряхлеет и сиськами будет колени натирать, если не попытается себя изменить».
И дело даже не в шрамах и ожогах. Этому Скат внимания не уделял, в отличие от многих человеческих самцов. Подобные боевые метки в турианском обществе не вызывали никакого отвращения, как, к примеру, среди чрезмерно эстетичных и чрезмерно нежных азари и людей.
Дело в другом. Просто физиономия Эшли Моноган совершенно не менялась – по-прежнему была кисла, как уксус, и весь этот колорит дополняла бледная – по человеческим меркам – кожа, а также прокуренный и пропитый голос. Или просто хриплый… Или все-таки пропитый?.. Да какая разница? Важно не это, а то, что вот так дурная голова может испортить хорошо натренированное привлекательное тело.
С этими мыслями турианец, включив боковое зрение «но полную мощность», подошел к барной стойке и забрался на высокий стул с низенькой спиной.
- Вот это встреча, - сказал Варон - вроде как и без энтузиазма, но в то же время с некоторым интересом наблюдая за тем, как отреагирует женщина на его появление. Хотя, скорее всего, так же, как и остальные посетители. Тем более что она из «Цербера».
- Тоже рад тебя видеть.
Голос у турианца все равно был каким-то… сухим. Радоваться нечему, единственный плюс в том, что Скаторус нашел способ убить время.
Варон уперся руками в стойку и чуть наклонился вперед.
- Поставь себе бутылку за мой счет - угощаю, - оскалился турианец, вспоминая предыдущие встречи даже с каким-то азартом. – Только одно условие: выпьем за турианские войска. Ты же у нас… честная, - он подчеркнул последнее слово особенной интонацией.

Сучка заказала себе пойло не из дешевых. В принципе, чего еще было ждать от нее? Профессия у церберовцев такая - портить жизнь всем нелюдям. И они в этом преуспевают не только на линии фронта, но и за барной стойкой.
Однако Скат безропотно отреагировал на цену, чтобы не сдавать позиции. Хотя должен был признаться - в этом бою он из-за своей рассеянности сдал ключевую точку противнику. Однако не сдал поле боя!
Варон всегда знал, где небо, а где земля, он не задирал нос и не пытался доказать что-либо никому, кроме себя. А что сейчас было не так? Что это за заскоки? Мало того, что он вел себя по-другому, так он еще дал ей возможность осадить его, спустить с небес на землю. И напомнить, что Варон Скаторус – серьезный и практичный турианец, созданный для дела, а не для спеси. И хорошо, что напомнила. Это оказалось полезным. Сейчас Скат был вынужден признать, что допустил промах. Мелочь, казалось бы, ведь это не ошибка в бою с противником, но все же промах. И по ту сторону баррикады – церберша.
Это могло напрягать, если бы снова появившуюся спесь Варон не сбил с себя сам. Церберша так церберша – в конечном счете, не так важно, пусть даже паршивый батарианец или бродяга-ворка. В мирной обстановке спектр оттенков был куда более широк, и не требовалось разделять все на черное и белое. И потому Скаторус не стал задаваться, оставив при себе лишь легкий кураж. В конце концов, реальный бой между ними уже состоялся, и в чью пользу он закончился – не было нужды напоминать.
«Ты и сама все прекрасно помнишь. И ненавидишь меня за это. А еще… еще ты ждешь чего-нибудь необычного».
Возможно, Моноган пыталась хоть как-то отыграться… И пусть. Почему бы ей не дать такую возможность?
- Что-нибудь еще?
- Коктейль. Безалкогольный. Какой-нибудь освежающий. И чтобы я, - он взглянул на Моноган исподлобья, - не помер от него.
Она начала работать над заказом, пока Скаторус ради интереса осматривал полки за ее спиной. Большинство этикеток и названий ни о чем ему не говорили – он не принадлежал к касте алкоголиков, называющих себя ценителями и этим пытающихся оправдать свою зависимость.
- Следишь за мной?
Варон отвлекся от созерцания «элитных» напитков. Закономерная мысль. А том же самом подумал и Скаторус, когда вошел в этот бар.
«А я похож на того, кто следит за тобой?.. Верно, похож».
- Давно уже, - бросил Скат, не потрудившись придать своему голосу убедительности. Она и так уже знает ответ на свой вопрос.
«Что за херней я здесь страдаю? С кем я убиваю свое время?» - почти меланхолично подумал он, даже перестав слышать музыку за толщью своих мыслей. Чертовщина! Он ведь развеяться сюда пришел, а не забивать голову ерундой.
Перед турианцем возник высокий стеклянный стакан, наполненный, похоже, действительно коктейлем. И, возможно, даже питьевым – Скаторус успел заметить этикетку на упаковке сока. Напиток был и вправду декстро-белковым.
Того, что там может быть намешана какая-нибудь наркота, Скаторус не испугался. В безалкогольные напитки редко добавляют такие штуки, после которых хочется безконтрольно веселиться и спустить все свои деньги до последнего кредита. То ли дело алкогольные напитки – именно поэтому Варон пока что не собирался здесь брать себе выпивку.
С такой-то доброжелательной барменшей.
Турианец, придвинув стакан ближе к себе, попробовал коктейль на вкус. Бодяга. Варон как-то вообще не удивился, однако что-нибудь сказать по этому поводу все-таки вознамерился. Что-нибудь колкое…
Но не успел – отвлекся раньше.
Боковым зрением Скаторус вдруг заметил, как рядом людей стало непозволительно много, и в основном это были мужчины. Скат медленно повернул голову в одну сторону, затем в другую, а потом снова взглянул на Моноган.
- Я похож на достопримечательность? – невозмутимо поинтересовался он у нее, будто не замечая, что люди уже и локаторы развесили, чтобы слышать все, о чем говорили турианец и церберша. Наверняка Моноган лучше объяснит, чем эти люди, половина из которых пребывала в неадекватном состоянии.
Хотя что тут объяснять, и так уже было все ясно.
Варон вздохнул, снова обратив внимание на музыку и начав настраиваться под заводную песню.

Мужикам не сиделось спокойно. Неудивительно. В то время, когда другие расы совершали межзведные полеты, люди еще дубинами черепа друг другу ломали. Так и не остепенились – все это происходит и до сих пор, только на дубины теперь этикетки клеят.
- Ты похож на оборзевшего.
«Серьезно?» - даже немного удивился он.
Турианец на миг перевел взгляд на Моноган. Ну конечно, а она была самим ангелом в человеческом обличье.
- Вышвырни птичку отсюда. А не то мы вышвырнем отсюда тебя.
Варон едва не прыснул от такого поворота событий.
- Что, не по плану? – спросил он, перебив очередную порцию словесного поноса. – Похоже, я и то отношусь к тебе лучше, чем твои посетители.
Нельзя сказать, что Скаторус относился к Моноган, как к личной собственности. Скорее это было нечто вроде «противнической» ревности, допущенной по случайности и начинающей входить в привычку. Варону ничего не стоило проучить Эшли в случае чего, но чтобы ее тронул кто-то другой… иногда это напрягало его до такой степени, что он вмешивался. Как называли это люди, его банально давила жаба. В этом – он и сам понимал – не было ничего хорошего. Но что-то изменить турианец не пытался. Потому что это было занятно и добавляло красок в его жизнь – хоть какое-то разнообразие.
Когда ножка стула сломалась от удара массивной ногой, Варон вмиг оказался на полу. Над ним – двухметровый детина. Пальцы напряглись, Скаторус уже приготовился оторвать человеку что-то, до чего дотянется острыми когтями. Однако тот перестал обращать на турианца внимание и сцепился с Моноган.
Варон перекатился по полу и рывком поднялся на ноги. Вовремя. Другой человек - тот, что толкнул Варона, нанес удар на уровне головы. Скат увернулся, перехватил человека за руку и притянул к себе, затем, закинув ладонь ему на затылок, ударил мордой об стойку. Человек с грохотом повалился на пол.
Выведенный из строя противник - как сигнал к атаке для других. На Варона, мысленно выругавшегося, побежала целая толпа. Бой был неравным, и Скат не собирался никого жалеть.
Играла музыка. Бесились люди. Билась посуда, в основном стеклянная.
- Big gun! – задиристо выкрикнул голос из динамиков.
Да уж, большая пушка сейчас была бы очень кстати.
Руки сжаты в кулаки – слабенько, расслаблено. При удари Скаторус соберет пальцы крепче, но сейчас это было необязательно. Ноги в боевой стойке – левая впереди, правая сзади. Начиналось…
Первый нападающий получил хлесткий удар в кадык - не смертельный, но надолго вырубающий. Теперь парень долго не сможет дышать нормально. Второй поймал ногу турианца своими мягкими людскими яйцами - и уже был не в состоянии продолжить бой. Третьему не повезло словить бутылку лысым черепом - и он присоединился к лежащим на полу людям.
На Варона напала женщина с пистолетом - она попыталась открыть огонь с расстояния двух метров. Но Скат, моментально прыгнувший в сторону, оказался за одним из враждебно настроенных людей, толкнул человека вперед, на женщину, не давая ей стрелять, и сам ринулся следом. Резкие удары - по челюсти мужчине и в грудь женщине - дезориентировали обоих.
И тут Скат почувствовал что-то острое в руке. Развернулся, хватая стул и с ходу нанося удар. Человек с ножом отскочил назад, ловко увернувшись от «оружия» в руках турианца. Стул сбил с ног другого, успевшего лишь выкрикнуть нечто похожее на «Бл*дь!». Варон прыгнул вперед, но человек с ножом ушел вбок, нанося режущий удар по рукам Ската. Кожу слегка оцарапало. Скат понял, что против него играет профессионал.
Человек напал, делая тычковый удар на уровне шеи. Варон уклонился, схватил противника за руки, но тут же получил по мандибулам. Ноги сами разорвали дистанцию, давая турианцу время для того, чтобы снова сориентироваться в пространстве.
Человек снова напал, целясь ножом в глаза. Скат отклонил голову вбок, одновременно сближаясь, схватил человека за руки и резко притянул к себе. Две головы встретились в ударе, но турианский лоб оказался крепче. Человек на миг был выбит из равновесия, но тут же отскочил назад, выигрывая секунды для восстановления боеспособности.
- Big gun! – снова выкрикнул динамик, приправляя голос игрой на нескольких гитарах и ударных инструментах.
Большой пушки у Ската по-прежнему не было. Зато была другая большая штука, выпорхнувшая из ножен в тот момент, когда человек снова попытался напасть.
«Хватит уже играться», - решил Скаторус, подставляя блок под руку с ножом и нанося мачете удар под бок, ниже ребер. Хорошо рубанул – кровь брызнула во все стороны, а глаза человека тут же изменились. «Облом» - именно такое выражение сейчас в них застыло.
Мощным ударом кулака в челюсть, от которого человек уже не смог увернуться, вырубил противника и повалил его на пол. Варон не стал его добивать – хотя, скорее всего, это уже смерть. Видят духи, не хотел Скаторус ничьей гибели. Вынудили. Напросились.
Но люди не учились на ошибках других. Еще один набросился на Скаторуса с ножом, и в этот раз ему помогали двое с битами.
Варон ушел в сторону, но острое лезвие взрезало темную водолазку, которая тут же пришла в негодность. Упали на пол ножны, ремни которого тоже были испорчены, едва не упала сама водолазка. Скаторус подхватил ее свободной рукой и резко бросил в лицо человеку с ножом, отвлекая его и встречая рукоятью мачете прямо по морде.
Один из «бит» замахнулся – широко, от души прямо – и ударил. Варон присел вниз, и бита встретила череп человека, который еще не успел оправиться от удара турианца.
Это был не его день.
Подхватывая водолазку, Скаторус прошмыгнул за спину «бите» и набросил ему на шею, словно петлю, испорченную одежду. Удар ногой назад – вторая «бита», получив в живот, согнулась и, потеряв секунды, оказалась в распоряжении турианца. Еще несколько ловких движений – и эти двое оказались связаны и чуть ли не обнимались друг с другом.
- Скрепим отношения поцелуем, - сказал Варон и, положив руки на затылки людей, столкнул их лбами так, что те сразу же бессознательно упали на пол. Грохот был приличный - словно турианец уронил два тяжелых мешка.

Еще один?
Услышав грохот сапог за своей спиной, Скаторус повернул голову и боковым зрением увидел, как сзади на него собирается­ напасть еще один человек. Варон поставил правую ногу назад и немного повернул торс, готовясь встретить очередного­ героя локтем в грудь. Неприятно - не не смертельно­ - без брони Скаторус не пробьет грудную клетку, и осколки ребер не вонзятся в легкие или в сердце.
- СТОЯТЬ! Его не трогай, он свой!
"Разумно".
На Омеге много хороших бойцов, которых Варону уже не удастся так раскидать,­ как местных алкашей - но, видимо, настоящие бойцы в таких местах не отдыхали. А потому действител­ьно разумно был с их стороны не нападать.
Человек остановилс­я - и Скаторус опустил руку, уже согнутую в локте для удара.
Турианец подобрал с пола ножны и, кое-как перевязав разрезанный ремень, закрепил их за спиной и сунул туда мачете. Из кармана брюк он извлек дозу панацелина и тут же использовал медикамент, останавливая кровотечение, которое, пусть и незначительное, в дальнейшем может плохо сказаться.
- Я НЕНАВИЖУ, когда в моем баре умирает куча народу! ТВОЮ МАТЬ!..
Странная женщина. Первый день на Омеге, что ли? Или она выходила на новый рекорд по количеству­ спокойных рабочих дней? А тут пришел Скаторус и испортил, по ее мнению, всю статистику­...
"Как же, - про себя хмыкнул турианец, переступая­ через тело с разбитой мордой. - Сами себе день и испортили"­.
- Организуй нам пушки, быстро.
"Что?"
Варон, рассматрив­авший расбросанн­ых по полу людей, бросил быстрый взгляд на цербершу - оказалось, она обращалась к тому самому типу, который собрался напасть на Скаторуса. Видимо, местный вышибала. Или просто служка - потому как не исполнил свои "вышибательские" функции и не предотвратил драку. Не предотвратил смерти - тот человек с ножом, которому Варон подрубил бок, погиб. Мертв был и другой - который получил прямой удар в нос. Осколок пронзил мозг, не иначе. Еще один не пережил вечер - у человека был пробитый висок.
Поделом им? Нет, такой мысли не возникало. Наоборот - жаль, что все так сложилось, нести в этот бар смерть Варон точно не хотел. Да и вообще, убивать кого-либо вне заданий. Ведь еще отец учил, что боя ищут лишь сопляки, а бойцы стараются избежать его.
Однако, похоже, это было только начало.
- Ты в курсе, что ты мне должен за сломанный стул и всю посуду, которую ты тут перебил?
- У вас на Земле, насколько я знаю, на это принято отвечать "фак ю". И показывать, - Скаторус поднял кулак, но, не досчитавшись двух пальцев для необходимого жеста, опустил руку: - А, ладно, ты поняла...
Однако внутри, в своих мыслях, никакой подобной удали Варон отнюдь не ощущал - ситуация выходила, нет, выбегала из- под контроля огромными шагами. Синие светила не будут разбираться, кто прав, а кто виноват, кто напал, а кто защищался. Скаторус не боялся наемников - за годы службы у него чувство страха почти атрофировалось. Но то, во что он втянул персонал бара, ему точно не нравилось.
- Ты как? С нами или сваливаешь?
Решение в таких ситуациях принимались быстро, в считанные мгновения, хоть и казалось, что в голове успевают пробегать десятки и десятки мыслей.
- Сваливаю вместе с теми парнями, - Варон, приняв от Моноган штурмовую винтовку, указал пальцем на двери, из которых вот-вот должны были подойти враги.
Подняв дуло, уперев приклад в плечо, Скат быстрым шагом, чуть ли не бегом, направился к двери. Без брони будет непросто, но во время службы в разведке просто не было никогда.
Три метра...
Не успел. В проеме показался первый враг - батарианец, вооруженный огнеметом. Четырехглазый оказался хорошо бронирован - пока будешь шпиговать его пулями, сжарит к черту.
Резко остановившись, Скаторус подался назад, одновременно взламывая оружие противника и заставляя его прекратить огонь. Враг оказался беззащитным.
Первая очередь, вторая. Пули пробили баллоны за спиной батарианца, и мини-взрывом сожгло его и еще двух врагов, проникнувших в бар. Не получится увести их отсюда, придется драться прямо здесь.
- Уже не сваливаю, - оповестил турианец цербершу, становясь слева от входа и вынимая мачете из ножен. Пушка-пушкой, а хотя бы с пяток термозарядов Скаторус не получил. Да и не уверен он был, что в баре спрятан целый арсенал, поэтому боеприпасы придется беречь.
- Из бухла получится зажигательная смесь...
Скаторус нанес горизонтальный удар в шею - первый противник, ворвавшийся внутрь, тут же отправился обратно. И те секунды, которые он падал, наемник загородил дорогу остальным боевикам, собравшимся присоединиться к веселью.

- Да впусти ты их внутрь!
- Да пожалуйста!
Варону что, жалко было? Наоборот – раз уж устроил тут бучу, хотел взять побольше проблем на себя. Ведь Моноган – не просто какая-то бандитка, из-за которой можно и не идти на подобные «геройства». Нет – они и повоевать вместе успели, а потом церберша панацелином поделилась… Да, то действительно оказался панацелин, а не какое-то убойное снадобье, которого ожидал Скаторус от покромсанной оперативницы.
Несмотря на это, угрызнений совести Варон не чувствовал. И не потому, что сейчас было не до них. А потому, что пришел в бар, дабы мирно провести время, и никого не трогал. А кто людям виноват, что они такие дикари?..
Скаторус сделал шаг от дверного проема, решив впустить парочку противников внутрь – раз уж у Моноган свербело в одном месте оттого, что счет открыл сегодня турианец.
Пятеро наемников ворвались в бар и словили бутылку с зажигательной смесью. Здоровая тара была, раз уж смогла накрыть огнем всех пятерых.
Люди заметались, грозя подпалить все вокруг. Скаторус отшатнулся в сторону, уворачиваясь от живого факела – и в следующий миг человека накрыло пеной огнетушителя. Моноган следовало отдать должное – давая отпор противникам, она еще успевала позаботиться о том, чтобы это злополучное заведение не погрузилось в полную разруху.
Оглушающим выстрелом она убила одного, а остальных опрокинула на пол.
Один из наемников начал подниматься раньше остальных…
«Инициативна инициатора дрючит», - подумал Скат и подскочил к противнику со стороны барной стойки. Враги, показавшиеся в проеме, не стреляли, чтобы не попасть в своего. Воспользовавшись этим, Варон толкнул человека перед собой. Тот уперся. Зря. Скат добавил ногой, и врага повело уже совсем сильно – он практически налетел на свежеприбывших наемников, занявших дверной проем.
Они так и не выстрелили – между ними и Скатом по-прежнему оставался сначала поджаренный, потом потушенный, затем оттолкнутый наемник, заграждающий турианца от пуль. И из-за спины человека вынырнуло лезвие мачете.
Клинок из черного сплава сначала полоснул по одному лицу, оставляя косую рубленную рану, не совместимую с жизнью – затем по второму, снеся половину челюсти и повергнув противника в болевой шок.
Мигом спустя пришла очередь того, кем прикрывался Скат, как живым щитом. Острие мачете кровожадно вгрызлось в шею – а резкое движение трехпалой руки прорезало плоть, разрывая сосуды.
Еще один погиб по своей глупости, ввязавшись в драку, получившуюся из ничего.
Отскакивая в сторону, Варон вскинул винтовку и открыл огонь по дверному проему, чтобы охладить пыл новых появившихся там противников. Снова турианец оказался слева от входа – без брони ему придется танцевать здесь бесперестанно.
Маневр был более чем своевременный – в помещение влетели пули, некоторые из которых настигли поднимающихся с пола наемников, которых страйком выбила Эшли.
Когда враг убивает врага – загляденье.
Не выглядывая в проем, Скаторус высунул из-за угла штурмовую винтовку и нажал на спусковой крючок, наугад водя стволом в разные стороны. Бояться, что пули попадут в невиновного, нет смысла – все непричастные уже давно убрались с горячей точки.
Таким финтом редко кого можно убить, но беспорядочно вылетающие из дула оружия маленькие убийцы заставляют искать укрытие. А это – выигранное время. Это – заранее просчитанные тобой ходы противника.
Варон и просчитал, предвидя следующее проникновение – уже не из-за двери, а из окна.
Турианец вскинул винтовку, зажав цевье бицепсом и предплечьем левой руки – кисть все еще удерживала рукоять мачете, - и нажал на спусковой крючок. Ничего. Термозаряд пришел в негодность.
Враг дать фору не стал, тут же нацелил на турианца пистолет… Варон почувствовал, как сердце замирает – смотреть на дуло, которое направлено в тебя, и при этом быть безоружным… То еще ощущение.
Секунды, казалось, не проскакивали мимо незаметно, а разделялись на вполне отчетливые мгновения, частички мгновений. В самых экстремальных ситуациях организм мог мобилизоваться уже серьезно.
Рука резко забрасывает винтовку за барную стойку, где укрылась Моноган.
Туловище припадает к земле, ноги сгибаются в коленях, тело переходит в кувырок.
И – за миг до этого – оранжевый свет инструментрона.
Турианец, блеснув при скудном освещении, исчез, а вражеские пули забарабанили по тому месту, где он был мгновение назад.
Кувырок. Отскок на подъеме – если враг поведет стволом дальше.
Быстрее!
По дуге – бегом, один прыжок, второй, третий. И вот он, враг, стоящий у окна, но палящий куда-то в другую сторону.
Взмах. Удар. Алая кровь забрызгала турианца, а безвольное тело ушло куда-то назад и, перевесившись туловищем наружу, повисло на оконной раме.
Варон пригнулся и за оставшиеся до конца маскировки секунды добрался до барной стойки. Перепрыгнул – на скорости, едва ли не влетев в стеллажи, половина бутылок на которых уже превратились в острые стеклянные осколки.
Рядом с цербершей материализовался залитый кровью турианец, прислонившийся спиной к барной стойке и тяжело дышащий. Часть крови, оросившей его раздетый торс, была и синего цвета. Под напором адреналина Скаторус не чувствовал ранения – пока не чувствовал. Потом оно ему еще скажется.
- Порядок? - спросил Варон у Эшли.
Он пробежался глазами по полу, выискивая винтовку, которую забросил сюда десятком секунд ранее. Нельзя отдыхать – бой еще продолжался.

Моноган, кивнув в ответ, подтолкнула к Скату винтовку, которую турианец тут же подобрал, вставив в оружие новый термозаряд, услужливо предложенный пилоном. А еще здесь оказались ЭМИ-гранаты. Жаль, некуда было девать все это добро, и Скаторус ограничился запасным термозарядом и одной гранатой в карманах брюк.
Синеватое свечение обволокло турианца, заботливо одев его в кинетический панцирь. Сейчас, во время короткой передышки, сознание отвлеклось от боя и предательски сфокусировалось на ранениях, уже начавших причинять боль. Варон опустил взгляд.
«Моя кровь», - подумал он, увидев среди алых пятен и синие. По ощущениям - ничего серьезного. Но это сейчас. В затяжном бою кровопотеря еще даст о себе знать, и нужно было заканчивать эти забавы побыстрее.
- О, нет.
Это означало что-то нехорошее. Обычно что-то нехорошее для оперативника «Цербера» оборачивалось чем-то хорошим для турианского офицера запаса, но сейчас ситуация была совсем другая. Прям как в восемьдесят третьем.
- Оставайтесь здесь! Продолжайте зачищать помещение. Ты идешь со мной.
Последнее было обращено к Скаторусу. И с этими словами Моноган бодро выпрыгнула из-за барной стойки быстрее, чем Варон успел ее схватить и популярно разъяснить ей тактические ошибки.
Но пока церберша гарцевала под обстрелом, Скаторус сам исправил ее недочет, выхватив из пилона гранату и бросив ее в дверной проем. Противники отвлеклись, плотность огня снизилась - самое время для маневров.
«Ну пошли», - мысленно ответил церберше Скаторус.
Все же она лучше знала местность, все ходы и углы. И, что немаловажно, пошла первая, а не отправила Варона непонятно куда, в неизвестно какую ловушку, чтобы его там и убили. Или попытались убить... Ворка побери, да его и тут пытаются убить!
Варон, скрючившись в три погибели, не выпрямляясь в полный рост, метнулся вслед за Моноган. На спину и гребни сыпались осколки стекла - пули все еще разбивали вдребезги чудом уцелевшие до сих пор бутылки и бокалы. Какое-то пойло вылилось на голову и, стекая по лицевым пластинам, начинало жечь левый глаз.
Сознание разразилось множеством ругательств на разных языках, но тело продолжало выполнять работу. Прием душа из алкогольных напитков продолжался недолго - церберша, а за ней и турианец быстро выбежали из зала.
Это было похоже на чертов фильм. Все началось с косых взглядов, переросло в драку, случайно вылившуюся в несколько глупых смертей, затем из этого получилась перестрелка... А дальше что – в галактическую войну, в ходе которой Скат и Моноган уничтожат миллионы врагов и спасут миллиарды гражданских, а потом поженятся и будут жить долго и счастливо? Варона передернуло бы от этой мысли, но за очередным поворотом оказался черный ход, и Скат тут же выбросил весь хлам из головы.
Дверь наружу была заперта, но недружелюбные ребята с той стороны собирались это исправить. Еще чуть-чуть, и они откроют проход.
Что за дерьмо? В чем смысл этого всего? Сюда что, все «светила» Омеги сбежались? Цирк - и только.
- Когда они будут здесь, будь готов саботировать их оружие.
- Будь готова действовать осмотрительно, - ответил ей Варон.
- Я угощу их гранаткой... И еще чем-нибудь.
Скаторус уж не знал, как реагировать на это «еще что-нибудь». Но сказать он ничего не успел – дверь, в последний раз жалобно скрипнув, сорвалась с петель и с грохотом встретилась с полом. И сразу – граната внутрь. Грамотно. Задумай парочка защитников бара подпирать дверь, укрыться они бы не успели. Кластерный боеприпас Инферно взрывной россыпью устлал пол, а потом все мини-снаряды начали взрываться. Долго, с большой площадью поражения – как и всегда взрывается Инферно.
В следующий миг, с новой прилетевшей гранатой, Варону стала ясна задумка противника. Первой гранатой отвлечь, заставить укрыться и не дать высунуть носа. А вторую под шумок забросить прямо под ноги.
Скаторус среагировал моментально – схватив винтовку за приклад, протянув руку, он ударил по снаряду и отбил его в обратную сторону. Отпрянул назад, укрываясь от пуль. Не попали. Враги такого точно не ожидали и не успели сделать ни одного точно выстрела. Зато заряд хорошей мощности взорвался где-то снаружи, прямо у них под ногами.
Секунда передышки – и в проходе два боевика. Оба под стенками, вровень друг с другом – шли и поливали заградительным огнем позиции турианца и церберши. Скат еще по звуку понял, что под такие пушки лучше не соваться. А значит, время преподнести врагу очередной сюрприз.
Скаторус выглянул лишь на миг – пулю словить не успел, зато захват цели произвел. И увидел, что за двумя тяжелобронированными бойцами уже идут, прикрываясь их широкими спинами, две колонны боевиков. Дело начинало пахнуть жареным, но и Варон не успел сточить клыки – ему еще было, что противопоставить атакующим.
Несложная комбинация на инструментроне – и одна из пушек стихла.
- Самое время угостить их «еще чем-нибудь»!

Держали оборону Эшли Моноган и Варон Скаторус

Моноган воспользовалась заминкой, созданной Скатом, и хотя турианец ожидал чего-нибудь более эффектного, все равно вышло неплохо. Двое ведущих были быстро уничтожены, и теперь предстояло разобраться с группой, шедшей следом. Ребята активно поливали огнем направление, не давая высунуться - но весь их кураж исчез, когда за их спинами закрылась массивная дверь.
"Еще сюрприз!" - Скат бросил из-за угла гранату.
Быстрый полет. Прозревшие физиономии. Вскрик. ЭМИ-боеприпас разразился вспышкой и треском, поражая цели разрядом и обездвиживая их. А тех, кто был в слабой броне - и вовсе убило.
- Быстрее добивай!
Скат выглянул из-за угла, а вместе с ним выглянуло и дуло винтовки, которое тут же начало выплевывать пули. Маленькие убийцы обрушивали щиты, пробивали броню и впивались в тела, разрывая мышцы и сосуды. С каждой секундой кровавых брызг в коридоре становилось все больше. Это было несложно.
- Даже если они и выпилят мою дверь, их будет ждать сюрприз.
- Грамотно, - сказал Варон, наблюдая, как Моноган готовит мины для тех, кто, возможно решит снова прорваться через черный ход. Достать зверя в его логове никогда не было простой задачей.
- Отходим назад. Ты как, в норме?
- Надолго меня не хватит, - правдиво ответил Скат. Слабость он едва начал ощущать, но это уже был повод беспокоиться. Сколько у него оставалось времени? Еще есть - а сейчас думать некогда.
Они вернулись в общий зал. Nот самый двухметровый черт, по вине которого завязалась целая баталия, все еще оставался здесь, никуда не сбежал. По сравнению с тем, каким грозным он был недавно, сейчас человек больше напоминал унылое дерьмо. И, надо сказать, теперь он выглядел как-то естественнее.
"Надо было не идти сюда", - промелькнула мысль. Но сказал Варон совсем другое:
- Теперь можешь попробовать сбить с него деньги на досуге. И с других дебоширов тоже.
...Хотя вряд ли к концу боя здесь останутся живые посетители. Кто-то сбежит, кто-то попадет под пули.
Но работа спорилась, даже несмотря на возмущение охранников. Может, человек по делу возмущался, может, ему действительно платили мало. Но удивляться перестрелкам на Омеге... Странно, по меньшей мере.
- Поставь на бок вон тот стол, - указал Скаторус охраннику, ловко схватив выскочившую из пилона ЭМИ-гранату. - И сиди там, защищай окно.
Сам Варон занял позицию чуть поодаль от входа, но с хорошим видом на окно - турианец собирался защищать обе точки входа.
- Моноган, дверь твоя. А ты, - сказал он громиле, - сиди возле пилона и бросай нам термозаряды. Только, блин, не все время, а когда будем говорить. Всем спрятаться. Сигнал к атаке даю я.
Влетела граната, разорвавшаяся множеством осколков, ушедших в пол, потолок, столы. Тут же в помещение ворвались боевики, с ходу открывая огонь. И только потом увидели, что стрелять не по кому.
Скаторус слушал шаги - так он и пытался определить, кто где находится. Кое-как получалось.
"Давай еще шажок..."
Противники продолжали заходить в бар, а самые первые уже практически достигли укрытий. Больше ждать нельзя.
Варон бросил гранату ко входу и, не дожидаясь, пока она сработает, выглянул из укрытия - не поверх стола, а сбоку.
- Огонь!
Это было неожиданно - враг, которому наверняка начало казаться, что персонал сбежал, наткнулся на кинжальный огонь в упор. Граната поразила нескольких наемников у главного входа - и Скат тут же перевел дуло в сторону окна, оставив обездвиженных противников церберше.
Эшли же, приноравливаясь к странной винтовке, открыла огонь по черепушке ближайшего из обездвиженных, сопроводив это раскатистым "Б*я!", ибо отдача у винтовки была неимоверная. Скорость стрельбы, поначалу медленная, через какое-то время увеличилась до астрономической, и одной-единственной очередью Эшли изрешетила всех четверых, довольная результатом. И все-таки незнакомое оружие оставило свои следы: в какой-то момент приклад с силой врезался в предплечье, но жить можно было.
Не останавливаясь, Эшли перевела огонь на других боевиков в поле зрения, и успела пулями разорвать пару голов, прежде чем стол, за которым она пряталась, кто-то толкнул с той стороны. Эшли подняла глаза: над ней навис один из наемников, а черное дуло его винтовки уткнулось ей чуть ли не в нос. Быстро среагировав, Эшли сначала ударила по его винтовке своей слева, отводя дуло в сторону, затем схватилась рукой за удобный выступ на броне наемника и затащила его к себе в укрытие, с размаху ударив прикладом в шлем несколько раз. После третьего удара шлем прогнулся, и из-под краев засочилась кровь. Наемник обмяк. Забрав с его тела запасные термозаряды, Эшли вернулась к обстрелу.
Враг полез через окно, и прежде, чем она успела переварить то, что увидела, рявкнула:
- РАКЕТНИЦА!
В ракетчика полетела осколочная граната, за ней вторая, а потом Моноган открыла по нему огонь, целясь в голову, но между стрелком и мишенью то и дело мельтешили пехотинцы - и Эшли прошила пулями и их тоже. Благо, магазин был немаленький. Только после трех "побочных" трупов Моноган поняла, что стреляет не по ракетчику, а по его щитам...
- Варон, бросай гранату!
"Да, бл*ть, лучше уж мне гранатами кидаться!" - подумал Варон после того, как Моноган не смогла уложить ракетчика двумя гранатами и несколькими очередями.
Но...
- У меня их нет! - отозвался Скаторус.
Горячий термозаряд, от которого поднимался к потолку тонкий язычок пара, полетел на пол - и ложе тут же занял свежий заряд.
До Ската, занявшего позицию чуть поодаль, так никто и не добрался - остальные были гораздо ближе. Но свое преимущество Варон старался реализовать сполна - не отсиживался в укрытии, ожидая, пока где-то ближе ко входу идет бой, а активно поливал противника огнем, переносил огонь с одной цели на другую, заграждал путь наемникам, которые пытались перейти в ближний бой с обороняющимися.
За это его и приметил ракетчик.
Из орудия с шипением вылетела ракета, оставляя за собой хвост.
- В укрытие!
Хотя скорее об этом следовало побеспокоиться ему.
Секунды разбивались на мгновения - смертоносный снаряд был все ближе. Одно попадание - и Варону, без щитов, без брони, придет конец.
Скаторус сорвался с места и, пригнувшись, побежал вдоль зала, опасно подставив бок нападающим. Но их уже было не так много...
Варон прыгнул, перелетел через стол, сразу же переворачивая его на бок. И в этот момент неподалеку разорвалась ракета, ударив в предыдущее укрытие турианца.
Пока Скаторус так бегал, отвлекая на себя внимание, ракетчика уже можно было убить десять раз.
Быстрая отдышка - пальцы сжимаются на цевье и рукояти. Уперев приклад в плечо, Скаторус вынырнул из-за укрытия, готовясь открыть огонь...
- Сумасшедший, - прошептала Эшли, у которой не было времени провожать прощальным взглядом полуголого турианца-камикадзе. С каждым ударом ракетницы денег в карманах Эшли становится все меньше, а значит, нужно заняться ракетчиком в первую очередь. Она открыла по ракетчику сосредоточенный огонь, крикнув в сторону:
- ЭМИ-граната в ракетчика, БЫСТРО!
На помощь внезапно пришел двухметровый, который, хоть и был ненамного больше Варона, но сгодился бы на роль отвлекающего маневра куда как лучше. Неловко размахнувшись, он метнул в ракетчика сразу два заряда, виновато после этого промычав что-то. Долбо*б...
Оставшись без щитов, ракетчик превратился в решето довольно быстро - термозаряды в заимствованной винтовке и не думали заканчиваться. Эшли быстро перезарядилась - сравнительно быстро для того, кто использует такое оружие в первый раз.
Внезапно случилось что-то странное. В помещении осталось не так уж много нападающих - человек пять, насколько Эшли могла судить, осматривая помещение краем глаза, а потому она заметила, что на улице, за спинами нападающих, тоже что-то происходит.
Там взрывались ЭМИ-гранаты, раздавались вопли - мужские, явно кричали бойцы "Светил", и редкие женские - но не испуганные, как до этого, а яростные. Начальница охраны вернулась из отпуска.
Нетерпеливо обстреливая тех, кто отвлекся на Варона, Эшли раздавала указания направо и налево. В гуще врагов разбилась бутылка с зажигательной смесью, затем с приятным шипением огнетушитель нейтрализовывал опасность. Основное сражение было окончено, и вдруг стало непривычно тихо - то есть наемники все еще выли, подоженные коктейлем Молотова, на улице раздавались звучные выстрелы - так стреляет "Коготь", - шипел огнетушитель, гудел какой-то транспорт на улице, вероятно, челнок "Светил"; но после того, что происходило здесь несколько минут назад, это была блаженная тишина.
- Всем спасибо, все свободны, - устало заявила Эшли, когда в бар вошла Кэти, штатная барменша.
Увешанная пирсингом коротковолосая блондинка скорбно осматривала помещение, остановившись взглядом на охранниках.
- Опять? - сокрушенно протянула она со вселенской печалью в глазах. - Нас скоро разнесут в щепки. Сколько можно-то?
Варон, нырнувший в укрытие для очередной перезарядки, выглянул из-за стола - и к этому времени все уже кончилось.
- Здравия желаю, - сказал он прибывшей спасительнице. - Я Скат.
"И мне хреново".
Поднимаясь на ноги, он вдруг обнаружился, что сейчас, в спокойной обстановке, движения даются не так просто. Турианцу пришлось упереться в ребро перевернутого стола, чтобы было легче стоять.
Он опустил взгляд к килю - синей жидкости на торсе становилось все больше. Варон мысленно дал себе еще десять минут - а потом потеря сознания, и смерть. Впрочем, он не раз оказывал себе первую помощь самостоятельно. Но... здесь был медик. Хороший медик. Правда, Скаторус не решался просить у Моноган помощи - мало ли, чего он там надумает, чтобы отомстить за разгромленный бар.

- Мне надо помочь нашему турианскому другу пока.
Другу? Неужели? На миг в глазах Варона даже появилось легкое удивление - но тут же пропало.
"Черт побери, похоже, я слишком плохо о ней думаю. А ведь поводов она почти не давала".
Но церберша прервала мысли турианца - коснулась его локтя. И сказала то, на что он вроде бы и надеялся, но вроде бы и опасался. Да ему и самому было трудно понять.
- Пошли, у меня есть аптечка на втором этаже.
Моноган сама развеяла все сомнения - и Варон не стал отнекиваться. Промедлив несколько секунд, он лишь молча кивнул и отправился к наверх, причем с ее же помощью.
...Варон сидел на диване и наблюдал за Моноган. В ее движениях было немножко суеты: но это не рассеянность - церберша работала со знанием дела. И - это чувствовалось - с опытом.
Он ждал подвоха - но все по-прежнему происходило спокойно. Оба молчали.
"О чем ты думаешь сейчас?" - вдруг заинтересовался Варон. Но вопрос он не озвучил, продолжая наблюдать за цербершей без лишних слов. Казалось бы, обо всем уже поговорили еще до переполоха - хотя, по сути, обронили лишь несколько фраз. А теперь тогда что?
Это было... необычно. Скаторус постарался припомнить другой случай, когда бы ему предоставляла медицинскую помощь террористка - и когда бы они принял эту помощь! - но память отказывалась давать подсказки. Она - человек. Из Цербера. Ее профессия - противодействовать таким, как Варон. Он - заклятый враг ей. Военный, спецназовец, который привык охотиться на таких, как она. Но здесь стерлась линия фронта - слишком странные сложились отношения между мужчиной-турианцем и женщиной-человеком. Ее движения - правильные, но не по-медицински грубые, нарочно отрывистые, и его реакция - взгляд, наполненный спектром разных ощущений, переплетшихся между собой - неприязни, грубости, гордости, злости. И все это было слишком необычным, чтобы реагировать по протоколу - уничтожить на месте.
Эшли разогнула руку Варона, чтобы перевязать ее. Снова - ни капли заботы, которую должно проявлять медикам. Но Скаторус и не ждал этого. Он не нуждался в этом, иначе ситуация стала бы до боли тривиальной. Что-то в этой грубости - едва ли не показной - было. Что-то... что заставило его действовать именно так.
Моноган взяла его за подбородок и притянула его голову к себе, чем вызвала недовольное шипение. И здесь реакция была особенной. Варон редко, очень редко проявлял недовольство, и даже не мог назвать последний такой случай - так давно это было. Но неведомым образом Моноган смогла вызвать такие эмоции у сдержанного турианского военнослужащего. Варон оказался еще ближе к ней. А его разогнутая рука была протянута к Эшли. Внезапно для нее - по крайней мере, Скат надеялся, что она этого не ожидала - он положил ей ладонь на шею и притянул к себе.
К черту раны! Их было уже слишком много, и они совершенно ничего не меняли в жизни Скаторуса. А Моноган могла поменять.
У турианца не было губ, и он не мог делать это, как человек. Знал, что необходимо быть аккуратнее, чем с турианками, и умел целовать с представительницами "нежных" рас, но не использовал свои навыки полностью. И сам не знал, специально или нет - но пробил одним из острых зубов человеческую кожу. А когда на пару секунд отстранился, увидел, как из прокушенной губы Эшли стекает струйка крови.
И снова притянул Моноган к себе. Снова был необычный поцелуй, и в этот раз менее болезненный...

Занималис­ь пикапом Эшли Моноган и Варон Скаторус

Поначалу она почти и не двигалась - просто застыла камнем. Боится? Или просто шокирована?
Но шли секунды, и оцепенение с церберши спадало. Как все хорошо для нее начиналась! Хозяйка бара. Хозяйка положения. А теперь что? Сдал "Цербер" позиции? Но это закономерно, нормально - и в мыслях не было сарказма. Только на лице оскал, и красное пятно на нижней челюстной пластине.
- Ты что творишь?
Скаторус заглянул ей в глаза. Действительно боится.
- А ты против? - ответил Варон негромким металличес­ким, как у большинств­а турианцев,­ голосом. Однако вопрос был задан скорее для проформы - Варон даже не думал о том, против она или нет, а просто делал то, что хотел.
Эшли боится - но в то же время не противится, а наоборот - отвечает взаимностью. Она активно включалась в процесс.
Скаторус завел свободную руку за спину Эшли и, раскидывая­сь на диване, потянул за собой Моноган. Она оказалась на нем. Его голова из-за упирающихс­я в диван гребней была слегка приподнята­ - достаточно­ для того, чтобы чувствоват­ь на пластинчат­ой коже дыхание женщины. И еще нескольких­ сантиметро­в не хватало, чтобы коснуться ее. Скаторус подался немного вперед и провел мандибулой­ по подбородку­ Эшли. Он снова раскрыл пасть, окаймленну­ю острыми зубами, и, чуть наклонивши­сь, коснулся шеи женщины челюстными­ пластинами­, а затем провел по нежной, как у всех людей коже языком.
Женщина провела рукой серединном­у гребню - самому длинному у большинств­а турианцев. И для многих из этой расы ухаживание­ за гребнями со стороны партнера было одной из самых приятных, самых заводящих вещей.
- Я тебя ненавижу.
Занятно. Она сказала, что ненавидит его. А что он мог сказать в ответ? Тоже признаться­ в ненависти?­ Нет. У офицера разведки не было врагов за пределами поля боя. Ему некогда враждовать­ или ненавидеть­ без приказа.
Не ненавидел. Просто было интересно. Захватываю­ще.
Узкий диван - слишком мало места. Варон слегка наклонил Эшли в сторону и сам увлекся вслед за ней - и оба оказались на ковре. Турианец теперь был сверху и своим весом придавил женщину к полу. Он немного приподнялс­я, но раненная рука дала о себе знать - она согнулась в локте, и Скат немного завалился на один бок. Но это не мешало ему, лежавшему на Эшли в полуровном­ положении,­ снова прильнуть к ее губам.
Этот поцелуй затянулся,­ несмотря на раненную руку, на которую Варон опирался - что значит боль для турианца? Струйка крови с губы женщины стекала на пластины турианца и размазывал­ась от прикоснове­ний их лиц. Старался ли он быть осторожнее­ или само так получилось­, но больше ни один из острых зубов не пробил тонкую кожу Моноган.
Однако так не могло продолжать­ся вечно - Скаторус ослаб от потери крови, да и спираться на руку становилос­ь все тяжелее. Отстранивш­ись от Эшли, он слез с нее и лег рядом с ней на спину.
- Ты слишком сентимента­льна, Моноган.