Ваас не прекращая щурился, смотря на экран инструметрона и уже раз двадцатый перечитывал присланное ему сообщение, в строке отправителя значилось имя его сестры, а один только этот факт, как бы намекал на то, что дело дрянь. И что самое, мать его, примечательное – дело даже не в отправителе, дело в поступившем предложении, если говорить вкратце: Сэм предлагает ему помириться и зажить, как прежде. Кривая улыбка изломала губы, Ваас не знает, хмурится ему или смеяться, и все-таки позволяет себе смешок. Скорее всего, он бы никуда не пошел, потому, что предложения подобного плана, от людей подобного типа, обычно оказываются обыкновенной ловушкой, Ваас конечно с прип*здоном, но в камикадзе еще не подавался. Но было еще кое-что, умная сучка решила не просто придти поговорить, а даже додумалась сделать Ваасу подарок, и обещала привести с собой «общего друга» - в конце концов, это все и решило, потому, что у Вааса охерительно долгая память, и четырехглазую батарианскую рожу, он забудет только тогда, когда снесет ублюдку полбашки.
  Ваас любит тяжелые предметы, потому что тяжесть это гарантия того, что ты будешь жить, тяжесть – это надежность. Вот и сейчас, когда лом приятно оттягивает кисть затянутой в перчатку руки, Монтенегро, кажется, что вокруг него сгущается надежность и всезащищенность, он не боится, просто ему нравится чувствовать себя доминирующим над всеми, просто ему нравится этот проклятый лом, который сейчас качается подобно маятнику на уровне голени. Лом тяжелый, покрытый старыми пятнами ржавчины, крови и мозгового вещества, потому что когда должников приводят к Ваасу в гости, он любит играть с ними в гольф, точнее говоря – с их головами. После таких турниров приходится долго отмывать помещение, потому что пират имеет привычку уничтожать жертв до последнего, перемалывать им череп до состояния мелкой дроби. Ваас хищно улыбается, и бездумно смотрит себе под ноги, почему-то в нем нет никаких чувств, он не думает о сестре, он думает о том, что хочет поиграть в гольф с тем мудаком, который имел честь подставить его. Путь до нужного ангара не близкий, но если в нем действительно так спокойно, как говорила Сэм, значит можно и потерпеть. Как только пират ступил на более или менее оживленную улицу, он привычным жестом приподнял воротник, прикрывая нижнюю часть лица, ему не от кого скрываться, но очень хочется отгородиться от этих людей, потому что сегодня они его бесят. Лом теперь лежит на плече, давит на него, вот она дрянная надежность, если не взял палку в руки, считай, ты труп, потому что на Омеге выживает только тот, у кого есть хоть какое-то оружие. Прямые, симметричные и идеально ровные линии ангара рисуются впереди и Монтенегро замедляет шаг, присматривается, пытаясь уловить около объекта шевеление. Хоть что-нибудь, что могло бы его убедить в том, что он ошибся, и что переться сюда не стоит, хоть что-нибудь, что стало бы поводом для того, что развернуться и срулить до ближайшего бара. Но ничего нет, к чертовому ангару вообще никто не идет, никого нет, то есть, вообще нет, запустение напрягает. Поведя плечами и перехватив свое чугунное орудие другой рукой, Ваас зашагал вперед.
  Оттолкнув дверь в сторону мужчина осмотрелся по сторонам, оценил обстановку и моментально приметил в отдалении свет, значит Сэм все-таки была тут, а с ней долен был быть и батарианец. Нехорошо улыбнувшись мужчина шагнул вперед, тут же послышались приближающиеся шаги и Монтенегро инстинктивно напрягся, и ко всему прочему, когда плечь коснулись руки сестры Ваас скривился. Какая любезность, аж хреново становится. Обхватив плечи Сэм руками, Ваас резко отстранил ее, но тут же был ухвачен за руку.
  - Да мне ваще пох*й на твои примирения, мне нужен четырехглазый у*бок. Да кто бы, бля, сомневался… – покосившись на валяющийся на полу язык, Монтенегро только огорченно покачал головой. Ваас зашагал вслед за сестрой.
  - Забыть такую рожу дело крайней степени сложности, так что за мою память можешь не волноваться. Не пришли и молодцы, они бы были все-равно опезд*лились, – говорил он, одновременно рассматривая лишенного языка батарианца, который, ко всему прочему еще и впал в истерику. Ваас покосился в сторону неугомонной Саманты, которая, кажется, начала говорить больше обычного.
  - Бля, Сэм, ради всего святого – заткнись, бл*ть, он же сейчас обосрется от страха… – в голосе скользили осуждающие нотки, а сам пират указывал рукой на батарианца. Жртва притихла на своем месте, явно надеясь на пресвятое избавления от ига озлобленной бабы, и в этот момент Монтенегро оторвался от созерцания сестры и посмотрел на Малака от чего недоделанный наемник вновь затрясся.
  - Хотя я передумал. Слышь, муд*ла, я хочу чтобы ты орал, спой мне… – перехватив лом рабочей рукой, Ваас махнул инструментом, впечатывая ребристую чугунную поверхность в ямочку под мениском жертвы. Батарианец вскрикнул, дернулся в сторону,  и вместе со стулом завалился на пол.
  - Ты тупой? Ты КОНЧЕНЫЙ, БЛ*ЯТЬ, потому что ты, падаль… – Монтенегро присел рядом со скорчившимся мужчиной на корточки и ткнул ему ломом под нос, - …решил, что ты такой весь ахуительно всесильный, и вот ты только посмотри, в какую жопу ты попал, – сплюнув на пол рядом с жертвой Монтенегро поднялся на ноги, подошел к столу и принялся рассматривать разложенные инструменты, как ни крути, а лом в руке, и мачете до поры до времени вложенный в ножны, казались куда более устрашающими орудиями, чем этот набор юного садиста.
  - Как-то раз отец, рассказывал, что в нашем роду были представители пресвятой инквизиции, жесткие и абсолютно еб*нутые ребята, так что, вот я что думаю, – мужчина с деланным видом знатока пыточного дела подхватил пальцами свободной руки паяльник, - …надо проверить, не нап*здил ли мне старый хрыч, – плотоядно улыбнувшись, он положил инструмент на место, нашел в этом богом забытом сарае абсолютно раздолбанное подобие стула, подтащил его поближе к месту действия, уселся на жалобно скрипнувший предмет интерьера, и посмотрев в сторону сестры кивнул на валяющегося на полу Малака.
  - Развлеки меня, что ли. Давай ка, выжги ему пару глазок, лишим п*дораса его расового преимущества – глумливо хохотнув, Монтенегро достал сигарету, прикурил, и замер на месте в предвкушении по своему интересного зрелища.   

Отредактировано Vaas Montenegro (19 мая, 2013г. 23:08)

Позиция наблюдателя была Ваасу не нова, но все-таки непривычна. Как ни странно не было в нем того бешенного желания, которое обычно возникает при виде пойманных жертв, возможно дело в том, что Монтенегро не может сконцентрироваться, а может быть и в том, что жертва, этот избитый, лежащий с видом мученика батарианец в одночасье стал банально скучен, Ваас любил сопротивление, любил когда в его адрес сыплют проклятиями, братью и клятвами найти и выпотрошить. Как ни крути, а Малак не вызывал жалости, даже презрения не вызывал, банально хотелось свернуть ему шею. Так просто? Конечно, нет, ублюдок доставил слишком много проблем, чтобы отделаться так легко, а Монтенегро любит возвращать с процентами.
  - Сжигать куда интереснее, – запоздало отреагировал он, не отводя взгляда от происходящего пред ним действа, - раскаленным прутом, например. Когда прут погружается в глаз, ты фактически чувствуешь, как обгорает и расслаивается яблоко. А если не доводить прут до конца, то какое-то время он даже смог бы видеть, хреново правда, но это уже не важно, – выпустив дым под потолок, Монтенегро чуть склонил голову к правому плечу, кажется так, у расы этого недоразумения выражается презрение. Поборов в себе желание раскроить уродцу башку, Ваас вновь переключил свое внимание на Сэм, не забывая время от времени поглядывать в сторону рыдающего, и воющего на все тональности батарианца.
  - Да ну, правда? – не без издевки поинтересовался пират и состроил относительно удивленное лицо. На теме кровного или какого-либо иного родства он никогда не зацикливался, а посему ему было абсолютно все-равно на то, откуда он такой расписной взялся и кому был сыном только относительно. Родители остались далеко в прошлом, и сам Монтенегро предпочитал вообще не вспоминать о том, что у него где-то там далеко есть люди, которые его возможно когда-то любили, у Вааса и без того было полно проблем. Сконцентрировавшись на речи девушки, Ваас вопросительно выгнул бровь и нахмурился, словно припоминая что-то, в итоге он отрицательно мотнул головой.
  - На Омеге каждый пятый Чума, а каждый третий Неуловимый Мститель или какой-нибудь Клинок-Скрытый-во-Тьме, я все это поголовье мудаков запоминать не намерен, а то что было на Земле… Давно это было, – подобрав с пола консервную банку Монтенегро, что было силы запустил ее в сторону взвизгнувшего батарианца. Резкие звуки Вааса бесили, честно говоря, бесило его вообще все, в частности то, что умеет дышать, двигаться и не поддается внушению. Когда сестре все-таки удалось вытащить глаз из глазницы, не повредив нервных волокон и не раздавив само яблоко, пират не сдержал усмешки, картинка получилась более чем забавной.
  На очередной вопрос Монтенегро отреагировал не словами, а взглядом, который передал всю гамму чувств, которые можно было бы вложить в вопрос: «Ты реально такой тупой, или мастерски прикидываешься?». Очередное прозвучавшее имя заставило делано скривиться.
  - Я по-твоему всех, бл*ть, помнить должен? У меня и другие дела есть, кроме как рожи ваши запоминать, ну предположим, что помню. Обзывал? Смешное слово, я ее не обзывал, а…хм, как это говорится? Ах да, констатировал факт, да и почему в прошедшем времени, полагаю, она до сих пор упоротая шлюха, разве нет? – запустив бычком в сторону батарианца, Ваас покосился на Сэм и пожал плечами, как ни как, а он от своего мнения отступаться был не намерен. С каждым словом, которое произносила Саманта, бровь Вааса поднималась все выше и выше, после, когда предел был достигнут, подниматься начали уголки губ, постепенно складывающиеся с долбанутую улыбочку. Поднявшись на ноги, Монтенегро уложил ломик на стул, подошел к столам, провел над приспособлениями рукой, а после отмахнулся, опустил руку на пояс и вытащил из ножен мачете, как ни как, а свое оружие было роднее, с ним и работалось проще. Придирчиво осмотрев лезвие, он провел пальцем по заточенной части, проверяя клинок на остроту.
  - Сэм, ты обдолбана или просто нах*ячилась до состояния «Давай поговорим за жизнь»? На кой хер ты мне все это рассказываешь, или подожди… – Монтенегро покосился сначала на лицо девушки, а потом куда-то в область ее живота, - …ты же ведь примиряешься со мной не потому что ты являешься носителем личинки человека, хочешь все кинуть и жить на берегу какого-нибудь уеб*нского моря? Да и вообще, нах*уя вообще все это? – Ваас обвел рукой периметр ангара, потом задумался и отмахнулся, - На последний вопрос можешь не отвечать, – не дожидаясь вразумительного ответа, он снова переключился на момент истязаний. Оценивающе посмотрел на относительно целую морду батарианца и кивнул головой, действительно, пускай Малак узнает, что-нибудь новое про внутреннее строение своего тела, только чуть позже, потому что момент смерти надо оттянуть на максимальное время. Монтенегро уже почти примерился к пальцу Малака, с намереньем отсечь его от руки, как со стороны Сэм зазвучала очередная ах*ительная история, закончившаяся не менее ах*ительным предложением. Ваас выпрямился, и накрыл глаза ладонью свободной руки, эти самым жестом обозначая все свое отношение к этой несомненно бредовой затее.
  - На огонек? Х*йня вопрос, загляну. Список того, что мне хочется видеть на «празднике жизни» тебе на терминал скинуть, или сейчас озвучить? А то ты какая-то охренительно добрая, что просто грех не воспользоваться моментом, – Ваас выпрямился, выдохнул и отвел руку с мачете за спину, от греха подальше. Прикосновение к лицу вызвало девятый вал эмоций, Монтенегро, как и любой другой человек не любил, когда кто-либо трогает его за лицо, просто неприятно, особенно вкупе с тем, что пальцы Рид были покрыты слоем крови Малака, и все-таки он стоически перенес это, даже не поморщившись. Обхватив свободной рукой левую кисть сестры, он притянул ее руку к своему лицу, прикрыл глаза и прикоснулся губами к пульсирующим венам на запястье Саманты. Раз, два, три… Пульс почти ровный, сбитый лишь на доли секунд, она не врет, она, кажется, даже немного рада. Странная, непонятная женщина, которую угораздило стать его сестрой. Усмешка.
  - Я не мечтал, Сэмми, я надеялся на это, я даже более того – верил в это дерьмо, потому что мне никогда не улыбалось становиться каким-нибудь долбанным археологом и копаться в дерьме древних цивилизаций, потому что, Сэмми, нам с тобой проще расчленять ублюдков и толкать песок, но никак не являться гордостью своей расы, знаешь почему? Потому что героев в последнее время стало дох*я. Случится? Бл*, Сэм, осмотрись, ты только подумай… – Монтенегро отступил от сестры и приблизился к батарианцу, одно выверенное движение оставило на пальце Малака аккуратный надрез, тянущийся от костяшки до верхней фаланги.
  - На кого мы по-твоему похожи? На представителей благотворительности или врачей? Кто мы сейчас, Сэмми? Может, ты еще не определилась? Может быть, хочешь казаться лучше, чем ты есть, а? – клинок резко обрушился на разрезанный палец батарианца, отсекая его от руки, после этого последовал смачный удар по челюсти, как бы намекающий на то, что следующая попытка заорать может кончиться летально. 
  - Захлопни пасть, амиго, ты не видишь, мы тут разговариваем? У тебя вроде как нет языка, нет же ведь? – открыв Малаку рот, придирчиво осмотрев его ротовую полость и убедившись, что языка там действительно нет, он одернул руку и обтер ее о штаны, - А орешь ты хуже бабы, ну все, девочка, успокойся, отдохни, дальше будет интереснее. Ты у нас типа козла отпущения, ну если тебе будет понятнее по другому – мудак ты, конченный, у тебя роль простая – сидеть, орать, когда попросят, и в итоге сдохнуть, – натянуто улыбнувшись, он посмотрел в сторону Сэм.
  - Так вот о чем я? Ах да, короче говоря, сладкая – я для себя уже все решил, и мне до лампочки в какой компании рвать глотки, п*здить бабки, толкать дурь, и заниматься прочей поеб*стикой. Есть вопрос, чисто из интереса – нахуя? – озвучив вопрос, он вновь повернулся к притихшему Малаку и избавил его руку от еще одного пальца. В какой-то момент пират встрепенулся, и не поворачиваясь к сестре лицом, поинтересовался.
  - У тебя там циркулярная пила нигде не завалялась, очень хочется взглянуть на его богатый внутренний мир, – «обворожительно» улыбнувшись задергавшемуся Малаку, он обернулся в сторону Рид.

- А что в этом такого? Или я уже кому-то, чем-то обязан? Дай подумать… – мужчина сложил руки на груди, устремил задумчивый взгляд в потолок и простоял так около тридцати секунд, после чего вновь посмотрел на сестру, цокнул языком и отрицательно покачал головой, - …Нет, не припомню такого, – как ни странно самому Ваасу прозвищ не давали, ни пресса, ни случайные знакомые. Даже в юношестве, когда у него была своя банда, он не имел там никакого прозвища или позывного, а прилипшее к нему «безумец» считал не прозвищем, а характеристикой. Монтенегро не был поклонником СМИ или новостей, а посему слухами о самом себе не интересовался, ему хватало того знания, что его башка стоит не маленькие деньги, а если вдруг захотелось бы покупаться в лучах темной славы, то было бы достаточно вынести кому-нибудь мозги в людном месте и вовремя скрыться. Вот так и живем. Заслышав фразу сестры, Ваас чуть приподнял бровь, изображая легкое недоумение.
  - Как прежде? Погоди, мы и раньше выковыривали батарианцам глаза? – пират скосил глаза на последнего и тот сжался в комок, жертва явно надеялась, что за разговором два маньяка о нем забыли, но не тут-то было.
  - О, Сэм, ради всего святого, эротические мечты вашей шайки-лейки ты можешь оставить при себе. Во всяком случае, если хоть кто-нибудь из твоих с*чек дернется, как минимум одной из вас я сломаю хребет, – простодушно, будничным тоном парировал Ваас и отмахнулся от этих слов, как от назойливой мухи. Бешенные, помешанные, ненормальные – каких баб он только не видел, Омега собрала на своей территории столько дерьма, что фантазии не хватит представить всех и сразу, и пирату выпал прекрасный шанс посмотреть на несколько занятных особей сразу, так почему бы ему этим не воспользоваться, хотя бы в ознакомительных целях? Монтенегро прекрасно понимал, что ему или придется и дальше существовать одиночно, или искать людей, которые смогут терпеть его нападки, потому что терпеть полубезумных девиц вечно даже его терпения не хватит.
  - Мне плевать, на людей, ксенонов, идолы и все прочее. Я живу ради того, чтобы жить, у меня нет ни цели, ни ценностей, них*я у меня нет – и меня это устраивает, – очередная отмашка, кажется, ему становится скучно, очень скучно. Батарианец вновь привлек его внимание в качестве объекта для веселья, все-таки как хорошо, когда рядом с тобой лежит недееспособная мясная туша, с которой можно делать все, что угодно. Мельком взглянув на пассатижи, Ваас одобрительно покачал головой, выдрать зубы, это очень даже неплохое решение.
  - Если в голове мозги, а не дерьмо, то не умрет. Нет – твоя железка не подойдет, – Монтенегро более чем внимательно рассматривал тело жертвы, размышляя над тем, сколько боли перетерпит это богомерзкое существо перед тем, как испустит дух. Возможно, если вколоть ему панацелина, то продержится подольше, но кто будет тратить препарат на такую падаль? Прикосновение Сэм было почти неожиданным. Ваас чуть дернулся в сторону, готовый перехватить руку девушки и вывернуть ее, но вспомнив о том, кто именно составляет ему компанию, притормозил на полпути и опустил поднесенную к кисти Рид руку. На мгновение, забыв про батарианца, мужчина прикрыл глаза, переключаясь на влажное ощущение прошедшегося по шее языка.
  - Если еще раз ты откроешь свой рот на тему моей команды, я сверну тебе челюсть, – Ваас обворожительно улыбнулся, словно говорил о чем-то отдаленном и, несомненно, положительном, - О, если бы только с тобой. Сколько собачек ты себе завела? Одну, двух? – Монтенегро проигнорировал протянутые ему пассатижи и вместо этого достал из ножен мачете, поскребя по лезвию большим пальцем, и удовлетворенно кивнув самому себе, он крепко схватил Малака за кисть руки и потянул ее на себя так, чтобы рука максимально выпрямилась. Перехватив оружие поудобнее, он приставил лезвие к внешней стороне руки и плавным движением провел по ней, давая лезвию вгрызться в кожу. После сменил угол наклона и все теми же «пилящими» движениями начал срезать кожу с руки батарианца, тот в свою очередь извивался ужом и всячески дергал рукой, чем делал хуже только самому себе. Когда лезвие срезало значительное количество кожного покрова, Монтенегро зажал локоть Малака между колен, свободной рукой ухватился за край отслоенное плоти и натянул ее, упрощая себе работу мачете. Минут через пять он швырнул кусок срезанной кожи на пол к ногам Сэм.
  - Надеюсь, ты не забыла покормить своих домашних питомцев? – не без издевки, в голосе поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, подошел к столу с инструментами. Раскалив докрасна лезвие мачете, он вернулся к жертве и прижег кровоточащую рану, Малак изогнулся дугой и после рухнул наземь. Как ни странно, батарианец все еще прибывал в сознании, хотя глаза, а точнее говоря глаз, у него все еще был затуманен.
  - Знаешь, амиго, мне кажется, бл*ть, что ты чем-то недоволен. Тебе не смешно? Не весело? Ну, ничего, у меня есть решение. Тебе это понравится, – обратив последнюю фразу непонятно к кому, Ваас вновь приблизился к столу и подцепил первый, подвернувшийся под руку скальпель. Усевшись Малаку на грудь, одной рукой он повернул его башку ровно, а другую, с зажатым в ней скальпелем, поднес к одному из уголков его рта. Заточенное лезвие беспрепятственно резало кожу, оставляя за собой глубокую, багровеющую борозду. Батарианец открыл рот, чтобы заорать, и опять сделал себе только хуже.
  - Амиго, ты раз за разом, повторяешь одни и те же ошибки. Ты понимаешь, что это значит? – вкрадчивым голосом поинтересовался Ваас, и принялся изображать «улыбку» от другого уголка рта. Линия получалась глубокой, но крайне кривой, ничего даже отдаленно симпатичного или радостного в этом не было, особенно в сочетании с наполовину беззубым ртом и отсутствием языка, но мужчина даже не думал о том, что бы хотя бы поморщится, его такие зрелища не впечатляли.
  - Если бы мы были друзьями, я бы наверное, рассказал бы тебе о том, что это значит, но, понимаешь, амиго, мы не друзья, потому что я не дружу с теми, кто допускает ошибки, – Монтенегро вновь начинал заговариваться со своей жертвой, это было нормальным для него явлением. Дорезав другой угол губы, он махнул окровавленным скальпелем в сторону Саманты, - Вот ей простить могу, она типа моя сестра, прикольно да? Сестра, чувак, реально сестра, типа когда-то ее такую еб*нутую, наверное, можно было бы продать на eBay за бешеные бабки, хотя ты, скорее всего, не знаешь что это такое, ну короче не важно. Так вот – она типа моя сестра, и у нее типа льгота, ну знаешь там семейный ген пизданутости и все такое… Так вот, только она мне не друг, а ты тем более не друг, – тем временем Монтенегро, отошедший от прежней задумки неспешно разрезал кожу от центра нижней губы и до подбородка Малака, а если еще немного подрезать кожу, то можно будет снять и ее, оголив челюстную кость. Закончив, Ваас поднялся на ноги и бросил скальпель обратно к другим инструментам, к этому моменту пальцы пирата покрылись пленкой из начавшей сворачиваться крови. Он еще какое-то время понаблюдал за относительно обезображенным батарианцем, а после сел рядом с ним на пол, загадочно рассматривая пальцы на его руке.
  - Сэмми, давай поиграем с ним в какую-нибудь викторину, если он отвечает неправильно, то мы отрубаем ему одну фалангу пальца, – Монтенегро вновь взявшийся за мачете почти любовно провел острием лезвия по внешней стороне ладони и пальцам жертвы, а после клыкасто улыбнулся.