Туман был отнюдь не простым конденсатом, появившимся вследствие разницы температур соприкасающихся слоев воздуха... Или из-за чего он там появлялся. Туман был волшебным, как выражаются дети в пять лет. Андерс бы описал это другим словом: "чертовщина".
Мужчина на слышал собственных шагов, фонарики на инструментроне и на винтовке не прорезали эту пелену в достаточной степени, а различные режимы визора наоборот лишь отвлекали. К тому же, глушилась всякая связь, даже низкочастотная с Лив. Именно поэтому дрон, запрограмированный возвращаться к хозяину, если связь с ним оборвется, вскоре вновь опустился в круг инструментрона и доложил о невозможности выполнения миссии.
- Отставить, - сухо отрезал инженер, а затем мысленно добавил:
"Сам найду путь наверх."
А путь был один единственный. В радиусе метра-полтора, что все-таки выхватывал фонарик, были видны стены. Но вот никаких отвороток заметно не было. Точнее, они были либо завалены каким-то высокотехнологичным хламом, либо двери были наглухо заперты, а панелька разбита, так что ее не взломаешь даже, либо это были отдельные кабинеты... И если уж уточнять дальше, кабинет был всего один.
Проход был открыт - одна створка дверей была наполовину выгнута в сторону коридора, а вторая просто открыта да конца. Кабинет представлял из себя небольшое помещение с одним окошком в коридор. Окошко было пуленепробиваемое. Потому что о него был размозжен череп одного из ученых - простое стекло хотя бы треснуло.
Тумана здесь, как ни странно, не было. Наверняка, благодаря вентиляционной вытяжке, чей пропеллер крутился, тихо жужжа, в потолке. Галогенновая лампа, свисая под углом тридцать градусов с потолка, держась на проводах, периодически мерцала, освещая неприятную для чистюль картину. Хоть Хэфстер к ним и не относился, эстетического удовольствия он также не испытывал.
На полу на животе валялась молодая девушка в халате, на не лице застыла гримасса ужаса. Видимо, ей сломали позвоночник, поскольку халат сзади прикрывал какой-то кровавый штырь, торчащий из ее тела, а на столе рядом было несколько кровавых пятен. Но проверять свое мимолетное предположение ниагарский техник не собирался. Второй ученый, по фигуре мужчина, лежал на столе грудью. Его голова, как и отметил церберовец ранее, была сбита о стекло. На полу, аккурат под его правой рукой, валялся "Шершень". Не помог он ему...
Луч фонаря выхватил фотографию в рамке на стене, а также несколько научных грамот... Судя по этим рамочкам мертвая парочка была либо отцом и дочерью, либо старый (а на вид ему было под 50) хрен обзавелся молоденькой двадцатилетней женой.
Все это было справа от двери.
Слева же царила нисколько не более радостная обстановка. На полу лежала голая азари, застреленная, по-видимому, из того самого "Шершня". В ее теле было множество каких-то шрамов, отверстий, похожих на пулевые, где-то торчали мигающие механические элементы-импланты. Но это была азари, когда-то была... Синекожая девица лежала на полу в луже крови и какой-то воды, что вылилась, видимо, из резервуаров, когда те открылись.
Резервуаров было пять. Большие, широкие, в два с половиной метра высотой. Три из них были открыты - створки отъехали вовнутрь. А вот два все еще были заперты и в них что-то плавало.
Луч фонарика развеял все сомнения - мертвая азари вылезла именно из одного из открытых резервуаров. В оставшихся двух все еще находились тела инопланетянок. Только вот на одном из них мерцала зеленая лампочка и внутри была голубая подсветка, а второй был выключен, и кажется, ясно почему...
В "темном" резервуаре плавала не совсем азари. Это была слишком уж изуродованная версия однополой женской расы синекожих соблазнительниц. Скорее всего, этот эксперимент признали непригодным, отключили капсулу, а утилизировать биологические отходы не успели.
Хэфстер смотрел на все это с отвращением. "Цербер" всегда славился своей излишней "гуманностью", несмотря на то, что она была весьма действенна... Если не обращалась против своих новых "хозяев". Сколько же всего у этой организации было заброшенных баз, которые такти ломились от последствий неудачных экспериментов? Сколько жизней нужно пожертвовать, чтобы человечество было процветающей расой? Все эти вопросы, а также нравственные аспекты все чаще и чаще стали волновать Андерса. Он осуждал "Цербер" за их методы, но он был верен "Церберу" за их поддержку, за их помощь ему. Хотя, наверняка, восьмая ячейка была лишь выгодным расходным кадровым материалом. Очередное стадо поросят, которое кормят, чтобы потом забить на шашлык...
Но кто тогда, если не "Цербер"? Альянс? Да, те, конечно же, были куда лучше и благороднее. Но лишь для общественности. Синезвездые тоже не брезгуют иногда кидать в бой пушечное мясо - Колин живой тому пример. Так что, два сапога пара. В "Цербере" хоть что-то делают...
Подойдя к "живой" капсуле, Хэфстер внимательно осмотрел азари. Она была также обнажена, как и труп на полу. Но осмотр не превращался в любование женскими прелестями. Инженер просто высматривал признаки имплантирования. Их здесь было куда больше: из тела девушки выходили разные провода и трубки, которые отходили к верху резервуара, а на бедрах, на предплечьях и даже на спине (так показывал экран около цистерны, профильное изображение эскиза тела) были какие-то небольшие цилиндры.
На панели было несколько кнопок. Но нажимать их мужчина не спешил. Все проблемы от любопытства, не правда ли? Именно из-за любопытства ниагарского техника его команда оказалась отрезаной от выхода. Но ничего, так они хоть его не бросят...
Азари в резервуаре мерно вздымала грудь, дыша при помощи дыхательной маски с трубкой. Ее глаза были закрыты, но она точно была жива. Андерс уже было решил оставить все как есть, все равно они все тут разнесут к чертям. Техник уже собирался обернуться, но бросил последний прощальный взгляд на лицо бедняги... Его встретила пара спокойных голубых глаз. Азари моргнула пару раз, а затем медленно потянулась к маске.
- Эй! Ты че творишь? - обеспокоенно спросил мужчина, хотя и сам понимал, что она собирается сделать.
Он ее прекрасно понимал. Синекожая красотка уже не могла таковой называться. Ее изородовали, превратили в монстра, отняли все права на спокойную и счастливую жизнь. Она больше не будет такой, как прежде, она больше не сможет нормально общаться с друзьями. И для семьи она будет лишь обузой. А сейчас, когда доктора не следят за ее функционированием, когда они не смогут ее спасти, можно и не жить дальше... Можно уйти от всего этого, ведь она так устала.
Ниагарский техник прекрасно понимал ее, но не мог позволить совершить задуманное. Слишком много смертей для одной станции...
Пульт управления автономным резервуаром с наиболее удачным образцом, который мог мыслить сам, а не подчинялся инстинктам, как остальные, открывался лишь по предъявлению отпечатка руки.
Стараясь не паниковать, Хэфстер мигом метнулся к мертвому докторишке, не смотря на добровольно захлебывающуюся подопытную, активировал уни-клинок и отсек трупу правую кисть.
Подбежав к панели и приложив руку, мужчина получил отказ... Не та рука...
Когда же по предъявлению левой ладони старикана, капсула открылась, выливая всю воду, отстреливая азари от проводов и трубок, а церберовец поймал несчастную подопытную, было поздно. Пульса не было, тело бездвижно повисло на руках мужчины... Откачивать ее он не стал. Она получила, что хотела. Она заслужила отдых.
Инженер аккуратно уложил девушку на пол рядом с ее сородичем, а затем, закрыв ей глаза, прошептал:
- Покойся с миром, - да, Андерс был хреновым оперативником "Цербера": сочувствовал некоторым ксеносам, часто ставил соратников приоритетней миссии...
Но об этой выходке никто не узнает. Именно потому мужчина и вышел со спокойной совестью в коридор. Люди, и не важно, азари они или человеки, умирают. К этому пора привыкнуть. И Хэфстер старался привыкать. Он старался побороть в себе все человечное, оставив лишь абсолютный цинизм, который приводил к успеху задания. Но, к счастью или к сожаленью, у него это пока не выходило. Душа хоть и прогнила, но она оставалась.
Размышляя о том, что пора прекратить горевать по каждой потерянной жизни, ниагарский техник совершенно забыл, что в этом месте надо быть осторожным. Он просто шел вперед, задумчиво уставившись в пол, где фонарик "Разорителя" изредка выхватывал тот или иной предмет, который приходилось перешагивать.
Вспомнил об этом мужчина лишь выйдя к желобу, предназначение которого ему было не совсем понятно. И то, не столько появление желоба заставило его очнуться, сколько исчезновение луча фонарика на винтовке. Либо он тупо сел, либо этот туман решил повеселиться...
Сколько он так прошагал, инженер не имел ни малейшего понятия. Оглянувшись назад и не увидев абсолютно ничего, кроме плотной белой дымки, Андерс посмотрел вперед и сделал несколько шагов. Из ниоткуда выплыла лестница наверх. А затем послышался женский голос, просящий о помощи.
Две вечные проблемы Хэфстера: любопытство и желание помочь... Когда-нибудь они загонят его в гроб.
Вбежав наверх, мужчина попытался всмотреться вперед, но тщетно. Темнота и туман мешали... А тут еще и голос пропал. Отвлекшись, чтобы включить фонарик на инструментроне, инженер вскоре вновь посмотрел вперед... Женская фигура молниеносно метнулась к нему, схватила за элементы брони и утянула вниз...
Удар смягчило лишь обезболивающее, но вот затылком мужчина все же треснулся, отчего ориентация в пространстве на время отключилась. Когда же все вернулось в норму, церберовец понял, что случилось. Над ним сидела азари. Голая, имплантированная, наверняка из той самой комнатки. Сидела она весьма пикантно, прижимая ногами руки Хэфстера, а руками держа его за шею и зажимая рот. Она что-то бормотала про объятия вечности. "Разоритель" упал рядом, но дотянуться до него не было возможности. В желобе уже не было тумана, или же это случилось от падения, но фонарик на винтовке вновь заработал. Луч бил прямо в азари, отчего она смотрелась просто великолепно. Любителям ужастиков понравится. А вот Андерс начинал нервничать.
Рядом послышался глухой стук, будто мешок свалился.
"Еще кто-то?" - догадался ниагарский инженер, слыша, как причитает неподалеку, но с другого конца мостков, в желобе другая азари.
Прижимавшая церберовца синекожая психопатка отвлеклась, повернулась на звук падения, что заставило мужчину действовать незамедлительно.
Он умудрился встать на лопатки, а потом резко подобрать колени к себе, отчего азари взвизгнула, видимо, от неожиданности, а затем слезла чуть вперед. Нет худа без бобра, как говорится... Руки-то у техника освободились, но вот синекожая тварь (а злобных азари Андерс никак иначе и не называл, поскольку не любил, когда они враждебны) села ему на шею (слава Всевышнему, не на лицо!) своей генно-модифицированной промежностью, а висячие причиндалы зависли над лицом. Фонарик все еще обеспечивал "правильное" освещение.
Активировав уни-клинок, Хэфстер вонзил его в тело азари, та уже не взвизгнула, а закричала, подпрыгнула, что дало возможность подтянуться, упереться в грудь твари сапогом и откинуть ее назад.
Тянуться до "Разорителя" не было времени. Взмахнув рукой, нажимая нужную кнопку, Андерс запустил "Воспламенение" в мерцающую синевой в темноте психопатку. На другом конце тоже слышались звуки борьбы...
Мини-дрон с напалмом достиг своей цели... Вот только от этой цели отделился небольшой светящийся голубой шарик, приближающийся словно в замедленной съемке к технику. Только вот он так сидел, наблюдал за этим шариком, пока время замерло, а пошевелиться не мог, завороженный зрелишностью смешавшихся красок...
"Бросок" пришелся прямо в грудь. Сидящего Хэфстера подняло в воздух, крутануло, а затем опустило мордой в пол, выбивая часть кислорода из легких... В который раз...
Подняться сразу мужчина не мог. Не супермен он, чтоб отходить от ногдаунов за секунду.
Поднявшись на локтях, он глянул туда, где была другая, неизвестная жертва. Звуки борьбы стихли. Там тоже остался лишь один из двух... Но кто это?
Рывком нырнув к штурмовой винтовке, Хэфстер направил луч фонаря на силуэт в темноте и облегченно выдохнул. Человек. Мужчина... Из Альянса, судя по эмблемам на прикиде.
Встав на ноги и все еще не убирая дула с потенциального врага, но все же не светя в лицо, Хэфстер спросил:
- Ты как? Живой? - эта фраза, как он считал, должна была показать, что он сам не враждебен, стрелять не собирается... Ну а еще и позволила бы понять, какие намерения у собеседника... Вся надежда на актуальность древней человеческой мудрости: "враг моего врага - мой друг". К тому же, на станции, полной всяких тварей, людям нужно держаться вместе.

Напарники на связь не выходили, слышны были лишь помехи и ничего через них разобрать было нельзя, и это немного раздражало долговязого альянсовца, внезапно оставшегося  вполном одиночестве. Работать в команде легче и приятнее хотя бы потому, что тебе не приходится думать о том, чтобы твоя задница была прикрыта, об этом обычно заботятся твои напарники в обмен на гарант сохранности своей пятой точки. Сейчас же, бродя по этому опасному месту, Гарретту стоило быть в десятки раз осмотрительнее и внимательнее. Прислушиваясь к каждому шороху, Уайлд продвигался вперёд, по намеченному им пути, довольно медленно. Вся проблема ориентирования на местности заключалась в том, что Гарри абсолютно не помнил, какими путями его сюда тащили, и коридоры, по которым он сейчас шёл, были ему незнакомы. Да и не мог он вспомнить путь сюда, даже если бы захотел, слишком уж однообразно вокруг. Неприятное ощущение, что за ним кто-то или что-то наблюдает, не покидало преподавателя на протяжении всего его пути. Иногда, когда ощущение, что в спину ему кто-то смотрит, обострялось до крайности, парень резко оборачивался, но никого не видел там, где ожидал, всё скрывал белый туман, мешающий осмотреться.
"Нет, это издевательство просто, - размышлял Уайлд, в очередной раз следуя извилистым поворотам коридора, - не могло же это подобие тарантула утащить меня так далеко... Вроде бы, и недолго наше путешествие продолжалось. Тьфу ты, то есть я заблудился? Да быть того не может просто!"
Последняя мысль, хоть и казалась обнадёживающей, Гарри не радовала, ибо он понимал, что в своих знаниях по ориентированию на местности он очень-очень сильно сомневается... Но перспектива стоять на месте и ждать, когда по его душу прибежит ещё какое-то чудо-юдо, с которым он, возможно, не найдёт в себе сил справиться,была не слишком радужной. Гарретт очень надеялся, что движение в первую попавшуюся сторону возымеет больше эффекта, чем стоять посреди коридора сусликом и ждать призрачной помощи от друзей-альянсовцев, которые, возможно, вообще не в этой части базы находятся.
Наконец, окружающий пейзаж начал меняться. Туман, что находился тут повсюду, стал ещё гуще, но обстановка вокруг, это было видно даже сквозь него, изменилась. Многочисленные, бесконечные коридоры с наглухо запертыми дверями сменили своё однообразие. После очередной развилки Гарри вдруг заметил, что впереди, там, где фонарик мог осветить туман с такого расстояния, пол поднимался, как бы пропуская под собой желоб с непонятным, не сущему в технических вопросах адепту, предназначением. Но задумываться о том о сём Гарретту не пришлось очень долго, его отвлёк крик о помощи. Пронзительный, словно потерявший всякую надежду получить хоть какую-то помощь, женский голос испуганно звал ему помочь:
- Помогите. Есть здесь кто-нибудь? Помогите! Подойдите же сюда! Не бросайте меня здесь!
Не успев поразмышлять, кто тут может причитать, Уайлд бросился к мосту, от которого, кажется, голос доносился. Когда ты хочешь помогать людям, искренне желаешь этого, твоя собственная безопасность обычно встаёт на второе место. Именно поэтому Гарретт и не заметил явных подсказок своего сознания, что ему нужно бежать из этого места как можно скорее. Отбросив интуицию в сторону, будто ненужную тряпку, он совершил непростительную ошибку, за которую тут же и поплатился.
Сильные руки, откуда ни возьмись, вцепились Уайлду в щиколотки и сильно дёрнули вперёд. Никак не ожидавший нападения в эту секунду, парень, нелепо взмахнув руками и уронив из рук тяжёлый пистолет на мостик, рухнул вниз, к желобу. Падение на колени броня не смягчила, а следом начало происходить что-то совсем уж странное. Утыканная какими-то штуками, словно дикобраз иголками, синекожая азари набросилась на всё ещё сидящего на коленях и мирно хлопающего ушами Гарретта, и, повалив его на спину, зашипела над ухом:
- Обнимите вечность... Обнимите вечность... Обнимите вечность... - словно она знала только, как произносится именно эта фраза и ни слова больше. Прямо перед глазами Гарри повисло перекошенное лицо синекожей женщины, безумно блестящие глаза и повторяющие одну и ту же фразу до бесконечности, как заезженная пластинка, губы. Откуда у неё столько силы, чтобы вот так просто взять и повалить на землю и обездвижить взрослого молодого человека, который по параметрам куда больше её? Уайлд чувствовал, что просто не может пошевелиться и скинуть с себя безумную инопланетянку. Не успел парень попытаться что-то предпринять, как вдруг азари вцепилась зубами в его щеку, а если быть точнее, в её не защищённую шлемом части. острая боль пронзила лицо Уайлда справа, он на автопилоте дёрнулся, подгоняемый желанием избавиться от источника боли, так сильно,что, вот удача, ему удалось освободить свою руку. Одной правой хватило, чтобы "бросок" Гарретта ударил азарийке в грудь. На таком близком расстоянии, почти вплотную, она почувствовала силу удара куда значительнее, чем если бы была хотя бы в пяти шагах. имплантированная инопланетянка отлетела вперёд, а Уайлд, желая сделать всё наверняка, запустил вдобавок очередь из пистолета-пулемёта. Тело азари стукнулась об мостик, что-то в позвонках неаппетитно хрустнуло, шея неестественно вывернулась, чёрные глаза, когда тело ухнуло вниз, смотрели в потолок. Гарретт ощущал, что его прошиб холодный пот. Всё ещё сидя, он вытащил пистолет-пулемёт и, держа труп, на всякий случай, на прицеле, стал медленно подниматься с пола. Во рту чувствовался солоноватый привкус, видимо, кровь с щеки уже дотекла до губ, вот невезуха.
"Не встанет? Нет, не должна, больше не должна... - шептал внутренний голос. По ту сторону мостика, сквозь белый туман, преподаватель заметил шевеление, а  затем свет от фонарика, - человек? Кто ты?"
Свет ударил в глаза, заставив Уайлда прикрыть их рукой. А затем он увидел то, что заставило его нервно икнуть и уставиться во все глаза на нового знакомого. Он был похож на... мумию? Черт возьми, почему он весь в бинтах? Ещё один эксперимент Цербера, только умеющий держать оружие? Или же у них была одна проблема, только сражались они с ней в одиночку?
- Ты как? Живой? - глуховатый человеческий голос не оставил Гарри сомнений, что этот человек, даже если он и эксперимент, изъясняется адекватно. Заметив на его броне желто-черные нашивки, Гарретт скривился, словно откусил от лимона кусок, а затем заговорил:
- Удивлён увидеть здесь живых, да? Твои хозяева, сказав "фас" не предупредили, что тут могут быть люди, которым удалось выжить? Небось следы за своими собаководами заметаешь? Это как раз в вашем духе, - Гарри говорил без злости, просто в его представлении "Цербер" - это очень плохо, чуть ли не мировое зло, а те, кто работает на Цербер - очень плохие ребята, готовые ребёнка в люльке убить во благо человечества. Со служащими Цербера вживую ему встречаться до этого как-то не доводилось, поэтому сейчас он рассматривал мужчину с некоторым интересом. Правда, ничего хорошего он к этому забинтованному не испытывал. Эта станция стала могилой для десятков людей, а кто в этом виноват? Цербер! И никто больше... так что к его служащим испытывать альянсовцу? Злость? ненависть? Скорее неприязнь... Глубокую такую неприязнь, всепоглощающую. Умом парень понимал, что этот мужчина, может быть, не виноват в произошедшем тут, но он всё равно обвинял забинтованного во всех смертных грехах, что совершенно противоречило его жизненным принципам, но он ничего не мог с этим поделать.
Гарри, подумав ещё немного, опустил оружие. Биотикам оружие не нужно, бросок долетит прежде, чем этот забинтованный попытается наброситься на Гарретта, в случае чего.

Отредактировано Garrett Wilde (5 октября, 2013г. 22:43)

Альянсовец тут же начал хамить. Нет, Андерс, конечно же, тоже не одобрял методы Организации целиком и полностью, но... Из пламенной приветственной речи парниши техник выцепил скрытый смысл, что его сравнивают с блохастой сукой. Собственно, так оно и было, для верхушки "Цербера". Но вот слышать это от "синих воротничков" было не очень приятно. Механик был спокоен, безэмоционален, но все же злобно сощурился:
- Будешь хамить - отсюда вылезет лишь один из нас, - Хэфстер не видел этого солдафона в действии, но судя по тому, что он завалил азарюшку-психопатку, с ним придется попотеть, - на радость местным жителям, которым будет куда проще расправиться с одиночкой, - этого призыва к адекватной оценке ситуации, как считал мужчина, должно было быть достаточно, чтобы заставить парнишу успокоиться.
- Андерс Хэфстер, - представился ниагарский механик. Кажется, что своих церберовец еще не скоро догонит, потому ему придется выживать в местных условиях вместе с этим наивным идеалистом из Альянса.
Почему идеалист? Потому что из Альянса. Альянс не хуже "Цербера" умел раскидываться пушечным мясом. Не в таких, конечно, масштабах, и не так экзотично, как "Псы Аида", но все равно, на людей им было также насрать. И "Церберу", и Альянсу. Вот только первые, в отличие от вторых, действительно продвигали человечество вперед, не боясь трудностей.
Так что, если парниша все еще в рядах "Синих", он, наверняка, не выяснил всех аспектов службы. А открывать глаза Андерс ему не собирался, не нянька.
Светскую беседу прервали. Подкатив на "заряде" к мужчинам, как мажор на кабриолете к чикам, девочка лет пяти (вообще, Хэфстер плохо разбирался в детском возрасте) сначала поблагодарила разнофракционных вояк, сведенных по одну сторону баррикад (именно так и хотел думать механик), а затем резко изменилась в лице, произнеся название ненавистной для неё организации, к которой принадлежал Андерс.
Вообще, техника не очень-то и удивило, что маленькая девочка, да еще и владеющая биотикой (это все и объясняло), находится в таком месте. Очередной бесчеловечный эксперимент. Так что ее мнение по поводу "Цербера" было весьма понятным.
Почему же Андерс не стрелял? Во-первых, это ребенок. Во-вторых, она не проявляла враждебности. До того, как долбанула ударом и сингулярностью двух здоровых мужиков.
Нормальный биотик, сколько бы сильным он ни был, не сможет совершить такое количество действий за такой короткий период времени. Эта девочка - эксперимент, сомнений в этом не было.
Оправившись от удара, Хэфстер встал на ноги.
"Ну сколько можно?!" - технику уже начинало надоедать, что его вечно швыряют как тряпичную куклу.
Даже не окрикнув потенциального противника (в смысле, Гаррета), который подавал все признаки нормального (относительно) функционирования, Андерс бросился вслед за ребенком.
Нет, мужчина не хотел устраивать экстерминатус последствиям эксперимента. Да, она на него напала, да, она была очень опасна и да, был приказ уничтожать все опытные образцы, но... Мысль "В жопу приказы!" - уже очень давно поселилась в мозгу инженера, а самоубийство азари, возможно, единственной, кто не хотел поделить на ноль отряд прибывших солдат, вытащило эту мысль из глубин сознания. Нет, церберовец не собинался идти войной против Организации, он выполнял главную задачу, но вот попутные приказы не всегда исполнялись беспрекословно. Тут уже мужчина исходил из своего личного желания. И эту девочку он убивать не хотел. Он хотел поговорить с ней.
Одев шлем "разведчик", мужчина попытался настроить тепловизор, но... Тщетно.
Переступая трупы в пустынных коридорах очередной лаборатории, Хэфстер все сильнее и сильнее ощущал гнетущую силу этой мертвой пустоты. Тишина... Лишь звук шагов, да кое-где трещало электричество, да что-то шлепало по воде... Но хотелось человеческого общения.
- И чего это Вас поперло разгребать наше дерьмо? - наконец, сказал он Гаррету. - Ты сам из какого взвода? - "Подрывник, ликвидатор? Не похож ты на того, кто любит размахивать оружием", - Андерс хотел понять, кто же его вынужденный союзник. Тогда можно и понять, для чего он тут.
И как только их разговор завершился, они очутились около очередной лестницы. Хэфстер уже ногу поставил на первую ступень, как вдруг впереди раздался какой-то грохот, а затем и движение. Отскочив на несколько шагов, мужчина вскинул винтовку, целясь в приближающихся "колобков", но когда те остановились и преобразовались в кроганов, механик опустил оружие. Мягко сказать, он немножечко, совсем чуть-чуть оху... удивился от увиденного.
Кроганы тут же стали вещать угрозы, вперемешку с известными вопросами "зачем" и "почему". Условия показались ниагарскому инженеру смешными. Они либо сдохнут, либо ответят на вопросы и сдохнут... Причем, единственные, кто мог ответить на этот вопрос, валялись где-то там, в коридорах. А церберовец что, он простой техник, оперативник, ни разу не ученый.
Взглянув на потенциального врага-человека, Андерс понял, что тот тоже ждет от него ответа. Как-никак, а единственный, кто имеет отношение к причастным к данному недоразумению являлся именно Хэфстер.
Мужчина вздохнул, переводя взгляд с одного крогана на другого и отчаянно соображая, что же ему делать. Биотик, наверняка, мог прикрыть его сферой, но станет ли Альянсовец помогать Церберовцу - вопрос... На кроганах не было ничего, кроме одежды подопытных. Видимо, они были не столь симпатичны, как азари, потому им что-то и выдали, чтобы прикрыть срам. Но эти уроды такие толстокожие, что даже в этом случае придется потратить по термозаряду на каждого.
- Ты... хочешь... знать... зачем это... было нужно? - спокойно, медленно, делая паузы между словами, начал механик, ища в окружении хоть какое-то спасение... В пяти метрах слева валялся опрокинутый кофейный автомат...
Ответить на вопрос крогана было очень сложно. Действительно, зачем? Зачем создавать армию монстров, которой нельзя управлять? Зачем накачивать маленького ребенка всякой дрянью, которая превращает его в настоящую машину для убийства. Да, возможно, это поможет создать бессмертную армию бесстрашных и покорных воинов, но почему, мать его, о контроле надо думать в последнюю очередь? Андерс нахмурился, но, естественно, этого никто не увидел...
- Я не могу ответить на твой вопрос. Я не знаю, зачем. Я могу лишь извиниться. За эксперименты. И за смерть, - да, эти кроганы не заслужили той участи, что была им уготована.
Кроганов Хэфстер уважал. Батариашек ненавидел, а кроганов уважал. Лучших из них, а не тех задиристых идиотов, которые ищут приключений на задницу, хотят всем доказать свою силу надо и не надо, а потом подыхают от шальной пули. Но кроганы-воины, которые знают толк в войне, были достойны уважения. Если бы можно было с ними договориться, или хотя бы найти возможность управлять ими, это бы гарантировало победу в любой битве. Но убить этих было необходимо. Хотя бы для того, чтобы просто выжить.
Механик запустил "заморозку" в одного из кроганов, бросаясь к опрокинутому кофейнику. Он хотел еще скинуть турель, но она бы тут же открыла огонь и по Уайлду, а это было нежелательно.
Перекинувшись за автомат, механик прицелился в ближайшего крогана и нажал на спусковую кнопку... Снова... И снова... И еще раз... И так бесконечно долго, пока оружие не запросило термозаряд, а огромная туша не свалилась на пол, нашпигованная свинцом.
- Даже не смей мне ничего говорить по этому поводу, - предупредил инженер очередные хамские реплики парниши, который добил своего крогана.
Они стали подниматься вверх, так как коридор, в котором лежал кофейник, все равно был завален.
"Лишь бы удалось поболтать с этой мелкой. Глядишь, этот альянсовец сможет уговорить ее пойти с ним, доставит ее в эту их академию Гриссома. Брай говорил, там полно ненормальных", - размышлял механик.

Да церберы слегка опростоволосились, попасться в такую простую ловушку, однако не знаешь, где найдёшь где потеряешь. И тот факт что они не получили салют зарядов в лицо говорил о том, что перед ними не профессионалы. Ибо в таком случае теряется весь смысл засады. Неожиданность, неизвестность расположение боевых единиц и огневых точек, неизвестность вооружения и прочие, чуть менее важные факторы. Но  люди, находившиеся в засаде этим не воспользовались, они даже не попытались разоружить церберов, а главная из них, напоминающая азари начала что-то говорить. Этого было достаточно. Пока синяя  трепала языком, Джеки, не сводя с неё оружия,  быстро анализировала обстановку, и была уверена, что Ленг делает то же самое.
Основной проблемой была всё та же неизвестность. Вопрос о количестве противников был сужен до пяти-шести единиц, так же было  более-менее ясно где они расположились, а вот их вооружение по-прежнему оставалось загадкой, так же непонятно, были ли ещё биотики помимо азари. Однако момент настал, краем глаза она увидела, как  её напарник пропал  с места, и немедля ни секунды Джеки проделала тот же манёвр. Необходимо было устранить  противников и как можно быстрее.
Исчезнув из вида, девушка кувыркнулась на пол и быстро перекатилась под баррикаду, стараясь не попасть под беспорядочный огонь жертв экспериментов, к которым  не было ни жалости не вражды, это были всего лишь люди, которых требовалось убить, только и всего. Не теряя драгоценных секунд, цербер перемахнула через баррикаду и прокатившись по полу между стрелявшими она оказалась у них за спиной . Так же быстро, отработанными четкими движениями Джеки вонзила нож в горло одному, свободной же рукой выстрелила из пистолета в затылок другому, с такого расстояния ни барьеры ни щиты просто не успели бы среагировать.  Остальные же замешкались, от столь неожиданной атаки, что в свою очередь дало девушке время для отхода, вернувшись на другую сторону баррикады, церберша повременила, давая щитам восстановиться. Таки несколько зарядов сумели попасть в неё, однако именно на такой случай и нужна была броня, дабы нивелировать случайности  дальнего боя. Когда то  многие талантливые полководцы, и даже правители погибали  совершенно случайно, по так называемому принципу, "Пуля дура"  и равняет всех, как профессионалов, так и новичков. Хоть какие-то плюсы в техническом прогрессе были, хоть он и шел не в том направлении, в каком хотелось бы.
Тем временем всё было, по-видимому, кончено. Ленг  скорее всего устранил оставшихся противников, так как больше выстрелов не слышалось, лишь кто-то хрипел на полу захлёбываясь собственной кровью.  Используя маскировку, девушка поднялась, и медленно перемещаясь вдоль  укрытия, готовая при первом же подозрительном шорохе нырнуть обратно, осмотрела поле брани. А оно представляло очень наглядно, то, что случается с людьми, когда они пытаются бороться с профессиональными убийцами. Ни нотки жалости не шевельнулось в  её мёртвой душе по отношению к этим существам, нет, в ней не было ненависти, лишь суровая математика, ещё несколькими людьми меньше, это было главное. Она взглянула на командира и спокойно произнесла.
- Пора заканчивать с играми. В голосе не слышалось ни нотки претензии.

Количество разумных (и не очень) существ, над которыми проводились эксперименты, здесь, на станции, было все-таки ограниченным. Ближайшие десять минут ни церберовцам, ни Андерсу с Гарретом никто продвигаться вперед не мешал - шли себе и шли. Можно было даже поговорить. При желании. Или, музыку послушать.

Кай Ленг и Джеки Мюллер

По шифрованному каналу "Цербера" вы - оба одновременно - получаете на инструментроны сигнал с просьбой о помощи. Причем, это не стандартный SOS какой-нибудь, а опять же, именно церберовский код, то есть, с большой вероятностью, просит помочь кто-то из своих.
Однако, вы находитесь уже довольно близко к центру "Стикса", откуда можно забрать все флешки, датапады и что еще сможете найти, после чего можно и уничтожить станцию.

Если связаться с тем, кто подал сигнал, окажется, что это немолодая уже женщина, которой, когда все произошло, повезло оказаться в одной лаборатории с... пыжаками. Поэтому, когда ребенок-биотик стоял и нажимал на кнопочки, удаленно открывая все подряд (да, вот вы и узнали, как результаты экспериментов выбрались наружу), ей удалось от порождений человеческой мысли отбиться, после чего заблокироваться в лаборатории (поняла, чем дело пахнет, вспомнив про элкоров, кроганов и прочих куда менее мирных ребят), и там и сидеть. Оказывается, сигналы с просьбой помочь она посылала регулярно, но в последнее время все реже и реже, уже особенно ни на что не рассчитывая. С методами "Цербера" милая дама знакома не понаслышке, поэтому не столько умоляет ее спасти (толку-то умолять), сколько рассказывает о важности своих научных исследований чуть ли не для Призрака лично.

Если решаете проигнорировать просьбу о помощи, то минут через пять без особых препятствий подойдете к "центру" - просторному помещению, совмещающему в себе центр управления, что-то вроде командного пункта; серверную и центральную лабораторию - где не было образцов, только эксперименты. Можете начинать копаться и искать интересности.

Если решаете идти спасать женщину, то вам придется снова спуститься туда, откуда вы благополучно поднялись - пройти по своим следам мимо того места, где была засада, воспользоваться лифтом. После более-менее чистых верхних уровней - снова следы побоищ, грязь и яркие воспоминания о бешеных элкорах. А потом еще на уровень ниже - туда, куда чуть раньше свалился Андерс и где, по законам, наверное, всех космических станций бродили совсем уж странные и жуткие порождения рук церберских. С парочкой таких придется даже встретиться - и понять, о чем говорила синекожая. Две азари (то, что когда-то было азари), абсолютно голые, выскочат из-за угла на четвереньках и начнут на вас... выть. Несмотря на почти полное отсутствие разума, биотика их сохранилась и даже усилилась, и воспользуются они ей быстро.
Ученую вы найдете (сидит себе, забаррикадировавшись в комнате, докажите, что вы из Цербера, и откроет) и сможете задать ей любые интересующие вас вопросы.

Ее ответы, равно как и дальнейшие события, по какому бы варианту вы ни пошли, распишет ГМ.

Андерс Хэфстер и Гаррет Уайлд

Через десять минут спокойного передвижения, вам попадется труп ученого. От остальных, виденных вами, он отличается очень сильно - халат чистый, руки-ноги-голова на месте, да и вообще, следов насильственной смерти нет.
Рядом с ним на полу лежит датапад. Включенный. На экране - следующее послание:

"Подопытная А должна быть уничтожена. Это - провал, повреждения головного мозга необратимы. Пока она сохраняет способность связно мыслить, даже более, чем было бы нормой в ее возрасте, однако, эта способность будет уменьшаться с каждым днем, а биотические умения - возрастать. Страшно подумать, что случится, если А окажется где-либо на населенной людьми планете. К различным ксеносам она испытывает что-то вроде интереса, чем менее они человекоподобны, тем лучше - можно использовать их в качестве "приманки". Элкоры, ханары, волусы, на крайний случай, турианцы. Ко всем без исключения людям испытывает ненависть." Дальше идет фотоснимок девочки, которую вы уже встречали.
Если вы задумаетесь, так ли это, можете вспомнить собственный опыт встречи с этой самой "А".
Снизу в датападе приписка.
"Это она открыла остальных подопытных. Стояла под куполом и нажимала на кнопки дистанционного управления... А я ничего не мог сделать. Я не хочу встречаться с тем, что мы сделали, лицом к лицу... Даже мысли о некоторых из них приводят меня в ужас. Простите, что бросаю вас разбираться со всем этим. Простите!"

Если посмотреть внимательно, у него в верхнем кармане можно найти использованный шприц - видимо, с помощью него человек себя и убил.

Как бы там ни было, надо идти дальше, спустя некоторое время Андерс и Гаррет могут подняться еще на один уровень вверх и проходят мимо того самого места, где Ленг и Мюллер совсем недавно устроили сражение с азари и ее группой. Хэфстер, пожалуй, распознает "почерк" товарищей - но их вам встретить пока не удастся, какой бы путь они не выбрали, но уже ушли.
Однако, один из турианцев, которые были с синекожей, все еще жив (вовремя потерял сознание, а добиванием каждого противника церберовцы не озаботились) и даже, рассмотрев броню Андерса, пытается атаковать - безуспешно, естественно.
Его можно добить сразу или попытаться поговорить.

Если решите пообщаться с ксеносом, у вас опять же есть варианты - как с ним обращаться и использовать ли панацелин. Вопросы можете ему задавать, а ответит он или нет, и как ответит - будет зависеть от ваших действий. В любом случае, это остается за ГМом.

Что бы вы ни надумали - минуты через три вам попадется ваша биотическая юная знакомая. Причем, в этот раз она на вас не смотрит - сидит на корточках спиной к вам и что-то рисует на полу самым обычным мелком. Обойти ее не удастся, разве что разворачиваться обратно... Что с ней делать - решать, опять же, вам - но все последствия действий опять же остаются за ГМом.

Примечание. Если вы поступите как истинные парагоны х), то есть поможете ксеносу и не будете его бить, не станете угрожать и тп - он пойдет (потащится, но не так важно) с вами, можете это указать в постах, если выберете именно этот путь.

Очередность постов остается прежней.

Когда они шли по коридору, Гаррет сказал очень стоящую вещь. Но вспомнил о ней Андерс только сейчас, глядя на трупы кроганов. Потому что, во-первых, тогда вокруг не было ничего, что могло замазать эмблемы, а во-вторых, мужчина рассуждал на тему стереотипов:
"Значит, все церберовцы - детоубийцы? Да уж, хорошая репутация для истинных спасителей человечества", - подумал тогда техник. Сам-то он и не думал убивать мелкую. Максимум, усыпить, чтобы потом провести разъяснительную беседу.
Приручить можно любого зверя. Принцип кнута и пряника во все времена работал отменно. Нужно лишь правильно подобрать кнут, пряник и их отношение.
Сейчас же Хэфстер, присев около одного "колобка", черпал из его раны кровь и замазывал ненавистные всем аборигенам эмблемы Великой Организации, которая славилась своими нечеловечискими методами, ужасающими несчастными случаями на производстве, но поразительно эффективными результатами своей деятельности. Андерс не имел права жаловаться на "Цербер" - они дали ему кров, пищу, здоровье и семью. А цель оправдывает средства. Если тысяча должна умереть ради счастья миллиона... Хотя, какая тысяча и какой миллион по качеству - вопрос.
Мысленный водоворот закончился также резко, как и начался. Думать на работе вредно, если тебе платят за то, чтобы ты исполнял приказы без лишних размышлений.
Уайлд сказал, что не вправе судить церберовца, так как сам опустился до уровня убийцы и террориста. По-крайней мере, так расценил это механик. Но нисколько не обиделся. Понятное дело, учитель, который всю жизнь сидел в космической академии, оттачивал навыки на тренировках, а не в бою, будет чувствовать себя, мягко говоря, ужасно после созерцания последствия своих трудов. Убивать тупых тварей, которыми движет лишь жажда пожрать - это одно, а вот мыслящий кроган, к которому нужно испытывать лишь жалость - абсолютно другое. Андерс же не испытывал ничего, ни угрызений совести, ни жалости. Он просто убивал, чтобы выжить, уничтожал неудачные последствия экспериментов. Разгребал дерьмо за учеными. Даже после своего первого убийства Хэфстер ничего такого не чувствовал. Просто убил батарианских ублюдков, которые искали на жопу приключений в тот вечер, заодно устраивая проблемы всем окружающим. Избавить мир от мусора - благое дело. А невинных механик не убивал. Никогда.
Хотя, сейчас речь была совершенно не о нем. Биотика нужно было как-то подбодрить.
- Ты сделал то, что должен. Это база "Цербера" в разрухе, тут нужно забыть о морали, иначе тебя просто сожрут. Эти твари все равно уже неадекватны. Сам же говорил, не допустить распространения в мир людей, - мумий закашлялся. Не любил он много говорить. Очень не любил. - Тут нет хороших и плохих, есть живые и полумертвые. А с твоими навыками будет очень обидно умереть. Скажи, когда использовать "заморозку", а-то я сам не очень силен в комбинациях, - ниагарский техник усмехнулся, ладно, идем, тебе еще ребенка в школу отводить, - фразу можно было расценить двояко: то, что альянсовец должен будет отвезти ту сумасшедшую девчонку в академию, или же намек на светлое будущее и роль порядочногл семьянина... Хотя, второе - это уж если сильно разбирать каждое слово. А на это не было времени.
Эмблемы были замазаны, оружие заряжено, щиты восстановлены, враги повержены, а впереди - тишина, покой и трупы. А также неизвестность и маленький бог биотики. Выбор очевиден - идем вперед.
Еще несколько метров коридора в полной тишине, которая давила, накаляла обстановку. Идти с незнакомым человеком из вражеской организации по пустому конидору базы, которая кишит неудачными последствиями ужасающих экспериментов... Тут поневоле будешь нервничать. Доверие на нуле с обоих сторон, каждый боится, что другой вот-вот загонит нож в спину или под ребра...
Нужно было хоть немного общаться. Но, черт возьми, о чем?
- И как давно ты преподаешь в Академии? - нашелся наконец-таки мужчина.
После ответа альянсовца не прошло и минуты. На дороге валялся труп ученого, слишком чистый для прошедших событий.
Андерс присел рядом с телом и изъял из окоченевшей руки шприц. Отметина на шее ученого гласила, что содержимое было введено именно туда.
"Каждый выбирает свой путь", - подумал механик, глубоко вздохнув.
Поднявшись на ноги с планшеткой в руках, церберовец читал отчет и выражение его лица, которое никто не мог увидеть как из-за бинтов, так и из-за шлема-маски "разведчик".
Молча протянув напарнику датапад, Андерс машинально поднес руку ко лбу и потер маску, размышляя и делая выбор.
Убивать детей ему никогда не приходилось. Да и дети - это же будущее. То самое будущее, за которое они все борются, каждый - по своему. Но является ли эта самая А. ребенком? Или же она уже не ребенок, а монстр, которых тут так заботливо выращивали? Вопрос не из легких... Но мораль нужно отключать в таком месте. Он сам это говорил. Девочка опасна. А значит, ее нужно уничтожить. Как оружие, к которому мир еще не готов, которым он не умеет управлять.
- Ты все еще хочешь спасти ее? - сам для себя мужчина уже все решил. Ему было интересно, что об этом думает Гаррет.
Через несколько метров они вышли в слабоосвещенный коридор. Какие-то кустарные заграждения, за которыми можно было укрыться, куча разнорасовых трупов, но ни одного человека... Причем, некоторые были убиты отнюдь не пулей, а клинком. И Альянс не использует холодное оружие.
"Почти догнал своих, да?" - мысленно спросил Хэфстер сам себя.
Внезапно, один турианский труп, сидящий на полу спиной к укрытию, лицом к людям, сжимающий в руке крупнокалиберный пистолет, резко повернул голову, поднял руку с оружием и выстрелил в техника.
Щиты, конечно же, спасли мужчину, но подобное хамство он стерпеть не смог. Не хватало еще ласты склеить из-за недобитков.
Подскочив к стрелявшему, инженер ногой выбил из его руки пистолет, а затем, прижав того предплечьем за шею, занес руку для последнего удара, активируя уни-клинок.
***
- Стой!
Они были в баре. Андерс и София. Мужчина решил накормить девочку, уж слишком болезненно она выглядела. И возражения не принимались.
Турианец лежал на столе. Ему хватило наглости и глупости разозлить инженера, который недавно вступил в "Цербер" и получил свою первую зарплату. Теперь можно было поделиться счастьем, что не нужно больше голодать, со своим единственным другом.
Хэфстер держал турианца локтем, прижимал его к столу, давил ему на горло. Он занес свой уни-клинок, чтобы убить наглеца, но София его остановила...
***
И вот сейчас та же ситуация, только вместо симпатичной подруги альянсовец, который, кажется, не отличается от мисс Корр гуманностью.
"Окей, гуманист, давай по-твоему", - подумал церберовец и, достав ампулу панацелина из брони (последнюю!) помахал ей у носа турианца.
- Ответишь на вопросы - будешь жить. Нет - помрешь от потери крови. Итак, первый вопрос: куда ушли те, кто это сделал? - он махнул рукой на трупы. - И второй вопрос: не пробегала ли тут маленькая девочка лет девяти? Вот эта, - он показал фото на планшете. - Десять секунд на размышления, - время тратить инженер не хотел...
На словах все легко и просто, а на деле редко выходит так, как задумано. Прочитав на датападе, что А. опасна и подлежит уничтожению, Андерс был твердо уверен, что он будет тем самым, кто загонит демона обратно в ад. Но стоя позади малышки, что так мирно и спокойно рисовала на полу мелком, напевая какую-то песенку, мужчина понял, что зря сейчас целится в девочку, зря сжимает винтовку все сильнее и сильнее, зря собирается с духом.
"Не могу", - он опустил оружие. Вообще убрал "Разорителя" за спину. Глупо, рискованно, но он не станет стрелять в ребенка.
Андерс посмотрел на Гаррета, а потом снова на девочку.
- Давай поговорим. Без оружия и биотики, хорошо? - предложил механик, присаживаясь рядом с девочкой, но все же чуть поодаль. - Мы не желаем тебе зла. А он вообще не из "Цербера", - попытался объяснить Хэфстер. Говорил он быстро, но все же спокойно. Вера в то, что все еще можно уладить, не умерла. - Откуда ты здесь?

Слова Андерса если не приободрили молодого преподавателя, то дали ему небольшую надежду, что всё, что он делает, не так плохо, как ему казалось изначально. Конечно, сам себя он не оправдывал никоим образом, но в том, что говорил забинтованный, была доля истины и голос разума. Неизвестно, ко скольким жертвам приведут действия монстров, если их не остановить. Эти существа агрессивны и не могут сдерживать свою ненависть ко всем и гнев, все они очень опасны, а не будет ли благом для общества защита от них всей Галактики? Может быть, их гибель – есть всего лишь обезвреживание, ведь ничем другим Гарри сейчас помочь не может? Вылечить, спасти их как-то он просто не в состоянии, что парня невероятно выбивало из колеи, но это было так. Процессы саморазрушения, запущенные в их организме, необратимы. Они уничтожили всё живое в лаборатории, затем начнут убивать друг друга и, если вырвутся наружу, за пределы «Стикса», начнётся хаос, сотни невинных погибнут, сожжённые ненавистью этих недоэкспериментов ко всему живому вокруг. Цербер играли с огнём и…доигрались. Не будет ли благом защитить общество гибелью этих монстров, то есть, тем самым словно обезвредить бомбу? Конечно, этим всем прикрывались и сами церберовцы, убивая всех подряд ради призрачного «счастья» человечества. Гарретту это совсем не нравилось, и уподобляться он им не хотел. Гуманность, жизнь ради других и никакой жестокости – три поддерживающих столба, на которых стояла личность Уайлда. Говорят, что есть оправданная жестокость, но Уайлд в это совсем не верил. Не бывает. И не будет. Никогда не найдётся такого повода, который бы оправдывал чью-то смерть, особенно смерть невинных. Именно поэтому он в Альянсе. Именно поэтому он преподаватель. Простые истины любви к ближним и помощи им вбиты в голову и засели в ней настолько плотно, что Гарри даже не представлял себе, в какой ситуации смог бы от них отказаться. Чувствуя, что Альянс заставил его измазаться в церберовском дерьме чуть ли не по локоть, Гарретт уныло вздохнул. Служба есть служба, он должен выполнить свою миссию, что бы ни случилось. Вот только перед тем, как кого-то убивать или добивать, стоит триста раз подумать и всё для себя взвесить. Если кого-то удастся спасти, поговорить с ним без драки или ещё как-то проявить адекватность человека и не быть оловянным солдатиком, козыряющим на все приказы начальства свыше – Гарри просто обязан будет этим воспользоваться. Ради чужих жизней. Или, хотя бы, своих моральных принципов.
«Это только первое боевое задание, а я уже отбился от коллектива, заблудился, потерял всякую связь с внешним миром и прогуливаюсь тут с представителем враждебной организации, - размышлял про себя Уайлд, - если после этого меня выпинут из рядов Альянса, я нисколько не буду удивлён такому повороту событий».
- И как давно ты преподаешь в Академии? - хрипловатый голос Андерса отвлёк от неприятных мыслей. Подавив в себе желание сделать наркоманское лицо и спросить что-то вроде: «В какой академии?», Гарретт вовремя вспомнил, что же успел разболтать церберовцу, что он – преподаватель, и она этом успокоился.
- Около трёх лет. Не очень большой срок для педагогического стажа, но уже кое-что, опыт зарабатывается со временем, а чего только я уже с ребятишками не нагляделся за эти несколько лет, - Гарри непроизвольно улыбнулся, вспоминая своих деток на последнем занятии перед заданием. Мэри даже умудрилась своим «броском» попасть в цель, что до этого у неё совсем не получалось, а Ричард был строго наказан, ибо использовал «притяжение» на Джона. Умение выполнено было грандиозно, мальчик-биотик превзошёл все ожидания Уайлда, Джон притянулся ну просто отменно, вот только пришлось-таки Ричарду всё равно назначить отработку и строгий выговор, ибо применять умения на ком-то из людей можно было только в определённые моменты на спаррингах, когда всё находится под контролем, а не на обычной тренировке, когда всех этих детишек-биотиков вокруг Гарретта три десятка, и за каждым нужен глаз да глаз.
- А сколько ты работаешь…ну… на «Цербер»? - задал он встречный вопрос, но ответа услышать ему так и не удалось. Внимание бойцов привлёк труп в белом халате. Надо сказать, разглядывание трупов не было любимым занятием Гарретта, но именно этот выглядел очень… необычно. Ну, в пределах необычности для мертвеца, лежащего посреди коридора, разумеется. Никаких следов использования биотики, когтей или зубов. Создавалось впечатление, что бедолага скончался собственной смертью, без чьего-либо участия, что, учитывая происходящее здесь, было немного странно. Правда, указанный Андерсом след от шприца немного проявил ситуацию. Самоубийца. Суицид – это непростое решение, уйти из жизни по собственной воле для Гарретта представлялось возможным, лишь имея для этого огромные, веские причины, которые бы так давили своим весом, что жить под ними было бы невозможно. Какие же у этого учёного были причины? Струсил, что его разорвут на части монстры?
Пока Андерс изучал датапад, найденный рядом с трупом, Уайлд прикрыл учёному глаза, заодно глазами наткнувшись на шприц, который, видимо, и стал орудием убийства. Гарри не мог сказать ничего плохого об этом человеке, ведь он просто его не знал, зато он знал, что каждому воздаётся по заслугам, и, если этот мужчина принимал участие в жутких экспериментах, то, наверное, туда ему и дорога. И теперь уже только Богу решать, куда попадёт его душа.
Датапад оказался в руках Уайлда уже тогда, когда забинтованный с ним ознакомился в полной мере, и, кажется, остался увиденным не очень доволен. Пробежавшись глазами по тексту, Гарри мигом осознал, почему именно. В душе была горечь и обида – неужели всё так плохо? Они могли бы её вылечить и спасти, наверное, ведь в Альянсе учёные не просто так свой хлеб едят, так ведь? Гарретт где-то в глубине души осознавал, что всё это – лишь дурацкая отмазка, и нет у девочки шансов на спасение, но всё сознание парня бунтовало из-за той мысли, что придётся убить ребёнка или оставить его здесь (разница особенно невелика). Маленькая девочка, несчастный ребёнок, в чём она-то провинилась?
На вопрос Андерса Гарретт попытался ответить честно, но сухо и безразлично, последнее у него получилось очень плохо, свои истинные намерения и эмоции Гарри никогда не умел скрывать:
- Да, я всё ещё хочу её спасти. С какой стати нам верить какому-то там учёному-самоубийце? Мы не будем убивать ребёнка! – Уайлд сделал чёткий акцент на слове «мы», как бы намекая, что ждёт, что его мнение Хэфстер разделит. Вынужденный напарник, кажется, абсолютно его мнение не разделял, но вслух не сказал абсолютно ничего.
Дальше снова шли молча. Правда, спустя некоторое время, когда местный ландшафт снова разнообразился горой трупов, Гарри не смог удержаться от уточнения:
- Это твоей компании рук дело?
Почерк был явно Церберовский, и Гарри заволновался за свою маленькую группу. А что, если Эйприл и Пол уже повстречались с отрядом Андерса, вдруг с ними случилось что-то нехорошее? А что, если от них остались теперь только рожки да ножки? Конечно, в силы служащих Альянса Гарри верил, а их мощь дооценивал, но что они смогут, если церберовцев, например, человек семь-восемь? Защитники человечества не мелочились на своих бойцов, как на расходный материал.
Выстрел. Громкий звук раздался очень внезапно, разрубая тишину, ставшую здесь уже привычной. На Андерсе зашипели кинетические щиты, Гарретт лишь увидел, как забинтованный подскочил к кому-то и, видимо мстя за полученный ущерб, занёс руку с уни-клинком для удара.
- Стой! Что ты творишь? – Уайлд бросился к вынужденному напарнику как раз вовремя, схватил за руку, - Не трогай его… Слышишь?
Наблюдая, как Андерс стоит, словно зависнув, и смотрит в одну точку, Гарретт, воспользовавшись этим, отодвинул забинтованного от его жертвы и, на всякий случай, встал между ними.
Единственным выжившим, стрелявшим в Хэфстера, оказался тяжело раненый турианец, истекающий кровью (или что там за жидкость течёт у этих бесстрашных вояк в жилах?). Андерс решил разобраться по-своему, но его план не сработал, ибо, видя, что бедолаге совсем уже плохо, Гарри, не говоря ни слова, оттолкнул забинтованного в сторону и отдал турианцу свой панацелин. Шантажом что-то решать он не умел и, если, может быть, он сейчас и сбил церберовцу какие-то планы, это парня заботило меньше всего.
- Бессердечность – не лучшая черта, чтобы чего-то добиться. А когда кто-то даже говорить от боли не может, он ничего и не скажет, хоть ты из него конфеты выбивай своими кулаками, - сердитым тоном, словно делал выговор ученику за несоблюдение техники безопасности, заявил преподаватель, - Если он захочет, скажет всё, а если нет, то и своими угрозами полутрупу ты ничего не докажешь.
Затем, дождавшись, пока турианец снова откроет глаза, облегчённо вздыхая, Гарретт обратился уже к нему:
- Вам полегче? Что тут произошло сможете рассказать? Вообще-то, мы ищем маленькую девочку, но нам пригодится любая информация, откуда здесь столько трупов, и кто вас так сильно ранил…
После ответов, кое-как поднявшись на ноги, турианец двинулся за ними, с опаской косясь на Андерса, что снова торопился впереди планеты всей. Гарретт понимал его опасения, но и так же понимал, что как-то причинить зло этому ксеносу он не позволит. Рискованно связываться с таким немного отмороженным, как Хэфстер, но ведь главная цель Гарретта – спасти всех, кого сможет.
Маленькая девочка убегать больше никуда не собиралась, сидела на полу и словно и думать забыла про все те ужасы, что происходили вокруг. Обычный маленький ребёнок, занятый своими делами. Гарретт слишком поздно заметил в руках Андерса оружие, хотел крикнуть, как-то отговорить Хэфстера от этого поступка, даже запретить ему, но не успел, забинтованный всё понял сам. Из церберовца был, мягко сказать, очень херовый дипломат, но сейчас Гарри решил не вмешиваться в эту беседу. Вдруг и правда что-то из этого выйдет?

- Запускай процесс и уходим. Оставь "подарок" для наших гостей.
Кто-нибудь обязательно сказал бы, что это не правильное решение, что надо хотя бы своих найти и покинуть лаборатории, сохранив статус команды, а не приобретя отрицательную репутацию таких людей, для которых не осталось ничего святого. Так оно в общем-то и было, излишне жалостливых "Цербер" силком не держит, выписывая путевку в Альянс или к предам.
Людей из противоположной фракции желательно уничтожить, чтобы не мелькали на горизонте. И когда они отучатся лезть не в свое дело? С другой стороны. Альянс сыграл свою роль - они наверняка отвлекали на себя существ. бродивших по станции, пока псы искали то, что им необходимо. Однако это не повод брататься и взявшись за руки радостно и всей кучей покидать "Стикс". Выживает сильнейший или тот, кто оказался хитрее.
И вот оно как забавно, когда в помещение заходит та самая маленькая психопатка. Ленг уже занес пистолет, чтобы избавиться от главной проблемы станции, но как же, появились еще действующие лица: потерянный член команды псов, неизвестный человек в форме Альянса и знакомый турианец, которому не посчастливилось остаться в живых после устроенной засады.
- Прекрасно, Андерс, ты вовремя вернулся. А вот девчонку следовало убить, - выживание иной раз зависит от тех, кого ты выбрал в напарники, но не до такой же степени. Времени на разговоры у людей не было, сейчас Джеки запустит систему и все, кто не успел - тот покойник.
"Река смерти" притаила еще один неприятный сюрприз, и снова им оказался ксенос. Ненормальный такой саларианец, которому не в космосе летать, а в психушке сидеть, шарики подкручивать. А лучше на мясоперерабатывающем комбинате, в мясорубке и консервной банке. Где бы не пожелал Ленг оказаться ненормальному и местами изуродованому инопланетянину, относительно человеков, тот явно имел собственное мнение на тему того, куда должны отправиться все, кто оказался в столь нелегкий час в этом месте. Фантому очень не понравилось, что тот успел добраться до терминала, пока Цербер и Альянс хлопал ушами и теперь, сидя в укрытии от огня турелей, стоило решить, как быть дальше.
«Эта рогатая хреновина еще и биотикой кидается, и стреляет по всему, что движется, и защитило себя огневой поддержкой. Что еще там?»
А там разворачивалась драма в одно действие, показывающая, насколько противник опасен в ближнем бою. Хоть одна хорошая новость может быть на этом задании? Видимо нет, не предусмотрено.
Оптимально было бы бросить того в одиночестве метаться по командному центру, все равно ему нет дела до того, кого атаковать, но чтобы уйти необходимо кем-то пожертвовать. Выживает сильнейший.
Жертва очевидна среди притаившихся, но велика вероятность того, что турианец слишком быстро падет в открытом бою, не позволив выиграть необходимое количество времени. По идее, необходимо покинуть центр и запереть за собой дверь - с поехавшей крышей саларианец не сразу сообразит, что делать и куда все подевались.
Время. Ресурс, которого не было.
«Черт с саларианцем, турели представляют сейчас большую опасность.»
Фантом жестом подзовет к себе инженера.
- Хотя бы одну надо обезвредить.
Как это будет сделано пусть остается на совести прочих членов команды. Кай может даже рискнул бы на прямую схватку, больше никто не может двигаться с такой же скоростью, но не раньше, чем станет на одну технику меньше.

- Вы из Цербера, - и этим все сказано. Ребенок твердил одно и то же, ничего не хотел слушать... Одни лишь обвинения.
Андерс даже дернул большим пальцем, активируя инструментрон. Кнопка выброса "заморозки" была прямо под указательным пальцем. Жаль только, что образумить этот огромный ходячий потенциал великих дел не получилось. Сейчас он ее заморозит, возможно, выслушает пустые упреки парниши из Альянса, а затем отправится на поиски своих... Вопрос лишь в том, пристрелит ли он турианца и Альянсера, или они дадут ему уйти спокойно...
Но все обернулось лучше, чем предполагал мужчина. Видимо, зачатки разума еще остались в этой маленькой брюнетистой головке, не все еще вырезали доктора из госпиталя им. Аида.
Девочка, перебросившись парой слов с турианцем, переменилась. Бедный, наивный ребенок. Как просто ее переубедить... Хэфстер почувствовал благодарность к турианцу, что вступился за него, что предотвратил лишние убийства. И... стыд? За то что так обманули эту девочку... Черт возьми, он же террорист, мать его! Альянс и все ксеносы мира должны его ненавидеть, а не покрывать перед девчонкой, которая является собственностью организации и подлежит ликвидации. Он должен сейчас заморозить ее и всадить по две пули в этих двоих, а не сидеть тут!
Ощущение от того, что он делает что-то неправильно, мучило мужчину. Он встал на ноги, слушая девочку.
"Хорошо хоть, папаша-ученый не спихнул чадо в руки врачей-палачей", - подумал он. А затем опять задумался... А сколько вот так вот семей лишилось своих детей. Ведь где-то у нее есть родители, которые каждый год ходят к мемориалу, где стоит пустая урна, а на голографической панели мягко улыбается, как ни в чем не бывало, маленькая девчонка.
Но мысли о сломанных семьях затмевали другие мысли, о том, сколько пользы могут принести эти эксперименты. Иногда правильный путь не самый человечный...
- Да, мы хотим тут все исправить. Объявим эвакуацию, чтобы все подопытные смогли уйти, а затем взорвем станцию, чтобы все виновные получили по заслугам, - объяснил механик, глубоко вздохнув. - И еще... Не все в "Цербере" плохие. Есть и хорошие люди, попавшие туда по ошибке. Или по чьей-то тупой прихоти, - думаете, ниагарский техник говорил о себе? Не совсем. Он говорил о Софии.
Мисс Корр была, наверное, единственной, кто попал в "Цербер" по ошибке, по ошибке Андерса. Ведь именно он привел туда девочку. Просто хотел защитить? Быть рядом, чтобы защищать? Нет, он просто испугался. Испугался нового коллектива. Потому и потащил туда единственного на тот момент лучшего друга. О чем он вообще думал? Жила бы сейчас девица тихой жизнью...
Но, что сделано, то сделано... И назад пути нет. Остается лишь принять ответственность за последствия своих поступков.
Пока они шли, Хэфстер сказал одно лишь единственное слово. И то, настолько тихо, что услышать его мог лишь адресат. А уж сухость и безэмоциональность тона могли заставить турианца усомниться в искренности:
- Спасибо, - а дальше мужчина вновь погрузился в раздумия на тему "а правильно ли я живу". Слишком много мыслей и переживаний на сегодня. Пора скорее найти команду, чтобы отдохнуть от мыслительно-нравственного процесса и тупо выполнять бесчеловечные приказы...
Буквально за пару метров до входа Андерс услышал, что в комнате кто-то есть. Но девочку он остановить не успел. Пришлось лишь заходить следом. Личности присутствующих нисколько не удивили механика. Этого стоило ожидать...
А вот появление Хэфстера, точнее, его сопровождение заставило бы удивиться даже Вебстера: опаснейшая обитательница станции, служащий Альянса и турианец-подопытный. Мисс Мюллер очень четко описала все, что мог первое подумать любой лицезревший это. Однако командир группы не стал ставить пропавшего техника к стенке, а лишь пожурил его за то, что не убил девчонку.
"Че?! Ребят, вы кто? Где те отмороженные ублюдки, что сначала убивают, потом думают и спрашивают, с которыми я прилетел? Хотя... У каждого свои планы", - а объясняться он не собирался. Да и времени не было.
К тому же, в худшем случае можно отвертеться:
- А я их к вам вел, чтобы в плен взять. В одиночку силенок не хватило бы, - но, эта фраза, к счастью, пока не прозвучала.
Саларианец был сделан добротно, по госту, придраться не к чему, идеальная машина для убийства. Быстрый, ловкий, сильный, наделен биотикой, умеет стрелять и соображает в технике. Только вот не соображает как нормальный - одна печаль. Долго целясь в это чудо науки, Андерс пришел к выводу, что стрелять пока бесполезно, надо просто сваливать.
Турианец тут же принялся расставлять турели. Кинув ему свою, Хэфстер глянул, а что же делает амфибия.
А рогатый хрен в этот момент стоял около панели управления внутренними системами защиты и, бормоча себе под нос, что-то нажимал.
Решив, что это отличный шанс, ниагарский техник прицелился и выстрелил. Ни-фи-га! Биотический барьер не дал повредить своему хозяину. Ни первый раз, ни второй, ни седьмой... А на большее не хватило времени - пулеметы включились. А мелкая так и застыла посреди комнаты, пуская слюни и подгружая протоколы действия из экстранета... Пристрелят еще, дуру...
Церберовец дернулся к ней и, схватив подмышки, крутанувшись, перенес ее за пульт управления, где турели не могли ее достать.
- Сиди тут и не высовывайся, этот саларианец очень опасен, - рядом примостился и Гаррет.
- А тебе надо потихоньку валить вместе с ней к своим. На все у тебя есть пятнадцать минут. Держи карту, - он включил инструментрон и передал файл своему вынужденному соратнику.
Объяснять, что их пути расходятся, что идти за ним дальше - самоубийство, ниагарский механик не стал. Не маленький мальчик, сам должен понимать, что его и девчонку либо пристрелят (это хорошее стечение обстоятельств), либо отправят на опыты, ждать новую катастрофу, чтоб сбежать, перерезав кучу ученых...
На последок он лишь спросил у девочки:
- Как тебя зовут-то хоть?
Взрыв турели дал знак самому Андерсу сменить укрытие и перебраться ближе к своим. Больше нянчиться с Уайлдом и объектом А он не захотел, теперь это опасно. Для них...
Саларианец оказался на пути и даже замахнулся своей ручищей, но Хэфстер вовремя успел отскочить назад, упав на спину и направляя на монстра винтовку. Конечно, в битве на стойкость защиты победителем выходил бывший подопытный, но Хэфстера спасло то, что он отвлекся на кого-то еще.
Джеки предложила разумное решение - покинуть поле битвы. Хэфстер был полностью согласен с ней. Наверное, впервые. С одной лишь оговоркой - дверь за собой нужно закрыть и заблокировать, чтобы запереть тварь внутри. Сражаться с ней бессмысленно, только время, патроны и здоровье тратить.
Поэтому, механик принял неприятное для любого война решение - отступать. Отступать вместе со своими.

- А. Все меня называют А, - ответила девочка Андерсу. И добавила, уже Гарретту, немного спустя. - Да... Наверное.
Полноценный барьер у нее не получился, но какой-никакой биотический щит она все-таки создала, и он действительно позволил ей не пострадать в этой неразберихе.
Да и вообще, неожиданно слаженные действия настолько разношерстной команды принесли свой результат - саларианец  был заперт в комнате. А все остальные благополучно успели оказаться снаружи.

По всей лаборатории мигали красные аварийные лампы, выла сирена. "Стикс" готовился к самоуничтожению. Приятный механический голос периодически повторял распоряжение - всем сотрудникам срочно пройти к спасательным капсулам.
Только вот сделать это было не так-то просто.
Потому что самоуничтожаться вместе со станцией не хотелось никому.
Все выжившие результаты экспериментов, начиная от почти целых - тех, что подчиняясь иерархии, неизбежно действовавшей на любой планете и на любой станции в Галактике, занимали верхние уровни, до самых страшных, темных и безумных порождений человеческой науки, обитавших на нижних уровнях (элкоры, утыканные имплантатами, подвывающие о слиянии с вечностью азари, которые не против откушать... кого-нибудь, даже (они-то откуда?..) онтаромские косможуки и остальные)... Все, кого вы встречали или даже еще не встречали, явно намерены занять капсулы вперед вас. И настроены они очень агрессивно.

Турианец пытался заговорить с наиболее разумными, но слушать его не стали, видимо, посчитав предателем.

Перебить их всех - невозможно, но можно, сделав ставку на скорость, с боем прорваться к капсулам. Делать это по отдельности или всем вместе - решать вам. В конце концов, капсулы стрелять не умеют - можно добраться до них, а там уже разделиться... А еще было бы замечательно как-то задержать весь этот ужас, не дать занять капсулы им и не выпустить в Галактику - по крайней мере, некоторым из них там однозначно не место. Впрочем, как получится.

Вестей от Пола и Эйприл пока никаких.
Девочка напугана, плачет, но вполне себе шустро успевает за Гарреттом, даже если ей придется двигаться пешком, своим ходом.
Турианец зато - не успевает. Во время боя он собрался, а теперь - тащится медленно, натыкается на стены, пытается придержаться за Гарретта. Оставить его там и выжить самому, или помогать (и даже так, придется идти медленнее), но рисковать быть покусанным кем-то из особо шустрых местных?..
(если Уайлд выберет "путь героя", то ГМ ему травмы прописывать не будет - может быть, адепт придумает, как их избежать, но предупреждает, что они весьма вероятны; успеть к капсулам вы успеете, но в последний момент)

Последним постом ГМ квест закроется, так что, в общем-то, это финальный круг... Добирайтесь до капсул)

Отредактировано Marauder Shields (11 ноября, 2013г. 23:45)

"Цербер" - что это? Один человек, несколько людей, организация со своей базой и войском? Даже Андерс, подчиняясь приказам этой социальной машины до конца не понимал этого. Но "Цербер" уж точно не сводился к паре-тройке е$@#утых людей, вроде Джеки, которые хотят лишь одного - крови, смерти и хаоса вокруг. Именно понимание того факта, что цель у организации все же благая, и не все ее члены - больные садисты, заставляло мужчину быть среди этих людей.
Но вот методы... У каждого свои. Каждый придерживается своей идеи. Кто-то считает, что смерть должна приходить лишь по необходимости, а кто-то даже не задумывается о лишних невинных жертвах; кто-то убивает потенциального противника лишь завидев, вне зависимости от ситуации, а кто-то пытается договориться, обойтись без крови, думает, прежде чем нажать на кнопку спуска; для кого-то жизнь товарища важнее любой миссии, а кто-то готов предать, оставить умирать или даже убить собственноручно, лишь бы выполнить задание... В "Цербере" были разные люди. И каждый тут был по своей причине, не ясной другим.
Очередная миссия по зачистке очередной лаборатории с опасными экспериментами. По-идее, дело сделано, лаборатория вскоре превратится в кучу хлама, но... У каждого свои планы.
Позади была погоня, потому Хэфстер, выскочивший из комнаты с саларианцем и бегущий первым, развернулся, чтобы выпустить пару пуль в уродцев. Таким образом ниагарский техник оказался позади церберовской троицы. Это дорого ему стоило. Путь к спасательным капсулам оказался заблокирован благодаря мисс Мюллер.
Нервничать, психовать и биться в истерике головой о дверь не было времени. Встав спиной к закрытой двери, Хэфстер перебил оставшихся уродцев, благо, их тут было мало.
"Выберусь - при следующей встрече убью эту стерву!" - единственная негативная мысль, что посетила голову механика, которая в данной ситуации должна была оставаться светлой.
- Отсоединение спасательных капсул по правому борту, - сообщила Лив.
"Есть еще на другой платформе. Успею", - решил мужчина, глянув на таймер.
Единственный короткий путь добраться до спасательных капсул заключался в передвижению по вентиляционным шахтам.
Сняв решетку, Андерс уже забрался в трубу, как вдруг услышал звон стекла и быстрое безумное бормотание того самого саларианца:
- Оставили одного... Заперли... А ведь мы еще не закончили эксперимент...
Не дожидаясь недавнего знакомого, церберовец нырнул в зияющую черную прямоугольную дыру. Ползти пришлось недолго... Тварь все же ринулась вслед за мужчиной.
Отбиваясь ногой, Хэфстер не заметил, что труба была не в очень хорошем состоянии. Она рухнула с одного конца, Андерс скатился вниз, а саларианец еще некоторое время сидел в трубе.
Осмотревшись, что было вокруг, механик сказал:
- Здрасте еще раз, у нас тут старый гость, - вскочив на ноги, церберовец подошел к Гаррету и остальным. За дверями в помещение ломились твари, в вентиляции затаился опасный и быстрый ублюдок, а станция через десять минут взлетит на воздух. Вряд ли при таком раскладе они успеют до капсул. А вот до челнока "Цербера" в том месте, где они высадились - вполне.
Объяснять, почему мумий решил присоединиться к ним, механик не собирался. Не их дело.
Саларианей спрыгнул на пол и ощетинился.
- Что ты там говорил о своей криобомбе? - спросил Хэфстер у Уайлда, переключая инструментрон на "Заморозку".
Бежать было бесполезно, тварь прыгучая - нагонит. Так что, нужно было сражаться...