Да, прекрасно. Только этого мне не хватало. Чтобы какая-то ящерица рот на меня разевала!
Эшли поглубже натянула капюшон на голову, расслабленно бредя вверх по лестнице. Очередной рабочий день в клинике подошел к концу, снова выжав из неё все соки. Откуда вообще на Цитадели столько неадекватных ксеносов? Да еще и раненых? Где они умудряются ломать свои тонкие ноги, где ловят своими искривленными легкими грипп и прочую заразу, как, во имя всех святых, кроган запихнул себе лампочку в... Как? И как все эти врачи-белоручки выдерживают такой цирк каждый божий день, не сорвавшись ни разу ни на одной инопланетной морде?
День выдался хуже некуда. Сначала этот кроганский клоун, потом саларианец, в лицо высказавший ей длинную тираду по поводу того, что люди ни на что не годятся и особенно бездарны в медицине, а уж человеческие женщины и подавно - биомасса. И нет бы на этом остановиться, нет, довел её, зараза, до белого каления. Она и залепила нахалу кулаком промеж глаз. А что? Пусть знает свое место. В конце концов, уважительного отношения к врачам никто не отменял. Или отменял? Судя по тому, с каким рвением потом босс вопил на Эшли, нынче врачи не в почете. Все делает панацелин. Ну конечно же - держи дома панацелин, и никогда-никогда не увидишь больше противных людей-нелюдей в белых халатах со шприцами. А когда есть у тебя панацелин - можешь и вовсе с грязью их мешать. Весело же.
Эшли вошла в заведение, где сегодня было на удивление мало народу. Никто не танцевал: те немногие, кто был сейчас в клубе, расселись вдоль стен, все сплошь с бокалами в руках. Люди, турианцы, азари, саларианцы, даже пара кроганов и кварианцев, и все ведь как-то умудрялись находить общие темы для разговора, всех их что-то интересовало, и умудрялись обходиться без драк, несмотря на витавший в воздухе градус. Стараясь нискем не пересекаться взглядами, Эшли лениво уселась за барную стойку, подпирая голову руками. Бармен, турианец по имени Торквук, был единственным ксеносом на Цитадели, от которого её не тошнило: молча наливал, ничего не спрашивал, уходил. Снова наливал. Пару раз даже заказал ей экспресс до квартиры.
- Ммм... Пива, - кивнула ему Эшли, пытаясь выпрямить спину. Усталость не давала ей даже ровно сидеть. Будь её воля, заснула бы с бутылкой, сидя за барной стойкой. А потом Торквук бы снова заказывал такси.
- Бросала бы ты пить, - произнес турианец, выставляя перед ней откупоренную бутылку, по стенкам которой собирались маленькие холодные капельки, так и зазывавшие поступить иначе.
- Я тебе плачу, чтобы ты наливал, - требовательно, но печально отозвалась Эшли, хрустя шеей. Бутылку она прикончит, потом повысит градус, и будет набираться до того самого времени, пока её не укачает на волнах сна. Оттого-то она и пила: когда ты пьян в драбадан, засыпать не так болезненно. Легче, приятнее, как в колыбели.
Да, только наутро совсем иначе.
Изо дня в день, уже почти целый год она встает утром на работу, приходит в это мерзопакостное место, где её ценят не дороже какого-нибудь Хранителя. Есть она, нет её - без разницы. С ней, правда, как-то веселее. Есть, на кого сорваться в конце рабочего дня.
- И вот, что я получаю в итоге, - убитым, еле слышным голосом просипела Моноган, вглядываясь в янтарь своей бутылки.

- Пятьсот водки, рюмку, и рыбки нарежь закусить, спасибо.
Наш человек. Торквук оживленно загремел бутылками, нарушая дзен, в который погрузилась Эшли.
- Греми потише, будь добр, - лениво бросила она, делая исполинский глоток. Затем окинула взглядом новоприбывшего: мужчина средних лет, впрочем, ненамного старше её самой. Лет эдак на восемь-десять. Важный, в кителе. Альянсовец, сразу видно. Эшли раздраженно фыркнула, впрочем, вкладывая в этот звук какую-то печаль. Она бы сейчас все отдала, чтобы снова оказаться в армии. Сама ушла, конечно, никто её не выгонял, но пусть уж лучше её унижают в армии, чем в этой помойке, зовущейся клиникой.
- Красавица, не пей это пойло, желудок испортишь.
Эшли удивленно уставилась на незнакомца. На неё обычно тут никто внимания не обращал. Подумаешь, опустившаяся медсестра с бутылкой. Сидит себе и сидит, что с неё взять. Вежливость не пропьешь, да? "Красавица" её даже немного оскорбило. Угрюмая, лохматая, с глубокими синяками под глазами - это красавица? Ох уж эти альянсовцы.
- Вот оставишь мне нормальные чаевые - я все что угодно для тебя сделаю, - пробубнил Торквук, выставляя перед мужиком графин с водкой и рюмку. - Рыба через минуту.
Эшли снова фыркнула, глядя на бармена, и снова отпила из бутылки.
- Друг, я тебе симпатизирую, но не больше. - затем повернула голову к товарищу по барной стойке. - Посоветуете что-то получше?
Она кивнула на графин. За все то время, что она прожила на Цитадели, в алкоголе стала разбираться чуть ли не лучше, чем в медицине. Сначала пила благородный виски, сидя вечером с книжкой в кресле, потом её понесло в неведомые дали: и азарийскую выпивку она пробовала, и саларианскую, даже вино хлестала какое-то время. Лучше обыкновенного человеческого пива все равно ничего не найти.
- Эшли Моноган, - представилась она, протягивая незнакомцу руку для рукопожатия. Не то чтобы её сейчас особенно тянуло на беседы, но разнообразие не помешает. К тому же тоска по Альянсу давала о себе знать. - Что привело вас в эту дыру, позвольте спросить?

- Товарищ, вторую рюмку.
Ёрш, значит, - подумала Моноган, косясь на свою бутылку. Не к добру. После последнего "ерша" она неделю на работе не появлялась. Эшли подперла рукой щеку и чуть развернулась к собеседнику, разглядывая его. Мощный, наверное, солдат, но бледный и странный какой-то.
- Приятно познакомится, Виктор. - рукопожатие было крепким, но не слишком. Эшли прищурилась, отпивая из бутылки.
- Вы русский? А то мне слышится русский акцент. - а еще ей показалось, что по лицу мужика пробежала тень недовольства в тот момент, когда она назвалась. Все они, коммунисты, одинаковые. Ей доводилось служить с парой русских парней - абсолютно безбашенные, быдловатые были ребята, но в то же время мрачные пессимисты, словно уверенные в том, что счастья в мире нет и не будет. Держались кучкой, общаясь только друг с другом, но напомнить о старой вражде несуществующих ныне сверхдержав всегда были рады. Били, издевались. Издевались бы и над Эшли, если бы не её покойный капитан.
У брюнетки защипало нос, когда думы с силой надавили на плечи. Жалеть себя - дело последнее, но после такого дерьмового дня думать о прошлом было огромной ошибкой. Очень уж её драгоценные воспоминания контрастировали с нынешним незавидным положением.
Виктор дал понять, что пришел сюда за выпивкой, и Моноган печально улыбнулась, прикрыв глаза.
- А вы если не секрет? Что привело столь  прекрасную юную леди в эту чудесную обитель?
Эшли поежилась. Сейчас хотелось быть алкоголиком, а не женщиной. Впрочем, как и всегда. Она открыла было рот, чтобы предупредить его о том, что не стоит сыпать ненужными комплиментами, но повременила. С адекватным человеком всегда приятно поговорить, и не стоит портить отношения в первую же минуту знакомства.
- Ксеносы, - бросила она раздраженно под тихое бульканье водки. Торквук закатил свои крошечные глаза, выставляя перед ними тарелку с красной рыбой. - Никакого уважения к человечеству в этом мире не осталось.
Звучало так, будто она жаловалась. Она действительно жаловалась, но как-то... жалко, простите за каламбур. Ей не нужно было, чтобы кто-то с жалобным выражением лица гладил её по голове и успокаивал. Ей нужно было смешать кого-нибудь с дерьмом, пусть и за глаза. На языке откуда ни возьмись взялись тысячи ярких эпитетов для представителей всех инопланетных рас, а организм завопил желанием Выпить с большой буквы. Эшли кивнула Виктору в знак благодарности за выпивку и опрокинула свою стопку, шумно вбирая в себя воздух и быстро моргая - заслезившиеся и без того глаза теперь щипало вдвойне. Ну вот, еще пожить можно.
- Я врачом тут, на Цитадели, работаю. Должна сказать, после службы в Альянсе это все равно, что бутылки собирать.
Торквук прочистил горло, и Эш смерила его недовольным взглядом. Сегодня бармен, видимо, решил повернуться к ней неприятной своей стороной.

Что такое Волга Эшли помнила смутно. То ли остров какой, то ли залив... Неважно. Собеседника она слушала с каменным лицом, буравя помутневшими глазами спину Торквука и заливая водку в желудке своим пивом. Неплохо пошло. Виктор, казалось, пытался влить в её уши столько непонятных слов за раз, чтобы ей потом на всю жизнь хватило. Нет, дурой Эшли не была, но загружать голову еще пуще после такого напряженного рабочего дня не хотелось ну никак. Она чуть скривилась. Откуда в Альянсе вообще такие берутся? Сам сказал - один из адмиралов "негр с айкью шимпанзе". От этой фразы её вообще стало дурно, и она тут же повернулась к собеседнику, глядя на него самым серьезным взглядом:
- А чем Вам чернокожие не угодили? - ссориться и буянить не хотелось, но что поделаешь: она тяготела к угнетенным и слабым, и помимо этого считала, что человечество обязано сплотиться после вступления в галактическое сообщество. Именно обязано. - Не понимаю, как вы можете защитить отдаленные колонии, если внутри человечества такой раздор.
Это просто вырвалось из неё, и она подозревала, что сейчас огребет по первое число, либо просто снова останется наедине с пивом. Противоречивые чувства к Альянсу не хотели давать ей покоя. С одной стороны, это чудовищная организация, посылающая солдат пушечным мясом в самые страшные уголки Вслененной (ах Торфан-Торфан), с другой - именно со службой в армии были связаны все её счастливые воспоминания, впрочем, как и самые трагичные.
- В любом случае, - примирительно заговорила она. - Прочим народам необязательно знать, что у нас там внутри. Неужели одного существования недостаточно, чтобы просто с нами считаться?
Тут же поняла, какую чушь сморозила, и расхохоталась, как по нарастающей. Тоже мне! Разве ты уважаешь батарианцев, ворка,  хранителей там всяких, просто потому, что они есть? Эшли задумалась. По правде говоря, она не уважала никого. Единственными её чувствами к ксеносам были страх и ненависть в Лас-Вегасе. От смеха стало легче, пусть и смеялась она над такими печальными вещами. Не без удовольствия стукнув рюмкой о рюмку Виктора, она восстановила баланс спиртного в организме и, поежившись от невесть откуда взявшейся дрожи, решила перевести беседу в более продуктивное русло.
- Профессиональный убийца? - брови её удивленно поползли кверху. - Что у них там, новые звания, чтоли? А вообще расскажите, каково сейчас в Альянсе. Если это не государственная тайна, конечно.
Она примирительно улыбнулась, закуривая. Шут с ними, с неграми и батарианцами. Надо же когда-то от них отдыхать? От батарианцев, всмысле.

Отредактировано Ashley Monogan (14 декабря, 2012г. 17:50)

Эшли сидела за барной стойкой со своей бутылкой в обнимку, подперев свободной рукой челюсть и с выражением вселенского непонимания разглядывала замысловатую физиономию своего собеседника. И откуда такие берутся? Нет, ладно, может быть, есть в Альянсе старые вояки, которые любят вдаваться в подробности и фонтанировать такими вот громоздкими сентенциями из кучи неимоверно длинных слов, но чтобы в баре? В компании ничего не соображающих, спившихся врачей?
До чего же ты докатилась, Моноган! - печально думала хирург, с удовольствием прилипая к бутылке. - Сидишь и слушаешь, как какие-то незнакомцы самоутверждаются за твой счет. А ведь когда-то ты была подающим надежды полевым хирургом! Прав был твой учитель математики: ничего путного из тебя не выйдет.
- Знаешь, - пьяным голосом затянула она, коротко икнув и решив-таки перейти на "ты": негоже за пьяной беседой "выкать". В конце концов, она видит его в первый и последний раз, к чему вся эта официальность? - Ты неправ. Плохих рас не бывает. Вот взять меня, например... Вроде бы, обыкновенная белая женщина, притеснять меня не за что. А вот самой способной во взводе я отнюдь не была... Ты, конечно, можешь сказать, что я вру, придумываю, но поверь, мне сейчас так лень этим заниматься. Так вот, был у нас во взводе один парень, Мартинес. Чернокожий. Не метис даже, именно черный - как уголь. Талантливейший инженер, в то время как я была банальным полевым хирургом. Нынче он проходит обучение по программе N7...
Как это обычно бывало, подвыпившая Эшли опять потеряла нить рассуждений. Она хотела бы доказать этому Виктору, насколько он неправ, но в последние месяцы проблема неполиткорректности по отношению к чернокожим стояла где-то в самом конце списка вопросов, волновавших её разум. Впрочем, медленно, но верно она сообразила, о чем действительно хочет спросить своего собутыльника. И, кстати, поняла, почему не должна выпивать по вечерам с такими, как он.
- Скажи мне лучше вот что, - она прочистила горло. - Раз уж ты... ВЫ высокопоставленный адмирал, вы, наверное, смогли бы ответить мне на один вопрос. Зачем нужна была операция на Торфане? Зачем надо было это устраивать? - она прищурилась, глядя на Виктора, и демонстративно поставила свою бутылку на стойку. - Вы послали плохо вооруженных солдат против неизвестного противника, на неизвестную территорию, неизвестно зачем. Оно того стоило?!
Вопрос был риторический, разумеется. Кто-кто, а Эшли знала, насколько бессмысленной была та операция и сколько от неё было вреда. На минуту она пожалела, что не захватила с собой инструментрона - женам её погибших сослуживцев было бы интересно послушать, что скажет этот человек.